Рана на ноге болезненно запульсировала, кровь хлестала из нее широкой струей. Как может столько крови идти из одной-единственной незначительной царапины?
Но больше это не было царапиной. В глубине кроваво-красной раны уже видна была белая поверхность кости.
Это было уже слишком. Если Николас не одолеет этого монаха в скором времени, он вполне может потерять ногу.
Но он не нанес еще ни одного удара Ричарду. Лорд Дорни двигался так же легко, как солнечный луч, который видеть-то видишь, а достать не можешь. Николас не мог ни рукой, ни мечом дотянуться до Ричарда. Но если так будет продолжаться, он никогда не сможет прибрать к рукам Изабель с ее богатством. Он уже все уладил: его дядя был приближенным епископа, и, если Изабель станет вдовой, в брачном контракте появится имя Николаса. Дядя заверил его, что так оно и будет: и Дорни, и Изабель в скорости станут его. Ему нужно только сделать так, чтобы Изабель овдовела, и Николас с удовольствием взял на себя реализацию этого плана. Ведь убить монаха – дело нехитрое. Но сейчас он истекал кровью, а этот монах – Ричард – был цел и невредим. Это же уму непостижимо!
Улыбка на лице Ричарда была такой же широкой, как рана на ноге Николаса. Он наслаждался медленной смертью своего врага. Он видел, что Николас сбит с толку, но все еще надеется на победу. Его самонадеянность вела его к смерти.
Ричард приблизился к своему врагу вплотную. Гладкое лезвие его меча сверкало в тусклом свете уходящего дня. В глазах его Николас увидел свою смерть.
– Неужели ты думал, что сможешь отнять ее у меня? Она – дар Божий, и ты не смеешь касаться ее ни своими грязными лапами, ни даже взглядом, – прорычал он.
Еще один выпад – и острое лезвие меча, который казался сейчас продолжением руки Ричарда, вонзилось в левый глаз Николаса. Брызнула кровь, мгновенно залившая лицо рыцаря. Из зияющей раны торчали куски бесформенной изуродованной плоти.
Изабель вздрогнула и резко отвернулась, закрыв лицо руками. Ей с трудом удалось побороть накатившую тошноту.
– Ричард, нет! – с ужасом закричала она.
Ее голос проник в его мозг, пробившись сквозь животный гнев, целиком завладевший Ричардом. Он услышал боль в ее крике и понял, что если он продолжит и дальше истязать Николаса, то будет мучить Изабель, а не стоящего перед ним мужчину, истекающего кровью. Его месть Николасу была ничем в сравнении с потребностью защитить Изабель.
Ни секунды не сомневаясь, он воткнул меч в другой глаз Николаса, и обоюдоострый клинок проник в мозг рыцаря, избавляя его от дальнейших мучений. Еще несколько секунд Николас стоял перед ним, и тогда Ричард сказал:
– Изабель – моя.
Покачнувшись, изуродованное тело Николаса тяжело рухнуло на влажную от дождя и крови землю.
Повернувшись, Ричард посмотрел на свою жену, которая стояла в грязи на коленях, наклонившись к лежащему без движения Эдмунду. Юноша был чрезвычайно бледным, видимо, он потерял много крови. Ее глаза потемнели, из зеленых они стали темно-коричневыми, как окружающая ее мокрая земля, а бледная кожа напоминала цвет облаков в ясный летний день. Изабель смотрела на него, и он увидел страх в ее широко распахнутых глазах. Она сидела тихо и неподвижно, как лежащий подле нее Эдмунд, и лицо ее выражало такой же животный ужас, как когда он на ее глазах убил Адама. Изабель была поражена той жестокостью, которую увидела. Она не выносила вида смерти. Но он постарается ободрить ее своими объятиями и словами утешения.
– Все позади, Изабель, – сказал он, поспешно направляясь к ней. – Теперь все будет хорошо.
Она широко раскрытыми глазами смотрела, как он идет к ней. Он обнял ее, проникнув пальцами под плащ… и понял, что она голая. Отстранившись от нее и плотно запахнув на ней плащ, он хмуро сказал:
– Получается, что после всего этого мне придется еще и побить тебя.
Эти слова не были словами устрашения, но почему все-таки она обнажена и мокрая с ног до головы?
Изабель зарылась в его объятия и сказала с дрожью в голосе:
– Разве я не говорила тебе, что могу раздеться, так же как и ты?
Она прижалась лицом к его груди, и он почувствовал, какой у нее холодный и влажный нос. Он прижал ее к себе, как бы стремясь поделиться своим теплом, своей жизненной силой.
– Как мальчик? – спросил он, глядя вниз на своего оруженосца.
– Стрела прошла насквозь, – ответила она, отстраняясь от него. Внезапно она вспомнила о своем долге леди Дорни. – Мы должны отвезти его домой. Он не поправится, если будет лежать на холодной и мокрой земле, перевязанный моей нижней рубашкой.
Это объясняло, почему она оказалась голой, и он не мог винить ее. Она просто делала то, что должна была сделать. Про себя Ричард возблагодарил Господа, а заодно и Роланда, что тот дал ей свой плащ.
