Ах так?! Мы побросали портфели в песок. Их двое, а нас четверо. Неужели не справимся?– Ату их! Ату! Ха-ха-ха… – надувался толстяк.Нас было уже не четверо, а всего двое. Павлуша мчал к школе без оглядки, за ним переваливался с ноги на ногу Серёжа.– Дон Кихот и Санчо Панса! – обозвали мы обидчиков и припустились вслед за приятелями.Ну, конечно, опоздали! Тишина в школе… Только где-то грохнула дверь, кто-то протопал ногами по коридору второго этажа.– Куда в ботинках?! – загородила нам дорогу гардеробщица тётя Дуся.Вот ещё канитель… И кто их выдумал, эти тапочки! В старой школе, где я первый класс кончал, хоть на руках ходи, никто ни словечка не говорил. И хоть бы этот закон все соблюдали – в тапочках… А то Женя-девятиклассник – сам видел – в чём ходит по улице, в том и в школе. И все старшеклассники так.Серёжа и Павлуша грохнули дверями своих первого «А» и второго «А». А мы с Жорой во втором «Б».Мария Сергеевна остановила нас у порога.– Почему опоздали?Я вздохнул. Жора переступил с ноги на ногу, посмотрел в потолок.– Весь класс ждёт, не срывайте урока.– А это самое… Земля раскололась… Ага!.. Можете проверить… Кабы чуть-чуть, то и наш бы дом туда…Класс загудел.– Провалиться на этом месте! Дом уже наклонился… «Скорых помощей» понаехало – со всего города! Людей забирают… Со страха у некоторых это… Обмороки всякие… А мы вырвались, прибежали в школу! – Жора смотрел в глаза учительницы и не мигал.Все ученики первого от окна ряда и среднего поподнимались, начали заглядывать в окна.Учительница нахмурила брови.– Ну?! Дом провалился?! Ах, какой страх! – Голос у неё был такой – ни на грош не поверила. – Кладите сумки… Жора соберёт тетрадки с домашними заданиями, а Мурашка пойдёт к доске. Решим несколько примеров.Она мне – раз! – тяжёлый пример, а я – щёлк, щёлк, как семечки. Она второй, потруднее, а я трах – и в дамках! Она: «Трижды восемь?» Я: «Двадцать четыре!» Она: «Пятью девять?» Я: «Сорок пять!»– Садись! И чтоб больше не опаздывал!Дневник не попросила, не захотела пятёрку поставить. Как же – опоздал! Нарушитель дисциплины! А если б тройку заработал или двойку, то сразу б затребовала.И пусть, подумаешь!.. Очень мне нужно. Я не отличник, не буду кусать себе локти. Только обидно, что Жору к доске не вызвала, а только меня…Я вынул из кармана козлика, легонько тронул кружочек под коробкой. Козлик кивнул головой. Вроде хотел сказать: «Да, да! Ни за что обидели!» Я надавал сильнее – козлик сунул голову между передними ногами и посмотрел на свой хвостик: на месте ли? Жора хмыкнул, повернулся ко мне: «Ну-ка, ну-ка, что он ещё может выкинуть?»Жорина парта рядом с моей, только через проход – в среднем ряду. Можно сказать, рядом сидим. А Зина, что со мной, так себе, не в счёт.
