Филип сорвал передник и одним махом взлетел по ступенькам. Распахнув полуоткрытую дверь спальни, он замер как вкопанный. Сабрина стояла у кровати, держась за кроватный столбик. Лицо ее побелело от напряжения, она тяжело дышала.— Какого черта вы встали?!Сабрина упрямо смотрела на него, слегка пошатываясь от слабости.— Я пока не могу лечь.— Почему, черт возьми?!— Мне… мне нужно облегчиться. Вы не знаете, где ночная ваза?— Знаю, разумеется, но вам следовало бы позвать меня, вместо того чтобы действовать самой.— Но я даже не знакома с вами! То есть знакома, конечно, но вы мужчина. Не хотелось бы, чтобы вы оказывали мне столь интимные услуги. Это» неприлично и донельзя унизительно.— Так и быть, помогу вам добраться до ширмы. Позовите, когда справитесь, я доведу вас до постели. Бьюсь об заклад, сил у вас не больше, чем у дохлой мухи.— Увы, это так, — признала она.Уложив девушку и как следует подоткнув одеяла, Филип сел рядом и привычно потрогал ее лоб. Едва теплый. Ни малейшего жара.— Кажется, все обошлось. Только не вздумайте вставать, Сабрина. Вы теперь нуждаетесь в отдыхе, чтобы окончательно поправиться.— Вы знаете, как меня зовут? — удивилась она, пристально глядя на него своими странными глазами. Филип едва не ляпнул, что знает также о крошечной родинке-сердечке на ее левой ягодице, но благоразумно сдержался, одарив ее улыбкой.— Разумеется, и даже проведал, что домашние именуют вас Бри. Надеюсь, вы помните, что я Филип?— Да, это откуда-то мне известно. Где мы?Филип аккуратно поправил ее развившиеся локоны.— Слава Богу, вы окончательно пришли в себя. К сожалению, я не имею ни малейшего представления, куда мы попали. Никогда не бывал в этой части Йоркшира. Проезжая по лесу, я нашел вас лежащей в снегу и привез в охотничий домик. Мы здесь вот уже два дня.— Что вы делали в лесу, милорд?— Милорд? Откуда вам известно, что я лорд, а не, скажем, торговец?Сообщил ли он ей свой титул? Филип не помнил. Взгляд Сабрины устремился к его левой руке.— Вы носите кольцо-печатку с фамильным гербом. Я не настолько глупа и невежественна, чтобы не заметить этого.Филип кивнул, мельком посмотрев на тяжелый перстень с рубином, вот уже три столетия передаваемый в его роду от поколения к поколению. Не такой уж долгий отрезок времени по сравнению с традициями других знатных британских семей, но все же достаточно внушительный.— Вы весьма наблюдательны, Сабрина. До сих пор я не удосужился представиться по всей форме: Филип Мерсеро, виконт Деренкур, владелец родового поместья Динвитти-Мэнор, неподалеку от Оксфорда.Филипу показалось, что взгляд девушки оживился, но она поспешно опустила ресницы.— Мне любопытно в свою очередь узнать, кто вы, Сабрина. Глава 11 Филип не ошибся. Она действительно поколебалась, прежде чем ответить. Неужели до сих пор его боится?— Я Сабрина Эверсли, — наконец выговорила Сабрина, не собираясь добавить, что по праву рождения заслужила обращение «леди». Это не его дело. Что, если он один из приятелей Тревора? Ведь она совершенно не знает этого человека. Нет, пока лучше сохранить анонимность.Имя Эверсли ему знакомо! Где он его слышал?Сабрина устало закрыла глаза, и Филип с тревогой коснулся рукой ее щеки. Температуры по-прежнему нет.— Сабрина, спать пока рано. Я испек хлеб и сварил суп. Нужно поесть, чтобы восстановить силы. Хорошо? Сабрина, не открывая глаз, кивнула:— Да. Я голодна. Спасибо вам.Филип улыбнулся и, поднявшись, направился к двери.— Оставайтесь в постели, — бросил он на ходу. — Если я понадоблюсь, позовите.