— Простите мой вид, сэр, я не успел привести себя в порядок с дороги. Не хотел тратить время на переодевание.Граф безразлично пожал плечами:— Ричард Кларендон наговорил мне о вас немало хорошего, милорд. Утверждал, что вы человек чести, истинный рыцарь, несмотря на то что поохотились в его угодьях и увели из-под носа добычу.— Мы с Ричардом знакомы едва ли не с детства. Вместе учились в Итоне. Хорошо еще, что он не изобразил меня настоящим дьяволом.— О нет! Милый мальчик отчаянно рвался убить Тревора, хотел удушить негодяя. Но считал своим долгом уступить эту честь вам.— Совершенно верно, — засмеялся Филип. — Сабрина здорова, сэр?— Да, и должен сказать, она немало удивится, узнав о вашем приезде. В отличие от меня. Я это предвидел.— Я приехал, чтобы увезти ее домой.Да, ничего не скажешь, виконт красив, хорошо сложен и учтив. В лице и взгляде ни малейшего признака жестокости, неудовлетворенности или недовольства ситуацией, в которой он оказался. Настоящий мужчина, и при этом обладающий неподдельным обаянием, способным растопить сердце любой женщины и обольстить самую неприступную красотку. В молодости он был похож на Филипа, но эта пора его жизни уже подернулась дымкой забвения, и, кроме того, он плохо помнил время, когда рядом с ним не было Камиллы.Руки человека тоже о многом говорят. У Мерсеро руки сильные, хорошей формы. Умелые руки.Графу понравилось все, что он увидел.— Нелегко тебе придется, парень, — медленно выговорил он, глядя в лицо виконта. — А что, если Сабрина откажется поехать с тобой? Это ее дом, и я не заставлю ее вернуться к тебе, если она не захочет.Филип, измученный быстрой ездой, отупевший от усталости и волнения, взволнованно подался вперед.— Простите за прямоту, милорд, но Сабрина моя жена и обязана подчиняться мне. Она еще не приучена к покорности, но, возможно, все изменится, стоит ей понять мои цели и намерения. Да, я приехал за ней, и на этом точка.Глаза графа лукаво блеснули.— Удивительно, парень, как это еще моя внучка не отходила тебя кнутом, не назвала тираном и не попыталась пристрелить.Филип устало улыбнулся:— Наверное, вам неизвестно, что она ударила меня в пах. Поверьте, сэр, крайне неприятное ощущение! Странно, что я еще способен шутить на эту тему, вероятно, потому что, к счастью, не лишился вовсе своих мужских достоинств.Граф, не сдержавшись, громко расхохотался, расправил плечи и поморщился от боли, но быстро справился с приступом. Филип, сочувственно охнув, немедленно вскочил, чтобы помочь, но старик жестом остановил его.— Ничего страшного, милорд, — поспешно заверил он. — Старость и болезни — штука неприятная, но никому их не избежать. Сейчас для меня важнее всего внучка. Она уверяет, что вы добры, милорд, добры и благородны.— Сначала она обозвала меня напыщенным ослом, потом кричала, что мое так называемое благородство душит ее, как петля на шее. Этому следует положить конец.— Это правда, что вы женились на Сабрине из долга чести?— Есть правила, сэр, кодекс поведения, который правит обществом, — немного помолчав, ответил Филип, — и мы обязаны им следовать, иначе вновь вернемся на деревья и в пещеры, станем носить звериные шкуры и охотиться с дубинками. Да, мое решение жениться на Сабрине объяснялось чувством ответственности за нее. Она несколько раз отказывала мне. Скандал вокруг ее имени заставил Сабрину пойти к алтарю, чему я был несказанно рад. Я и теперь нисколько не жалею о нашем браке и вряд ли пожалею, даже если Сабрине вздумается еще раз врезать мне коленкой в то же место. Правда, возможно, мне снова захочется удушить ее, но, вы понимаете, мужская выносливость не беспредельна.