Но никто никогда не спрашивал меня о моих желаниях».– Чего ты хочешь, Мэг? – спросил Доминик наконец. – Почему ты согласилась выйти за меня замуж? Почему ты не отдала руку и сердце Дункану из Максвелла? Ведь ты любишь его.Доминик почувствовал, как тело Мэг расслабилось.– Я устала от войн, – тихо произнесла она. – Мне и замку нужен был сильный и храбрый защитник, чтобы на нас перестали нападать. А ты как раз такой человек.Мэг прерывисто вздохнула и продолжала:– Теперь все обвиняют меня в супружеской измене, хотя я никогда не касалась ни одного мужчины, кроме своего мужа. Моего господина отравили – опять обвиняют меня. Рыцари рыщут по всему замку в поисках врагов.– Я не подозреваю тебя, – прервал ее Доминик.– Я исцеляю людей. Ненависть тоже болезнь, которую нужно вылечить. Я хочу принести мир на эту землю!Доминик затаил дыхание. Мэг как будто читала его мысли! Он посмотрел ей прямо в глаза.– Я хочу того же, – твердо проговорил он. – Будь моим соратником, жена. Помоги мне установить мир.– Но как?– Соедини норманнскую кровь с кровью рода Глендруидов. Дай мне сына.Из глаз Мэг закапали слезы.– Это не в моей власти, – прошептала она. – Ты можешь быть сильным, мудрым, храбрым… но ты не можешь любить.Доминик не пытался возражать. Он сам думал, что его душа зачерствела в плену у султана. Он жаждал иметь потомство, но он не жаждал любви.Он мог только приручить, но приручают для своих нужд собак и соколов.– Ты права, – сказал Доминик. – Я силен, но я не могу любить. А ты – целитель, и ты не можешь ненавидеть. Значит?..Мэг не поняла.– Старая Гвин объяснила мне, что женщины вашего рода прокляты. Они видят души людей и читают их мысли, – сказал Доминик. – Только Бог способен любить, видя все грехи людские. Знание убивает любовь.– Да, – согласилась Мэг.Она плакала, не глядя на воина, который не умел любить.– Не может быть, чтобы мудрые жены вашего рода были так холодны, – рассуждал Доминик, путая мудрость с огнем души. – Тому, кто принесет на эту землю мир и процветание, будет отдана любовь, и родится долгожданный сын. Посмотри на меня. Я – мир в поместье Блэкторн, в других твоих землях. Полюби меня, Мэг.– Ты просишь невозможного, – прошептала Мэг. – Я смотрю в твою душу и вижу ее холод.– Я должен просить. У нас нет выбора. Глава 20 Мари заканчивала отделку нового платья Мэг. Церковные колокола звонили, призывая людей на время прервать работу на полях, помолиться и пообедать.Под этот звон Мэг вспомнила, как они с Домиником стояли в церкви в то утро, когда хоронили лорда Джона, властителя Кемберленда. Похороны были очень простые.Тогда Доминик сказал: «Не нужно так грустить, он не был твоим отцом». Доминик увел Мэг от могилы, они шли сквозь густой туман, который не пропускал к земле ни дождь, ни солнце.Мэг казалась подавленной, ей была тяжела мрачная атмосфера кладбища, но она чувствовала огромное облегчение. Со смертью лорда Джона окончилась старая эра войн и насилия, наступали новые времена. Но к надежде примешивался страх. Доминик больше не спал в ее постели. Он все реже и реже виделся с ней.Остались в прошлом разговоры о любви, о мире, о сыновьях. Только однажды он напомнил ей об этом. Доминик подарил Мэг великолепное шелковое платье. Оно было прохладным и удивительно гладким на ощупь. Его цвет летней листвы вторил глазам Мэг. Платье было похоже на то свадебное одеяние Мэг, которое дала ей Старая Гвин, но серебристо-белое облако старуха забрала и унесла куда-то на другое же утро после свадьбы, а зеленое принадлежало Мэг.