Я приказываю вам оставаться здесь: не хватало мне втягивать вас в свои дела. Если я не вернусь, пусть Лил расскажет вам, что творится, а потом возвращайтесь на «Дженни-Лин». Поднимите якоря и вперед, к заливу. Все ясно?
Матросы понуро кивнули головами. Лил оказалась более разговорчивой:
— Ты просто дурак, Брент Макклейн.
— Да, — охотно согласился капитан. — Так ты дашь мне лошадь?
* * *
Улочки на окраине города были безлюдны. Вокруг царила неправдоподобная тишина, в воздухе пахло гарью. Впрочем, в этой тишине не было ничего удивительного: как еще может выглядеть город, который только что оккупировала армия противника? Население Северной Флориды затаилось в тревожном ожидании.
В зловещем безмолвии не было ничего противоестественного. Оставшиеся в городе люди заперлись в домах, моля Бога, чтобы их не тронули неприятельские солдаты. Много дней матери не осмелятся выпускать на улицу детей. Долго еще побежденные будут с угрюмым видом взирать на победителей…
Эти бестолковые янки, решил Брент, пользуются плодами своей победы с удивительной беспечностью, видимо, считая, что Флорида не представляет для них никакой опасности и годна лишь на то, чтобы быть источником провианта, кораблей и вооружений…
Достигнув западной заставы, Брент изо всех сил пришпорил костлявые бока искусанной оводами клячи, которую Пит добыл для Лил. Счастье еще, что хозяйка смогла разыскать для капитана хотя бы это четвероногое подобие коня: отступая, конфедераты увели с собой почти всех годных лошадей — Флорида славилась своей доблестной кавалерией.
Двинувшись в путь, Брент отчетливо сознавал всю сумасбродность своего предприятия, которое могло закончиться после первой же встречи с патрулем юнионистов. Ему не удастся уйти от погони на этой жалкой кобыле. Но что толку думать об этом? Макклейн попытался отвлечься от мрачных мыслей.
«Не дай себя убить», — сказала на прощание Кендалл. Каким легкомысленным тоном были произнесены эти слова! Очаровательный протяжный южный говор был буквально пропитан беззаботностью, однако за этой обманчивой оболочкой скрывалась подлинная тревога, и Брент, вспоминая сцену прощания, вновь и вновь преисполнялся желанием выжить, во что бы то ни стало. С того дня утекло много воды, все время было заполнено морскими переходами и жестокими сражениями, но память о Кендалл осталась жива. Эта женщина преследовала его во сне и мечтах — Брент явственно видел, как они снова близки. Макклейн воочию представлял себе то, что было, и то, чему только суждено будет произойти… Но дайте только срок — и все исполнится.
Именно из-за Кендалл Брент был одержим желанием увидеть «Южные моря». Имение принадлежало Джастину, но вокруг плантации было сколько угодно свободной земли. Этих акров хватит мужчине и женщине для того, чтобы построить дом, который Кендалл украсит своим присутствием, — дом, в котором она будет полновластной хозяйкой, королевой. Брент представил себе ее бездонные изумительной синевы глаза, когда она встречает его на пороге дома. Кендалл… Эта женщина может быть великосветской леди в гостиной и ненасытной ведьмой в постели… Но… она жена другого.
Правда, если честно, то последнее обстоятельство мало беспокоило Брента. Закончится война, Кендалл получит развод, и плевать на скандал, который поднимут разные ханжи по этому поводу. Самое главное — уберечь ее от янки до развода.
Брент улыбнулся, представив себе, как живет сейчас Кендалл посреди болот. Как давно они не виделись! Интересно, как они поладили с Рыжей Лисицей? В том, что Кендалл уживется с индейцами, Брент нисколько не сомневался. А вот каково придется индейцам?
Задумчивая улыбка, смягчившая черты резко очерченного лица Брента, мигом погасла. В воздухе сильно запахло дымом пожарища. Гарью несло не из города. Макклейн сильно ударил каблуками по впалым бокам клячи, и она неожиданно пустилась по дороге тяжелым галопом. Обдуваемый дымным ветром, Брент летел сквозь ночь, трепеща от тяжелых предчувствий.
Он потерял всякое представление о времени. Доскакав до юго-западной развилки, он, не снижая аллюра, свернул в нужную сторону. На обсаженной магнолиями дороге, ведущей к «Южным морям», его внезапно охватила страшная слабость. Ноги стали ватными. В душу закралось неясное подозрение. Он остановил лошадь и пристально вгляделся в темноту.
В нетерпении Брент спешился и двинулся пешком к родному дому, немного погодя сорвался на бег, потом снова остановился. Он увидел… Опустившись на колени, Брент застыл на месте, не в силах идти дальше.
От «Южных морей» остались одни воспоминания. От былого великолепия сохранились только три колонны. Призраки, выделяющиеся на фоне темного ночного неба, напитанного запахом горького дыма. Белый цвет колонн, отражавших яркий лунный свет, зловеще контрастировал с чернотой пепелища.
Брент не знал, сколько времени простоял он на коленях… Тупая боль, овладевшая всем его существом, сводила с ума.