Через несколько минут он торжественно внес в спальню большой поднос.— К вашим услугам, Сабрина. Лучший хлеб и суп, какие только можно достать в здешних местах. Разумеется, в конюшне есть овес и сено, но Таша вряд ли согласится поделиться с нами.Девушка вопросительно склонила голову.— Моя лошадь, — пояснил Филип. — А теперь позвольте подложить вам под спину подушку, миледи.Сабрина встрепенулась и широко распахнула глаза. «Он не ошибся!» — в панике подумала она и медленно проговорила:— У меня нет печатки. И поэтому никакая я не леди. Отчего вдруг вы вообразили, будто я леди?Филип уже хотел было сказать, что пошутил, но что-то удержало его. Почему она так странно себя ведет?— Нет, печатки у вас не имеется, — согласился он, — но это и не важно. Садитесь, настало время обеда!Он помог ей поудобнее устроиться на подушках, уселся рядом и принялся энергично помешивать суп, чтобы немного охладить.— Представьте себе, этот рецепт добыт прямо с кухни его величества вашим покорным слугой! Неужели не верите? Попробуйте хотя бы!Он поднес к ее рту ложку с бульоном. К величайшему облегчению и восторгу Филипа, она с удовольствием съела весь суп и, когда миска опустела, покачала головой:— Просто восхитительно, Филип! Не будь вы виконтом, могли бы стать первым поваром короля!— Прежде чем рассыпаться в дифирамбах, попробуйте хлеб, — предложил он. — Правда, с эстетической точки зрения он выглядит не совсем изящно, но вы, надеюсь, не откажетесь проглотить кусочек.Он протянул ей ломтик все еще теплого хлеба. Сабрина старательно прожевала его, проглотила и даже не поморщилась. Наоборот, улыбнулась.— Великолепно! Вы просто гений кулинарии. Где научились так готовить?— На Пиренейском полуострове. Там не то что виконт, а даже герцог в два счета овладеет наукой выживания. Однако сомневаюсь, что ваш энтузиазм в отношении моих кулинарных изысков сохранится надолго. Стоит вам поправиться, и обязательно начнете привередничать.Мрачная тень легла на лицо девушки.— Знаете, мой отец был убит в сражении при Сьюдад-Родриго.Эверсли! Так вот откуда ему так знакомо это имя! К сожалению, лицо офицера стерлось из памяти.— Очень печально, — вздохнул Филип. — Много прекрасных людей унесла война. Я тоже был ранен. — Девушка охнула. — Да, в плечо. Пришлось вернуться в Англию. Иногда, при смене погоды, старая рана надсадно ноет. Но мне все-таки очень повезло: я вернулся домой живой.Сабрина прикусила губу. Ну почему отцу выпала иная доля? Как несправедлив рок!Но что сейчас думать об этом!— Ваш хлеб немного похож на черепаху, а я только сейчас откусила у нее голову, — неожиданно выпалила она, к удивлению Филипа.— Какая отталкивающая мысль!Лицо Сабрины озарила улыбка, и на щеках появились милые ямочки. Как она очаровательна! Красива, полна света, энергии, лукава и остроумна.— Вот отдохну немного и съем ее ноги!— Да вы настоящая садистка!— Что это означает?Бедняжка до того невинна, что не слышала о порочном французе, маркизе де Саде! Филип покачал головой:— Я просто хотел сказать, что у вас весьма живое воображение. Очень мило.Сабрина неожиданно сжалась и ушла в себя. Филип удивился. Почему? Он ничего особенного не сказал.— Знаете, — беспечно заявил он, — мне этот каравай напоминает плиту песчаника, который добывается в каменоломнях моего имения.— Наша повариха время от времени учила меня готовить. Мне в самом деле понравился ваш хлеб, милорд, хотя должна признаться, что немного закваски не помешало бы.— Вы правы, но я так и не смог ее найти.