Доминик видел, что его подарок обрадовал жену, и сам был обрадован этим. Но его глаза остались холодны и серьезны, и он сказал Мэг: «Подумай хорошенько, о чем мы с тобой говорили. Ты должна полюбить меня. Должна ради мира на этой земле».Но сам Доминик не любил Мэг, и она это знала. Наверное, он никогда не полюбит ее. Доминик для этого слишком практичен и расчетлив. «Конечно, он нежен с женой, – с горечью думала Мэг, – но это потому, что ему невыгодно ссориться с той, на защиту которой встанет все поместье».Обвинить Доминика в холоде было так же несправедливо, как обвинять птицу со сломанным крылом в неспособности летать. Мэг закрыла глаза и провела ладонью по нежному зеленому шелку. Движение руки заставило запеть золотые колокольчики.– Платье очень красивое, – сказала Мэг.– Ваша кожа гораздо лучше, – беспечно бросила Мари.Мэг посмотрела на маленькую проворную женщину. Норманнка была загадкой для Мэг. Все рыцари замка рано или поздно попадали под очарование ее откровенно манящей внешности, экзотических запахов и тонкого ума. Пока только Доминик и Саймон, казалось, не поддались этому дурману. Но, подумала Мэг, стоит им только поманить Мари пальцем, и она будет на их стороне. Мари хорошо разбирается в том, кто хозяин замка.– Можешь не льстить мне, – сухо ответила Мэг.– Я и не льщу, – спокойно возразила Мари. – Ваша кожа напоминает лучшую жемчужину в сокровищнице султана. Говорить правду не значит льстить. Повернитесь, пожалуйста.Мэг пришлось повернуться.– Как жалко, что все эти сокровища принадлежат неразумному повелителю, – продолжала Мари.Она сидела у ног Мэг, подрубая подол платья. Подняв голову, она увидела изумленное лицо госпожи. Мари усмехнулась: в любви ведьма была невинным ребенком.– Доминик приказал, чтобы платье закрывало плечи, запястья, колени – все тело, – объяснила она.– А как же еще? Одежда должна прикрывать тело – на то она и существует.– Нет, миледи, – покачала головой Мари. – Женщины в гареме султана знали, как нужно одеваться, чтобы привлекать внимание.– Ну и как же?– Одежда должна не одевать, а раздевать, ткань – порхать вокруг женского тела, чтобы каждое дыхание было заметно мужчине.Мэг была потрясена.– Ты что, шутишь?– И не думаю. Не дергайтесь, пожалуйста, а то выйдет криво, – А ты носила такую одежду?– Ну конечно! Вашему мужу это очень даже нравилось.Мэг вздрогнула, и Мари запуталась в складках платья.– Для вас, саксов, – продолжала она, возобновляя работу, – на первом месте порядок, освященный законом и обычаем. Для мужчины в брачной жизни важно не наслаждение, а продолжение рода. Женщина видит в муже не любовника, а защитника. Ей важно, каким хозяином он будет для общего поместья и состояния.Мэг не только разделяла эти мысли, но она воспитывалась на них – они вошли в ее плоть и кровь. Но, странным образом, сейчас этого оказалось мало.Любовь нужна не только для того, чтобы преодолеть родовое проклятие. Оказывается, без нее жизнь женщины, жизнь Мэг, тускла и однообразна.Мари перекусила нитку.– Ну вот, теперь все ровно, – сказала она с удовлетворением.Мари встала с изяществом женщины, привыкшей сидеть на полу на подушках.– Мари!– Что, миледи?– Пользуйся привлекательностью и умом как хочешь, но моего мужа оставь в покое, – с угрозой произнесла Мэг. – Ты можешь поплатиться за это.Мари была удивлена, потом громко расхохоталась.– Теперь я поняла, почему Доминик прозвал вас соколенком. Вылезайте-ка из платья.