Может быть, вы разместитесь в домике для мирян, пока к вам не придет аббат?
– Благодарю вас, брат Ансельм, – ответила она, склонив голову.
Привратник провел их к маленькому каменному строению. Эдмунд, слегка кивнув Изабель, повел лошадей в конюшню. Она удовлетворенно улыбнулась. Наконец-то они в безопасности. По крайней мере пока… Пусть Эдмунд поступает как считает нужным.
Домик был простым, но прочным, полы сухими и чистыми, дверь надежной.
Внезапно свежий весенний воздух донес до них звуки молитв. Изабель показалось, что в общем хоре она отчетливо слышит голос Ричарда, взывающего к Господу. Или это только так кажется?
– Прошу меня простить, леди Изабель, но я должен присутствовать на мессе, – сказал брат Ансельм. Он смущенно улыбнулся и вышел из комнаты, затворив за собой дверь. Оставшись одна, она смогла наконец-то спокойно вслушаться в глубокие и отчетливые голоса монахов, поющих свои молитвы Богу. А что еще она могла делать, кроме как пытаться распознать в общем хоре голос человека, с которым у нее не могло быть ничего общего?
Изабель упала на колени, наслаждаясь прохладой неровного каменного пола, радуясь холодку, окутавшему ее разгоряченные ступни, и тому, что можно отвлечься от наполняющих собой весь двор голосов монахов, воспевавших гимны Господу. Благодаря этим молитвам Господь соединялся с взывающими к нему сердцами и с душами, стремящимися к совершенству. Движимая страхом и надеждой, Изабель начала молиться. Может быть, Бог услышит голос не своенравной и непослушной женщины, а слабой и беззащитной сироты, окруженной со всех сторон врагами?
А она была своенравна, ибо вопреки всему продолжала любить человека, который не был предназначен ей в мужья.
Она любила человека, который посвятил себя Господу.
Ричарда.
Ну почему не с Ричардом она была обручена, будучи еще грудным ребенком? Ответ ясен, как божий день: Ричард не был наследником состояния, так как являлся младшим сыном в своей семье. Ни ее отец, ни его не пошли бы на такую сделку. И сколько бы она ни тосковала по Ричарду, он никогда не будет ее. Она была хорошо обеспеченной невестой и единственной наследницей имений Дорни, Уайзли и Тервстоуна. В приданое ей давались земли Браккана и Хайлсдена. От нее требовалось только удачно выйти замуж и произвести на свет наследников, которые, в свою очередь, должны приумножить уже имеющееся состояние. А Ричард не наследовал ничего. Будучи третьим сыном, он не мог претендовать на наследство и, следовательно, должен был сам добиваться всего в жизни. И он выбрал свой путь – ушел в монастырь.
Этого никто не ожидал. Он добился больших успехов в искусстве рыцарского боя, и все, за что он брался, получалось, как он того хотел. Он мог бы многого добиться сам, своими руками и своим мечом.
А Ричард отказался от всего и без оглядки ушел в монастырь Святых Стефана и Павла. Он принял решение. И никогда уже не вернется.
Но теперь это не имеет значения. Она обручена с Хьюбертом.
Но, осознавая необходимость вступления в брак, Изабель все-таки не поехала к Хьюберту. Она отправилась к Ричарду.
Ее поступок был аморальным и лишенным всякой логики, и она это понимала.
Но вместо того чтобы раскаяться и лить слезы, она думала только о том, что Ричард близко, почти рядом с ней. Если бы она пошла в часовню, она наверняка увидела бы его. Молясь, она пыталась вызвать в себе чувство раскаяния за желание встретиться с Ричардом, но вместо этого чувствовала, что он нужен ей как воздух. Стыд разгорался в ней, отодвигая вожделение на второй план. Но стыд отступал, а желания оставались прежними.
– Святой Стефан, я грешна, душа моя чернее души Иуды, предавшего Христа. Я предаю лорда Хьюберта, думая о другом мужчине. Помилуй меня и дай мне сил, чтобы…
Вернуться к Хьюберту? Она не осмелилась просить святого об этом, боясь, что ее просьба может быть удовлетворена. В глубине души она не хотела, чтобы ей достало сил выбросить из головы мысли о Ричарде. Святой Стефан, подвергавший себя тяжелейшим испытаниям и великим мучениям, мог бы помочь ей вырвать Ричарда из сердца, но у нее не хватало духа даже просить его об этом. Она была всего лишь слабой христианкой.
– Господи, дай мне… дай мне Ричарда, если будет на то воля Твоя… – Она вспыхнула, стыдясь самое себя, но в то же время чувствуя необыкновенную бодрость.
В этот момент монахи закончили петь и тишина окутала все кругом. В наступившем безмолвии ее молитва, словно расширяясь, увеличиваясь в размерах, заполнила собой все пространство. Изабель стало казаться, что она давит на нее, истязает ее душу.
– Да будет воля Твоя, – быстро добавила она робким, но чистым голосом. Совсем не таким, каким она только что просила Бога отдать ей Ричарда.
