Я им очень благодарна. Все эти дни стояли морозы, солнца совсем не было, оставалось только гулять под мавританскими арками, бродить между ионическими колоннами и мечтать о средневековых башнях, которые, вероятно, встанут рядом с анфиладой покоев в итальянском стиле, на углу восточного крыла.— Потуги на юмор?— Наверное. Прости, что убежала, Филип, но я была в полной уверенности, что ты вот-вот меня придушишь.— А ты уверена, что это желание у меня прошло?— Я тебя не виню, Филип! На твоем месте я бы, наверное, жаждала того же. — Повернувшись к Роэну и Сюзанне, тихо наблюдавшим за перепалкой супругов, Сабрина пояснила: — Видите ли, я ударила его в пах, когда застала с любовницей…— Верно, но я как раз решил объявить, что собираюсь стать таким же верным мужем, как Роэн. Буду проектировать средневековые башни, Роэн, сады и парки, и мы оба станем олицетворением супружеской преданности и примером для всех остальных джентльменов. Готов обещать также, что не потолстею на здешних соблазнительных блюдах.— Но я ужасно оскорбила тебя, Филип! — взволнованно проговорила Сабрина. — О, Роэн, после моего удара Филип со стоном упал на колени. Мне казалось, что он умирает! Когда Филип вернулся домой, я думала, мне не жить, но он даже пальцем меня не тронул.— Зато поступил как последний подлец, — вмешался Филип. — Оставил тебя и ушел. Я очень виноват, Сабрина. Но в мыслях у меня царил тогда полный хаос.— Сейчас подадут чай, — объявил Коттер, пропуская двух лакеев с подносами, на которых громоздились горы еды.— Мне казалось, что вы ушли с моей матерью, Коттер, — удивился Роэн.— Ее милость в данный момент находится на попечении трех конюхов, двух лакеев, двух молоденьких горничных и мопса Ориона. Я взял на себя обязанность проследить, чтобы все шло по плану.— По плану? — с подозрением переспросила Сабрина. От подносов поднимались соблазнительные запахи. Сюзанна жалобно вздохнула:— Ах, Сабрина, вы такая худенькая и можете объедаться до отвала, но не дольше недели, иначе приобретете вредные привычки, и тогда вам конец. Станете самой толстой дамой во всей Англии! Кажется, это пирожок с черникой, Филип? О Боже, только понюхайте! Передайте мне его, пожалуйста.— Сейчас, Сюзанна, — промычал Филип, уже успевший вонзить зубы в пирожок с крыжовником. Прикрыв глаза от удовольствия, он прожевал кусочек и с подозрением осведомился: — Ты больше не сбежишь от меня, Сабрина? Поклянись, что ты останешься со мной, и мы вместе придумаем, как жить дальше.— Но ты не любишь меня. Что это, Коттер?— Пирожное с терном. Повариха слишком увлеклась фруктовыми тортами на этой неделе.Сюзанна, сидевшая с набитым ртом, внезапно замерла. Кажется, разговор супругов становился чересчур личным. Она вопросительно взглянула на мужа, но тот кивнул и прошептал:— Делай вид, что ты кресло или стол. Филип сам скажет нам, когда придет время удалиться. Главное, Сабрина разговаривает с ним! Мы победили!— Почему ты воображаешь, что я тебя не люблю! — вскричал Филип. — Считаешь себя недостойной любви?— Но твоя свобода, Филип! Тебе нужны любовницы, а я этого не потерплю.— В таком случае зачем ты приехала в Динвитти-Мэнор? Ведь я и сюда мог притащить любовницу, если бы захотел!Сабрина отшатнулась, как от удара, но тут же гордо выпрямилась.— Нет, если ты заведешь новую любовницу, я тебя убью!