Шелка упали к ногам Мэг. Швея наклонилась за ними, чтобы повесить в шкаф, и, стоя спиной к девушке, вдруг сказала:– Только, вы уж меня простите, хочу напомнить вам, что это зависит не от меня.Мари посмотрела на Мэг, и Мэг почудилось, что в этом взгляде было сочувствие.– Ведь вам девятнадцать лет – почти половина жизни позади. Неужели вы ничего не понимаете? – вздохнула Мари. – Сейчас Доминик очень нежен. Но он – всего лишь мужчина. Все может случиться, и в один прекрасный день в его постели окажусь я, а не вы. Потому что хозяин здесь он, а не вы и не я. Женщины должны подчиняться.Мари подняла с пола корзинку с шитьем.– Что еще угодно, миледи?– Ничего.Покачивая красивыми бедрами, Мари вышла из комнаты.Хуже всего было то, что она права: если Доминик решит, что ему нужна Мари, ничего не поделаешь. «Но в то же время норманнка не может дать ему законных наследников: для этого Доминику нужна я».Набросив на плечи накидку, Мэг направилась в ванную.– Вот вы где, – проговорила Эдит. – А я было подумала, что господин опять решил запереть вас в комнатах.Мэг мрачно улыбнулась: слышать подобные замечания от служанки было не очень-то приятно.– На этот раз он заключил меня в зеленый шелк. Меня сторожила Мари, подрубавшая мою темницу.– А, норманнка. Доминик пообещал ей подарить такой же шелк, если ему понравится, как она справится с вашим платьем.Это было ударом для Мэг. Сняв накидку, она стала развязывать ленты на шелковом белье, тоже подаренном Домиником.– Какая нежная ткань! – Эдит помогала Мэг раздеться, а заодно с любопытством изучала ее наряд.Мэг ничего не ответила. Ее злила мысль, что Доминик делает подарки Мари. Эдит искоса поглядывала на свою несчастную госпожу. Она достала мыло, снадобья и кремы, необходимые для глендруидского ритуала. В глубине души Эдит считала все это потерей времени. Хотя красотка Мари, которая пользуется у рыцарей таким бешеным успехом, тоже часто купается, она обходится без странных песен. Так что дело тут совсем не в ритуале.Эдит уложила косы Мэг на макушке, закрепив их гребнями – тоже подарком Доминика. Гребни были золотые, украшенные изумрудами.– Какие красивые! – воскликнула Эдит.– Да, спасибо, – рассеянно ответила Мэг.– Томас подарил мне серебряные гребни. Он говорит, что они подходят к моим волосам.– Что у тебя с ним? Ты твердишь о нем всю последнюю неделю.– Он так добр ко мне.– Поговорить с Домиником о свадьбе?– Нет. Томас недостаточно богат, чтобы содержать жену. Но если Доминик наделит его землей…– Не уверена.– Ну, я не знаю, – сказала Эдит. – Наверное, он прав. Если каждый будет защищать собственную землю, никто не побеспокоится о защите замка.– Пожалуй, так.– Вы не знаете, когда прибудут остальные воины? Бедный повар не в состоянии прокормить и этих!Мэг поморщилась. Повар постоянно жаловался на нехватку продуктов.– Старая Гвин говорила что-то о неспокойном море. Я думаю, рыцари ждут попутного ветра в Нормандии, – высказала свое мнение Мэг.– Тогда еще недели две спокойной жизни, – заключила Эдит. – Залезайте в ванну.Мэг с наслаждением вытянулась в теплой воде.– Никак не могу понять, почему у вас до сих пор не выросли плавники и чешуя, – проговорила Эдит.Мэг со смехом плескалась в теплой спокойной воде – все Глендруиды любили воду, а вода любила их.– Вам нужно еще что-нибудь? – спросила Эдит.– Нет.– Тогда колдуйте дальше в одиночестве.Мэг нетерпеливо кивнула.– Если я не приду на ваш зов, свистните этой собаке в холле.Джеймсон всегда находился поблизости от Мэг, когда Доминику нужно было отлучиться."Неужели Доминик так не доверяет мне?