Ей не пришлось ничего говорить: Роланд сам взял Эдмунда на руки и понес к Уильяму, сидящему верхом на своей лошади. Роланд бережно опустил юношу на колени своего друга, и Уильям медленно повез Эдмунда в сторону Дорни. Она не стала тратить время на то, чтобы снова надеть свое блио, потому что раненый юноша не мог ждать на дожде, пока она будет наряжаться. Ее промокшее и грязное платье Роланд кинул к себе на седло, чтобы взять с собой домой.
– А где стрелок? – спросил Ричард, когда все они двинулись в путь.
– С ним покончено, – ответил Роланд. – Их было всего двое. Похоже, они не ждали большого сопротивления.
Это было сказано с юмором, и Ричард понял, на что намекал Роланд.
– Они не ожидали, что монах может разрушить все их планы.
– Похоже на то. Если бы они имели дело с монахом, их ожидания оправдались бы. Но их ошибкой было то, что они решили встать на пути Ричарда по прозвищу Быстрый Меч.
– Да, кстати, – перебила Изабель. – А как тебе удалось сбить Николаса с лошади?
Ричард улыбнулся и пожал плечами:
– На собственном опыте я убедился, что Изабель не очень любит знать подробности сражений. Поэтому я ограничусь тем, что просто скажу, что мне удалось сбить его с лошади.
– Но…
– Но ты ведь не сомневалась во мне, Изабель? – спросил он, глядя на нее. Даже сквозь дождь и поднимающийся от земли туман она видела в его глазах ожидание. – Ты верила, что я смогу победить рыцаря, способности которого были мне хорошо известны, так же как и грязные помыслы?
Что могла она ответить на это? Разве могла она признаться ему, что считала своего мужа не способным вступить в серьезную битву? Могла она во всеуслышание признаться, что думала, что Ричард будет молить Господа отвести от него опасность, вместо того чтобы встретиться с ней лицом к лицу? Нет, не могла. Сейчас ей было просто стыдно за свои глупые страхи. Как могла она сомневаться в Ричарде?
– Сомневалась в тебе? Совсем недавно ты предупредил меня, чтобы я не делала этого. Я верю, что тебе под силу абсолютно все.
– Вера – это основная добродетель, леди, – сказал он.
– Долго еще ехать до Дорни? – задал вопрос Уильям. – Похоже, парень начинает приходить в себя.
– Уже совсем близко, – ответил Ричард. – Вон, меж деревьев уже виднеется свет. Скоро мы выедем из леса.
– Не надо спешить, лорд Уильям, – вмешалась Изабель. – Лучше ехать медленнее и осторожнее, чтобы не возобновилось кровотечение, чем спешить поскорее укрыться от дождя.
– Ульрик, – позвал Уильям.
По приказу своего лорда оруженосец все время, пока Ричард сражался с Николасом, держался подальше, охраняя испуганную Элзбет. Когда битва закончилась, юноше позволили вернуться.
– Езжай вперед и предупреди всех в Дорни, что мы едем. Но, выполняя мое поручение, не забудь о своей леди.
– Никогда, милорд, – ответил немного оскорбленный Ульрик. – Мне следует вернуться?
– Нет. Останься там и проследи, чтобы нагрели воду для ванны и растопили огонь в очаге, – велел Уильям. – Прошу прощения, – повернулся он к Ричарду, – я вовсе не хотел брать на себя слишком много.
– А вы и не брали, – сказал Ричард. – Вы все сделали правильно. Мальчика нужно будет согреть и приготовить железо для прижигания раны. Как он сейчас?
– Он весь дрожит, – заметил Уильям. – Как бы не случилась лихорадка.
– Не случится, – успокоила его Изабель, подводя свою лошадь поближе. – Он дрожит от холода и перенесенного потрясения. Так быстро лихорадка начаться не могла. Поезжай, Ульрик, и возьми с собой Элзбет. Элзбет, ты знаешь, что нужно сделать. Я останусь с Эдмундом.
– У меня нет никакой лихорадки, – запротестовал Эдмунд. – И мне не нравится, что меня везут, как малого ребенка. Я могу сам ехать на лошади.
– Сейчас не имеет значения, что тебе нравится, – сказал Ричард. – Лежи смирно и учись повиновению.
– Но я не вижу смысла тащить меня, – пробормотал Эдмунд.
Ричард улыбнулся:
– Учиться повиновению всегда неприятно, парень. Это твой первый урок.
Они выехали из леса и оказались на большой равнине, которая со всех сторон окружала Дорни. Замок черной тенью возвышался перед ними, заслоняя своей громадой темное небо. Изабель плотнее закуталась в мокрый плащ Роланда, скрывая свое нагое тело. Как же ей въехать в Дорни, когда она одета подобным образом? Она чувствовала малейший порыв ветра каждой частичкой своего обнаженного тела. Конечно же, кто-нибудь обязательно заметит, что она одета в один только плащ, и то не свой.
– Ричард, – тихо прошептала она. – Ричард!
