– Она взглянула себе под ноги и скорчила гримасу: – Святая Мария! Да здесь что-то вроде ядовитых слизней. Вдруг они заползут мне в ботинки! И как вы выносите все это?
– Это нелегко. – Эннис едва удержалась от крика. – Алиса, если вы не можете помочь мне выйти отсюда, то хотя бы дайте знать Рольфу, где я. Он это должен знать!
Страх исказил лицо Алисы:
– Я сделаю все, что смогу, но я ничего не обещаю. – Ее большие глаза сузились. – Если Дракон явится за вами, вы ведь не позволите ему причинить мне вред?
Алиса оставалась собой, она думала только о своих интересах. Хотя временами рука ее и бывала щедрой, сердце всегда оставалось холодным.
– Никакого вреда не будет вам от ле Дрейка, клянусь. Никогда в жизни он не поднимал на меня руку, хотя у него и имелись причины для этого.
Глаза Алисы расширились:
– Он никогда вас не бил?
– Нет, хотя иногда и пугал меня этим.
Алиса покачала головой с недоверием.
– Я сделаю все, что смогу, – повторила она. Потом глаза ее расширились: – Да, я совсем позабыла.
Она порылась в складках своего плаща, достала маленькую матерчатую сумку и открыла ее. Сумка, однако, оказалась слишком велика, чтобы пролезть сквозь решетку, и она стала подавать Эннис ее содержимое по частям, стараясь не задеть руками скользкие прутья.
– Я тут принесла кое-что для вас со стола. Здесь, наверное, и еда не очень хорошая…
– Вообще никакой, – мрачно подтвердила Эннис. Ее рот наполнился слюной, а в желудке громко заурчало, когда она почувствовала запах хлеба и жареного мяса. Кроме того, Алиса принесла сыр и два апельсина. Она ругалась, проталкивая их через частые прутья решетки. Эннис немедленно засунула кусок хлеба в рот. Она поклялась себе, что никогда больше не станет пренебрегать пищей. Откусив несколько раз, она немного утолила голод и спросила:
– А что Джастин?
– Кто?
– Сын Дракона. – Эннис проглотила кусок сыра и спрятала остатки еды в матерчатую сумку, которую Алиса сумела пропихнуть сквозь решетку. Если ей удастся уберечь ее от крыс, то она сможет сделать небольшой запас пищи. – Что с ним?
Пожав плечами, Алиса сказала:
– Он в детской, я думаю. Я видела его, когда шла сюда. О, может быть, вы не знаете, у меня теперь еще один ребенок, наконец-то мальчик. Тарстон был так рад, когда он родился. Он подарил мне снежно-белую верховую лошадь и изумрудное ожерелье, представляете? Оно действительно прекрасно, с большими камнями и тонкой оправой.
Эннис открыла было рот, но передумала. Она вспомнила, сколько незаконнорожденных детей наплодил Тарстон от своих добровольных и подневольных наложниц. Бедная кузина… Она пробормотала слова поздравления, затем сказала:
– Вы должны сделать для меня кое-что. Подумайте, прежде чем откажете. Это очень важно. Джастин – невинный ребенок. Вы должны обещать мне – что бы ни случилось со мной, вы проследите за тем, чтобы Джастина вернули отцу. Сделайте это для меня.
– Да вам-то что до него? – Алиса нахмурилась. – Это ребенок Дракона. Что вам за дело до его судьбы?
– Я люблю Рольфа. И я привязалась к его сыну еще задолго до того, как полюбила своего мужа. Я знаю, что ваше положение шаткое, незавидное, но я знаю также, вы сможете сделать то, о чем я прошу. Вы умны. Вы гораздо умнее, чем думает Тарстон. Под кажущимся легкомыслием и любовью к сплетням в вас прячутся более глубокие чувства, чем те, что вы показываете окружающим. Позаботьтесь о Джастине. Уберегите его от Тарстона, и я сделаю так, что Рольф будет вам благодарен за это.
Алиса подняла глаза, и Эннис прочитала в них, что еще не все так безнадежно.
– Хорошо, я сделаю, что смогу, – пообещала она.
Появился тюремщик. Он сообщил Алисе, что та должна уйти, пока не пришел его сменщик. Он заглянул в камеру Эннис, затем начал прохаживаться у двери, вращая на пальце кольцо с ключами и всем своим видом показывая нетерпение.
Алиса быстро шепнула слова прощания. Затем приподняла подол своего платья, чтобы не запачкаться, и двинулась за тюремщиком. Эннис слышала, как они удаляются по длинному узкому коридору. Она не удержалась от горькой улыбки. Вспомнит ли Алиса когда-нибудь свое обещание или предпочтет не рисковать и не вмешиваться ни во что? Последнее казалось весьма вероятным; но ее обещание все же было кое-чем. На что могла рассчитывать Эннис, если бы кузина не появилась сегодня у дверей ее камеры? И у нее была теперь сумка с провизией, которой она могла хоть как-то притушить мучительный голод.
Эннис прислонилась спиной к двери и принялась изучать свою темную камеру в надежде найти место для сумки, где бы крысы ее не достали.
