Тихий звон золотых монет и цепей, который невозможно спутать ни с чем, сладостной музыкой раздался в тишине.Найдя то, что искал, Саймон довольно хмыкнул. Он повернулся к брату и вытащил другую брошь.Доминик нетерпеливо кивнул.Саймон вышел вперед, взял руку Эдит и положил брошь в ее ладонь. Она не была украшена камнями, но ее вес говорил о ее цене. Пораженная, Эдит подняла голову и встретилась взглядом с холодными серыми глазами Доминика.Эдит открыла рот.– Мне кажется, в замке Блэкторн не чтут должным образом память погибших, – произнес Доминик дружелюбно, стараясь глядеть сквозь ее блеклые глаза и жалкую улыбку. – У вдовы храброго рыцаря должны быть такие безделушки, чтобы развлечься в час досуга.Эдит так сильно сжала брошь в руке, что один из зубчиков впился ей в ладонь.– Благодарю вас, лорд Доминик.– Не стоит.Он заметил, куда она смотрит, кланяясь ему. Ее явно тянуло к сундуку. Саймон это тоже заметил. Он небрежно захлопнул сундук и неодобрительно посмотрел на брата.– Что еще мне нужно сделать? – спросила Эдит.– Ничего. Просто передай брошь леди с моими пожеланиями выздоровления. И поторопи моего оруженосца с ужином, если встретишь его.Саймон смотрел вслед служанке, так спешившей уйти, словно она боялась, что ее позовут обратно и заставят отдать брошь. Когда он убедился, что их никто не подслушивает, он повернулся к брату.– Теперь вся округа узнает, что в тех сундуках, которые мы привезли с собой в замок, – спокойно сказал Саймон.– Совсем неплохо для вассалов узнать, что их новый хозяин не так беден и не станет выжимать из них последнее, чтобы прокормить и вооружить своих рыцарей.– И для невесты? Для нее тоже хорошо узнать это?– Особенно для невесты, – проговорил Доминик удовлетворенно. – Я еще не встречал женщины, чьи глаза не засверкали бы при виде золотых безделушек.– Ты всегда был отличным тактиком.Доминик мрачно улыбнулся, вспомнив о зеленоглазой девушке.– Не всегда, Саймон. Но я учусь на своих ошибках.
Глава 4 Свежий ветер гулял по двору замка, заставляя биться и танцевать туники и короткие плащи. Дым от кухонных очагов поднимался к серому небу. Хотя обычно Мэг любила весенний ветер, приносивший запах зеленеющих полей, сейчас она была слишком сердита и не обращала на него внимания. Перед ней виновато стоял лесник.– Почему, ты говоришь, не будет оленины? – переспросила Мэг, и ее голос зазвучал необычно резко.Лесник смотрел в сторону и нервно потирал руки.– Ограда, миледи. Она местами провалилась, там ее и заяц перепрыгнет, не то что олень. Олень… они все разбежались.– И давно загон для оленей в таком состоянии?Глядя себе под ноги, лесник бормотал что-то невразумительное.– Говори отчетливо, – сказала она. – И смотри на меня, когда разговариваешь.Мэг редко говорила со слугами таким тоном. Но еще реже она сталкивалась с ложью с их стороны. Однако сейчас лесник ей не лгал. Просто потому, что лживые слова застревали у него в горле.– Я… Этот ветер… – мямлил он.Его бледно-голубые глаза с мольбой смотрели на Мэг, вызывая невольную жалость.– Добрый человек, кто заставил тебя лгать мне? – спросила она мягко.Руки, загрубевшие от тяжелой работы, взывали к доброте Мэг.– Хозяин, – в конце концов прошептал лесник.– Он слишком слаб, чтобы встать с постели. Ты был в его покоях, и он приказал тебе обмануть меня?Лесник с такой силой затряс головой, что его волосы разлетелись в разные стороны.– Сэр Дункан, госпожа. Он велел мне.Мэг оцепенела.– Что сказал тебе Дункан?– Не давать приезжим оленины.– Да. Понимаю.