Ведь не кто иной, как она, стойко сносила побои и ругань мужа. Эта ее твердость чаще всего и вызывала его гнев. И всякий раз это было ее маленькой победой, которая порой обходилась ей дорого, оставляя синяки на теле. Но в душе она была довольна, а сердце ликовало.
– Нет, милорд, – ответил сэр Гай, немало удивив этим Эннис. Он слегка подвинул ее в седле, одной рукой поддерживая ее.
– Мы не будем останавливаться до сумерек, – Драгонвик показал на восток. – Затем мы сделаем очень короткий привал. Если мы будем двигаться быстро, то достигнем цели прежде, чем рыцари Сибрука догонят нас.
Весь день отряд пробирался, минуя проезжие дороги, выбирая окольные тропки шириною со след овцы. Они тщательно обходили деревни и отдельно стоящие постройки, из чего было ясно, что ле Дрейк стремится попасть в Драгонвик незамеченным.
Эннис сжала обеими руками высокую луку седла и произнесла окрепшим голосом:
– И вы думаете, что сможете противостоять объединенным силам Сибрука и короля, милорд?
– Король во Франции, – сказал он резко. – Когда я уезжал оттуда, он не собирался ее покидать.
– Когда он узнает о вашем произволе, то пошлет войска, чтобы осадить ваш замок.
– Пусть посылает. – Беспощадная улыбка искривила его рот. – Если кто-то думает, что освобождение ваше пройдет успешно, то он заблуждается. Я верну вас по частям, пусть собирают в единое целое. Вы думаете, миледи, это удовлетворило бы их?
Она во все глаза смотрела на него. Внутри у нее похолодело. Не было никакого сомнения, что Рольф ле Дрейк выполнит свою угрозу. Холодея от ужаса, она увидела, как он грустно улыбнулся ей и поворотил свою лошадь. Он ускакал, не оглядываясь.
Они снова двигались вперед. И снова бормотание сэра Гая, но она даже не пыталась вникнуть в смысл его слов. В ее ушах без конца звучали насмешки ле Дрейка, угрожавшего ей гибелью. Теперь она ждала помощи только от Бога. А она-то наивно надеялась, что Дракон обладает душой…
Маленький отряд прибыл в Драгонвик глубокой ночью. Свет от трещавших факелов, прикрепленных к стенам замка, пытался бороться с темнотой.
Верный своему слову, Рольф прежде сделал очень короткую остановку для отдыха. Благодаря этой спешке он опередил своих преследователей и теперь мог чувствовать себя в безопасности. Драгонвик стоял на холме, обзор с которого был в радиусе лье, а в ясные дни и больше. Часом раньше, когда свет еще лился на землю, их приближение к замку заметили бы издалека.
Темная фигура стражника появилась в узком просвете бойницы, освещаемая прерывистым светом факела, и Рольф назвал свое имя. По приказанию лорда стражник немедленно опустил мост. Предчувствуя отдых и корм, усталые лошади били копытами и нетерпеливо фыркали, бренча сбруей. Он был дома.
Под громкий звон цепей мост опустился и замер с глухим стуком. Рольф направил коня вперед. Копыта зацокали по деревянному настилу, когда он проезжал под зубцами портала. Он свернул за угол, в проход между стен с бойницами. Утомленный отряд прошел еще через пять ворот и под шестью опускающимися решетками и достиг второго разводного моста и рва. Эта темная лента сонной воды не отличалась от первой. Легкий туман висел над ее поверхностью.
Миновав стены двадцатифутовой высоты, они наконец очутились во дворе замка. По верху стен имелись зубцы для защиты стрелков и дорожки для ходьбы; слабые тени перемещались по ним: это были часовые, отвечающие за безопасность Драгонвика. На равном расстоянии друг от друга стояли бастионы. Казалось маловероятным, что враг, даже достаточно удачливый, чтобы проникнуть так далеко, мог бы уйти с победой.
Вспыхнули новые факелы, заливая потоками света глубокую тень внутреннего двора. Оруженосцы и слуги в ливреях бросились, позевывая, к вновь прибывшим. Собаки приветствовали их громким лаем. Знакомые очертания надворных построек тонули в темноте ночи. Рольф спешился и обратился к своему юному оруженосцу, передавая поводья:
– Позаботьтесь о Вулфзиге. Дайте ему дополнительную меру зерна. Он заработал это сегодня, как и все остальные.
Повернувшись, Рольф направился к Гаю Фицхью, который все еще сидел в седле и держал леди Эннис. Ее бледность была заметна даже в свете оранжево-красных факелов. Сплетенные обычно пряди сейчас растрепались, темно-рыжие волосы падали до самых бедер, легкие завитки обрамляли тонкое лицо. Не говоря ни слова, он подошел к ней и, обняв за талию, опустил на землю. Она оказалась легче, чем он думал. И меньше ростом, чем он помнил. Ее голова едва достигала его груди.
Она задохнулась от его бесцеремонности, но не препятствовала ему. Так оно будет лучше. Его характер не слишком мягок, и на сопротивление он не станет отвечать любезностью.