Война разорила земли вокруг замка Стонхем. Леса сильно пострадали от пожаров, поля были вытоптаны. Изможденные лица и затравленные глаза крестьян говорили о горе и голоде.
– Они разбегаются, словно запуганные дворняги, – заметил сэр Гай, когда они проехали мимо разрушенного строения.
– И у них есть для этого все основания, если верить тому, что рассказывают, – ответил Рольф.
Люди рассказывали, как повел себя Тарстон, когда вторглись французские войска, – он заперся в замке и отказался предоставить убежище кому бы то ни было из окрестных жителей, и французы разорили всю округу в отместку за то, что не взяли замок.
– Если Стонхем смог выдержать осаду французской армии, то как же вы собираетесь его взять? – спросил Гай, когда они остановили коней на вершине холма, с которого был виден Стонхем.
Рольф огляделся кругом, вспомнив, как последний раз он стоял на этой вершине. Он вспомнил солнце, которое отражалось от шлема рыцаря, схватившего Джастина. Вспомнил лицо сына, которое, впрочем, никогда и не забывал. Оно преследовало его все это время, как и удаляющийся крик мальчика.
– Дело в том, – ответил Рольф после недолгого раздумья, – что я намерен использовать ум. Французы полагались на силу. У меня же есть и то и другое.
Гай ухмыльнулся при виде рыцаря в блестящей кольчуге, который направлялся к ним.
– Что ж, вон того рыцаря я готов признать доблестным воином, но немного бы дал за его стратегический ум.
Посмотрев в ту сторону, куда указывал Гай, Рольф тоже улыбнулся:
– Мой брат не проявил должной хитрости, чтобы избежать плена и тюрьмы, но зато он, по-моему, изобрел совершенно новый способ побега.
Джеффри Хавкхерст быстро подъехал к ним. Его шлем ярко блестел на солнце. Он остановил коня.
– Если вы хотите, чтобы я помог вам взять Стонхем, то нужно было точно сказать, куда ехать. Мы двигались прямо на юг, как было сказано, и…
– На запад, Джеффри, – прервал Рольф. – Я сказал вашему человеку – ехать на запад. Неужели вы назначили гонцом самого безмозглого из тех, кто вам служит? Или же самого глухого?
Джеффри снял свой шлем и сказал:
– Если мои рыцари такие безмозглые, то зачем мы вам вообще понадобились?
Рольф посмотрел в сторону Стонхема и сказал:
– Как мишень для лучников Сибрука, конечно. Для чего же еще? Мне нужно отвлечь внимание противника, пока мои люди будут готовиться к штурму.
Гай громко рассмеялся, и даже Джеффри ухмыльнулся.
– Какой же у вас план, милорд? – спросил Гай.
– Сначала мы окружим замок и начнем переговоры. Я уверен, что Тарстон откажется сдаться, и потому уже велел своим людям строить осадные машины. Но я не думаю, что они нам понадобятся. Скорее всего это будет еще один отвлекающий маневр.
Удивление отобразилось на лице Гая, но Джеффри заулыбался.
– А, – сказал он удовлетворенно, – вы, наверно, знаете дорогу внутрь.
– Да, – сказал тихо Рольф, – я знаю.
Он посмотрел вперед на Стонхем. Мост был поднят, и не было видно никаких признаков жизни, но он знал, что Тарстону известно об их появлении. Равнинная местность вокруг замка просматривалась далеко, и Рольф был хорошо виден на том месте, где стоял. Рольф и хотел, чтобы Тарстон знал о его присутствии и ждал, находясь в постоянном напряжении. Скоро он отплатит этому подлецу за все, что тот сделал в течение последних семи лет. Дав шпоры своему коню, он спустился с холма, чтобы распорядиться об устройстве лагеря и продумать свой план.
Той же ночью при ярком свете лагерного костра Рольф держал совет со своими наиболее доверенными рыцарями. С помощью обычной палки он нарисовал план замка на земле и отметил его уязвимые места.
Сэр Гай долго хмурился, затем взорвался:
– Почему вы думаете, милорд, что этому человеку можно верить? Это же рыцарь Тарстона и один из тех, кто похитил леди Эннис…
Рольф перевел взгляд с Гая на Сигира, который выдержал его совершенно спокойно. Конечно же, риск был велик. Рольф это прекрасно понимал. Но когда этот человек явился к нему, он вспомнил его. Тогда, на грязной дороге, ведущей из Драгонвика, в глазах Сигира Рольф увидел что-то, внушившее ему доверие. Потом Эннис рассказала ему, как Сигир делал все возможное, чтобы помочь ей. Вот и сейчас он явился на помощь ей снова, клянясь, что послала его леди Алиса с поручением к Дракону.
Сначала Рольф колебался, доверять ли ему, но Сигир представил кольцо с бриллиантами и сапфирами, в котором Рольф узнал вещь Эннис. Это кольцо было на ее руке в тот день, когда он похитил ее от Сибрука, и Рольф его вспомнил. К кольцу прилагалась просьба Эннис спасти ее, но при этом не причинять зла жене Тарстона.
Сигир прямо сказал, что не станет помогать ле Дрейку, если тот не поклянется ему пощадить леди Алису.