По правде говоря, она была скверной христианкой. Она не чувствовала раскаяния.
Внезапно раздался осторожный стук в дверь, и в комнату вошел настоятель, отец Годрик. Она все еще стояла на коленях. Отец Годрик, вероятно, подумал, что она очень набожная, хотя на самом деле она молилась от отчаяния. Но, может быть, он расскажет Ричарду, как она молится на коленях, и Ричард посчитает ее праведной. Ему бы это понравилось, если бы он только смог поверить в это. Ричард слишком хорошо знает ее и поэтому скорее всего усомнится.
Она быстро поднялась на ноги и поклонилась настоятелю:
– Благодарю вас, отец Годрик, за оказанное мне гостеприимство.
– Вы всегда желанный гость у нас, леди Изабель. Но брат Ансельм сказал, что вы ищете убежища в нашей обители. Что-то случилось в Дорни?
Изабель опустила глаза, уставившись на полы его одежды.
– Да, случилось. Сегодня умер мой отец. Он велел мне найти безопасное место, где охотники за моим состоянием не смогут достать меня.
Она почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы, и заморгала, прогоняя их. Изабель подняла голову и встретилась взглядом с настоятелем. Он был саксонских кровей, но это нисколько не портило его. Этот человек обладал той внутренней силой, похвастать которой могли бы немногие. Изабель подумала, что эта сила от Бога. У него были светло-карие глаза и чуть тронутые сединой каштановые волосы. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять, какой он добрый человек. Казалось, что его заботили только проблемы других людей, свои же заботы он вверял в руки Господа, целиком полагаясь на мудрость Всевышнего. Изабель знала, что она не выглядит праведницей и что все ее проблемы возникают из-за собственного упрямства и непослушания.
– Бедное дитя. Но почему ваш отец направил вас сюда? Мы, конечно, защитим вас, если на то будет воля Божья, но не лучше ли вам было отправиться за помощью к Хьюберту? Он, безусловно, защитит вас лучше, чем кто бы то ни было.
– Отец не говорил мне отправиться сюда, – призналась она. – До вашей обители было ближе всего, и мне не оставалось ничего другого, как приехать в ваш монастырь.
О Ричарде она не сказала ни слова.
– Ничего не оставалось? Но вы ведь, наверное, хотели, чтобы все здешние монахи помолились за упокой души вашего отца? В этих стенах каждый будет просить Господа об отпущении грехов усопшего, и душа его успокоится.
– Благодарю вас, – сердечно сказала она. Изабель была признательна отцу Годрику, что о душе ее отца будут молиться. Так он, без сомнения, попадет в рай.
– Мы пошлем Хьюберту письмо, в котором сообщим ему о том, что он вам нужен. Я лично напишу его и прослежу за тем, чтобы оно было отослано немедленно. Если это устроит вашего суженого, вы поженитесь прямо здесь, и тогда все встанет на свои места. Я думаю, что Бог простит вашу поспешность в заключении брака: не стоит дожидаться конца траура. Вы должны быть защищены от людей, которые хотят силой взять то, на что не имеют законных прав.
Отец Годрик взял ее руку в свою и одобрительно пожал. Затем он повернулся к двери и увидел, что в дверном проеме стоит Эдмунд. Лицо оруженосца не выражало беспокойства, потому что в пожатии руки, которому Эдмунд оказался свидетелем, не было ничего непристойного. К тому же дверь в комнату нарочно оставалась открытой, чтобы не давать повода для каких-либо подозрений. И это было очень мудро.
– Я очень рад видеть тебя, Эдмунд. И рад тому, что ты честно исполняешь свой долг в отношении дамы. Она поступила правильно, что выбрала именно тебя в качестве сопровождающего в нашу скромную обитель.
– Благодарю вас, отец Годрик, – ответил Эдмунд. – Наше путешествие прошло спокойно и без неожиданностей.
– Хвала за это Господу. Он милостиво относится к вдовам и сиротам. Да, у меня есть новости о твоем брате Питере.
– У него все в порядке? – нетерпеливо спросил Эдмунд.
– По большей части да. Барон Томас посвятил его в рыцари, и Питер присягнул ему в верности. Говорят, что шпоры ему идут.
– Так и должно быть. Еще мальчиком он часто примерял их, – засмеялся Эдмунд. – Это хорошие новости. Хотел бы и я сообщить ему, что я тоже стал рыцарем, но это пока еще не так. Но очень скоро я им стану. Питер не надолго опередил меня. Если выйдет случай, так ему и передайте.
