Шеннон Дрейк: «Тристан и Женевьева (Среди роз)»

Шеннон Дрейк
Тристан и Женевьева (Среди роз)



OCR Dinny
«Тристан и Женевьева»: Русич; Смоленск; 1995

ISBN 5-88590-369-7 Аннотация Действие романа происходит в XV веке в Англии, раздираемой кровавыми междоусобицами в эпоху войн Алой и Белой розы. Главным героям, леди Женевьеве и лорду Тристану, самой судьбой было предначертано из заклятых врагов стать пылкими влюбленными. Шеннон ДрейкТристан и Женевьева (Среди роз) Со всей любовью посвящается моей матери, Вайолетт Грэхем и, Вильяму Шерману, и приурочена к их юбилею. БИЛЛ! МЫ ТАК СЧАСТЛИВЫ, ЧТО ТЫ У НАС ЕСТЬ! ПРОЛОГ 15 октября 1483 года А так ли уж нужно девушке прелестное личико?А должна ли она быть грациозной?Эх-ма!Она развеет печаль мужчины…И, ох, ее прелести!.. – Предел его желаний! Сэр Томас Тайдуэлл во всю глотку распевал балладу фривольного содержания, повернув лицо к темнеющему горизонту. Он выпил ни один кубок вина и, поэтому громко смеялся, раскачиваясь в седле.И если бы не Джон Плизэнс, который ехал рядом и поддерживал его, сэр Томас давно упал бы на землю. Джон был почти также пьян, как и Томас. Он обнял за плечи своего приятеля и, болтаясь из стороны в сторону, они вместе запели непристойный припев: Как же! Ей совсем не нужно прелестное личико,И ей не нужно быть ни стройной, ни умной, ни грациозной…Все, что ей нужно – это объятия мужчины,Такие крепкие, чтобы его… меч вошел в ее ножны! Когда уже сам Джон чуть качнулся вправо, Томас снова едва не свалился, если бы не был подхвачен несомненным лидером их группы, Тристаном де ла Тером, вторым сыном эрла Эрл – граф английского происхождения. В данном случае подчеркивается несоответствие имени Тристан де ла Тер – титулу эрла. (Примечание переводчика)

Бэдфорда Хита. Джон лукаво подмигнул Тристану, который приподнял черные брови и улыбнулся в ответ, укоризненно и, в то же время, снисходительно покачивая головой.Троица эта возвращалась из Лондона, где Тристан был втянут в длиннющую дискуссию, посвященную вступлению на престол Ричарда III Ричард Ш (1452–1485 гг.) – король Англии с 1483 года, последний из династии Йорков. Младший брат короля Эдуарда IV, герцог Глостерский (с 1461 года). Стал королем во времена войн Алой и Белой розы

. Можно ли было назвать Ричарда узурпатором? Или его восшествие на трон было вполне законным действием, оправданным тем, что прямому наследнику едва исполнилось двенадцать лет и мальчик был еще слишком слаб для того, чтобы удержать в своих руках страну, опустошенную в результате войны, названной впоследствии войной Роз Война Роз (1455–1485 гг.) – это кровавые междоусобные войны федеральных клик, принявшие форму борьбы за английский престол между двумя линиями королевских династий Плантагенетов: Ланкастерами (в гербе – алая роза) и Йорками (в гербе – белая роза). В ходе этой войны погибли обе династии, и королем стал Генрих VII Тюдор, дальний родственник Ланкастеров. Ланкастеры опирались главным образом на баронов отсталого Севера и Уэльса. Йорки – на часть крупных феодалов экономически более развитого Юго-Востока

?Но трудности на этом не заканчивались.На протяжении нескольких лет Фракции Йоркской ветки королевского дома боролись за власть. Своеобразная маленькая война в большой войне.Семья Тристана де ла Тер старалась оставаться в стороне от этого конфликта.Тристан же, еще будучи подростком, участвовал в сражении на стороне короля Эдуарда IV Эдуард IV (1442–1483 гг.) – король Англии в 1461 – 83 г. г., кроме октября 1470 – апреля 1471 г., первый из династии Йорков захватил престол в ходе войны Алой и Белой розы, низложив Генриха IV Ланкастера

против сэра Варвика Варвик, Ричард Невилл (1428–1471 гг.), – граф английский, политический деятель и полководец. Крупнейший феодал, глава многочисленной и могущественной баронской семьи Невиллей. Активный участник войн Алой и Белой розы и ряда династических переворотов. Варвик вошел в историю с прозвищем «делателя королей» и «последнего барона»