Да. Наш брак существует только на бумаге. Но почему? Ведь он не больной старик, а здоровый мужчина. Только любовь может родить в нем доверие. Но ее нет".Постепенно теплая вода растворила горькие мысли. Мэг закрыла глаза, расслабилась и принялась напевать старинные глендруидские слова очищения и возрождения. Мягкими ударами она изгоняла из своего тела следы былых ошибок и сожалений.Покончив с обрядом, Мэг открыла глаза и вздрогнула. Доминик со сверкающими глазами стоял совсем рядом и смотрел прямо на нее.– Я… я не знала, что вы здесь, – пробормотала Мэг. – Ты давно меня ждешь?– Целую вечность, – ответил Доминик.Сердце Мэг забилось, она смотрела на мужа со смешанным чувством страха и надежды. Доминик держал в руках полотенце.– Вылезай из ванны, соколенок.Мэг робко улыбнулась, собралась с духом и выпорхнула из ванны грациозным прыжком. Доминик обнял Мэг поверх полотенца. Неожиданно он понял, что соскучился. Ей очень идет такой наряд – ничего, кроме золотых колокольчиков. Ведь все это принадлежало ему по праву! Он мог в любой момент взять и колокольчики, и женщину.«Когда она прекратит играть со мной? В конце концов Саймон прав: мне надо отвлечься. И есть Мари, которая сопротивляться не будет».Но Доминик постарался тут же отбросить эту мысль: ему нужнее любовь Мэг, чем удовлетворение плотских желаний. Доминик видел, как малейший знак внимания к норманнке с его стороны приводил Мэг в ярость. Характер у его жены огневой. Как ее волосы.«Главное – терпение. Никогда мне не приходилось так трудно. Что со мной происходит? Я уже давно не в том возрасте, когда сходят с ума по женщине».– Ты говоришь ласковые слова, а сам выглядишь так сурово.Доминик закутал Мэг в полотенце.– Я суров внутри, милая.Доминик совсем потерял голову. Он хотел повернуться и выйти из комнаты, но словно прирос к полу. Он начал медленно растирать Мэг полотенцем.– Что-нибудь случилось в замке?– Нет. – Доминик рукой смахнул капли воды на шее Мэг. – Но что-то случилось с хозяином замка.– Что такое?– Я хочу взять тебя на охоту, – вдруг переменил он тему.– На охоту?!Мэг была так рада, что начала танцевать на месте.– Давай пойдем на охоту! Пошли за Эдит, я оденусь как можно скорее!Доминик рассмеялся, наблюдая за Мэг.– Зачем нам нужна Эдит? – сказал он. – Я помогу тебе одеться.– Эдит сделает это быстрее.– Ты действительно так хочешь пойти на охоту?– Я тренировала охотничьих соколов, но на охоту лорд Джон меня почти никогда не брал.Где-то вдалеке прогремел гром. Мэг с беспокойством глянула в окно. По небу плыли темные тучи.– Давай быстрее, – торопила она Доминика. – Гроза приближается.– Правда, меня уже пронзила молния.Вдруг Доминик сжал ее тело.– Во мне огонь – это ты, Мэг.Мэг вскрикнула от неожиданности, потом задрожала.– Теперь мы будем гореть вместе, Мэг, – сказал Доминик, все сильнее сжимая ее в своих объятиях.Это был такой поцелуй, который на некоторое время заставил Мэг забыть о своих страхах. «Значит, любовь может прийти… Значит…»Вскоре Мэг стала вырываться из рук Доминика.– Что ты хочешь? – ласково спросил он.– Мне мешает полотенце.Доминик совсем не заметил, что запеленал Мэг в полотенце, как младенца.– Ты хочешь приласкать меня, как Черного Тома? – тихо произнес Доминик.– Как кота? – прошептала Мэг.– Каждое утро ты возишься с ним по несколько часов подряд. Я уже ревную тебя к нему.За окном прогремел гром, затем хлынул дождь, неся земле очищение и обновление.Любит ее Доминик или нет, но сейчас он думает только о ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34