– Мне нет дела до Тарстона Сибрука, – сказал он твердо. – За безопасность леди я отвечаю головой. И я давно бы оставил свою службу у Сибрука, если бы не она. Мне не нравится служить бесчестному человеку, и я знаю, что вы всегда держите свою клятву, милорд. Если вы хотите получить мою помощь, то должны поклясться мне, что не причините никакого вреда невиновным. – У вас будет мое слово и более того, сэр Сигир, – обещал Рольф. Он так долго был окружен бесчестными людьми, что вполне мог распознать человека благородного.
Вот и сейчас, видя подозрительность Гая, Рольф сказал:
– Сэр Сигир не предаст нас, хотя он и намеревается изменить одному негодяю, которому поклялся в верности. – Он слегка улыбнулся. – Он достойный человек, такой же, как и вы, сэр Гай.
– Вы, конечно же, правы, милорд, – сказал Гай и бросил на Сигира мрачный взгляд. – Если нас предадут, то я сделаю все, чтобы виновный был разрезан на множество кусков и коршуны их склевали.
Сэр Сигир твердо выдержал взгляд Гая:
– Если мы и потерпим поражение, то не из-за моего предательства.
Наступило молчание. Некоторые воины недоверчиво переглядывались. Напряжение снял Джеффри, который сказал, что если они потерпят поражение, то Тарстон не задумываясь перебьет их всех.
– А я, – добавил он, – например, не позволю, чтобы такой трусливый ворон, как Сибрук, клевал мои бедные кости. Уж лучше умереть дураком, чем трусом.
– Вам это легко говорить, – заметил Рольф, и некоторые заулыбались. Взяв палочку, Рольф ткнул ею в нарисованный им план замка и сказал: – Вот эти ворота для нас будут открыты.
…Эннис услышала шум. Сперва он был почти неотличим от стонов узников, к которым она уже привыкла, но постепенно становился все более отчетливым. Она села, голова ее закружилась.
Что это? Плод воображения? Неужели ей стали мерещиться те звуки, о которых она постоянно мечтает? Нет, это наяву. Это шум сражения. Звон мечей нельзя было спутать ни с чем. Ее камера находилась рядом с одной из каменных труб, проложенных в стенах замка для того, чтобы с их помощью избавляться от мусора. Хотя запах этих остатков был совершенно ужасающий, но близость трубы позволяла ей иногда слышать звуки внешнего мира. Сейчас через отверстие до Эннис доносился шум битвы.
Ощупью скользя вдоль стены, Эннис горько пожалела, что пища, принесенная ей Алисой, давно кончилась. Она была сейчас так слаба… Святая Мария и святой Иосиф, а вдруг это Рольф явился за ней? Она молилась, чтобы это было так. Дни переходили один в другой, и длилось это уже так долго… Она не могла бы отделить день от ночи, если бы не крошечное отверстие высоко над ее головой. Но как долго она уже здесь? Неизвестно. Время, кажется, перестало существовать. Только крысы разнообразят теперь ее жизнь. Они стали чем-то знакомым, и, чтобы как-то уменьшить ужас одиночества, она пыталась даже давать им имена.
Эннис добралась до двери, вцепилась в металлические прутья решетки и буквально повисла на них, так как от голода было трудно стоять. Закрыв глаза, она молилась о том, чтобы Рольф пришел и забрал ее.
Как долго простояла она так? Целую жизнь… Целую вечность…
Наконец она услышала в дальнем конце внешнего коридора тяжелый скрежет открываемой двери. Надежда зажглась с новой силой.
– Рольф, – прошептала она с тихим стоном. Шаги быстро приближались. Она отпустила решетку и отступила назад, в страхе ожидая дальнейших событий. Хотя она и понимала, что Рольф не может знать, где ее держат, но так надеялась услышать его голос…
Ключ резко повернулся в замочной скважине, и дверь отворилась. Свет упал на гнилую солому внутри камеры, и перед Эннис предстал Тарстон Сибрук.
Лицо Тарстона кривила злобная усмешка. Повернувшись к тюремщику, он указал на Эннис и сказал:
– Она слишком сильно воняет, чтобы к ней прикасаться. Отведи ее в зал, да и железные браслеты ей не повредят, не так ли, миледи?
Эннис смотрела на него молча, она берегла силы. «Еще будет время расквитаться за все оскорбления», – с горечью думала она, пока тюремщик надевал на нее тяжелые кандалы и подталкивал к двери. В коридоре она почти ослепла от огня факелов вдоль стен, так как в своем заточении совершенно отвыкла от света. Ее вели по бесконечным лестницам и коридорам. Все кружилось у нее в голове, но она твердо решила не показывать, насколько она ослабла.
Это решение подверглось серьезному испытанию, когда ее ввели в зал. Она споткнулась о волочившийся кусок своего платья, превратившегося в рубище, но пыталась держать голову высоко под устремленными на нее взглядами собравшихся. Люди, с которыми она не раз прежде сидела за одним столом, смотрели на нее сейчас с неприкрытым ужасом, и она знала, что дни, проведенные в подземелье, страшно изменили ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45