И она действительно поняла.И это огорчило Мэг. Она была рада, что Дункан вернулся из крестового похода, поскольку его брат Руфус не был заинтересован в сохранении мира с Генрихом. Не имело значения, что Мэг совсем не нравилось быть заложницей странного норманнского рыцаря, если это принесет мир северным землям и кровопролитие будет остановлено. Постоянная война с английским королем – и между честолюбивыми саксонцами, потому что рыцари, такие как Дункан, уже не могли жить без «крестовых походов», – разоряла жителей поместья Блэкторн и разбивала их надежды на лучшее будущее.Вассалы винили во всех своих бедах хозяина, шептали о мести колдуньи леди Анны своему жестокому мужу. Мэг тоже винила своего отца за разоренные поля, на которые он не обращал внимания, будучи одержим идеей остановить растущее влияние англичан, выдав дочь замуж за Дункана из Максвелла по прозвищу Шотландский Молот.«Ах, Дункан, не уступай моему отцу. Иначе это приведет к бедствиям и голоду, луга окрасятся кровью, и многие славные воины сойдут в могилу до срока».– Миледи?Голос лесника звучал неуверенно. Дочь хозяина смотрела на него спокойно и властно. Она казалась гораздо старше своих девятнадцати лет.– Ты можешь идти, – произнесла Мэг сдержанно. – Спасибо, что сказал правду, хотя, боюсь, уже слишком поздно. Подумай, как поймать оленя. На свадебном пиру должна быть оленина, чего бы это ни стоило.Лесник в знак почтения дотронулся грубыми пальцами до лба, но почему-то не уходил.– Что-нибудь еще? – спросила она.– Дункан, – просто ответил лесник.– Он не хозяин замка Блэкторн. И не станет им. А я хозяйка. И я останусь ею.Лесник взглянул в сузившиеся зеленые глаза Мэг и благоразумно решил, что пусть хозяева сами разбираются между собой. Он лучше будет охотиться.– Да, хозяйка.«Этой борьбе необходимо положить конец, – говорила себе Мэг. – Иначе оставшихся в живых не хватит на то, чтобы хоронить мертвых, не говоря уж о том, чтобы пахать землю. Если еще один урожай погибнет, замку Блэкторн придет конец».Что-то пушистое нежно прикоснулось к ноге Мэг и отвлекло ее от мрачных мыслей. Она посмотрела вниз и увидела, что Черный Том поднял мордочку и смотрит на нее.– Не сейчас, Том. Сначала я должна повидать Дункана.Черный Том облизнулся и направился к амбару. Мэг от души пожелала ему удачи. Она сомневалась, что в амбаре было столько зерна, чтобы соблазнить хоть одну мышь покинуть свое поле, где у нее была пусть и скудная, но все же пища. И, закрывшись капюшоном от пронизывающего ветра, Мэг направилась в замок. * * * – Церковь даст согласие на ваш брак, – произнес лорд Джон хрипло. – Все, что вы должны сделать, это отнять золото норманнов. И, главное, их жизни!Зловещая улыбка исказила лицо Дункана, напоминая о крови викингов, которая перемешалась в нем с шотландской кровью, и теперь эта смесь бурлила, как река, вышедшая из берегов.– Да будет так, – заключил он. И засмеялся.Бледные губы лорда Джона тронула улыбка, которая была холоднее, чем камни замка. Его внебрачный сын был похож на него – те же карие глаза и красноватые волосы; оба они были воинами, которые ни о чем не спрашивали и не знали пощады.– Пошли известие своим людям, – продолжал лорд Джон. – Пусть они смешаются с гостями на брачной церемонии в часовне. Потом…Внезапно Джон прервался – приступ кашля сотрясал его хилое тело.Дункан подошел к постели и приподнял отца, помогая ему переждать мучительные минуты. Он поднес кружку с элем к сухим губам старика и поддерживал его, пока тот не выпил почти все.