Он начал молиться, возблагодарив Бога за то, что умерла мать, не дожив до этого ужаса.
Потом он ощутил ярость. Ярость и чувство невосполнимой утраты. Однако продолжал не двигаясь стоять на коленях. Оцепенев, он услышал чьи-то шаркающие шаги.
— Масса Брент?
В голосе прозвучало такое недоумение, словно Макклейн был привидением. Он присмотрелся и увидел в темноте фигуру высокого худого негра.
— Боже! Так это и вправду вы, масса Брент?
— Здравствуй, Томас, — тихо произнес Брент, узнав старого лакея отца Опираясь на протянутую черную руку. он поднялся. — Томас, где Дженнифер, Патриция, Патрик?
— Не переживайте понапрасну, молодой господин. Миссис Патриция и ее малыш ушли в Ричмонд, к своим. А мисс Дженни, она здесь, никуда не уехала. Но вы не волнуйтесь, у нее все хорошо, с ней ничего плохого не произошло. Они не стали жечь дома рабов. Они, янки то есть, очень хотят, чтобы мы, цветные, записались в их армию и бросили свои дома. Где же мы будем потом жить? А мисс Дженнифер живет в домике матушки Ли.
— Можешь отвести меня к ней, Томас? — устало спросил Брент.
— Ну да, конечно, могу, сэр, буду просто счастлив. Но знаете, масса Брент, это очень опасно для вас, бродить здесь. Янки имеют на вас большой зуб и хотят засадить в тюрьму.
— Спасибо, Томас, я знаю и пробуду здесь недолго, но мне очень надо увидеться с Дженни.
— Идемте, сэр, идемте. Матушка Ли живет сейчас в большой пристройке. Пока конфедераты были здесь, в господском доме лечили раненых солдат, и мисс Дженни еще тогда переехала к матушке Ли.
Брент внезапно остановился, хлопнул себя по лбу и изумленно присвистнул. Вблизи он еще раз посмотрел на развалины сгоревшего дома.
— Так они же не сожгли дом, они его взорвали?
— Да, сэр, именно так они и сделали. Но пойдемте скорее, масса Брент, не то мм наскочим на янки, которые все время рыщут в округе.
Брент знал, что многие плантаторы держали своих рабов в полной нищете, хижины негров порой были хуже загонов для скота, и в душе Макклейн понимал, что рабство несправедливо.
Но Макклейны не были жестокими рабовладельцами, и, переступив порог чисто выбеленного домика семейной поварихи, можно было в этом убедиться. В добротной печи весело потрескивал огонь, на окнах — аккуратные занавески, на полу старый ковер, из господского дома.
Войдя в дом, Брент едва ли заметил худую старушку Ли. Его взгляд мгновенно отыскал хрупкую светловолосую девушку, которая, низко склонившись над рукоделием, что-то шила у плиты.
— Дженни!.. — хрипло произнес Брент. Девушка вскинула на брата свои огромные серые глаза и, уронив шитье, порывисто вскочила с табуретки:
— Брент!
Она бросилась к нему на шею и чуть не задушила в объятиях.
— О, Брент, как я рада, что ты приехал! Но тебе не надо было этого делать!
Взяв сестру за плечи, он отстранился, наслаждаясь каждой черточкой родного лица. Губы его сложились в ласковую улыбку:
— Дженни… Какая ты красавица!
Брент снова привлек сестру к себе, с щемящей грустью отметив, как она повзрослела, с тех пор, как он ее не видел. Дженни только что исполнилось семнадцать, и от угловатого подростка, каким он ее запомнил, не осталось и следа. Девочка превратилась в красивую девушку с затаенной печалью в глазах.
— Что здесь произошло, Дженни? — спросил он, все еще прижимая девушку к себе. Какая мерзость — эта война! Старшие братья всегда подтрунивали над своими младшими сестренками, но когда тем приходилось туго, девочки всегда могли найти помощь у братьев и выплакаться на их плечах.
Но Дженни осталась одна.
Однако каким же молодцом она держится! В глазах грусть, но рот упрямо сжат — невзгоды не сломили ее, а закалили. И во всем ее юном облике чувствовалась какая-то весенняя свежесть. Короткие рукава-буфы обнажали руки, корсаж плотно охватывал стройный стан, голубая юбка обрамляла фигурку сестры чудесным колокольчиком. Блестящие толстые косы были аккуратно уложены кольцами.
«Как она похожа на меня!» — подумал Брент и от этой мысли на сердце стало теплее. Жаль, конечно, что разрушены «Южные моря», но их можно восстановить, пока жива их душа — Дженни.
— Так что здесь произошло, Дженни? — тихо повторил он свой вопрос.
Дженнифер отступила назад и попыталась лучезарно улыбнуться.
— Сначала обними матушку Ли, Брент, и садись. Матушка принесет нам чаю. Ты не голоден, Брент? Сколько бы я ни встречала моряков и солдат, они всегда умирают с голода!
Брент послушно обнял старушку, которая, сколько он себя помнил, всегда была членом их семьи. С плачем, негритянка обвила его шею.