Филип в полном восторге от столь откровенного проявления собственнического инстинкта, сообщил Кэррингтонам:— Видите, я был прав. Она не отрицает, что обожает меня. Готова на все ради мужа. Интересно, она действительно пристрелит меня, если я посмею переспать с другой женщиной? Думаю, так оно и будет, я вижу, какой жаждой крови сверкают ее глаза. Она хочет меня только для себя одной. Так много женщин готовы пасть к моим ногам, но все их старания напрасны. Сабрина ни с кем не собирается меня делить. Что за алчная девица!Сабрина швырнула в него засахаренной айвой. Сюзанна ахнула, не столько из страха, что цукат попадет в Филипа, сколько из желания съесть соблазнительный кусочек. Только здешняя повариха еще готовила такие старомодные лакомства. Филип, уже привыкший к постоянной бомбардировке, ловко перехватил снаряд и немедленно отдал его Сюзанне.— Я пока воздержусь. Помнишь, Роэн, я пообещал не толстеть! Два пирожных в день и ни крошки больше. Итак, Сабрина, ты любишь меня? Готова признаться в этом перед двумя высокочтимыми свидетелями? Глава 43 Сабрина сознавала, что в подобной ситуации ей следовало бы смутиться. Посторонние люди преспокойно слушают интимный разговор между ней и мужем и при этом жуют!Но, как ни странно, ей было совершенно все равно. Гораздо важнее было понять, что творится в голове Филипа. Она беспомощно взглянула на него и развела руками.— Конечно, я люблю тебя и способна твердить об этом каждому, кто захочет слушать. Но ведь не я страдаю от отсутствия любовниц!— Намекаешь, что не прочь бы взять любовника? Никогда! Забудь об этом! Ни за что!— Все мои любовники — только игра твоего воображения! Сколько раз говорить, что постельные утехи омерзительны и ни одна женщина не может искренне ими наслаждаться. Это неприятно, это…Она недоговорила. Филип побагровел и отвел глаза. Роэн поперхнулся яблочной шарлоткой. Сюзанна принялась усердно колотить его по спине. Наконец Роэн с трудом отдышался и выпалил:— Филип?! Не верю своим ушам! Ты? Ты не сумел ублажить жену? Так опозорился, что она не желает иметь с тобой ничего общего? Господи, такого я не ожидал! Это невероятно! Теперь даже не представляю, как сумею убедить Сабрину вернуться к тебе! Так с приличными дамами не поступают!— Прошу, успокойся и вспомни, как было у нас! Я была совершенно того же мнения, что и Сабрина, Роэн, — с пугающим чистосердечием вставила Сюзанна. — Хорошо, что Шарлотта… нет, не яблочная шарлотка, а моя свекровь, непрерывно твердила, что ее бесценный сыночек способен даже жабу заставить рыдать от наслаждения, если захочет, разумеется, и на деле применит искусство обольщения, которому обучил его собственный папаша, не пожалев для этого своих любовниц. Должна заметить также, что отпрыску в то время было всего четырнадцать лет, так что он многое успел изведать.— Довольно, Сюзанна. Главное, что ты довольно быстро сумела отрешиться от глупых заблуждений. Для этого потребовалось провести совсем немного времени в нашей постели.— И потом все стало хорошо? — не поверила Сабрина. — Вам действительно понравилось?— Даю слово. Очень понравилось.— Но Филип сделал это со мной три раза за одну ночь, и это оказалось ужасно неприятно, но я терпела, потому что любила его. По-моему, только истинно любящая женщина готова вынести такое.— Совершенно верно, — подтвердил Филип.— Дружище, да что же с тобой стряслось? Виконт сокрушенно взглянул на друга детских лет и честно признался:— Я был последним идиотом. Мне следовало бы знать, что дело совсем не в искусстве любви, вернее, не только в нем. Но с тех пор я поумнел.Краска отхлынула от его лица. Филип осмелился сделать несколько шагов к тому месту, где сидела жена.