Выпрямившись, Жак взглянул на письмо, найденное в ее скудных пожитках. Его писала мать девушки, боль и горечь этого послания, прочитанного им буквально минуту назад, все еще потрясали его. Француз осторожно сложил письмо и сунул его в карман ее одеяния.
Снова взглянув на спящую девушку, он ощутил приступ острого желания, к которому добавилось видение дивной женской точеной фигурки в прозрачных одеждах, хотя сейчас она и была скрыта одеяниями. Все еще на что-то надеясь, он попытался ощутить себя мужчиной, но в который уже раз убедился в своем полном бессилии.
Еще раз удостоверившись в своей неспособности любить женщину, Лебрек вовсе не удивился, хотя все еще лелеял надежду однажды встретить прекрасную даму, которая вернет его к жизни. Александра не очень подходила для этой роли, однако она тронула его больше, чем остальные. Вздохнув, он отвернулся.
«Все, что ни делается, все к лучшему», – успокоил себя Лебрек. В противном случае ему трудно было бы с ней расстаться, а это придется сделать очень скоро.
Для такого человека, как Жак, совершенно не в обычае привязываться к своему живому товару, но эта женщина была исключением. Если бы у него было время послать гонца в Алжир, чтобы узнать сумму вознаграждения за ее возвращение, то он смог бы сдержать обещание, данное им Александре. К несчастью, подходил день уплаты долга, а кошелек француза остро нуждался в пополнении.
У двери мужчина остановился и вновь посмотрел на девушку. Спящая, она казалась еще прекраснее. Легкий налет веснушек не портил ее лица, а лишь подчеркивал его красоту; длинные ресницы, вздернутый носик, чудесная линия губ были способны вдохновить художника. Красавица с несломленным духом... Неудивительно, что этот Люсьен, которого она, если верить ее словам, ненавидит, так решительно настроен взять ее с собой в Англию. Без сомнения, этот человек знал толк в женщинах.
Тоска, с которой так давно познакомился Жак, вновь охватила его. Она рвала его изнутри на части и противилась тому, что он собирался сделать.
«А, ладно», – попытался успокоить свою совесть Лебрек. Если Александра не может удовлетворить его тело, то сможет удовлетворить другую страсть Жака Лебрека – любовь к азартным играм, последнее, что он может себе позволить.
Глава 16
– Сегодня аукцион, – произнес Жак, помогая девушке слезть с носилок, доставивших их на рынок.
Убедившись, что чадра на месте, Александра посмотрела на человека, добровольно вызвавшегося сопровождать ее в эти последние три дня. Все это время он вел себя как настоящий джентльмен, не то, что Люсьен. При воспоминании о нем в сердце снова закрались печаль и тоска.
– Аукцион? – переспросила она. Придерживая ее за талию, Жак шел вперед.
– Да, аукцион рабов.
– Я никогда не была на нем, – пробормотала девушка, вновь вспоминая о де Готье. Именно на таком аукционе мать купила Люсьена.
– Ну вот, сегодня побываешь и все увидишь, cherie, – успокоил ее Лебрек, направляясь к прилавку с косметикой. – Это я тебе обещаю.
Александра не думала, что это очень интересное зрелище и что его стоит посмотреть, но придержала язык, опасаясь обидеть человека, который так добр к ней. Если бы не он, ее ждала бы страшная участь. Сейчас девушке нужно только дождаться Джаббара. Двумя днями раньше Жак послал купцу письмо, пройдет немного времени, будут присланы деньги, и она сможет вернуться домой.
Сказав себе твердо, что это именно то, что ей требуется, Александра, наконец, обратила внимание на продавца, расхваливавшего свой товар, – краску для бровей и румяна. Девушка отрицательно покачала головой, тем не менее Жак заплатил за косметику и вручил ей сверток. Бормоча слова благодарности, она положила его в сумку под одеждой.
Затем Лебрек подвел Александру к другому прилавку, поменьше, на котором сверкали разнообразные украшения.
– Это хорошо будет сочетаться с твоими волосами, – произнес он, показывая ей изящное серебряное ожерелье.
Девушка дотронулась до него.
– Да, оно очень красивое.
– Ну, тогда его надо купить. – Жак знал, что ей вряд ли разрешат его носить, но эта безделушка будет его извинением за то, что он сделает с ней. Мужчина нахмурился, уже сейчас ненавидя себя за будущее преступление.
Александра помотала головой.
– У меня нет денег, – напомнила она своему спутнику.
Он улыбнулся.
– Я с радостью куплю его тебе.
Девушка согласилась, чтобы Лебрек купил ей кое-что из одежды, так как это было необходимостью, но от этого предложения она чувствовала себя не в своей тарелке. Косметика и украшения – это уже роскошь. Он и так слишком хорошо к ней относится, ей вряд ли удастся отблагодарить его по заслугам.
– Я не могу, – спокойно ответила она. Разочарование Жака было несколько преувеличенным.