Я вдавил дно коробочки до конца. Козлик со всех четырёх – брык! Копыта вместе, хвост в сторону, голову с коробки свесил…– Рожки да ножки!.. Кончик хвоста!.. – громко прошептал Жора.А Зина с Надречной улицы взвизгнула на весь класс, как ненормальная. Зажала себе рот. Все обернулись в нашу сторону.– Изотова Зина, что случилось? Если учительница обращается к ученику, надо встать.Изотова Зина встала, но ничего не сказала. Только блись на меня глазами, блись… Хоть бы уж голову в мою сторону не поворачивала!– Мурашка, это ты ей покоя не даёшь? И тебе не стыдно обижать девочек?Я встал, ко мне ведь обращались. Обижаю Изотову?! И пальцем не тронул, нужна она мне!– Это Изотова не даёт ему задачки решать! – бросился на выручку Жора.Лучше бы он молчал!– Я-а мешаю реша-а-ать?! – зловеще протянула Изотова. – Мария Сергеевна, это Мурашка фокусы показывает с рогатым осликом, отвлекает меня.«У-у, предательница, это тебе так не пройдёт…» – закипает у меня внутри.– Мурашка, неси сюда дневник и своего ослика. Быстренько! – спокойно говорит Мария Сергеевна. Учительница у нас хоть и молодая, но строгая.А что я говорил! Когда надо пятёрку с плюсом ставить, о дневнике и не вспомнит…Я толкнул локтем авторучку. Бросились поднимать и я и Жора.– Спрячь… – сунул ему козлика в руки. А сам понёс дневник: – Пожалуйста, Мария Сергеевна… Нет у меня ни осликов, ни козликов. Изотовой палец покажи – полурока будет хохотать.Нет, Зине-дрезине жизни теперь не будет. Это ей даром не пройдёт… Взвоет, сама попросится, чтоб пересадили на другую парту!И тут прозвенел звонок.– Мурашка, забери дневник! – Мария Сергеевна подвинула дневник на край стола и – цок-цок-цок! – пошла на перерыв.Я развернул дневник. Пятёрка (без плюса) стояла на своём законном месте. Зато внизу страницы красовалось: «На уроках занимается посторонними делами!»Меня окружили одноклассники.– Покажи козлика, который ослик! Покажи фокусы!«Занимается посторонними делами!» Интересно, кто на этот раз помчится в школу? Пусть бы лучше бабушка…– Что фокусы! Скоро мы вам такое покажем, что будете пищать и ахать! – вскочил я на парту.– Жека, четыре «ни»!!! – испуганно вскинул руку Жора.Я умолк, точно подавился. Хорошо, хорошо, буду молчать…Слезаю… Где хоть эта Зина? Может, треснуть ей для начала?Изотовой в классе не было.Вышли и мы с Жорой в коридор – подышать.Все проводили нас завистливыми взглядами: у нас была тайна!
КТО РОДИЛСЯ В СОРОЧКЕ Павлуша и Серёжа где-то задержались, и мы не стали их ждать. От школы к дому примчались за пять минут.На нашей улице, в самой низине, стоял металлический маячок-треножник с красным флажком. Два дяди в брезентовых робах вычерпывали лопатами из ливневого колодца песок. Один усатый, пожилой, в старой шляпе с обвисшими полями. Другой чёрный, на щеках отрастил волосы, во рту держит изогнутый, как трубка, мундштук с сигаретой. Лопаты у них как большие совки, ручки длиннющие, раза в два длиннее самих рабочих. Около дяденек уже две кучи песка и мусора – достали из колодца. Мы заглянули – дна ещё не было видно…У верхушки оврага стояла пирамида из досок с красным лоскутком материала. Увидит шофёр издали – стоп, опасность!У пирамиды уже расхаживает Серёжа, бьёт себя ранцем по коленкам. Протопает шагов десять в одну сторону – остановится, посмотрит на окна нашего дома. Пройдёт в другую сторону – посмотрит на рабочих. А то не выдержит, заглянет с обрыва вниз.– Эй, «мама мыла раму», ты удрал с уроков? – крикнул я.Серёжа приставил палец к губам, и мы поспешно подошли к нему.