Плащ сэра Гая, накинутый ей на плечи, касался земли. Не убирая рук с ее талии, Рольф сказал насмешливо:
– Добро пожаловать в Драгонвик, миледи. Она поглядела вокруг на ухоженные здания и мощные укрепления замка.
– Я вижу, он не так уж нуждается в ремонте, как вы внушали Сибруку.
– Я очень надеюсь, что граф считает мой замок разрушенным. И мне бы очень хотелось увидеть его возле этих ворот.
– Вы можете рассчитывать на исполнение вашего желания, милорд.
Она слегка дрожала, и он понял, что это больше от усталости, чем от холода. Слабая синева легла вокруг ее глаз, и плечи поникли. Все же она держала голову высоко и не ежилась от прохлады. Он почувствовал к ней некоторое уважение. Наконец он убрал руки и отступил на несколько шагов.
– Завтра вы должны подписать письмо, которое отправится к Сибруку, миледи.
Он поднял руку, чтобы подозвать слугу, но, услышав слова леди Эннис, остановился, охваченный гневом.
– Я не намерена подписывать какое-либо послание. Делайте что хотите. Я не приму в этом никакого участия.
– У вас, – сказал он с тихой угрозой, – нет выбора. Меня не заботит, опускаю ли я свое перо в чернила или в кровь. Так что предупреждаю: я не в том настроении, чтобы шутить с женщиной.
Он не предполагал, что ее лицо может стать еще бледнее. Теперь он видел, что ошибся. Все краски исчезли с ее лица, губы были почти бескровны, так плотно она их сжала. Синие глаза под темными ресницами смотрели на него долгим оценивающим взглядом.
– Вы уже дважды угрожали мне серьезными неприятностями, милорд, – сказала она спокойно. – Вы, очевидно, привыкли воевать с женщинами?
– Я делаю то, что должен, чтобы достичь моей цели. Если это включает войну с женщинами – пусть так. Я что-то не заметил, чтобы Сибрук ограничивал себя в выборе средств. Он использует даже детей, чтобы добиться желаемого. Так почему же я должен быть брезглив?
– Конечно, нет, Дракон, – парировала она. – Вы же сказали, что не чувствуете сомнений, стремясь к успеху.
Ярость затмила ему глаза. Теряя самообладание, он резко схватил ее за подбородок и повернул к себе лицом.
– Да, – проговорил он, – я действительно делаю то, что должен, и не обращаю внимания на тех, кто пытается мне помешать. Послушайте, миледи: тот, кто бывает настолько глуп, чтобы встать на моем пути, скоро начинает оплакивать собственную глупость.
– Я ни разу не замечала, чтобы лорд Сибрук что-либо оплакивал, – выпалила она. Эти слова сорвались с ее губ, сжатых его пальцами, как будто он хотел помешать ей говорить.
Рольф смотрел на нее сверху вниз, ошеломленный и возмущенный ее безрассудством. Пятнистая собака заскулила, как будто чуя беду. Воцарилась тишина, прерываемая лишь шарканьем ног и потрескиванием факелов: все затаив дыхание стояли и ждали. Мало кто смел бросать вызов ему так открыто, как эта леди, маленькая и глупая. Он тяжело дышал, пытаясь обуздать свой вспыльчивый нрав.
– Вы заметите, – сказал он мягко и выпустил ее подбородок. Следы от железных перчаток остались на ее лице, и он на мгновение почувствовал стыд за то, что испортил такую красоту. Он забыл снять перчатки и не подумал о том, что случится с нежной кожей от соприкосновения с грубым металлом. Он смотрел на нее. – Я клянусь, вы очень скоро заметите в настроении Сибрука нечто гораздо большее, чем обычное сожаление.
Отвернувшись, он подозвал своего слугу, Вэчела:
– Проследите, чтобы леди Эннис проводили в ее комнату, – приказал он. – И принесите мне ключ, как только она будет заперта.
Краем глаза он увидел, что сэр Гай покачал головой и нахмурил брови. Но вслух рыцарь не сказал ничего, просто перевел взгляд с ле Дрейка на леди, а затем на слугу.
– Да, милорд. – Вэчел помешкал, затем спросил: – Отвести ее в покои в восточном крыле, сеньор?
Рольф сделал паузу. Это был тонкий ход Вэчела, чтобы выяснить, должна ли леди находиться в покоях, соответствующих ее положению, или же ее предстояло бросить в подземелье. Он кивнул:
– Да, Вэчел. Маленькие покои в восточном крыле будут наиболее подходящими для нее.
Леди Эннис немедленно распознала эту игру и сказала с презрением:
– О мой благородный господин! Я буду денно и нощно молиться о спасении вашей бессмертной души…
Посмотрев вокруг, он сказал мягко:
– Я думаю, что сейчас вам следует молиться о вашей собственной душе, миледи. Вы стоите намного ближе к вратам вечности, чем думаете.
