Его грубые ошибки не были обусловлены внешними обстоятельствами, но проистекали из внутренней ущербности души. Еще двадцать лет назад один историк произнес: «Иоанн, враг природы». Рольф знал, что это истинная правда.
В начале октября король прибыл в Линн, где горожане устроили ему пышную встречу. Довольный щедрыми подношениями, он милостиво позволял чествовать себя. Был устроен пир, на котором богатые граждане Линна вручили ему королевскую долю. Он пировал с размахом, но излишества, которыми был знаменит, сгубили его. Он слег, сраженный дизентерией.
Казалось, король умирает. В это время он сделал жест, совершенно ему не свойственный, – подарил леди Маргарет де Ласи участок земли, чтобы она на нем выстроила часовню в память о своих матери, брате и отце, уморенных голодом в королевских казематах. Ее матерью была леди Мод де Брозе, которая отказалась отдать своего сына королю в заложники, сказав, что не доверит ребенка тому, кто убил собственного племянника.
– У нашего короля как бы просыпается нечто вроде угрызений совести, – заметил сэр Гай.
Рольф ответил:
– Такой великодушный шаг для него означает только одно – он чувствует дыхание смерти.
– Если король умрет… – Гай прервался на полуслове, и мужчины посмотрели друг на друга. Оба понимали, что имелось в виду.
– Мы можем только, – сказал Рольф, – молить Бога о благополучном исходе.
Он не выразил вслух того, что думали оба, но по лицу Гая было ясно, что тот понимает его.
В последующие дни на многих лицах читалось нетерпеливое ожидание приближающегося конца. Но никто не решался вслух произнести то, о чем думали все.
Несмотря на свое болезненное состояние, монарх настоял на том, чтобы выехать из Линна и отправиться в Уисбич. Он бежал на север, словно пытаясь оторваться от демонов смерти, не слушая никого из своего окружения. Это нетерпеливое недоверие дорого обошлось ему. Со всей своей недавней добычей, с сокровищами короны и с казной Англии в обозе он достиг берегов Велленд-Ривер. Когда они подошли к устью реки, Иоанн приказал переправляться, не дожидаясь отлива.
– Сир, – пытался протестовать встревоженный Рольф, – здесь очень ненадежная почва. Видите эти бурлящие волны? Под ними настоящее болото. Мы не знаем здесь хорошего брода. Необходимо дождаться отлива, чтобы определить, где можно переправиться.
Иоанн заорал:
– Жалкий трус! Я переправлюсь сейчас, а вы сделаете все, что вам велено!
Рольф окаменел.
– Да, сир, – выдавил он, проглотив оскорбление. Он подчинился и приказал своим людям организовать переход через реку в указанном месте.
Переправа началась. С одинаково безразличным усердием Рольф следил за перепуганными лошадьми и за королем. Неожиданно почва ушла у них из-под ног. Люди и кони заметались, деревянные повозки опрокинулись, и все ценности оказались в воде. Золото ушло на дно первым.
Рольфу удалось перевести короля и часть войск на другую сторону реки, но большая часть поклажи исчезла в болотистой почве. Вода была ледяной, ветер гнал волны над топью. Те, кому удалось сохранить одежду сухой, снимали ее и отдавали королю, а другие лезли обратно в трясину, пытаясь спасти хоть что-то из королевской казны. Сам Иоанн бросился в реку; его едва успели вытащить, когда лошадь под ним провалилась в болото.
Все было тщетно. Трясина быстро поглотила все, кроме нескольких блюд и маленьких безделушек. Королевские сокровища, легендарные украшения Элеоноры Аквитанской, которая была женой французского короля Людовика VII, а после развода – женой короля Англии Генриха II, – все исчезло навсегда.
Преодолевая страшную усталость, вымокшие до нитки, дрожащие от холода войска прибыли в Свайнхедское аббатство, где король, вне себя от злости и горя, принялся утешаться персиками и молодым сидром. Это до такой степени усугубило его болезнь, что, когда двумя днями позже он приехал в Слифорд, где его ждало горькое известие от Хьюберта де Бурга, осажденного в Дувре, Иоанн был вынужден послать за пиявками, чтобы как-то облегчить свои страдания. Лекарь ему не помог.
Скрежеща зубами, король изложил свой план – выступить в Ньюарк на следующий же день.
– Хьюберт де Бург пишет, что ему нужна помощь или разрешение сдать город. Дувр потерян, – добавил он злобно. Дождь лил как из ведра, и ветер завывал вокруг толстых стен Слифордского замка, но Иоанн упорствовал в своем желании ехать. Как и предполагал Рольф, король смог продержаться в седле только несколько миль, после чего упал с лошади со стонами и проклятиями. Рыцари своими мечами нарезали ивовых ветвей на обочине дороги и из них соорудили грубые носилки. Поверх связанных прутьев бросили лошадиную попону, но не нашлось ни соломы, ни сена, чтобы как-то сделать это ложе мягче. Сперва носилки укрепили между двумя боевыми конями, но эти горячие животные в паре оказались трудноуправляемы. Тогда носилки поставили на плечи людей, но и теперь тряска была невыносима для больного.