Изабель почувствовала внезапный укол совести и опустила голову. Эдмунд давно уже должен был получить свои шпоры. Ее отцу следовало позаботиться об этом, но он так быстро ослабел, что многого не успел сделать. И то, что она до сих пор не вышла замуж, было тому ярким примером. Правда, он несколько месяцев принуждал ее к этому браку, но у нее всегда находилась веская причина, чтобы отложить свадьбу. Одной из причин было то, что она недавно приехала в отчий дом и ей хотелось немного пожить в Дорни, прежде чем уехать в Уорфилд. Потом заболела Ида, жена ее отца. Ей нужен был уход, а кто мог заботиться о ней лучше дочери? Когда Ида умерла, Изабель не могла оставить отца одного с его горем. А когда заболел сам отец, то уже некому стало настаивать на ее свадьбе, но сейчас… Она никогда не говорила, что истинной причиной, по которой она всеми способами откладывала свадьбу, был Ричард. Но разве Всевышний этого не знал? Ее вина в том, что она ослушалась отца, и самым очевидным доказательством ее молчаливого протеста было то, что она все еще не замужем.
И все же Эдмунд должен получить свои шпоры, а сделать его рыцарем мог только его лорд. И если бы она поехала к Хьюберту… Но она этого не сделала. Она помчалась к Ричарду, а он не может никого посвятить в рыцари, потому что променял шпоры – символ рыцарства – на монашескую сутану.
– Я постараюсь, – ответил Эдмунду настоятель. – Твое время еще придет, – заверил он.
Да, когда Хьюберт приедет, чтобы ее заполучить… то есть взять в жены, Эдмунд получит наконец свои шпоры, а она получит в мужья человека, которого не любит. Если Бог и оставит без ответа ее молитвы, то только потому, что Он не отвечает на просьбы, в основе которых лежат неповиновение и упрямство, как бы искренни они ни были.
– Святой отец! – В комнату ввалился взволнованный брат Ансельм, с головы до ног облаченный в сутану из черной шерсти. – Я принес срочное известие.
– Подождите, брат Ансельм, – осадил его Годрик. – Ваше известие может потерпеть, пока мы не останемся одни.
– Но, отец Годрик, – Ансельм изо всех вил старался держать себя в руках, – это касается леди Изабель.
– Раз так, говори, сын мой, – сказал Годрик.
– Лорд Роберт сообщает, что жених леди Изабель, лорд Хьюберт, мертв.
Брат Ансельм говорил что-то еще, упоминая брата Джона, но она этого уже не слышала. Она хотела, чтобы Господь освободил ее от Хьюберта, молилась о том, чтобы не выходить за него замуж, и вот Всевышний внял ее мольбам. Но какой ценой? Ценой жизни Хьюберта. Вот плоды ее легкомысленных и эгоистичных молитв.
Ноги Изабель подкосились, и, потеряв сознание, она рухнула на холодный каменный пол.
Глава 2
– Вам следует поучиться хорошим манерам, – посетовал брат Джон брату Ансельму, поднося чашу к губам леди и пытаясь влить ей в рот хоть немного вина.
Брат Ансельм, который был весьма добросердечным, но слишком уж импульсивным, выглядел довольно смущенным.
Эдмунд тоже корил себя, сокрушаясь по поводу того, что не успел вовремя подхватить свою госпожу и она упала прямо на каменный пол.
Когда она начала приходить в себя, брат Джон мягко заговорил с девушкой:
– Вы получили печальное известие и потеряли сознание. Но все будет хорошо. Глоток вина поможет вам.
Она с трудом открыла глаза и сделала попытку подняться на ноги, отчего кровь прилила к ее лицу.
– Подождите, Изабель, – мягко остановил ее брат Джон. – Прежде убедитесь, что вы не ушиблись. У вас не кружится голова?
– Голова в порядке. Пострадала только моя гордость. – Она грустно улыбнулась.
– Вы пережили такой удар, вас нельзя винить в том, что вы не сдержались.
– Нет, это моя вина. Меня учили поступать иначе.
– Отдохните немного, – уговаривал он, вновь поднося чашу с вином к ее губам. – И позвольте вам помочь. Положиться на кого-то и выплакать свое горе в такой ужасный момент вовсе не грех.
– Благодарю вас, брат Джон, – сказала Изабель, поднимаясь с его помощью.
Джон посмотрел на нее, отметив про себя, что цвет лица девушки стал прежним, а глаза снова заблестели. Он не осудил бы ее, даже если бы она разрыдалась, но, возможно, она еще не до конца осознала всего. Ведь известие о смерти ее нареченного было только что получено. Он хорошо ее понимал, настолько хорошо, насколько монах вообще может понимать женщину. К тому же именно он был с ее мачехой в последние часы ее жизни и всячески пытался облегчить ее уход в мир иной. Это было всего шесть месяцев назад. Находясь рядом с леди Идой в ее предсмертный час, Изабель проявляла удивительную чуткость и сноровку. Тогда она держалась хорошо. Но после смерти жены лорд Бернард тоже ушел из жизни, оставив Изабель одну на всем белом свете.
Но леди Изабель держалась с достоинством, какие бы несчастья ее ни постигали.
– Мне очень жаль, дитя мое, – произнес отец Годрик, пытаясь вложить в эти слова все свое сострадание, – не так должны были вы узнать эту новость.
Ансельм опустил голову и виновато теребил пояс, кляня себя на чем свет стоит.
– Не важно, как это преподнесено, ведь суть остается неизменной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41