— Нет, не убегай от меня, Сабрина. Клянешься перед свидетелями, что любишь меня?— Клянусь.— Прекрасно. Ну а теперь я, в свою очередь, даю обет любить тебя до конца дней моих. Прости, что не понял своих чувств сразу. Моя любовь к тебе потихоньку закипала, как вода в закрытом котле, пока крышка не взлетела на воздух. Я просто слишком поздно сообразил, что со мной происходит. Но теперь мои чувства подобны ровно горящему пламени, которое никогда не погаснет.— Какая чушь! Этого просто не может быть! Хочешь сказать, что кипишь и до самой смерти ни выкипишь?— До самой смерти. Я также обещаю, что после того, как приличия позволят нам покинуть гостей и удалиться на покой, нас ждет неземное наслаждение. Тебя и меня. Ты веришь мне?Сабрина, нахмурившись, молчала.— Попробуйте довериться ему, — посоветовала Сюзанна. — Он не лжет. Мужчина и женщина вместе… это поистине прекрасно. Жизнь так ненадежна, а порой и жестока, что, когда человек находит свою половинку, случается чудо. Но так бывает крайне редко, и отыскать свою истинную любовь удается не каждому. И тогда все беды и несчастья словно исчезают, а все тяготы, свалившиеся на плечи, кажутся ничтожными.— Если вы согласитесь забыть о прошлом, Сабрина, и дать Филипу еще один шанс, тогда я вручу ему подарок, который мы с Сюзанной привезли из Маунтвейл-Холла. От вашего решения зависит все. Только если вы протянете ему руку, я сочту Филипа достойным этого дара. Это докажет, что он способен быть преданным и верным, переменился и познал ценность постоянства.— Бог мой, — вздохнула Сабрина, — все это слишком сложно для моего понимания. Филип, ты пригласил сюда Роэна и Сюзанну, опасаясь, что иначе я не захочу тебя выслушать?— Я считал, что нуждаюсь в свидетелях, которым известны мои душевные побуждения, — тихо признался Филип.— Так вы вручите ему свою судьбу, Сабрина? — настаивала Сюзанна, сгорая от нетерпения.— Пожалуй, — протянула Сабрина, — мне стоит разыскать Шарлотту. Пусть немедленно даст мне первый урок… как лучше сразить мужчину наповал… глазами…— Твоя мать, Роэн, когда-нибудь сведет меня в могилу, — простонал Филип.— Считай ее главным свидетелем по твоему делу, — засмеялся Роэн и, откусив пирожное с шелковицей в форме кошки, подмигнул жене и закатил глаза от удовольствия.
Его губы прижимались к ее животу, смакуя вкус кожи, как кусочек знаменитого лимонного торта со специями, язык скользил по гладкой поверхности. Сабрине стало щекотно, и она тихо засмеялась. Неловкость и волнение потихоньку улеглись, когда Филип поднял голову и широко улыбнулся:— Изумительный звук. Греет меня до самых… э… не важно. Главное, успокойся, Сабрина. Помни, ты обещала довериться мне.— Да, — согласилась она, и Филип продолжил.Он изводил ее ласками, терзал мучительным ожиданием, временами отстраняясь, замедляя ритм, и улыбался, слыша ее учащенное дыхание и тихие стоны.— Сейчас… сейчас, — пробормотал он и очень медленно, очень осторожно вошел в нее. Сабрина приподняла бедра; тонкие руки судорожно скользили по его спине.— О да, мне нравится, — шепнула она, кусая его в плечо. — Я рада, что Шарлотта послала меня к тебе. О Господи, Филип, что за непонятные ощущения! Такое просто представить невозможно! Сможем мы еще раз проделать это?— Конечно, — вздохнул он пять минут спустя, когда вновь обрел способность говорить. — Дай мне несколько минут.— Свет слишком тусклый, — пожаловалась она между поцелуями, — чтобы я могла показать, чему меня научила Шарлотта.— Поверь мне, Сабрина, ты не нуждаешься ни в каких уроках.