Роскошный костюм дополняли жилет в оранжевую и желтую полоску и белый кружевной галстук, жестко накрахмаленный, чтобы окружать шею высокой стойкой, и хитроумно завязанный, чтобы спускаться на грудь многоярусными рюшами.
Лорд Тривейн медленно обернулся, оторвавшись от созерцания огня, и, узнав вошедшего, поднял черную бровь.
— Добрый вечер, Бекингем, — протянул лорд Тривейн, садясь за стол напротив сэра Джейсона. — Как я понимаю… мне предстоит удовольствие совместной с вами трапезы?
— Лорд Тривейн. — Сэр Джейсон слегка склонил голову в приветствии, стараясь унять чувство беспокойства, охватившее его с порога, когда он понял, что сейчас окажется с маркизом лицом к лицу. — Я польщен разделить ваше общество, милорд, — подобострастно откликнулся он, мечтая лишь о том, чтобы вонзить обеденный нож в черное сердце Тривейна. С любопытством поглядев на маркиза Тривейна, он поинтересовался оживленно: — Вы оказались чертовски далеко от Лондона в такую мерзкую ночь… — Изящно подцепив кусочек вареного картофеля, сэр Джейсон отправил его в рот и стал резать толстый сочный бифштекс с кровью, занимавший отнюдь не маленькую тарелку.
— Так вышло. Я на пути в Сент-Флер. Однако вы тоже в дороге в ненастную ночь.
Сент-Флер, то есть святой цветок. Да уж, такое название мало подходило родовому гнезду лорда Тривейна. Сэру Джейсону оно показалось весьма забавным. Почему бы не назвать поместье в честь его хозяина — Сент-Демон?
— Я еду на петушиные бои в Браунс-Милл. Предполагается, что там будут сильные бойцы. Слышал, что Раусли выписал из Йорка настоящего убийцу, — объяснил Бекингем, наблюдая, как Тривейн берет толстый ломоть ветчины с оловянного блюда, поданного служанкой. Низкий вырез блузки щедро открывал ее пышные плечи и грудь. Она зазывно улыбнулась Тривейну, сверкнув очаровательными ямочками на щечках, и взяла его пустую кружку, чтобы снова наполнить элем.
— Я не заметил во дворе вашей кареты, — продолжил разговор сэр Джейсон. — Неужто в такую погоду вы решили проехать весь путь до побережья верхом? Быть не может! — настаивал он с недоверчивым видом.
В глазах маркиза мелькнула насмешливая искра, и сэр Джейсон беспокойно зашевелился, недоумевая, что так позабавило его собеседника.
— Я поспешил упредить свою карету с камердинером, которые последуют за мной чуть позже. Они прибудут в гостиницу к завтрашнему утру. — И, не проронив больше ни слова, лорд Тривейн перешел к заварному крему с корицей, поданному на десерт.
Затем путешественники продолжили беседу в просторных креслах у камина. Тиббитс поднес джентльменам высокие бокалы, наполнив их своим лучшим контрабандным коньяком, и, подбросив поленьев в огонь, скромно удалился.
Вечер затянулся. Джентльмены разговаривали о всяких пустяках: обсуждали достоинства петушиных боев, выясняли, кто лучший кулачный боец в Лондоне и собирается ли Наполеон высадиться на священных английских берегах. Так прошло более получаса, и сэр Джейсон вдруг почувствовал усталость от пустой болтовни.
— Я думал, вы отправитесь на север со своей воспитанницей Кэтрин Веллингтон, — начал он и замолчал, как бы задумавшись. — Впрочем, она ведь, кажется, уже не Веллингтон? По-моему, я где-то слышал недавно о ее замужестве, но боюсь, что не уловил имени счастливца.
— Да, Кэтрин теперь замужем, и вряд ли счастливец обрадуется моему обществу, если я присоединюсь к ним во время медового месяца.
— Когда она появилась в Лондоне, я понятия не имел о ее помолвке. В конце концов Кэтрин — совсем юная девушка. Мы собирались вместе посетить театр, как мне вдруг сообщили, что она не может этого сделать, потому что покинула Лондон. Без объяснений, без видимых причин. Уехала так внезапно, что создавалось впечатление, будто ее похитило привидение, — назойливо продолжал сэр Джейсон, словно какой-то демон тянул его за язык.
— Она действительно подвергалась некоторой опасности, но не от мира духов, а от вполне реальных охотников за приданым, от которых нет отбоя в приличном обществе, — без обиняков отозвался Тривейн, потягивая коньяк. Его прищуренные золотые глаза пристально разглядывали сэра Джейсона. — Я всего лишь убрал лакомую приманку подальше от их цепких когтей. По правде говоря, особой нужды в этом не было, потому что тот, кто женился бы на Кэтрин без моего согласия, в глаза не увидел бы ее денег, то есть цели своей не смог бы достичь. К тому же негодяю пришлось бы иметь дело со мной, опекуном, который отнюдь не пренебрегает своими обязанностями, — А как же чувства Кэтрин? Неужели нельзя было позволить ей самой выбрать себе мужа? А если она любила кого-то в Лондоне и пользовалась взаимностью? Этого человека могло привлечь не только ее состояние: она ведь прелестнейшая юная леди.
