Брент сказал только, что у него свои счеты с одним янки и еще большие счеты с женой этого янки. Мечта Брента о мести в то время была расплывчата и неопределенна, он подумывал отложить ее осуществление до окончания войны. Он не мог даже предположить, что Рыжая Лисица столь серьезно отнесется к рассказу белого брата о желании отомстить.
Вождь приветливо заулыбался, увидев, что Брент взбирается по лестнице к двери его жилища. Макклейн улыбнулся в ответ, поднявшись на помост. Он не видел такого выражения на лице вождя с тех пор, когда они были еще юношами и Рыжая Лисица подарил своему белому другу настоящий нож семинолов, который был предметом мечты Брента с самого детства.
— Мой друг, — произнес Рыжая Лисица, — ты еще не выиграл войну с этой женщиной. Пока ты победил только в одном бою, но победить в войне тебе только предстоит. Я неплохо изучил эту женщину — она настоящий боец. Очень похожа на семинола — нас можно сломить силой, но покорить нельзя.
Скрестив ноги, Брент сидел напротив Рыжей Лисицы, улыбаясь Аполке, которая в этот момент подала гостю кружку дымящегося кофе. Капитан подождал, когда Аполка уйдет, чтобы уделить внимание своему краснокожему другу.
— Не перестаю удивляться, Рыжая Лисица, как тебе удалось выкрасть ее. Но знаешь, теперь, когда она здесь, я просто ума не приложу, что с ней делать.
Рыжая Лисица скептически поднял бровь. Ему было трудно поверить, что такой сильный белый воин, как его брат Брент, не знает, что делать с этой непокорной женщиной, тем более с такой красавицей, даже на взгляд искушенного семинола.
Брент рассмеялся, однако, когда он заговорил, в голосе его не было радости.
— Не беспокойся, Рыжая Лисица, я закончу те дела, которые мы с тобой задумали. Но что потом? Я, конечно, могу свернуть ей шею и избить до смерти, но…
Рыжая Лисица недоверчиво хмыкнул:
— Ты никогда не сможешь так поступить с женщиной, мой друг. Скажи, а что с ней случится, если ты передашь ее своим генералам?
Брент не спеша, отхлебнул глоток кофе с цикорием и пожал плечами.
— Практически ничего, Рыжая Лисица. Женщин-шпионок ловят по обе стороны линии Мэйсона — Диксона. Похоже, что янки галантностью не уступают конфедератам. Самое худшее, что случается с такими женщинами, — это небольшой срок тюремного заключения и принудительные работы, хотя иногда условия там могут оказаться довольно суровыми. Я знаю, что раненые мрут в этих тюрьмах как мухи, причем как на Севере, так и на Юге.
— Лучше умереть на воле, — тихо произнес Рыжая Лисица. Брент на мгновение замолчал. Оба вспомнили, как мучительно чахнул и умирал гордый вождь Оцеола в тюрьме форта Моултри. Рыжая Лисица не мог даже утешить семью Оцеолы — по законам белых людей он был незаконнорожденным сыном Оцеолы и не мог жить с его семьей. Брент попросил своего отца вмешаться, но и Джастину Макклейну не удалось ничего сделать. Антииндейские настроения в ту пору были очень сильны. Но Джастин сделал все возможное, ни на минуту не забывая о том, что в свое время Оцеола спас его сына и воспитывал некоторое время, прежде чем вернуть в родительский дом.
Брент и сам никогда не забудет Оцеолу. В памяти капитана Макклейна навсегда запечатлелись красивые черты сильного, волевого лица вождя. Он так живо представил себе сейчас Оцеолу, словно видел его в последний раз только вчера. В то далекое время маленький Брент гостил у родственника-плантатора. Тогда и произошло это несчастье: от плантации близ Миканопи осталось одно пепелище, хозяин был убит, а заботливо выстроенный дом сгорел дотла.
В ту пору маленький Брент еще не мог знать, что правительство Соединенных Штатов разорвало все территориальные договоры, заключенные с индейцами Флориды. Не знал он и о том, что белые вообще не собирались соблюдать какие бы то ни было договоры с краснокожими: они хотели, чтобы индейцы убрались в резервации на Диком Западе. Он не знал, что агенты и чиновники Бюро по делам индейцев вели себя как последние воры и мошенники, постоянно обманывая доверчивых краснокожих, а многие поселенцы рассматривали индейцев, оказавшихся на территории их участков, как объект для охоты.
В тот момент Брент видел только одно: к нему верхом на пони направился мужчина с тяжелым взглядом умных темных глаз. На голове краснокожего была повязка с пером. Да, это индеец. Брент достал карманный нож и приготовился к обороне. Оцеола остановил пони и некоторое время они с Брентом рассматривали друг друга — напуганный ребенок и умудренный опытом, но молодой годами вождь. Наконец Оцеола сказал:
— Положи нож, мальчик. Ты стоял передо мной, как мужественный воин, но Оцеола не воюет с детьми.
Брента отвезли в главный лагерь семинолов во Флориде, и Оцеола лично проследил, чтобы родителям Брента послали письмо с вестью, что их сын жив. Однако прошло еще пять месяцев, прежде чем они приехали, получив радостное известие.