– Ну, Александра, считай это подарком, благодарностью за твое присутствие в моем доме.
– Это мне вас надо благодарить. Если...
– Я настаиваю, cherie.
– Щедрый подарок, но я не приму его. «Проклятая девчонка», – мысленно выругался Жак. Почему она не похожа на жадных существ, всю жизнь окружавших его? Александра должна была требовать серьги, браслеты, пояса для монет. Но девушка вела себя так, будто знала, какая ей уготована участь, и пыталась заставить его поступить иначе. То же самое делала ее мать, упокой дьявол ее душу.
Неожиданно разозлившись, Лебрек, тем не менее, постарался не повышать голоса.
– Ты наденешь его сегодня для меня, – произнес он, вынимая кошелек.
Не разглядев потемневших от гнева глаз мужчины, Александра оставалась непреклонной.
– Спасибо, Жак, но...
– Думаешь, я потребую платы натурой? – не выдержал ее спутник. От неожиданных ноток ярости в его голосе торговец драгоценностями отступил вглубь лавки.
Девушка растерянно заморгала глазами. Она вовсе не хотела расстроить его. Этой черты характера Лебрека она еще не знала и нельзя сказать, что она понравилась ей.
– Я не хочу показаться неблагодарной, – извинилась Александра.
С окаменевшим лицом и дергающимися под кожей желваками, он отвернулся. Однако спустя несколько секунд он повернулся к ней и выражение его лица смягчилось.
– Ты пошутила, да? – спросил он, вручая ей ожерелье.
Девушка замялась, затем согласно кивнула. Ничего страшного, если она примет этот дар. Он же ясно дал понять, что хочет остаться ей другом.
– Ну хорошо, – согласилась она, – но я расплачусь с вами, как только это станет возможным.
Его лицо скривилось от неудовольствия, но быстро разгладилось, и он пробормотал:
– Это я знаю.
На то, чтобы сторговаться с купцом, ушло немного времени, затем довольный Жак отодвинул ворот ее одежды и надел ожерелье на шею.
Напоминая себе о своем европейском происхождении и поэтому не очень хорошем знакомстве со строгим костюмом мусульманских женщин, она, тем не менее чувствовала себя неуютно, стоя без чадры перед незнакомыми людьми.
– Я знал, что оно пойдет тебе, – напряженно улыбнулся Жак.
Александра поправила одежду, очень довольная тем, что чадра закрывает ей лицо.
– Спасибо, Жак.
Лебрек попытался заглянуть ей в глаза, затем пожал плечами и повернул ее к выходу.
– Ты очень странная, – сказал мужчина, и они направились по проходу вдоль прилавков.
– Как это?
Жак долго молчал, поэтому она уже забыла свой вопрос, когда он ответил:
– Ты отличаешься от всех моих знакомых женщин.
– Их было много? – произнеся эти слова девушка тут же пожалела, что сказала их. Вопрос был очень дерзким и точным. Кровь бросилась ей в лицо, но Жаку, казалось, было все равно.
– О, да, – он вздохнул. – Хотя немногие из них могли бы похвастаться девственностью, как ты, cherie.
Александра внезапно остановилась.
– Как вы узнали об этом? – заикаясь, спросила она. Конечно, они не обсуждали этот вопрос, но принимая во внимание ее рассказ о событиях, с ней произошедших, он должен был думать по-другому.
Взяв ее под руку, Жак повел девушку вперед.
– Я знаю лицо невинности, – произнес он, свернув с главной улицы и шагая по узкому переулку. – В некотором смысле ты уже женщина, вкусившая сладость любовных утех, но последний барьер еще нужно преодолеть.
Донельзя смущенная, чувствуя себя очень неуютно от того, что он говорит о таких вещах, Александра растерялась, не зная, что ответить. Странно, но сейчас Жак совсем не был похож на того человека, в чьем доме она прожила эти три дня. Что вызвало в нем такую перемену?
– Удивляет меня то, – продолжил он, – что этот Люсьен, о котором ты говорила, не лишил тебя девственности, или то, что ты сама не отдалась ему.
Девушка вновь хотела остановиться, но его поспешный шаг не позволил ей сделать этого.
– Вы не можете судить об этом, – произнесла она, даже не пытаясь скрыть негодования.
Лебрек свернул на другую улочку, в конце которой стояло большое тихое строение.
– Но я это знаю. Кроме всего прочего, это мой бизнес и мой хлеб.
На виске у Александры начала пульсировать жилка. Здесь что-то было не так.
– Ваш бизнес? – переспросила она, припоминая, что нечто подобное он сказал хозяину таверны. – Не понимаю.
Жак избегал смотреть ей в глаза.
– Все прояснится, подожди.
Она посмотрела на ветхие здания и впервые поняла, что шумный рынок остался далеко позади. А как же обещанная одежда? Разве не она явилась причиной их выхода в город?
Решив во что бы то ни стало узнать ответ, девушка попятилась и вырвала руку.
– Куда вы ведете меня? – потребовала она объяснений.