— А что заставило вас решить, будто Кэтрин не сама выбирала себе жениха? — поднял брови лорд Тривейн, несказанно изумив сэра Джейсона, чего тот даже не сумел скрыть. — Она была влюблена в своего мужа со школьной скамьи. Они оба мечтали пожениться. Просто Кэтрин хотелось окунуться в лондонскую жизнь перед тем, как окончательно осесть в деревне и стать, по ее словам, «почтенной матроной». Несомненно, она очень привлекательна, но, думаю, у всех на слуху имена тех, кто стремился к союзу с ней, их репутация и прошлые попытки поймать любую богатую невесту. Однако к чему весь этот разговор? Кэтрин ведь никогда не была в этом смысле свободна, а тем более теперь, когда у нее есть муж.
— Разумеется, но если бы она влюбилась в кого-то еще? Неужели вы тогда принудили бы ее к замужеству, даже с человеком, ей противным?
— Если бы Кэтрин не захотела выйти за него, я, конечно, не стал бы ее принуждать. Однако этот молодой человек, его имя Брэдсли, был приемлем и для меня, и для нее. Он живет по соседству, так что теперь два поместья весьма удачно объединились. Повезло и с тем, что они любят друг друга, потому что рано или поздно я выбрал бы ей в мужья подходящего молодого человека, если бы она не выбрала кого-либо сама… с моего одобрения. Но почему вы так упорно настаиваете на любви в браке? Не многие мои, да, думаю, и ваши знакомые женились по любви. По правде говоря, я сильно сомневаюсь, что они вообще подходили с этой точки зрения к браку или знают, что это такое, — с издевкой закончил лорд Тривейн.
— Вы хотите сказать, что сами не станете жениться по любви? — В голосе Джейсона зазвучали обвинительные нотки.
— Я хочу сказать, что сомневаюсь в существовании такой штуки, как любовь. Я женюсь, когда мне понадобится наследник, а вовсе не по любви.
— Значит, вы женитесь на какой-то женщине ради того, что она может быть вам полезной! — победоносно воскликнул Бекингем, вырвав у маркиза подтверждение своих взглядов на брак.
— Да, но не в том смысле, Бекингем, на который вы намекаете. Я женюсь, чтобы женщина дала мне то единственное, чем не могу сам себя обеспечить… наследника моего имени и состояния. Все остальное я смогу добыть себе сам. Поистине, она может прийти ко мне в чем мать родила. Но я не стану обманывать ее, уверяя, что люблю. В этом наши с вами взгляды расходятся. Не силен я в обмане.
Маркиз поднял свой бокал в безмолвном тосте, салютуя сэру Джейсону, который сидел как на иголках, и повернул нахмуренное ястребиное лицо к огню.
Бесцветные глаза сэра Джейсона переполнились ненавистью. Настроение у него было хуже некуда. Беспокойно постукивая кольцами по ручке кресла, сэр Джейсон размышлял, как бы разделаться с надменным маркизом. В конце концов остается еще убийство…
Подгоняемая порывом холодного ветра, подхватившего ее плащ, Элисия с трудом распахнула тяжелую дубовую дверь гостиницы. Дождь рванулся за ней в проем, словно тоже искал укрытия от злого бешенства бушующей снаружи бури.
— Закройте скорее эту чертову дверь, или хотите утопить нас всех? — раздался грозный голос из-за высокой спинки кресла, стоявшего перед большим, жарко пылавшим камином.
Элисия, преодолевая штормовой ветер, торопливо попыталась захлопнуть тяжелую дверь, но ее уставшие руки не смогли одолеть свирепую силу непогоды. Дверь вырвалась из ее рук и с размаху ударилась о стену. Новый порыв ледяного дождя и ветра пронесся по комнате.
— Ад и все его дьяволы! Вы просто болван или пытаетесь заморозить нас, чтобы вдоволь поиздеваться? Где, черт побери, хозяин? — вновь загремел грозный голос.
Из глубины одного из кресел поднялась высокая фигура и двинулась к Элисии, продолжавшей бороться с дверью. Она чувствовала, что теряет силы. Весь день с раннего утра она провела в дилижансе и теперь была в полном изнеможении.
Поездка по унылым дорогам меж полей в тряской карете показалась ей бесконечной. Как назло проливному дождю не было ни конца, ни края, и дороги раскисли. Элисия оказалась втиснутой между толстой женой фермера, вся одежда которой пропахла хлевом, и весьма жизнерадостным священником, явным поклонником Бахуса. Его непрерывная отрыжка, сопровождавшаяся сконфуженным хихиканьем — с одного бока и богатырский храп фермерши — с другого почти довели Элисию до слез, а теперь еще приходилось выдерживать натиск грозного джентльмена…
— Послушайте, моя милая, не будете ли вы так любезны убраться от двери, чтобы я смог ее закрыть? Или вы предпочитаете стоять столбом на этом гнусном сквозняке, пока мы оба не сляжем от простуды?