С тех пор прошло двадцать пять лет. Война, изгнавшая индейцев, закончилась. Оцеола умер. Семинолы и микасуки доблестно сопротивлялись, и их не удалось вытеснить в западные резервации. Они остались здесь, в болотах Эверглейдса. Они не сдались и не покорились. Они научились жить в мире топких болот. Ни один белый не знал эти места так, как индейцы — семинолы и микасуки.
— Все воюете? — спросил Рыжая Лисица, отвлекая Брента от воспоминаний.
— Воюем, Рыжая Лисица. Гибнут люди. В Виргинии развернулись большие сражения, в которых смерть скосила тысячи солдат. Близ Манассаса, у местечка под названием Бул-Рак, с обеих сторон убитых было не счесть, и все — молодежь. Говорят, что там победили южане. Северяне были разбиты и бежали к себе в Вашингтон. Но всем ясно, что эта война быстро не закончится. Сейчас удача улыбнулась южной армии. Наши генералы лучше соображают. А почему бы и нет? Большинство из них закончили Уэст-Пойнт, военную академию армии Соединенных Штатов. Они и служили в ней, пока не отделились их родные штаты. Похоже, наши генералы лучше разбираются в Стратегии, чем их северные коллеги. Но мне тревожно, Рыжая Лисица. У Севера больше людей. Солдаты гибнут, но потери быстро восполняются. Они, как прилив, а его невозможно остановить или удержать.
Рыжая Лисица внимательно смотрел, как его старый друг, перестав мерить шагами помост, остановился, глядя на мирную картину, освещаемую заходящим солнцем. Эверглейдс был очень красив в эти часы наступления сумерек. Солнце огненно-рыжим шаром клонилось к горизонту, освещая покрытые мхом деревья и высокую траву, которую пригибал к земле легкий ветерок, рассеивавший влажную духоту уходящего дня. Цапли и журавли изящными силуэтами вырисовывались на фоне золотистого неба.
— Ты против этой войны, — произнес Рыжая Лисица. — Зачем же ты воюешь? — Брент пожал плечами.
— Флорида — мой дом Рыжая Лисица, как и твой. Она принадлежит Конфедерации, беда пришла на мою прекрасную землю. Ее сыны умирают за сотни миль от родного дома, а здесь никто не может защитить людей и дома от набегов янки, рыщущих по всему побережью. Теперь я воюю за это, так же как и ты, Рыжая Лисица. Я просто хочу сохранить мой дом…
Брент помолчал. Индейский вождь внимательно смотрел на него, и Брент продолжил:
— А может быть, я хочу сохранить образ жизни… Сам не знаю. Иногда мне кажется, что я воюю за то, чтобы привезти лекарства старым и больным людям, еду детям. Иногда я вожу оружие, чтобы люди могли продолжать и дальше истреблять друг друга. Подчас я и сам не могу разобраться в своих чувствах, Рыжая Лисица. Я знаю только одно: мужчина; должен следовать велениям своей совести и, выбрав свою позицию, сохранять верность долгу.
Рыжая Лисица долго молчал, обдумывая слова друга, потом взгляд его стал испытующим:
— Рабство чернокожих — несправедливо. Мы прятали здесь многих беглецов: их спины были изуродованы плетьми. Брент не отвел взгляда.
— У меня нет рабов, Рыжая Лисица. Но у моего отца они есть. Правда, он хорошо с ними обращается и даже учит читать и писать, они сыты, одеты, обуты.
— Джастин Макклейн — хороший человек. Не многие плантаторы похожи на него.
Но не у многих имеются рабы, Рыжая Лисица. У половины солдат Конфедерации никогда в жизни не было ничего, кроме клочка земли. Рабы очень дороги и есть только у богачей. Естественно, плантаторы сражаются не за страх, а за совесть. Правда, некоторые богачи нанимают за деньги бедняков, чтобы те шли за них умирать, и большая часть нашей армии состоит именно из бедняков. Но насколько я знаю, у индейцев тоже существует рабство.
— Да, но так же, как и ты, я не могу смириться с тем, что человеком можно владеть, как вещью. Он не зверь — его нельзя истязать кнутом, заковывать в цепи и продавать.
— Но, однако, ты помогаешь мне, — тихо произнес Брент.
— Я воюю с синими мундирами, брат мой. Я воюю с пехотой и кавалерией, с которыми мой народ воевал всегда. Семинолы просто привыкли ненавидеть синие мундиры федеральной армий. Вот закончится война, и тогда я посмотрю, продолжать ли борьбу с белыми или нет. — Рыжая Лисица посмотрел на друга, но Макклейн промолчал. Они оба молили Бога, чтобы семинолов оставили наконец в покое в их Эверглейдсе. — Но объясни мне, будь добр, одну вещь. Что именно вы называете военно-морским флотом? Ты выходишь в море на собственном корабле, со своим старым экипажем. Какой же это военно-морской флот?