Ее рука вновь скользнула по его спине.— А теперь, — объявил он, усаживая ее на себя, — что скажешь, жена? Не хочешь для разнообразия взять дело в свои руки?— Как это? Не понимаю.Он подробно объяснил, и Сабрина все поняла. Ее ужасно возбудила столь необычная идея. Наконец она, задыхаясь, обмякла и уткнулась лицом в его шею.— Я оказалась хорошей наездницей?— Превосходной! Еще мне нравится, как ты меня покусываешь. Почти совсем как моя добродушная старая кобыла. Цапнет меня за плечо, а потом улыбается.— Какой вздор! Чтобы кобыла улыбалась!— Да, я нашел ее коротающей унылые дни в одной из шотландских конюшен, когда был там вместе с Розном и Сюзанной. Она тихонько заржала и улыбнулась мне. Я пообещал, что пришлю за ней, и сдержал слово. Теперь эта кобыла живет у меня в конюшне, и стоит мне пройти мимо, как она радостно ржет.— Я видела ее, но по-моему, я ей не понравилась. Во всяком случае, мне она не улыбалась.— Попытаюсь уговорить ее принять тебя.— Филип, я рада, что послушалась Шарлотту. Это действительно прекрасно.— Хочешь научиться дарить мне такое же наслаждение? Сабрина приподнялась, и густые пряди великолепных волос почти заслонили ее лицо.— Да, пожалуйста, скорее! Что нужно делать? — обрадованно воскликнула она.— Завтра. А сегодня, поскольку я исполнил свой долг и дважды ублаготворил тебя, думаю, что имею право сказать: если ты хотя бы еще раз попытаешься сбежать от меня, я пущусь в погоню, придушу тебя, а тело брошу в реку Ледлоу, грязную вонючую канаву, ибо лучшего ты не будешь заслуживать. Даешь слово, что больше не покинешь меня?— Клянусь. Может, заодно пообещать, что отныне не стану швырять в тебя разнообразными предметами?Обдумав предложение, Филип предпочел отказаться.— Нет, пожалуй, придется отныне проворнее уворачиваться. Постараюсь держать ухо востро, иначе получу порцию лимонного торта прямо в физиономию.И, неожиданно став серьезным, Филип уложил жену на спину и склонился над ней.— Ты прекрасна, Сабрина. И с сегодняшнего вечера будешь слышать эти слова каждый день. Ты — та женщина, которую Бог создал специально для меня. Самое мое главное сокровище. Ты значишь для меня больше, чем зубчатая башня, которую мы построим вместе. Я люблю тебя и буду любить до конца дней моих. Ты согласна быть со мной до самого смертного часа?Сабрина подняла голову и коснулась щеки мужа.— Я каждую ночь буду благодарить Бога за то, что он привел в этот мир Тревора.— Тревора? При чем тут он?— Не будь его, я не повстречала бы тебя. И даже если бы мы увиделись в Лондоне, сомневаюсь, чтобы ты обратил на меня внимание.Филип в душе не согласился с ней, но промолчал, улыбнулся и снова поцеловал.— В таком случае мы завтра выпьем за Тревора. Можно мне снова поколотить ублюдка?— Как-нибудь обязательно. Но сделаем это вдвоем.Вдвоем? Он никогда раньше не чувствовал себя так связанным с другим человеком. Какое новое и приятное состояние!Они заснули, прижавшись друг к другу. Но среди ночи Филип внезапно вздрогнул и открыл глаза. Стояла непроглядная тьма.— Филип? Что случилось? Тебе плохо? Или… может быть, ты хочешь опять… О, мне бы очень этого хотелось!— Да и мне тоже, но сейчас я вспомнил о подарке, обещанном Роэном. Он сказал, что отдаст его, как только я тебя ублаготворю.— Но сейчас глубокая ночь.— Да, но Роэн заслуживает, чтобы его подняли с постели. Ему следовало бы безоговорочно вручить мне подарок. По дружбе. Ведь он прекрасно знает: я свое слово держу, а тем более в отношении тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39