Ее глаза расширились и губы задрожали от неподдельного страха. Но это не принесло ему того удовлетворения, которого он ожидал. Он должен был бы радоваться ее испугу. Но никакой радости не было. Вместо этого он чувствовал себя скорее грубым животным; она, очевидно, таким его и считает, и это открытие крайне раздосадовало его.
Одна в маленькой, плохо освещенной комнате, где стоял запах горящих факелов и заплесневелых камней, Эннис была готова поддаться отчаянию, и боязнь этого тяжелым бременем лежала на душе, внося в нее сумрак. Долгие часы физических и духовных мук истощили ее. Она сняла плащ сэра Гая, легла на холодный, неудобный, набитый соломой матрас и спрятала лицо в ладони. По крайней мере, она была наконец одна со своими страданиями.
Проходя через большой зал к винтовой лестнице, что вела наверх, она видела на стенах множество масок каменных драконов. Это окончательно вывело ее из равновесия. Стены, казалось, полны чудовищ, которые скалились изо всех углов и дверных проемов: толстокожие уроды с оскаленными пастями и высунутыми языками, они охраняли залы. Даже на подоконниках возвышались сидящие каменные твари. Обширный зал Драгонвика был полон кривляющихся морд, пришедших из прошлого. И она испугалась, когда почувствовала, что это лишает ее сил.
Только Вэчел был ей поддержкой. Он всячески оберегал ее от враждебности и злобных замечаний охраны. Не очень образованный молодой слуга был благороден в своих словах и поступках, ограждая ее от недружелюбных взглядов конвоиров.
То, что ее считали настолько опасной, что понадобился вооруженный эскорт, было смехотворно. То, что один враг считал нужным защищать ее от другого, было оскорбительно.
И вот теперь она была заперта в этой мрачной комнате, в которой имелись только кровать, стол, табурет и ночной горшок. Изодранная бархатная драпировка трепетала на сквозняке; лампа представляла собой неопределенной формы сосуд, заполненный рыбьим жиром с фитилем из тростника. Она подумала, что это все же лучше, чем дымные, коптящие факелы, освещавшие широкие коридоры Драгонвика.
Смолистые поленья рассыпали опасные искры и грозили каждый миг поджечь ее одежду, которая после сегодняшних испытаний находилась в плачевном состоянии. Ее отороченный горностаем плащ был сорван, вероятно, еще во время боя. Скромное платье синего бархата предназначалось для прогулок по лугам около замка Сибрука, а не для тяжелой длительной поездки. Позолоченная вышивка, обрамлявшая воротник и повторявшаяся на рукавах, порвалась и висела клочьями. Она отнеслась к этому с равнодушием. Отчаяние боролось с усталостью, и Эннис задавалась вопросом, будет ли Рольф ле Дрейк настолько жесток, чтобы удерживать ее в качестве заложницы. Переговоры могли длиться годами, учитывая упрямый характер мужа ее кузины и упорство Дракона. Какой заложник окажется более ценным в этой хитрой игре?
Не особенно успокаивало и то, что для Рольфа ле Дрейка ничего не было важнее возвращения сына. Человек, который посмел в лесу Сибрука выкрасть мальчика из-под носа у хорошо вооруженных людей графа, не станет стесняться в средствах, чтобы достичь своей цели и избежать возмездия. Или отомстить самому.
Закрыв глаза, Эннис вздрогнула. Да, она была надежным и ценным заложником в этой игре. И не в ее силах разрушить хитроумные планы и найти способ спасти себя. Это было бы возможно, думала она с дрожью, если бы Дракон не ужасал ее с каждой минутой все больше и больше. Эннис удивлялась, вспоминая тот день в Стонхеме. Где доброта, которую она увидела в нем? Он проявил такую нежность и любовь к своему ребенку – мало кто из рыцарей, знакомых ей, способен на подобную силу чувств. Неужели все это было просто маскировкой? Нет, она уверена, что никто не смог бы так притвориться, изображая хрипоту голоса, блеск слез в глазах, когда она уводила Джастина. Это был тот же самый человек, который рисковал своей жизнью, спасая ее из-под копыт, когда люди Сибрука спасали свою шкуру. Она до сих пор не понимала, почему он сделал это. Ведь, рискуя ради нее, он помогал тем самым врагу.
Рольф ле Дрейк оставался загадкой для нее. Это был сложный человек, полный противоречий. И теперь ее жизнь находилась всецело в его руках.
Эннис открыла глаза и в мерцающем свете лампы, стоявшей на столе, обвела взглядом комнату. Если бы он захотел, то смог бы уничтожить ее так же легко, как погасить эту лампу. Кто сможет остановить его? Король? Нет, он занят собственными врагами, и, хотя Иоанн без труда мог послать для такого дела одного из своих лучших баронов, он не сделает этого, так как больше заинтересован в своих провинциях Анжу и Аквитания, чем в судьбе богатой наследницы, чьи земли в случае ее смерти возвратятся короне. Да, Иоанн, пожалуй, был бы доволен таким исходом.
Скрежет ключа в замочной скважине насторожил Эннис. Ее руки сжались в кулаки, и она вскочила на ноги, дрожа от ожидания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45