Брент сухо и невесело рассмеялся, в голосе его прозвучала неприкрытая горечь:
— Когда создали Конфедерацию, у нее сразу появилась сухопутная армия. Люди пришли из армии юнионистов. Были у Конфедерации и морские офицеры, но не было кораблей. Тогда Юг воззвал к своим гражданам. — Брент пожал плечами. — Лучшего в такой ситуации придумать было нельзя. Моя шхуна имеет прекрасные мореходные качества — такую я бы никогда не получил ни на каком флоте. Я могу на приличной скорости ходить на ней по океану, а при необходимости проскальзывать в устья самых узких рек. Не успели мы начать эту войну, как поставки продовольствия и одежды были блокированы северянами…
Рыжая Лисица хотел что-то сказать, но в этот момент появилась Аполка. Она взошла по лестнице, держась одной рукой за перила, а в другой с прирожденной грацией неся поднос, уставленный едой для мужа и его гостя. Этого красивого белого воина индейцы назвали Ночным Ястребом — именем, хорошо известным в портах Конфедерации, куда приходил корабль Брента, отважно прорывая блокаду юнионистов.
— Моя жена принесла ужин, — сказал Рыжая Лисица. — Теперь мы будем говорить только о приятных вещах.
Брент сел на пол напротив вождя, скрестив ноги. Улыбнувшись Аполке, он поблагодарил ее за поданное ему блюдо. Жаркое — с наслаждением отметил он про себя, с удовольствием вдыхая чудесный аромат мяса. Воины на славу поохотились, добывая еду для своего племени и для его экипажа.
— Я, как всегда, хочу поблагодарить тебя, Рыжая Лисица, за твое неизменное гостеприимство.
— Она хорошая повариха, моя Аполка, верно?
— Самая лучшая, — ответил Брент, улыбаясь жене вождя. Макклейну было нелегко поддерживать разговор с женщиной. Несмотря на то, что белые часто объединяли флоридских индейцев общим названием «семинолы», на самом деле языки семинолов и микасуки довольно сильно отличались. Оба племени проживали первоначально на реке Джорджия, но происходили от разных предков. Брент хорошо знал наречие мускоги, но микасуки говорили на диалекте языка хитичи, а Аполка происходила из племени микасуки. Обычаи племен были очень схожими, и межплеменные браки — притом, что на флоридских просторах осталось всего несколько сотен индейцев, — стали делом весьма обычным. За последнее время Аполка сделала большие успехи в освоении языка мускоги, но небольшой языковой барьер между ней и Брентом не мешал им общаться на языке теплой, сердечной дружбы.
По закону племени женщины ели отдельно от мужчин, поэтому Аполка, принеся мужчинам ужин, собралась уйти, но задержалась и шепнула что-то на ухо Рыжей Лисице. Вождь от души рассмеялся, и в его глазах мелькнули смешливые искорки, когда он сказал Бренту.
— Аполка говорит, что Кендалл искупали, накормили и заперли в хижине.
— Спасибо вам, — спокойно произнес Брент и принялся за еду, не ощущая, однако, теперь ни вкуса, ни запаха изысканного блюда. Какой же мести он хочет?
Он едва не принял смерть из ее рук год назад, но теперь играет со смертью каждый день и нисколько от этого не страдает. Тогда в чем же дело?
Эта женщина задела его гордость. По ее милости его корабль подвергся неожиданной предательской атаке.
Было, однако, нечто такое, кроме жажды мести, что толкало Брента на поиски Кендалл Мур. Именно из-за этого «нечто» ему было невыносимо мучительно видеть, как зыбучий песок увлекает ее в бездну.
Он все еще желает ее, подлую Кендалл Мур. И не только ради мести. Он желает ее потому, что так и не смог полностью избавиться от ее вожделенного образа. Он так и не смог забыть ее шелковистую кожу, тепло ее упругого тела, которое ощутили его ладони, взгляд ее глаз, когда он был готов к любви.
«Мошенница!» — напомнил Бренту внутренний голос. Она просто очень хорошо играла свою роль, чтобы ненадежнее заманить его в ловушку и лишить бдительности. О, она преуспела в этом! В ее объятиях он забыл обо всем на свете, думая только о том, как бы познать эту женщину…
Но она тоже отвечала ему взаимностью, невесело подумал Брент. Такой трепет невозможно изобразить. Как билось ее сердце, какой тяжелой и налитой стала грудь, как она выгибалась навстречу ему, какими полными и жаждущими поцелуев были ее губы! Неужели эта сладость была заранее отрепетирована и… О, черт возьми, как не хочется в это верить!
Но видно, так оно и есть, с вздохом подумал Макклейн. Отчасти им движет жажда мести. Господи, она же соблазнила его и собиралась сделать свое дело! Мужчины не забывают такого до конца дней своих. Однако за жаждой мести стояло и сильнейшее влечение, острое желание узнать, что за облака заволокли тогда его разум. Если он будет обладать этой женщиной, то, может быть, тогда сможет, наконец, избавиться от власти духа, который овладел им, — синеглазого духа с золотистыми волосами… Брент поднял глаза и увидел, что Рыжая Лисица, не притронувшись к еде, в упор смотрит на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56