— Садитесь, масса Брент. Я сейчас принесу вам чаю, детки, а потом мы с Томасом оставим вас одних.
— Спасибо тебе большое, матушка Ли, — ответил Брент, едва сдерживая нетерпение услышать рассказ сестры. — Я совсем не хочу есть, Дженни, камбуз на моем корабле работает исправно.
Минуту спустя Брент сидел на полу, скрестив ноги и потягивая сассафрасовый чай с доброй толикой бренди.
— Ты слышала что-нибудь о папе и Стерлинге? — спросил Брент.
— Около месяца назад я получила от них письмо. У них все хорошо, их часть отправили в Виргинию, — ответила Дженни, тяжело вздохнув, но тут же улыбнулась: — Папа так гордится тобой, Брент! Он пишет, что и в Виргинии все слышали, как ты надул янки, проведя корабль под самым их носом!
Брент болезненно поморщился. Слова Дженни напомнили ему о вопросе, все время мучившем его:
— Они сделали это из-за меня? Янки отомстили, уничтожив «Южные моря»?
Смутившись, Дженни неловко поправила юбку.
— Это так, Дженни?
— Ну да, Брент. Но не только из-за тебя, конечно. Из-за папы и Стерлинга тоже. И знаешь, Брент, для тебя это прозвучит странно и вряд ли мои слова тебе понравятся, но мне показалось, что они не хотели этого делать. Когда янки пришли, я встала на пороге с ружьем и сказала, что пока я жива, они не войдут в дом. Командовавший ими лейтенант оказался очень милым человеком. Солдаты обложили дом взрывчаткой, а он поднялся по ступенькам и встал напротив меня. Наверняка лейтенант понимал, что я смогу выстрелить, но еще больше он боялся, что дом вспыхнет, а я останусь в нем. Парень начал говорить, что ему страшно жаль взрывать мой дом, но он не может ослушаться приказа начальства. Брент, когда пришли янки, я была в ужасе. Ты же знаешь, какие россказни ходили о них. Я была уверена, что меня изнасилуют, а потом перережут горло, но тот лейтенант оказался настоящим джентльменом. Он сказал, что, конечно, я могу его застрелить, но он обязательно попытается вытащить меня из дома, чтобы я осталась живой-невредимой. Знаешь, Брент, я не смогла выстрелить. Убежала в дом, и он бросился за мной, хотя здание вот-вот должно было взлететь на воздух. Я схватила старую Библию — ты помнишь, как ею дорожила мама, — а он схватил меня и выволок из дома. — Дженни замолчала на мгновение. — Его зовут лейтенант Джекоб Хэллорен. Если ты когда-нибудь встретишь этого янки, не убивай его, Брент. — Он помолчал, прихлебывая чай:
— Это война, Дженни. У людей, которых приходится убивать, не всегда успеваешь спросить имя.
— Но есть очень достойные янки, — тихо произнесла Дженни. Брент стукнул своей чашкой о чашку сестры.
— И негодяи конфедераты. Война не меняет людей, Дженни, она просто выявляет их лучшие и худшие черты. Приличный человек всегда остается приличным человеком. Линия Мэйсона — Диксона не может изменить этого факта. — Брент встал. — Но это война. Кстати, ты не помнишь, что они сделали с динамитом, который остался после взрыва?
Дженни пожала плечами:
— У них был фургон, откуда они доставали взрывчатку, но куда они потом ее отвезли?.. Думаю, к Мерфи. Янки собирались использовать их дом как свою штаб-квартиру. А зачем тебе это? — Глаза Дженни расширились от ужаса, она вскочила на ноги и, уронив чашки, схватила брата за руки: — Что ты задумал, Брент3
— Послушай меня, брат, отсюда бежала вся доблестная армия конфедератов, потому что янки было видимо-невидимо. Что ты хочешь сделать, скажи мне ради Христа?
— Маленький фейерверк, Дженни. Это будет моя личная месть. — В глазах Дженни промелькнул откровенный страх: — Брент, ты ничего не понял. Здесь вокруг янки! Наши войска ушли. Тут даже не было сражений. Федералы просто заняли город, и все.
— Дженни, я все прекрасно понимаю.
— «Южные моря» не стоят твоей жизни, Брент Макклейн?
— Не стоят? — хмуро переспросил Брент.
«Южные моря». Хлопок. Джексонвиллский порт. Верховые прогулки по собственным полям. Обоз с урожаем на северные мельницы.
Бурбон у камина и чтение хорошей книги. Охота на чистокровном жеребце со сворой гончих. Друзья и знакомые, связанные неписаным кодексом чести южанина. Пожалуй, это все, что осталось от старого, доброго Юга.
«Южные моря»…
После стольких лет он, наконец, нашел женщину, С которой был готов разделить свой дом, — женщину, которая с молоком матери впитала в себя его образ жизни…
«Южные моря». Кодекс чести. Какая могла быть жизнь?
Но если он воюет не за это, так за что, черт возьми?
Брент ласково разгладил морщинку над бровью сестры.
— Я получил задание от своего командования, Дженни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56