, одного из претендентов на престол. Но после смерти Эдуарда IV в 1483 году, Ричард, герцог Глостер, отобрал корону у своего племянника, сына и наследника короля.Тристан знал, что именно с этого момента и начнется смута. Более того, это будет смута, в которую «тянут и семью де ла Тер, ибо она не сможет остаться в стороне.– Пой, Тристан! – потребовал Джон, – ты же знаешь слова!– Он знает слова, – согласился Томас, поправляя съехавшую набок шляпу. – Но ему не знакомы эти чувства. Ах! Эти прекрасные женщины, такие прелестные, с такими аппетитными телами! Как они ублажали нас в таверне мистера Вилькокса.Он ткнул в сторону Тристана обвиняющим жестом руки:– А ты, ты даже не притронулся ни к одной из них! Фи, мой сеньор! Мой лорд! Ты же был сущим дьяволом до женитьбы! Никто лучше тебя не знал, как выпить кружку старого доброго эля и отпустить пару хорошо приправленных штучек, от которых падали в обморок не только леди, но даже шлюхи!Де ла Тер снова приподнял черные густые брови, но не вымолвил ни слова. Уголки его рта тронула еле заметная улыбка.Все трое были юны и в самом расцвете сил, но уже тугие мускулы отягощали их тела, привычные ко многим часам верховой езды, натренированные в сражениях и рыцарских турнирах. Рожденные и вскормленные во время непрекращающихся братоубийственных войн между Ланкастером и Йорком, молодые люди были воспитаны как солдаты.Все это накладывало на Тристана тяжелый отпечаток ответственности. Он был вторым сыном графа Юстаса Бэдфорда Хита, и земли, на которых они выросли, были доменом Домен сеньориальный – часть вотчины (поместья), находившаяся в непосредственном владении феодала, на которой он вел самостоятельное (домениальное) хозяйство, используя труд зависимых крестьян-держателей или безземельных работников

его отца. В любое время Юстас мог выставить более тысячи кнехтов и рыцарей, его земли простирались до горизонта и дальше за горизонт, более чем мог охватить самый зоркий глаз, а шерсть, производившаяся на его фермах, славилась и по ту сторону пролива Имеется ввиду пролив Ла-Манш (примечание переводчика)

.В один прекрасный день старший сын графа Бэдфорда Хита унаследует имение и титул отца, но Тристан, в отличие от многих других младших сыновей, не обратился в лоно Церкви, ибо отец пожаловал ему значительную часть собственных земель, и, хотя Юстас освободил своих крепостных, де ла Теру верой и правдой служили сотни арендаторов, йоменов Йомен – крестьянское сословие в Англии 13–14 вв. Этим термином прежде всего обозначали крестьянина, который вел самостоятельное хозяйство и обладал «собственной» землей – наследственным держанием (в отличие от арендатора)

и мелкопоместных дворян, таких как Джон Плизэнс и Томас Тайдуэлл.С того момента Тристан осознал всю тяжесть ответственности, возложенной на его плечи. Он мог выпивать со своими друзьями, но никогда не напивался допьяна, как они.Он не мог оставаться вне политики, так как знал, что верность иногда бывает вынужденной, иногда добровольной, но всегда требует высокой платы.На исходе дня, когда молодые люди возвращались домой, все вокруг казалось спокойным. Однако Тристан подозревал, что его друзьям скоро вновь предстоит сражаться.Ричард сверг собственного племянника и захватил корону, и Лондон принял это как должное – корона должна принадлежать сильнейшему. Де ла Тер оставил при себе свое личное мнение. Он полагал, что Ричарду корона подходит больше – сильный, опытный, зрелый муж, ему по плечу удержать в руках бразды правления страной.Внезапно, из своих темниц в Тауэре Тауэр – замок-крепость в Лондоне (в восточной его части, на берегу Темзы). Тауэр служил (вплоть до 17 в.) одной из королевских резиденций. Здесь же находилась до 1820 г. главная государственная тюрьма. В Тауэре были тайно умерщвлены или казнены многие высокопоставленные лица (Генрих VI и Эдуард V с братом Ричардом, Томас Мор, Т. Кромвель, и многие другие). В настоящее время – музей