В конце концов короля привязали к спине лошади, и так он закончил свое путешествие в Ньюарк. Там обратились к епископу Линкольнского собора. Аббат Крокстон переправился через Трент, чтобы подготовить душу короля к переходу в мир иной, потому что было уже ясно, что он умирает.
В течение следующих трех дней Иоанн объявил наследником престола своего девятилетнего сына Генриха и приказал всем, кто был с ним, принести клятву верности мальчику. Были посланы письма шерифам и смотрителям королевских замков, обязывающие их признать Генриха своим лордом и королем. Назначив опекунов своему младшему сыну Ричарду, король объявил маршала Вильяма, графа Пембрука, опекуном юного Генриха.
Это, думал Рольф, самый удачный выбор. Вильям был известен как честный и справедливый человек.
В полночь 18 октября 1216 года страшный ураган пронесся над Ньюарком. Сила его была такова, что дома дрожали, как осенние листья. Народ в страхе говорил, что это дьявол пришел забрать короля. И действительно, в этот страшный час он умер.
Об этом Рольфу рассказал Иоанн Совиньи, монах, который дежурил у тела короля после его смерти. Не успел монарх испустить дух, как слуги его разбежались кто куда, прихватив все сколько-нибудь ценное, что смогли унести.
Рольф организовал эскорт, сопроводивший королевские останки из Ньюарка в Уорчестер, где король пожелал обрести свой последний приют в церкви Пресвятой Девы Марии и Святого Вулфстана. Похоронный кортеж проехал через Англию без затруднений. Гроб с телом монарха охраняли воины Рольфа и иностранные наемники. «Ну что ж, – подумал Рольф, – пожалуй, это самая подходящая похоронная процессия для Иоанна – иностранные наемники, которых он привел в Англию, чтобы уничтожать англичан».
Когда погребение закончилось, Гай спросил Рольфа:
– Что мы теперь будем делать, милорд? Принц Людовик продолжит войну.
– Войну за что? Он не может больше претендовать на роль спасителя Англии от тирана. Тиран мертв. Ни один англичанин не станет сражаться на стороне чужеземного захватчика.
– Так, значит, мы возвращаемся в Драгонвик? – Надежда засветилась в глазах Гая, улыбка тронула его губы: – Мы можем вернуть домой леди Эннис, и в Англии наконец воцарится мир.
Рольф прислонился спиной к каменной стене и внимательно посмотрел на Гая.
– Мне хотелось бы знать, – сказал он холодно, – причину вашей нежности к моей жене. Вы постоянно говорите о ней, и каждый раз в ваших глазах зажигается этот особенный свет. Скажите, вы ведь знали о готовившемся похищении ее после нашей свадьбы? Это же ваша идея – вернуть ее к Тарстону?
Гай уставился на него. Тусклый свет проникал через открытую дверь. Пахло дождем и дымом лагерных костров. Тяжелая тишина повисла под сводами церкви. Наконец Рольф пошевелился, и его меч лязгнул о каменную стену.
– Итак, я хочу услышать ваши объяснения.
Пожав плечами, Гай сказал:
– Это правда, что я часто смотрю на вашу леди, но это не совсем то, что вы думаете.
Он замолчал и повернулся лицом к открытой двери. Порыв ветра ворвался в нее, и капли дождя забрызгали лицо Гая. Но он не обратил на это внимания, устремив взгляд на какую-то отдаленную точку вне пределов церкви.
– Вы можете думать обо мне что угодно – я никогда не предавал вас, я не предавал вас раньше и не собираюсь делать этого впредь. – Он оглянулся на Рольфа, и в его глазах был холодный блеск. – Если я и виноват в чем-нибудь, так это в том, что не был с вами до конца откровенен насчет моих причин так волноваться и заботиться о леди Эннис.
Рука Рольфа легла на рукоятку меча:
– Ну так молитесь, чтобы я вам поверил, что сейчас вы честны до конца, потому что только это может избавить нас от необходимости драться внутри церкви.
Подняв руку, Гай отвечал:
– Нет, лорд, я не стану драться с вами, хотя ваши подозрения, будто я мог обесчестить вас или вашу леди, глубоко оскорбляют меня.
– Прекрасное объяснение, – прорычал Рольф, – чтобы не быть убитым на месте…
Он глубоко вздохнул, пытаясь остудить свой гнев. Напряжение и сплошные неудачи последних месяцев довели его почти до предела, и он понял, что, нападая на рыцаря, пытается тем самым отвести душу. Как только он осознал это, рука его медленно соскользнула с рукоятки меча, и он покачал головой.
– Сэр Гай, хотя я не могу сказать, что полностью доверял вам в течение последнего года, у меня не было никаких подтверждений вашей измены. Раньше я не задумываясь доверял вам свою жизнь, и, по правде сказать, вы всегда доказывали, что достойны доверия.