– Скоро увидишь. Александра отступила.
– Нет, я хочу знать и узнаю. Вы ведете себя очень странно, Жак, и я не пойду дальше, пока вы все не скажете мне.
– У меня есть для тебя сюрприз. Ты испортишь все, узнав, что я для тебя готовлю.
Александра осталась непреклонной.
– Говорите.
Он задумчиво скривил губы, затем воздел руки к небу.
– Ах, cherie, зачем ты все усложняешь?
– Извините меня, но я должна знать. Лебрек отрицательно покачал головой, затем внезапно схватил ее и, приподняв, прижал к себе.
– Отпустите меня! – закричала девушка, болтая руками и ногами в воздухе.
Жак покачнулся, но продолжал удерживать ее. Конечно, по силе он уступал Люсьену, но под европейской одеждой скрывался крепкий, мускулистый человек.
Несомненно, Александра проиграла едва успевшее начаться сражение. Но знать это и принять – две разные вещи. Она сражалась с ним все время, пока он ее нес, но безуспешно. Когда ее опустили в кресло, девушка откинула чадру.
– Как вы смеете! – кипела от возмущения Александра, боковым зрением увидев грязную комнату, куда принес ее Лебрек.
Восхищение, благодарность и доверие исчезли с лица Александры, их сменили недоверие и презрение. К несчастью, ему пришлось из джентльмена превратиться в обманщика и предателя, обстоятельства заставили его сделать это. Глаза Александры живо напомнили ему о двух его ипостасях: он, Жак Лебрек – работорговец и азартный игрок.
Мужчина тяжело вздохнул.
– Прости меня, cherie, – произнес он, ласково проведя рукой по ее щеке, – я делаю это с большой неохотой и сожалением. – Чувствуя угрызения совести, он провел большим пальцем по нежным губам девушки.
Внезапно все поняв и почувствовав, что ее предали, Александра отбросила его руку. Итак, ее бросают на съедение волкам. Жак никогда не думал помогать ей, все это время он строил другие планы относительно нее. Несмотря на почти полную уверенность, она все же нуждалась в подтверждении самых худших опасений.
Взяв себя в руки, девушка поднялась.
– Что вы делаете, Жак, чем занимаетесь?
Не имея сил смотреть ей в глаза, француз отвел взгляд.
– Понимаешь, cherie, это бизнес.
– Бизнес – это знать, девственница ли женщина или нет. Бизнес женщинами. Работорговля? Это твой бизнес? – спросила Александра, и от страха у нее заурчало в желудке.
Лебрек долго молчал, затем вновь посмотрел на нее.
– Работорговля.
Девушка, закрыв глаза, судорожно искала выход из создавшегося положения. Сможет ли она сбежать от Жака? Если ей удастся это сделать, что ждет ее впереди? Александра вспомнила, что Жак спас ее от изнасилования, но, оказывается, у него на это были свои причины. Как может женщина защитить себя в этом мире?
Жалость к себе вызвала у девушки слезы. Теперь она все потеряла: мать, дом, Люсьена...
Люсьен. Как ей хотелось вновь увидеть его лицо, почувствовать, как его сильные руки обнимают ее, как он дышит ей в ухо, как его губы дарят то нежные, то страстные поцелуи, знать, что даже в ненависти это сердце умеет сострадать.
В его отсутствии и ненависть его не казалась такой ужасной. Это просто препятствие, которое можно преодолеть, ничего больше. А мысль о мщении Лейле казалась теперь пошлой и обыденной. Сабина умерла, память о ней пребудет в сердце ее дочери вечно, но траур рано или поздно кончится.
Александра подавила рыдание, готовое вырваться из груди. «Глупый ребенок, – ругала она себя, – неужели тебе так и не удастся повзрослеть?»
Жак вернул ее к реальности, подав чистый платок.
– Вытри слезы, cherie.
Она взглянула на платок, однако вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Почему, Жак? – спросила девушка.
Уголок рта работорговца приподнялся в извиняющейся улыбке. У Люсьена она получилась бы презрительной, но у этого человека улыбка вышла очаровательная, несмотря на гнусность его занятия.
– Ты принесешь мне большую прибыль, – признался он. – Девственница с огненными волосами, говорящая по-арабски, – это здорово. – Мужчина протянул руку, чтобы коснуться роскошных прядей, но поймал лишь воздух.
Кресло едва не перевернулось от резкого движения Александры, и ей понадобилось быстро поставить ногу на пол, чтобы не упасть. Она стремилась сделать расстояние между ними как можно большим.
– Ты презренный шакал, – произнесла девушка. – Ты человек, не имеющий права называться мужчиной. Бессовестный лгун!
«Если бы она только знала, что попала в самую точку», – удивился про себя ее проницательности Жак, задетый за живое словами разгневанной пленницы. Но ее слова перекликались с его собственным мнением о себе. Душу обуял гнев, руки непроизвольно сжались в кулаки. Но на Александре он не стал его вымещать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53