Их словесная баталия была в самом разгаре, когда Патрисия стала подкалывать его по поводу работы шеф-поваром, и тут Сьюзан заметила, что Кейси так же доволен собой, как и ее дочь. Она предвкушала чудесный романтический вечер с Кейси, но оставила надежду на это, когда приехала Патрисия, а теперь у нее вообще создавалось впечатление, что ему гораздо веселее с ее дочерью, чем с ней самой.
Сьюзан подцепила орешек, плавающий в меду, и, хотя он был совершенно изумительным, ей пришлось запить его вином. Она посмотрела на часы и спросила себя, как долго им будет угодно вести эту шутливую битву, прежде чем они заметят, что она в ней не участвует. Чувствуя себя совершенно покинутой, она болезненно переживала каждый взрыв их смеха.
Прошло целых семнадцать минут, прежде чем Кейси взглянул в ее сторону:
– Патрисия очень похожа на тебя, Сьюз. Она знает себе цену. И именно это восхищает меня в тебе.
– Действительно? – отозвалась Сьюзан с отсутствующим видом.
Она предложила им доесть ребрышки, креветки и устрицы, но всего этого было больше, чем они смогли осилить. На десерт она принесла печенье с секретом. Каждая штука была облита шоколадом, обернута в разноцветную фольгу и содержала внутри предсказания судьбы.
– Мое гласит: «Любовь обязательно вас найдет»! – воскликнула Патрисия.
Кейси разломал свое печенье пополам и прочел:
– «Ваше будущее полно обещаний». Я рад узнать это. А что у тебя, Сьюзан?
Сьюзан взглянула на свое предсказание и протянула его Кейси:
– «Темные тучи на горизонте». Как ты думаешь, что это значит?
Кейси нахмурился:
– Что это за судьба? Я думал, что все предсказания должны быть хорошие.
– Похоже, что люди, работающие на фабрике печенья судьбы, знают что-то такое, что неизвестно мне.
Сьюзан встала и принялась убирать со стола, в то время как Патрисия и Кейси продолжали обсуждение мрачной природы ее судьбы. Она разложила остатки обильной трапезы по картонным коробкам и поставила их в холодильник. Когда она загружала посудомоечную машину грязными тарелками, Кейси и Патрисия начали смеяться, и Сьюзан постаралась убедить себя, что причиной их веселья послужила не мрачная перспектива ее будущего, но все равно их легкомыслие причиняло ей боль.
Вместо того чтобы вернуться к ним, она вышла наружу. Ночь была холодной и ясной, но вечер прошел так неудачно, что она предпочла бы, чтобы шел проливной дождь. У нее ныло в груди от разочарования, и хотелось плакать.
– Сьюз? – позвал ее Кейси. – Что ты здесь делаешь?
– Думаю, мне лучше держать ухо востро насчет этих «черных туч».
Крыльцо было достаточно освещено, чтобы Кейси не заметил выражения ее лица.
– Что случилось?
– Ничего, – небрежно ответила Сьюзан. – Что может случиться?
– Не знаю, вот почему я и спросил тебя. Мне понравилась Патрисия. Она яркая и красивая, прямо как ты.
– Да, она такая. А кроме того, она намного моложе меня.
– Конечно, моложе, ведь она твоя дочь. Я что-то упустил?
Сьюзан повернулась к нему:
– Да, ты многое упустил или упустишь, если останешься со мной. Я не ревную к Патрисии, так что, пожалуйста, не обвиняй меня в этом. Просто я посмотрела на вас вместе, послушала, как вы смеетесь, и это заставило меня понять, как много тебе сможет дать молодая женщина. Ты сказал, что не хочешь заводить детей, но это только из-за меня, и однажды ты можешь горько пожалеть об этом.
Кейси протянул руку и ласково коснулся ее щеки:
– А я надеялся, что мои письма ясно покажут тебе, как сильно ты мне нужна.