— Разумеется. Итак, вы не жалеете, что решились на такой шаг. Однако брак был навязан вам обществом. Не верю в прочность такого союза!— Сабрина любит меня. Она сама призналась.— И вы ей поверили? — Граф осторожно поднял руку. Будь прокляты годы, отнявшие у него силы! — Или все же считаете, что она еще ребенок, играющий в любовь, и это детское увлечение скоро пройдет?— Именно так я и думал. Видите ли, сэр, я не хотел, чтобы она питала ко мне нежные чувства. Я смертельно боялся этой любви, которая давала мне полную власть над Сабриной. Я твердил ей, что она все это себе придумала. Но потом я понял, каким был глупцом, и не стыжусь это признать. Я обязательно обо всем расскажу Сабрине, как только найду ее.— Она очень горда. Горда и упряма, как ее бабка. Если та задавалась какой-то целью, то уже ничто не могло заставить ее передумать. От всей души желаю вам удачи.— Гордость и упрямство присущи и мне, так что мы прекрасно подходим друг другу.— Возможно. Но боюсь, как бы вы не убили друг друга в очередной схватке.— Милорд, считаю своей обязанностью заверить вас, что Сабрина больше никогда не обманется в моих чувствах к ней. Где я могу ее найти?— А если она откажется говорить с вами?Глаза виконта засияли добрым светом.— Тогда я стану целовать ее, пока не забудет обо всем на свете!Старый граф усмехнулся:— Она скорее всего в саду или в конюшне, играет с котятами мисс Пиксел.— Интересно, нет ли среди них будущих беговых кошек?— А, да, верно, даже я слышал о тренерах беговых кошек Маунтвейла, в южной Англии. Весьма интересный вид спорта, эти бега, хотя почти неизвестный на севере. Правда, все знают о беговом треке Макколтри, недалеко от Истборна. У вас есть такие кошки?— Пока нет. — Филип снова взял руку графа и слегка сжал. — Благодарю вас, сэр. Сабрина отныне моя. Я не был ей хорошим мужем, но теперь сделаю все для ее счастья.— Еще раз желаю удачи, — вздохнул граф. — Вам она понадобится.— Я прощаюсь с вами, сэр! Через пару недель мы с Сабриной вас навестим. Пожалуй, я не стану убивать Тревора, — ухмыльнувшись, сообщил Филип. — Просто при одной мысли о нем во мне закипает злоба. Внизу Филипа поджидал Риббл.— Вы уложили саквояж миледи? — осведомился виконт, лишней минуты не желавший оставаться под одной крышей со своими родственничками.— Да, милорд.Но Сабрины в саду не оказалось. Не было ее и в конюшне. Черт возьми! Неужели она снова удрала от него?!Филип даже застонал от негодования. Услышав его голос, прибежал старший конюх Элберт.— Леди Сабрины здесь нет, милорд, но она велела кое-что передать вам.Бедняга в смущении переминался с ноги на ногу.— Что именно? Да говори же, болван! — нетерпеливо воскликнул Филип.— Она сказала, милорд, что уезжает из Эбби, так как не желает вас видеть. И просила оставить ее в покое.— Ты не знаешь, куда она отправилась? — со зловещим спокойствием осведомился Филип. Конюх покачал головой.— Она взяла лошадь?— Бурую кобылу.— Какую именно?— Обыкновенную, милорд. Ничего особенного, кобыла как кобыла. А больше я ничего не знаю, милорд. И никто не знает.Тут Филип понял, что против него зреет заговор. С каким удовольствием он сейчас поколотил бы этих олухов, которым, разумеется, все известно, но на это не было времени. Необходимо срочно найти Сабрину.