Элисия почувствовала, как сильные руки ухватили ее за локти и отставили в сторону, после чего дверь с грохотом захлопнулась.
Не дожидаясь дальнейших упреков, девушка шагнула в глубь комнаты ближе к креслу, откуда поднялась эта неприятная фигура, и, остановившись перед потрескивающим пламенем, протянула к теплу застывшие тонкие пальцы. Капюшон плаща скрывал ее лицо от кричаще разодетого джентльмена в другом кресле. Она осторожно рассмотрела его и с презрением заключила, что, несомненно, это лондонский денди. Она слышала, как первый джентльмен вернулся на свое место, но, не поворачивая головы, продолжала с наслаждением греться у огня.
В комнату суетливо заспешил Тиббитс. Он задержался в погребе, разыскивая лучший ром, и пропустил прибытие почтового дилижанса. Застав перед камином одинокую фигурку в темно-синем плаще, от которого шел пар и запах невысохшей материи, он подошел к ней.
— Добро пожаловать в «Привал путника», — приветливо заулыбался он, когда закутанная в плащ женская фигурка повернулась к нему. — Чем могу служить, мисс? — осведомился он самым гостеприимным голосом, на какой был способен, прикидывая про себя, что плащ ее выглядит несколько потертым и на хорошие чаевые здесь вряд ли придется рассчитывать.
— Я хотела бы переночевать здесь, потому что собираюсь отправиться в Лондон с утренней каретой, — отвечала Элисия, откидывая капюшон и спуская с плеч скрывавший ее плащ.
Сэр Джейсон и лорд Тривейн, лениво уставившиеся на огонь, резко встрепенулись, услышав звук грудного, очень женственного голоса. Девушка говорила как леди, мягко и обворожительно. Оба подняли глаза и, когда постоялица сбросила плащ, увидели тонкий профиль, изящно очерченный рот, прямой носик… Но как мотыльков к свету, взгляды их притянуло великолепное сияние сверкающих в отблесках пламени локонов червонного золота.
Сэр Джейсон торопливо поднялся и с легким поклоном произнес, обаятельно улыбаясь:
— Соблаговолите простить мою невежливость, виноват, что позволил вам стоять. Буду счастлив предложить вам свое кресло и представиться. Сэр Джейсон Бекингем к вашим услугам.
— Благодарю вас, — вежливо, но без воодушевления ответила Элисия и села перед огнем. — Я очень устала и продрогла до костей. — Поежившись, она вопросительно посмотрела на сэра Джейсона своими яркими зелеными глазами. Он продолжал стоять над ней, ошеломленно разглядывая это чудесное видение.
— Тиббитс, — распорядился он наконец, — подайте молодой леди какого-нибудь теплого питья, а затем горячий ужин. Да поживее! — Он махнул рукой, подгоняя Тиббитса, который изумленно уставился на свою новую гостью. Теперь хозяин гостиницы полностью изменил свое мнение. Пусть, судя по одежде, она не слишком-то богата, но зато благородных кровей, в этом нет сомнения. Похоже, он ошибался, прикидывая свою выручку. Особенно если за девицу заплатит джентльмен. Ко всему прочему она может оказаться одной из тех эксцентричных аристократок, которые для забавы одеваются служанками. Разве не останавливалась у него проездом на прошлой неделе орава молодых щеголей, одетых кучерами и взявшихся править почтовой каретой? Они пили ночь напролет, а на следующее утро чуть не перевернули карету с пассажирами, еще не выехав на дорогу. Ну нет, теперь его не так-то просто одурачить — он примет эту девицу по всем правилам.
Сэр Джейсон подвинул еще один стул, для себя, и собрался было присесть, но остановился, как бы ужаснувшись своей неучтивости.
— Что вы подумаете о моих манерах! — простонал он покаянным тоном. — Позвольте представить вам, — извинился он и указал подбородком в сторону человека, не церемонившегося с Элисией и теперь безмолвно наблюдавшего за обменом любезностями. — Лорд Тривейн, маркиз Сент-Флер, а вы — мисс?..
— Мисс Элисия Димерайс. — Она протянула руку с изящными пальчиками сначала сэру Джейсону, а затем лорду Тривейну, который лениво поднялся на ноги во время представления.
— Мисс Димерайс, — протянул он, беря ее руку и склоняясь над ней. Элисия быстро высвободила руку, потому что от прикосновения его сильных пальцев она ощутила внезапное волнение. Завороженно рассматривая необычное золотое кольцо у него на мизинце, в котором словно отразилось золото его странных глаз, Элисия подумала, что эти руки могут быть жестокими, а острый взгляд из-под тяжелых век будто читает самые потаенные ее мысли.
— Вот, мисс, чудный тодди, он вас отлично согреет. — Появление Тиббитса прервало дьявольское наваждение, лишившее Элисию способности двигаться и говорить. Хозяин гостиницы поставил дымящуюся кружку перед девушкой и, озабоченно хмурясь, огляделся вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43