Гай слегка улыбнулся. Он поднял правую руку, чтобы показать, что в ней нет оружия. Чуть помедлив, Рольф протянул ему свою. Это рукопожатие было равносильно невысказанной клятве, что они не будут сражаться.
Какое-то время они стояли неподвижно. Ветер швырял им в лицо дождь и трепал полы их плащей.
– По-моему, – сказал Гай, – пришло время быть откровенным с вами до конца, милорд. Я могу рассеять многие ваши подозрения.
– Может быть, – ответил Рольф. – Давайте сперва доберемся до огня и теплого вина, и тогда, если вы пожелаете, я выслушаю вас.
Глубоко вздохнув, как бы боясь растерять свою решимость, Гай быстро сказал:
– Ваша леди – моя сводная сестра, милорд. Хью де Бьючамп был моим отцом, я – его незаконнорожденный сын. – Он быстро поднял руку, увидев, как сузились глаза Рольфа от внезапного недоверия, и поспешно сказал: – Леди Эннис ничего не знает. Я никогда не встречал ее прежде того случая на дороге из Стонхема, хотя, конечно, знал про нее. Но, насколько мне известно, она ничего обо мне не слышала. По правде говоря, до тех пор, пока вы не сказали, что Бьючамп был ее отцом, я и не подозревал, что это моя сестра.
Какое-то время Рольф рассматривал его лицо в неясном свете церковных свечей, затем медленно кивнул.
– Да, это объясняет многое. – Он улыбнулся и положил руку на плечо Гаю. – Вы можете рассказать мне об этом, когда мы спокойно присядем, сэр Гай. Мне интересно узнать, почему Эннис до сих пор не знает о вас ничего.
Улыбка Гая была натянутой, но по глазам было видно, что он успокоился.
– Я буду рад рассказать вам все за вином.
Когда они выходили из церкви, оставив в ней своего мертвого короля, Рольфу вдруг показалось, что перед ним приподнялась завеса будущего. Предстоят еще войны, но уже не такие катастрофические. Грядут битвы, чтобы защитить маленького принца Генриха – нет, теперь уже короля Генриха III, – защитить его законные права на престол. Еще вернется Людовик, и однажды Англия будет снова принадлежать ему. Да, так будет, но из зла в конце концов вырастает добро, и новый король в окружении достойных советников сможет принести долгожданный мир на английские берега.
Надвинув шляпу поглубже, чтобы защититься от дождя, Рольф громко сказал:
– Сперва я отправлюсь за моей леди, затем заберу сына от Тарстона. После смерти Иоанна только он стоит между мною и Джастином. Я намерен проделать все быстро. Как член семьи – последуете ли вы за мною, сэр Гай?
Гай широко улыбнулся в ответ:
– Да, лорд, я с радостью поеду с вами в оба места.
21
Незадолго перед сумерками, когда колокола уже начали звонить к вечерне, Эннис вдруг услышала, что из кустов в дальнем конце маленького монастырского сада кто-то зовет ее. Она повернулась на зов и издала крик удивления и радости. Это был Говейн.
– Говейн, входите, давайте я открою вам калитку. Вы хотите остаться на ужин?
– Сейчас не время задавать вопросы, миледи. Я пришел, чтобы предупредить вас – французы близко, вы должны бежать как можно скорее.
– Французы? – Холодные мурашки пробежали по спине. Она с трудом сумела взять себя в руки. – Конечно, я только предупрежу Белл и остальных. Нам нужно спешить.
– Нет, миледи, на остальных времени нет. – Говейн схватил ее за руку. – Гарет Кестевен приказал мне поторопить вас. Ваш эскорт ждет снаружи.
– Я понимаю, – сказала она твердо, – но не уеду без Белл. И остальных монахинь нужно предупредить. Мать Сара отведет их в безопасное место.
В голосе Говейна послышались нотки паники:
– Нет, я не могу вам позволить… Я сам предупрежу их. Вы должны бежать, миледи, пока французы не подошли слишком близко.
Не обращая внимания на протесты Эннис, он увлек ее за собой в рощицу позади монастыря. Ухоженные деревья спокойно спали под осенним солнцем, и птицы чирикали в ветвях так, как будто вся вселенная наслаждалась миром. Трудно было поверить в близкую опасность.
– Но если французы так близко, – протестующе вскричала Эннис, когда Говейн передал ее капитану эскорта и ее посадили на лошадь, – почему мы не слышим их?
Капитан мрачно ответил:
– Они штурмуют стены Драгонвика, миледи. Патрули шныряют повсюду. Я должен срочно отвезти вас в безопасное место.
Драгонвик… Со своего высокого седла Эннис взглянула вниз на Говейна. Его лицо выражало крайнюю озабоченность.
– Это правда, миледи, Драгонвик осажден. Я бежал через потайную калитку, чтобы предупредить вас.
– А эти люди?
– Мы здесь столько же, сколько и вы, – ответил капитан. – Дракон оставил нас охранять вас от всякой опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45