— Пропади все пропадом! — рявкнул Филип и ринулся из конюшни. Глава 42 Динвитти-Мэнор — Здравствуйте, дорогая! Вы, должно быть, Сабрина, жена Филипа! Прелестное имя, и такие чарующие глаза! Совершенно необычный цвет, не то что мой, голубой, весьма тривиальный, не находите? Я научу вас пользоваться столь выгодным преимуществом, хотите? Вы так молоды, у вас впереди вся жизнь! Кстати, я Шарлотта Кэррингтон, мать Роэна.— Вы в самом деле можете научить меня, как сразить мужчину взглядом?— Разумеется, дорогая. Но начинать лучше всего с мужа.— Это не так легко, Шарлотта.Сабрина отступила, и в дом, словно волшебная фея в золотых туфельках, впорхнула самая прекрасная женщина на свете. Коттер, дворецкий Мерсеро, и трое лакеев уставились на нее, открыв рты. Настоящая богиня: чудесные белокурые волосы уложены в искусную прическу, бирюзовые глаза притягивают подобно магниту. Чистота и совершенство черт завораживают.— Рада познакомиться, Шарлотта. Жаль, что виконта нет дома. Собственно говоря, я не знаю, где он. Могу я чем-то помочь вам? Или, если есть время, согласитесь дать мне урок стрельбы глазами?— Хм-м-м… мне нравятся эти арки в мавританском стиле. Всегда нравились. По-моему, их велел построить один из Мерсеро в семнадцатом веке.— О да, Динвитти-Мэнор — один из самых странных домов, которые я когда-либо видела. Но мне здесь уютно и спокойно. О, что же мы стоим, проходите, пожалуйста, в гостиную. Глядя на вас, я забыла об обязанностях хозяйки, и все потому, что вы так прекрасны! Трудно поверить, что вы мать Роэна.— Знаю, но это так. Насколько мне известно, мой милый сынок был шафером Филипа?— Совершенно верно. К сожалению, его жена не смогла приехать. А почему вас не было, мэм?— Я в то время жила в Париже, дорогая, и приехала в Маунтвейл-Холл всего два дня назад. И не перестаю удивляться, что в Англии и аристократы, и королевская фамилия предпочитают говорить не на своем родном языке, а по-французски.— Матушка, за что ты мучишь бедняжку Сабрину? — Роэн Кэррингтон, улыбаясь, подошел к ослепительному видению, которое никак не могло быть его матерью.— Она в самом деле ваша матушка, Роэн? Я никак не могу в это поверить!— Даю слово. Удивительно, правда? Тоби, мой шурин, клянется, что при первой встрече посчитал ее моей младшей сестрой. А это моя прелестная жена Сюзанна. Сюзанна, любимая, познакомься с Сабриной.Сабрина, все еще под впечатлением от ослепительной красоты Шарлотты, ошеломленно тряхнула головой, прежде чем улыбнуться красивой молодой женщине, на вид чуть старше ее самой, а потом снова пригласила всех в гостиную.— Вы уже успели поправиться, Сабрина? — лукаво осведомилась Сюзанна, снимая перчатки.— Значит, вы уже знаете эту историю? О Господи, дай мне силы выдержать! Повариха, увидев меня впервые, поклялась, что не успокоится, пока все мои платья не начнут лопаться по швам, — принялась рассказывать Сабрина, но, внезапно смутившись, осеклась.Коттер, питавший симпатию к новой хозяйке не только за молодость, доброту и неизменную грусть в глазах, но и оттого, что был твердо уверен — именно ей суждено навсегда приручить хозяина, пришел ей на помощь.— Миледи, — мягко спросил он, — не прикажете подать чай в гостиную?— О да, спасибо, Коттер.Все расселись в гостиной, и воцарилось неловкое молчание. Сабрина низко опустила голову, но, не выдержав, выпалила:— Мне очень жаль, господа, но должна вас огорчить: Филипа здесь нет. Я уже сказала Шарлотте, что не знаю, где он. Видите ли, я сбежала из Монмут-Эбби, едва Филип туда приехал, и живу здесь уже три дня, но он так и не появлялся. Все слишком запуталось, и я не знаю, как поступить дальше и что предпринять.