Ричард повернулся к ней. В наступившем сумраке его лицо казалось совсем белым. На волосах отражались огни замка, который манил своим теплом и светом. Ричард несколько секунд молча смотрел на нее, а потом улыбнулся. И Изабель отчетливо видела, что он смеется над ней. И даже не скрывает этого.
– Тебе холодно, Изабель? – спросил он, смеясь.
– Здесь нет ничего смешного! Что подумают люди, если увидят меня в таком виде?
Когда Адам зажал ее в тесном коридоре, где не было ни души, о случившемся быстро узнал весь Дорни. Какие же слухи пойдут сейчас, когда люди увидят, что она возвращается домой неодетая?
– Какая тебе разница, что подумают люди? Ты же никогда не обращала на это внимания.
– Но я леди Дорни. И я должна…
– Нет, Изабель. Ты жена Ричарда, а он находит тебя очень привлекательной в этом плаще. Держи нос выше, как ты всегда делаешь, – смеялся он. – Ты должна въехать в свое имение со всем достоинством своего положения хозяйки замка.
– Какое может быть достоинство, когда этот плащ мокрый насквозь? – пробормотала она.
– Изабель, – серьезно сказал он, – у тебя есть все необходимое тебе достоинство. Выше голову, жена моя. Ты сделала доброе дело. Эдмунду нужна была срочная помощь, и у тебя просто не было времени, чтобы одеться.
Это правда. Неужели она подвергла бы опасности жизнь Эдмунда, чтобы спасти свою гордость? Глупо даже спрашивать такое.
Ворота Дорни были открыты настежь – Ульрик сделал то, что от него требовалось. Изабель посмотрела на возглавлявшего их процессию Уильяма и еще плотнее запахнула на себе плащ. Но все кругом было тихо, рядом не было никого, кто мог бы заметить ее наготу. Через узкий коридор они проехали во внутренний двор. Ульрик ждал их у основания лестницы, рядом с ним стоял Гилберт. Сторожевые на стене смотрели в сторону невидимого горизонта.
Ульрик и в самом деле выполнил порученное ему задание.
– Благодарю, Ульрик. Моя репутация была в твоих руках, и ты спас ее, – спешившись, сказала Изабель. – Ты очень честный и благородный человек.
– Спасибо, леди, – ответил он, улыбнувшись ее похвале. – Элзбет приготовила для Эдмунда комнату, которую они делят с Элис. Хотят побаловать парня.
Эдмунд застонал. Изабель не была уверена, что причиной его стона была нанесенная ему рана.
Гилберт взял парня на руки и понес его вверх по лестнице. Ричард и его гости расположились в холле, а Изабель ушла к Эдмунду, ведь рану нужно было еще прижечь раскаленным железом.
Мужчины стояли около массивного очага в холле и молча попивали из больших кружек эль. Отбрасываемый языками пламени свет плясал на их лицах, раскрашивая кожу в желто-красные цвета. Запах горящего дерева казался почти одурманивающим, особенно для людей, которые большую часть дня провели под холодным дождем. От их влажной одежды шел пар; маленькие капельки воды падали на устланный тростником пол, который мгновенно впитывал попадающую на него влагу. Мужчины чувствовали себя просто замечательно.
– Похоже, у нее талант к врачеванию, – спокойно заметил Роланд, задумчиво глядя на огонь.
– У нее много талантов, – заметил Ричард. – Во всем Молтоне она была самой одаренной девушкой. Эдмунд поправится.
– Насколько опасна рана?
– Очень, – ответил Роланд. – Стрела прошла насквозь, но рана оказалась чуть выше бедра, у Эдмунда может быть заражение крови.
– Изабель видела раны и похуже, – сказал Ричард.
– Я тоже, – ответил Роланд. – Но Эдмунд потерял много крови, и теперь он очень слаб.
– А мог бы стать хромым, – произнес Уильям, глядя на огонь. – Или еще хуже…
Ричард промолчал. Эдмунд был хорошим парнем. Он стремился к новым знаниям, хотел превзойти других в мастерстве боя. Он заслуживал гораздо большего, чем закончить жизнь несчастным калекой. Изабель делала все, что в ее силах, и Ричард безоглядно доверял ей в этом вопросе, но все же нужно сделать кое-что еще.
– Нам пора отправляться в часовню, – сказал он своим друзьям. – Мы должны помолиться Господу о здравии Эдмунда.
Именно там его и нашла Изабель. Ричард стоял на коленях, молча взывая к милости Господней. Роланд с Уильямом стояли рядом с ним. А где еще искать Ричарда, если не в часовне?
Он обернулся к ней и посмотрел в глаза. В них он прочел все ее мысли и улыбнулся. А действительно, где еще?
– Как Эдмунд? – осведомился Ричард.
– Хорошо, – ответила она, глядя, как он поднимается на ноги. – Рана больше не кровоточит, подсохла и не гноится. Завтра можно будет сказать более определенно, но ногами он двигать может, а значит, самое страшное уже позади.
Ричард улыбнулся, мысленно воздавая хвалу Господу и своей жене.
Его синие глаза потемнели, как небо перед бурей. На руках краснело множество ран и порезов. Он дрался за нее. За нее, за Дорни, за тех детей, которых она родит ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41