Сабрина снова улыбнулась, но уже через силу, и откинула голову на подушку. И вздрогнула, когда он коснулся ее щеки.— Нет-нет, не отстраняйтесь. Я должен проверить… Слава Богу, жара нет.— И долго мы здесь находимся?— По моим подсчетам, двое с половиной суток. Думаю, вы пробыли в лесу не слишком долго, прежде чем я вас нашел.— Это Эппингемский лес.— Ну вот, теперь я знаю, что ваша фамилия Эверсли и что этот лес называется Эппингемским. Не хотите открыть мне, где живете?Глаза ее опасно сверкнули. Да у нее еще и характер есть!— Какой сегодня день? — спросила она вместо ответа.— По-моему, среда, — немного подумав, ответил Филип. Как странно жить вне времени!Среда.Девушка с обреченным видом отвернулась, не желая, чтобы он видел выражение ее лица. Она покинула Мон-мут-Эбби в воскресенье. С тех пор, казалось, прошла вечность. Сабрина подумала об оставленной деду записке и часто-часто заморгала. Она не заплачет. Ни за что не заплачет, иначе Филип заподозрит неладное. До деда уже наверняка дошли известия, что она не добралась до Боремвуда, и ее считают мертвой.Филип встал. Что-то здесь не так. Но не стоит донимать ее расспросами.— Позже мы поговорим о том, почему вы вдруг решили уйти из дому, милая. Ваша семья, наверное, с ума сходит от беспокойства. Бурану недолго осталось бушевать. — Он ободряюще сжал ее руку. — Нет, не волнуйтесь, все обойдется, вот увидите. Мои друзья, вне всякого сомнения, немедленно отправятся на поиски, как, впрочем, и ваши родственники.Сабрина побелела как полотно, но постаралась выбросить из головы мысли о дедушке и Треворе. Она устала… смертельно устала. Сделав усилие, она повернулась к Филипу.— Ваши глаза. Они так красивы… кажется, это было так ужасно давно, но помню, что хотела видеть, как вы хмуритесь или улыбаетесь, чтобы прочесть ваши мысли и узнать, какой же вы человек на самом деле.— Со мной вам это вряд ли удастся. Потом решите, хорош я или плох. Сейчас поспите немного, а когда проснетесь, сил прибавится. Я оставлю вам суп с хлебом.Филип терпеливо дождался, пока она не заснет. «Значит, у меня прекрасные глаза, Сабрина? Кстати, она так и не призналась, каким человеком меня считает!»Он тихо подошел к окну и рассеянно уставился на белый пейзаж. Снег уже не бил в окна с прежней силой. Ветер ослабел. Скоро метель уляжется. Кстати, где он раньше слышал имя Эверсли? В Сьюдад-Родриго?
— Ну же, дорогая, что ты молчишь? Говори! Какие-нибудь новости?Элизабет стояла перед дедом с опущенными глазами, нервно перебирая складки юбки.— Никаких, дедушка, мне очень жаль. С самого утра наши люди обыскивают лес, но пока ничего не нашли.— Тревор тоже участвует в поисках?— Да, пытался, — пробормотала Элизабет, отводя взгляд.— И что это означает, позволь спросить?— Тревор тяжело переносит наш суровый климат. Он был вынужден почти сразу же вернуться и отправился в спальню, немного согреться.Граф повернул голову и несколько минут молча всматривался в замерзшее окно.— Сабрина не глупа, — пробормотал он наконец, скорее себе, чем Элизабет.Та подумала, что сестра всегда была последней дурой, и презрительно скривила губы. Горечь и ревность терзали ее.— Но это не я убежала из дому, — неожиданно выпалила она, — опозорив себя и семью!Седые лохматые брови старика угрожающе сошлись.— Сабрина отнюдь не потаскушка, Элизабет, хотя тебе нравится так думать! — прогремел его голос. — Твоя злоба и зависть не делают тебе чести. Так, значит, Сабрина бесстыдно предложила себя Тревору? Какая чушь!