– Вам нужно отдохнуть, – предложил отцу Дункан.– Нет. Послушай меня. Буду я жить или умру, ты должен сыграть свадьбу до того, как сюда понаедут норманны! Ты должен! И только после этого…Снова кашель помешал ему продолжать. Когда он утих, Дункан опять поднес к губам старика кубок; но теперь он добавил еще две капли снадобья, которое приготовила Мэг, чтобы облегчить боль.– Успокойтесь, – сказал Дункан. – Я слушаю. Что вы задумали?Неожиданно легким жестом Дункан отбросил со лба прядь волос, поседевших за один год, когда недуг сразил лорда Джона.– Найди Мэг, – проговорил Джон хрипло. – Она должна это знать.– Я пошлю за… – начал Дункан.– Не нужно, – сказала Мэг, входя. – Я уже здесь.Она сняла крестьянское платье. Сейчас на ней была длинная нижняя туника из легкой розовой шерсти и внешняя, зеленого цвета, украшенная богато расшитой лентой. В отличие от тех, что носили другие женщины, туника Мэг даже не касалась земли, так как девушке не хватало терпения постоянно подбирать подол. Ее узкая талия была перехвачена шарфом, который крест-накрест обвивал ее бедра и завязывался спереди, придерживая полы одежды, когда она собирала травы.– Зачем вы звали меня? – спросила Мэг.Она смотрела то на пышущую здоровьем фигуру Дункана, то на бледную тень, в которую превратился отец. Она заметила, что маленькая бутылочка с лекарством открыта, и быстро взглянула на Дункана.– Только две капли, – произнес он, поняв ее немой вопрос.Она сжала губы.– Он принимал лекарство перед обедней.Все находящиеся в комнате знали, что лекарство было очень сильным. От шести капель человек засыпал без снов. В три раза большая доза могла его убить. Такому тяжелому больному, как ее отец, следовало давать снадобье с большой осторожностью.– Какая разница, – прохрипел лорд Джон, – умру я раньше или позже. Слушай хорошенько, дочь Анны из рода Глендруидов. Ты выйдешь замуж утром, до свадебного пира.– Какого пира?! – возмущенно воскликнула Мэг. – Дункан запретил леснику…– Молчать! – Джон снова закашлялся, но на этот раз не так сильно. – Когда священник спросит тебя, согласна ли ты выйти замуж, ты должна сказать «нет».– Но…Сухим и слабым голосом Джон перебил Мэг; в его глазах полыхало пламя, словно он был близок к помешательству.– Когда ты откажешься, норманны будут в замешательстве, – сказал Джон. – Дункан и его люди перебьют их. Ты станешь женой Дункана еще до того, как высохнет кровь на полу часовни.– Этого не может быть, – прошептала Мэг.Пораженная, она смотрела на Дункана. Его лицо было жестко и холодно. От него не стоило ждать помощи.– Церковь запретила наш брак шесть лет назад, – возразила она упрямо. – И по весьма веской причине. Ты ведь мой брат!Несколько долгих минут тишину нарушало только прерывистое дыхание человека, из последних сил цепляющегося за жизнь.Дункан смотрел на лорда Джона.– Скажи ей, – попросил старик.С видимой неохотой Дункан отвернулся от отца и посмотрел во внимательные зеленые глаза девушки, которая на самом деле не состояла в кровном родстве с мужчинами, находившимися в комнате.– Самое большее, милая Мэгги, я прихожусь тебе троюродным братом.– Не может быть, – ответила она. – Ты внебрачный сын лорда Джона из Блэкторна. Это видно любому, имеющему глаза.– Да. Я его сын. Но ты не его дочь.Мэг отступила назад, пытаясь, справиться с собой. Потом она снова выпрямилась и гордо подняла голову.– Что ты сказал? – спросила она.Прежде чем Дункан успел что-нибудь ответить, заговорил Джон.