— Обожаю всякие шарады, головоломки и драматические ситуации, — объявил Роэн, целуя ее пальцы. — Поверьте, Филип знает, что делает. Это его главное достоинство. — И, повернувшись к жене, поинтересовался: — Дорогая, как твой животик?Сюзанна внимательно прислушалась к себе.— Прекрасно! Сабрина, это так поразительно! Роэну пришлось останавливать экипаж. Меня вывернуло наизнанку. Поэтому я и не приехала на вашу свадьбу. Надеюсь, вы меня простите.Шарлотта, вдовствующая баронесса Маунтвейл, улыбнулась хозяйке:— Пожалуй, пойду осмотрю крыло в стиле Тюдоров. Прошло лет шесть, с тех пор как я в последний раз его видела. Филип, мой дорогой мальчик, сказал, что собирается кое-что переделать.— Неужели, мадам? — удивилась Сабрина. — А я считала, что Филип больше интересуется средневековьем.— Ах да, зубчатая башня, — вспомнил Роэн. — Он хотел заняться ее реставрацией, но потом ему все надоело, и прошлым летом, после того как мы вернулись из Шотландии, он забросил все свои планы.Шарлотта весело помахала им рукой.— Коттер, пришлите мне тех двух красавцев лакеев. Я хочу отправиться в крыло Тюдоров и немного побродить по коридорам замка и таким образом избежать пытки яблочным пирогом. Сабрина. надеюсь, мы подружимся. Ах, эти глаза! Какое удовольствие вас опекать!— Она изумительна, — прошептала Сабрина, глядя вслед Шарлотте. — Наверное, трудно быть ее невесткой.— Да, особенно когда мы куда-то идем и все джентльмены замирают и едва не падают в обморок при виде ее, — вздохнула Сюзанна. — Ужасно обидно! Меня Шарлотта никогда не опекала! Это несправедливо!— Зато твой муж с тебя глаз не сводит! Не ревнуй к матери, не стоит! Она не наставляет тебя в искусстве обольщения лишь потому, что знает, как я расстроюсь, если поклонники начнут слетаться к тебе, как мухи на мед.Сюзанна засмеялась и ущипнула его.— Не имею представления, когда вернется Филип, — жалобно пробормотала Сабрина.— Это произойдет сразу же, как только он обнаружит, где вы скрываетесь. — И Кэррингтоны с таинственными улыбками повернулись к двери.На пороге стоял Филип. Он кивнул друзьям и весело объявил:— Все это невероятная бессмыслица, ты сама знаешь, Сабрина. Если бы ты не сбежала из Монмут-Эбби с проворством беговой кошки, своими глазами убедилась бы, как я метался и рвал на себе волосы, не застав тебя у деда.— Филип!Сабрина вскочила, протягивая к нему руки, но вдруг, словно опомнившись, остановилась, такая тоненькая и несчастная, что у него едва сердце не разорвалось.— Позволь мне сразу признаться: я подговорил Роэна и его дам. Они мои защитники, свидетели и основная сила в борьбе с тобой. Их задача — проникнуть в дом, немного смягчить тебя и подготовить к торжественному выходу главного героя. Ну как? Мудрая стратегия?Сабрина в изумлении переводила взгляд с одной лукавой физиономии на другую.— Многообещающее начало, — заключил Филип. — Так вот, они появились за несколько минут до меня. Замечательный план! Я боялся, что, увидев меня одного, ты снова сбежишь. А в присутствии моих друзей не решишься на это, в конце концов невежливо бросать гостей! Они прекрасные люди и ничем такого не заслужили.Сабрина не тронулась с места, только руки неустанно теребили мягкие складки муслинового платья.— Ты могла бы по крайней мере поздороваться, Сабрина.— Добро пожаловать, милорд. Я здесь уже три дня, и ваши люди были очень добры ко мне. Я шла пешком от самой деревни, замерзла и очень устала, но они без всяких колебаний приняли меня, а повариха с тех пор всячески старается откормить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39