– Да, они прекрасны, и я храню их, как сокровища, но…
– Мама? – окликнула из дверей Патрисия. – Я решила сегодня ночевать у папы. Он сейчас едет сюда, чтобы забрать меня.
Сьюзан посмотрела на Кейси, надеясь, что он поймет намерение Патрисии заставить его встретиться с ее отцом.
– Если ты захочешь сейчас уехать, я не буду сердиться, – прошептала она.
– Никуда я не уеду, – заявил Кейси. – Рано или поздно мы с ним все равно встретимся, почему же не сегодня?
– А я думаю, что было бы хуже, если бы вы встретились в прошлую субботу.
– Сьюзан…
Кейси медленно поцеловал ее. При этом он испытал адскую боль, но не обратил на это внимания. Сьюзан была женщиной, которую он желал, и он сделал бы все что угодно, лишь бы убедить ее в этом, причем сделал бы с радостью.
Фрэнк Марш жил всего в пятнадцати минутах езды и вскоре уже стучался в дверь. Патрисия поспешила к нему навстречу. Он посмотрел на коробки, расставленные вдоль стен, и покачал головой:
– Твоя мама превращает любой дом, которым владеет, в склад для всякого хлама. Я вообще не понимаю, зачем ей дом. Ей просто надо арендовать площадь в «Стор-море» и ночевать в машине.
Расслышав его слова, Кейси взял Сьюзан за руку.
– Хочешь, я побью его? – спросил он.
– Хочу, но лучше не делай этого.
Сьюзан и Кейси вошли в гостиную и присоединились к ее бывшему мужу и дочери.
– Привет, Фрэнк, – холодно поздоровалась Сьюзан и представила Кейси, который шагнул навстречу Фрэнку и пожал ему руку.
Кейси не знал, что из себя представляет Фрэнк, и был несколько удивлен, увидев высокого худощавого человека с седеющими волосами. У него были тонкие черты лица, за которые иные политики готовы отдать жизнь, но в его взгляде, как и в рукопожатии, не было и намека на теплоту. Кейси был готов невзлюбить его просто из принципа, но теперь он пришел к заключению, что этого черствого человека нетрудно даже возненавидеть.
Как только Фрэнк и Патрисия уехали, Кейси закрыл за ними дверь и с облегчением вздохнул.
– Так на чем мы остановились? – спросил он. Сьюзан ощутила боль в желудке, села на диван и опустила голову на руки.
– Насколько я помню, ни на чем. Я сказала, что думала, Кейси. Глядя на вас с Патрисией, я поняла, скольким ты жертвуешь ради меня, и не хочу позволять тебе делать это.
Кейси опустился на колени и снял с нее туфли. Они были фиолетовые с розовым, в тон ее платья.
– Это не похоже на обувь маленькой старушки. – Он отбросил туфли через плечо и начал гладить ее ногу. – Ты вся скованна, Сьюз, и кровь не поступает тебе в мозг.
Сьюзан попыталась высвободить ногу, но он не отпустил ее:
– Прекрати, ты щекочешь меня.
– Знаю, знаю. – Кейси начал массаж другой ее ноги, затем его рука скользнула ей под юбку, и он наклонился, чтобы поцеловать ее колено. – Мне нравятся веснушки на твоих коленках. Я говорил тебе об этом?
Сьюзан взъерошила его волосы:
– Кейси…
Он потерся щекой о ее бедро:
– Ммм?
– Ты упускаешь свое призвание. С такой техникой ты мог бы продать тонну обуви.
Кейси выпрямился:
– Да, я уже упустил свое призвание, но оно не состояло в том, чтобы торговать обувью. А вот Кэрол мечтает открыть свой магазин. Она говорила тебе об этом?
– Это было ее целью многие годы.
– Мы как раз обсуждали это в четверг, когда я наконец вышел на работу, и тогда же я спросил тебя, что я делаю в «Расселле», если мне больше всего хочется быть шеф-поваром.
Сьюзан было трудно сосредоточиться на его словах, когда он стоял на коленях, прижавшись к ее ногам. Она похлопала по диванной подушке.