Он заметил, что с лица внучки сбежала краска, но понял: добиться от нее правды вряд ли удастся. Каким непростительным легкомыслием с его стороны было считать, что неприязнь Элизабет к сестре уменьшится, как только он найдет ей мужа, и не просто мужа, а будущего графа Монмута. Граф хотел, чтобы Элизабет пошла к алтарю прежде Сабрины, и даже отверг предложение знатного дворянина, лишь бы благополучно пристроить Элизабет.Старик покачал головой. Нет, он лукавит, даже сам с собой! Просто хотел как можно дольше не расставаться с Сабриной. Если бы только Кларендон попросил у него руки старшей внучки! Но тот был сражен Сабриной, когда увидел, как заразительно она смеется вместе со старым сквайром Фробишером, помогая тому сесть в кресло. Граф вспомнил ошеломленное выражение лица Кларендона. Тогда он сразу понял, что Ричард безумно хочет получить Сабрину.Граф перевел взгляд на бледное лицо Элизабет.— Итак, тебе нечего мне сказать? — многозначительно поинтересовался он. Ах, бессмысленный вопрос! Она, разумеется, станет молчать как рыба.Элизабет сжалась под пронзительным взглядом старика.— Но, сэр, если уж Сабрина по какой бы то ни было причине решила уехать из дому, почему не посоветовалась с вами? Вы сами признаете, что в письме ничего существенного не сказано. Не является ли это доказательством ее виновности?Наконец-то ей удалось нанести удар!Элизабет едва сдержала торжествующую улыбку. Она сумела взять верх! Он словно усох на глазах, прилип к спинке кресла, а ярко-голубые глаза мгновенно выцвели и затуманились. Вот тебе! Твоя бесценная Сабрина, которая по всякому поводу бегала к тебе со всеми бедами и невзгодами, сбежала без оглядки, ни на секунду не подумав о своем грозном защитнике!Граф глубоко вздохнул.— Не верю и никогда не поверю той лживой сказке, которую сплела ты со своим муженьком. Оставь меня, Элизабет.Надменно выпрямившись, Элизабет повернулась и поспешно вышла из библиотеки. Проходя через огромный холл, она с ужасом думала, что произойдет, если Сабрина все-таки выживет и вернется.— Леди Элизабет? — раздался голос дворецкого. Элизабет вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, схватившись за перила лестницы.— Да, Риббл?— Извините, миледи, но маркиз Арисдейл просит разрешения увидеться с леди Сабриной. Он сейчас в гостиной. Я не взял на себя смелость сообщить ему об исчезновении леди Сабрины.Теплая волна восторга разлилась в душе Элизабет. Она облизнула пересохшие губы. Господи Боже, Ричард Кларендон здесь!Заметив, что дворецкий исподтишка наблюдает за ней, она коротко кивнула:— Я приму его, Риббл.Страх и волнение охватили женщину при мысли о встрече с Ричардом, человеком, которого она любила с шестнадцати лет. Он был старше ее на пять лет. Элизабет всячески пыталась привлечь к себе его внимание, открыто упоминая о немалом приданом, но он пропускал все ее намеки мимо ушей. Когда два года назад молодая жена Ричарда внезапно скончалась, надежды Элизабет вновь вспыхнули, но он… он предал ее!Она вспомнила, как едва не потеряла сознания, подслушав разговор Ричарда со старым графом. Он просил руки Сабрины! Унижение ее было тем горше, что мужчины, казалось, даже не замечали, что она находится в комнате.До сих пор в ее ушах стояли слова деда, произнесенные глубоким бархатным баритоном: «Моя малышка Сабрина так похожа на свою бабку! Она не потерпит измен мужа. И к тому же она знает о вашей репутации, хотя многие подробности ваших похождений ей остались неизвестны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39