пропали наследник и его младший брат. И, недобрые люди говорили, что Ричард приказал убить собственных племянников.Тристан, как сын законного пэра королевства, потребовал показать мальчиков. Ричард всячески пытался уклониться, но Тристан упорно стоял на своем.Вот тут-то и вмешался Букингем, который был вернейшим сторонником Ричарда, при его восшествии на престол. Букингем заявил, что каждый, кто не будет способствовать подавлению мятежа, вспыхнувшего на юге страны – считается предателем.Тристан же, вежливо, но твердо отказался от участия в походе и добавил, что не принесет извинений за свое поведение, пока король не докажет свою непричастность к смерти детей.Вопрос так и остался открытым в тот вечер, когда трое молодых людей покидали Лондон. Джон и Томас – достаточно пьяны, а Тристан – погруженный в невеселые раздумья. Он стремился достичь Большого замка засветло. Недавно отстроенное, вполне современное сооружение было предназначено скорее для комфортабельной жизни, чем для обороны.Это был прекрасный дом, который становился для Тристана еще притягательней и прекрасней, при мысли о том, что там ожидала его жена Лизетта.– Ха, – посмотри-ка на него Джон! – скорчив гримасу отвращения, вскричал Томас. – Посмотри на его лицо – на лицо человека, который не интересуется больше плотскими удовольствиями! Он же думает о ней! – Джон рассмеялся. – Ну да! Я бы тоже думал о ней, живи она в моем доме!– Но ведь, она же его жена! – не отступался Томас. – Жена! Ба! Это всего лишь такая маленькая изящная штучка, являющаяся частью вашего имущества и достатка. Тристан! Милорд! Мой дорогой друг, Тристан! Ведь ты же знаешь, что жена создана, отнюдь не для радости! Радость дают другие, те девицы из таверны, они специально для того и существуют!Юный лорд рассмеялся и подъехал ближе к Томасу. Он приобнял друга за плечи и грустно покачал головой.– Эх, Томас! Томас! Сынок, мальчишка, дитя! Ты не прав. Шлюхи предназначены не для любви. Настоящую любовь нельзя купить, ни за какие деньги! Лучше, пой свою песню, Томас! Моя жена любит меня. И она всегда так счастлива, когда встречает меня! В эти минуты ее лицо прекраснее всего: оно просто сияет, а глаза глядят прямо мне в душу… И как же, Томас, я могу теперь желать другую? Аромат моей Лизетты сладок, вкус ее тела свеж, как весенний воздух, а от твоих шлюх несет, как из свиного загона.– Брак совсем изменил его, – сказал уныло Томас, обращаясь к Джону.Тристан расхохотался, запрокинув голову, и Джон заглянул в его глаза, такие темные, как безлунное ночное небо, глаза цвета индиго, и расхохотался вместе с ним.Тристан и Лизетта и в самом деле были счастливой парой… Их брак был устроен отнюдь не по соображениям любви, но уже через полгода, молодые люди, так сильно привязались друг к другу, что окружающие только разводили руками, ибо на такие отношения между ними никто прежде не смел и надеяться.Тристан был высок, как дуб и мускулист, как породистый жеребец. Лизетта была необычайно красива, с пышными темно-каштановыми волосами, мягкими движениями, музыкальным голосом и ангельским лицом.Браки, подобные этому, случались крайне редко, их союз благословляли сами небеса. И в дополнении ко всему Лизетта носила в себе наследника Тристана.Томас искоса посмотрел на Джона.– Господи, да он же говорит, как поэт!И оглянулся на человека, которому был беспредельно верен.– О, она прекрасна, милорд! Прекрасна как ангел, красива и благословенна. И сладка, слишком сладка и хороша для тебя, о грубый солдафон! Но сэр, развлечения, о которых мы только что говорили…Джон прекратил смеяться.– Томас, ты же сам женился на богатой вдове с пышными усами, что ты можешь знать о счастье Тристана?Тристан не смог сдержать при этих словах громкого смеха. И, вправду, жена Томаса была богата, благодаря своему прежнему мужу – меняле, но в дополнение к своему богатству она была страшна как ведьма.Однако у нее был весьма острый ум, и Томасу она пришлась по душе. Уже через год жена родила ему крепкого здорового мальчика, и поэтому сейчас Томасу оставалось только попытаться отшутиться.– Чтоб тебе заразиться сифилисом, Джон! – вскричал он с притворным ужасом. – А уж если ты и найдешь такую женщину и женишься на ней, то пусть она будет холодной, как монахиня!Плизэнс уже собирался ответить Тайдуэллу, но слова застряли у него в глотке, ибо он увидел вдруг, как нахмурился де ла Тер. Лицо Тристана внезапно стало таким суровым, что Джон невольно отшатнулся от него.Лицо графа де ла Тер было удивительно обаятельным, когда он смеялся, и становилось таким жестоко-суровым, когда он бывал рассержен чем-либо. Много раз Джон возносил хвалу небесам за то, что он с Тристаном, а не с его врагами. Теперь лицо Тристана было таким мрачным, что казалось сама ночь спустилась на него и изменила весь облик лорда.Озабоченность, настороженность, предчувствие близкой опасности – вот что ясно читалось на его красивом лице.– Тристан, в чем дело? – …Джон проследил за взглядом друга, устремленным вперед.И тут Джон Плизенс все увидел сам. Они подъезжали к ферме на самой окраине земель де ла Тера. Сумерки наступали быстро и трудно было что-либо разглядеть, но даже в полутьме было видно, что ферма недавно горела. Дым все еще поднимался в вечернее небо. Де ла Тер пустил своего коня галопом. Друзья, моментально протрезвевшие, моментально последовали за ним.Лорд соскочил с лошади у самого дома, сложенною из грубого камня и склонился над стариком-фермером. Он прикоснулся к его шее и невольно отпрянул, глядя на еще теплую кровь, испачкавшую ему пальцы.Его спутники спешились и стояли рядом. Тристан быстро поднялся на ноги. Большими шагами направился он к дымящемуся дому и вошел через дверной проем с выбитой дверью. Джон пошел следом и встал позади него, у дверей. Потрясенные, они увидели следы варварского разгрома, учиненного внутри дома. Вся обстановка была порублена и свалена в дымящуюся кучу, в которой все еще тлели угли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62