– Иди сюда.
Кейси уселся рядом с ней и потянулся поцеловать ее.
– Знаешь, ты была права. Я бросил дело, которое любил, ради того, чтобы понравиться женщине, которую так и не встретил. То, что я добился успеха, не делает мой поступок менее глупым. – Их пальцы сплелись. – Ты говорила, что тебе нужно больше времени, но, кажется, я единственный, кому оно требуется. Ты будешь терпелива со мной?
– О, Кейси, конечно, я хочу именно этого. Нужно побольше времени, чтобы лучше узнать друг друга. – Она прильнула к нему в поцелуе, но постаралась сделать это нежно. – Если ты хочешь снова стать шеф-поваром, дерзай. А я составлю расписание моих осенних занятий так, чтобы были заняты вторая половина дня и вечер, и тогда днем мы сможем быть вместе.
– Правда?
– Конечно.
– Ты замечательная женщина, Сьюз.
Сьюзан наклонилась вперед и томно прошептала:
– Только я хотела бы спросить тебя об одной вещи.
Она сняла с Кейси очки, и ему пришлось сложить их и сунуть в карман:
– О чем?
– Когда ты собираешься заняться моими полками? – засмеялась Сьюзан.
Она принялась щекотать его бока, и все закончилось неистовым сплетением рук и ног, веселым хихиканьем и страстными поцелуями, обернувшимися еще одной ночью такой прекрасной любви, что никто из них и не вспомнил о злосчастных полках вплоть до полудня воскресенья.
Телефон зазвонил, когда они ели омлет, приготовленный Кейси. Сьюзан с неохотой сняла трубку.
– Это Патрисия, – беззвучно проговорила она, выслушала дочь и согласилась с каждым ее словом, а затем повесила трубку и расплылась в довольной улыбке. – Патрисия сказала, что ты подходишь.
– Отлично. Я могу расслабиться?
Сьюзан ущипнула его за щеку:
– Ты уже знаешь, что нравишься мне, и это единственное, что имеет значение. Ах да, вот еще что.
Эту ночь она собирается провести у своей лучшей подруги по высшей школе, а завтра утром ей надо быть в аэропорту.
– Следовательно, я могу остаться на ночь?
Он пришел в экстаз, но Сьюзан не торопилась соглашаться:
– Да, но учти: это не значит, что ты сюда переехал.
– Конечно. Я даже и не мечтаю об этом. Но широкая улыбка выдала его с головой.
Глава 17
Трижды пообедав с Гордоном в течение недели, Эми пригласила его на ужин в свой дом в субботу вечером. Ожидая, что это будет совершенно особенный вечер, она положила на стол салфетки абрикосового цвета, которые сочетались с мягкими тонами всей комнаты. В центре стола красовалась ваза с камелиями. Прошло некоторое время с тех пор, как в последний раз Эми готовила свои любимые блюда, но, вдохновленная случаем принять у себя мужчину, который ей очень нравится, она решила подать на стол нежнейшего цыпленка, рис, брокколи на пару, зеленый салат и морковный торт на десерт.
Приготовление ужина заняло много времени, и ей осталось только сорок пять минут до приезда Гордона, чтобы принять душ, причесаться и одеться. День выдался теплый, и Эми надела открытое платье цвета кораллов и рыжевато-коричневые сандалии. Когда раздался звонок в дверь, она все еще была наверху и быстро сбежала вниз навстречу Гордону:
– Здравствуй, Эш. Я так рада, что сегодня вечером мы будем вместе.
Гордон заметил румянец на щеках и, не теряя времени, поцеловал ее:
– Хочется верить, что твое прерывистое дыхание вызвано моим появлением, а не тем, что ты спешила открыть дверь.
Всю неделю он вел себя безупречно, как истинный джентльмен. Чуткий и внимательный, он не торопил ее и не просил большего, чем поцелуй на прощанье, хотя никто из них не собирался ограничиваться только одним поцелуем. Теперь, взглянув на него, Эми почувствовала возбуждение.