– Твоя мать была брюхата, когда мы поженились, – проговорил он грубо. – Может быть, ты внебрачная дочь моего сводного брата. А может быть, и ребенок какого-нибудь конюха, как думаю я. Сука уже сдохла, и мне теперь все равно – я ведь скоро умру.– Я не верю вам, – произнесла Мэг твердо. – Может быть, вы и заставите поверить в эту ложь священника, посулив ему много золота, и проведете Дункана, обещая ему то, что не сможете выполнить, но меня вы не обманете. Я дочь хозяина замка Блэкторн. Я знаю это так же твердо, как и то, что растения всегда поворачиваются к солнцу!Джон попытался приподняться, но смог только перевернуться на бок, чтобы посмотреть в лицо девушке, чье рождение было величайшим оскорблением, когда-то нанесенным гордому саксонскому тану.– Посмотри на меня, колдунья Глендруидов, – сказал он резко. – Узнай перед моей смертью правду. Ты не моей крови. Дункан моей. Несмотря на запрет английского короля и предательство женщины из рода Глендруидов, мой сын унаследует мои земли.Мэг почувствовала, что лорд Джон не врет: она не его дочь.На секунду у нее перехватило дыхание. Холод сковал ее, вызывая дрожь во всем теле. Она всегда знала, что ее отец с трудом переносит ее присутствие, и только теперь поняла почему.– Ваш сын унаследует только смерть, – произнесла она низким голосом.– Я не собираюсь слушать твои проклятия, колдунья! – прошипел Джон.– Проклятия? Что за чушь! – ответила Мэг. – Любому понятно, что в этой резне, которую вы планируете в церкви, не будет победителей.Она повернулась к Дункану, который с несчастным видом смотрел на нее.– Прости, любимая, – прошептал он. – Я не хотел, чтобы ты знала об этом.– Незаконнорожденная я или нет, сейчас не имеет значения. Послушай меня, лорд Джон уже почти в объятиях смерти и не может распоряжаться судьбой живых.– Мэгги…Она приложила палец к своим губам, останавливая его.– Не зови меня Мэгги, Дункан из Максвелла. Клянусь, мы, наверное, все же одной крови с тобой, потому что на меня не действует твое обаяние!Кривая улыбка исказила лицо Дункана.– В этом ты вся. Вот поэтому ты мне и нравишься. Мы будем чудесной парой.– Разрази меня Господь, – проговорила Мэг сквозь зубы, и оба мужчины онемели от изумления. – То, что разум лорда Джона помутился, извиняет смертельная болезнь. А что оправдывает тебя, Дункан? Или честолюбие так ослепило тебя, что ты не видишь исхода?Дункан открыл было рот, чтобы ответить, но Мэг продолжала злым и одновременно умоляющим голосом.– Король Генрих не простит вероломного убийства своих рыцарей, – сказала Мэг. – Великие бароны тоже…– Они воюют с кельтами на юге, – грубо прервал ее Дункан, – когда не заняты междуусобицами или заговорами против короля. Они пытались прорвать северные границы, но не смогли этого сделать.– У них не было особых причин упорствовать. Гораздо легче было завоевать южные земли.– Именно так. Они не хотели…– Но они захотят! – страстно перебила Мэг. – Вы дадите им недостающий повод.– Мэгги…– Норманнские бароны ссорятся между собой, потому что им больше нечем развлечься, – продолжала Мэг. – Убей Доминика Ле Сабра, и ты подаришь им лучшую в мире игру. Войну.Дункан пожал плечами:– Это битва, в которой не может быть победителей.– Ты не можешь! Если я вижу это, почему этого не понимаешь ты?– У тебя доброе сердце, и ты не хочешь крови, – Дункан улыбался. – И это еще одно из твоих достоинств, Мэгги.– Побереги свой мед для девок, – холодно произнесла она. – Меня не так легко обмануть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34