– Да, – ответила она с непривычной для себя прямотой, – я волнуюсь из-за тебя. Надеюсь, что ты голоден. Я уже позабыла, сколько времени уходит на то, чтобы все приготовить, но уверена, что затратила его достаточно.
Гордон проследовал за ней в кухню. Ему нравилось ее платье. Обычно Эми носила строгую одежду, но этот наряд был гораздо более мягким и женственным.
– Это платье так красиво смотрится на тебе. Тебе идут яркие, веселые тона. – На нем были джинсы Ливайс» и бледно-голубая рубашка, придававшая его серым глазам оттенок морской волны. – Впрочем, черное платье, которое было на тебе в прошлый понедельник, тоже выглядело сногсшибательно.
Эми не привыкла к такому открытому обожанию, и его слова смутили ее.
– Спасибо, но я начинаю подозревать, что ты судишь небеспристрастно.
Гордон развел руками с абсолютно невинным выражением:
– Небеспристрастно? Я удивляюсь тебе, Эми. При чем тут небеспристрастность, если это платье тебе идет?
– На тебя могли повлиять тридцать пять лет мечтаний. – Она подняла крышку над цыпленком и в последний раз поворошила его. – Думаю, все готово.
– Я надеюсь, что вкус хотя бы наполовину так же хорош, как запах.
– Так и есть. Это просто цыпленок, приготовленный в луковом соусе с тушеными помидорами и посыпанный сверху сыром «моззарелла», но запах у этого кушанья всегда чудесный.
Гордон отступил, пропуская ее достать салат из холодильника. Он много раз участвовал в подобных домашних сценах с другими женщинами, но присутствие Эми меняло все вокруг.
– Я и сам могу сносно приготовить некоторые блюда, – сказал он. – В следующий раз я буду стряпать для тебя.
– Меня это устраивает. Мужчины никогда не готовили для меня. Если, конечно, ты не имеешь в виду жареные гамбургеры, которые я не считаю.
Гордон изобразил беспокойство:
– Может быть, я заговорил об этом слишком рано?
Эми была уверена, что он дразнит ее.
– Ну, если жарение – это все, на что ты способен, то и прекрасно. Все-таки какое-никакое угощение.
– Правда? – медовым голосом спросил Гордон. Эми уже собралась раскладывать еду по тарелкам, но остановилась:
– Правда. Я ведь только что сказала тебе: еще ни один мужчина не приглашал меня на обед в свой дом.
– Проклятье! А я-то подумал, что ты намекаешь на возможность побыть со мной.
Она поняла, что Гордон все еще поддразнивает ее, но ей подумалось, что в его шутке есть доля правды. Его устремление к ней на протяжении всей жизни приобрело отчасти форму привычки, но теперь она тоже чувствовала себя совершенно естественно и легко, когда он находился в ее кухне. По правде говоря, она ощущала нечто намного большее, чем просто ослабление напряжения. Едва увидев его улыбку при встрече, Эми ощутила теплоту и захотела разделить ее с ним. Она отложила подставку для кастрюли в сторону и, подойдя поближе, обняла Гордона за талию.
– Мне всегда приятно быть с тобой, Эш. Это правда.
Как она и ожидала, он ответил ей поцелуем, но стоило ей прижаться к нему, как раздался звонок в дверь.
– Ты ждала кого-то еще? – спросил Гордон. – Стол накрыт только на двоих.
– Может быть, это кто-то из соседей с какой-нибудь просьбой. Я сейчас вернусь.
Выйдя из кухни, Эми почувствовала, что Гордон идет следом, и повернулась к нему для поцелуя. Открыв входную дверь, она обнаружила на пороге Роджера, приятеля Карен. Высокий блондин в обтрепанных джинсах и майке, которая подчеркивала его сильный загар и мускулатуру, он был больше похож на фотомодель, чем на художника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46