– Тс-с-с! – вытянул он губы, будто приготовился с нами целоваться. – Ти-хо! Вася уже копа-ает!.. Я два раза до ста досчитаю: и он вылезет сторожить, а я – туда.– Удрал из школы? – шёпотом переспросил я.– Нет. Пения у нас не было. Учительница заболела.– А дядя Левон приезжал? – Жора с таинственным видом оглянулся по сторонам.– Ага. Вася сказал, на «Волге». И ещё два дяди с ним. Расхаживали здесь, смотрели. Завтра засыпать будут. Самосвалами.Завтра! Так скоро! А мы ещё ничего не успели вырыть… Жди другого такого случая, можешь и не дождаться…Если завтра начнут засыпать, то никому никакого вреда мы не сделаем. Ну, привезут пару лишних самосвалов земли, чтоб и на нашу пещеру хватило…Мигом очутились на дне оврага. И Серёжа бросил сторожить, спрыгнул вниз.В подкопе Васю мы не увидели. И пятки его оттуда не торчали. И ничто другое не торчало. Один сандалет его лежал на куче песка, второй был присыпан песком.Из-под корней послышался шорох.– Отбегайте, а то в глаза! – отскочил от норы Серёжа.Мы отступили в стороны. С-с-с-с-сых! С-с-с-с-с-сых! – со свистом вылетели из подкопа струи песка. Ш-ш-ш-ш-шух! Ш-ш-ш-ш-шух! – полетели комья. Вася вылезал задом наперёд, на четвереньках, и загребал руками и ногами, как собака. Двинет ногой назад – и дрыг, дрыг по воздуху, бросок – и опять дрыг-дрыг. Рубашка в клеточку задралась, съехала к плечам. На голую спину сыплются с корней серые комки земли. Увлёкся Вася, ничего не видит и не слышит.Жора помахал нам пальцем: «Тс-с-с!» Забрал в охапку мой портфель, свой и Серёжин ранец, поднял над Васей. Вот показалась уже и голова Васи…– Обва-ал!!! – завопил Жора. Бух ему портфели на спину!Вася ткнулся лицом в песок, а мы так и сели от хохота. Потом Серёжа вскочил на ноги и ещё по оврагу пробежал: «Уох-ха-ха!» Доволен: не забыл, как Вася ему плюнул в ухо.Наверху топот. Над оврагом озабоченно склонился усатый дядька в измятой шляпе.– Вы чего здесь орёте? – Ощупал всех взглядом, как будто пересчитывал.Мы прикусили языки.– Смотрите, как бы смех ваш в слезы не перешёл! Нашли где играть.Ушёл дядька.Вася уже сидел. На потном лице – кора из песка. Протирает пальцами глаза и вдруг тоненько, по-кошачьи, чихает. Рукавом по лицу провёл – чисто! Сжал кулаки: на кого бы кинуться?– Сиди, Рыжик… – показал ему Жора здоровый кулак. – Ты зачем один полез рыть? Забыл уговор?– А я не один… Серёжа сторожил.– Сторож называется! Расхаживает возле ямы, и все видят. Дядя Левон обидится, если заметит. Скажет, не послушались…– Пусть Серёжа на грушу заберётся, замаскируется, – предложил я.– Сам полезай! – разозлился Серёжа. – Я досюда стоял, и опять – я? Пусть Вася!– И то правда… Давай, Рыжик на грушу! – насели мы на него.Вася сдался.– Только сами считайте до двухсот, а то я сбиваюсь.– Скажи: не умею, – сказал Серёжа.– А до двадцати знаешь? Насчитай на каждый палец на руках по двадцать – и будет двести… – посоветовал я. – Только медленно считай!На нашу грушу-дичок и малое дитя залезет. У неё два ствола, они расходятся рогульками, как в великанской рогатке. Опирайся руками и ногами на эти стволы, переступай с ветки на ветку – и лезь. Не сможешь больше растопыриваться – хватайся за один ствол.Вася лез на грушу, а мы искали, чем копать.– Подушка идёт! – вдруг закричал Вася и спустился вниз.На краю оврага вырос, как из-под земли, Павлуша. Нагружен, как ишак: портфель, мешочек с тапками, сетка с хлебом, с пакетами молока и кочаном капусты. Вытянул шею, посмотрел осторожно вниз.– Вы уже здесь…– Прыгай сюда! – махнул ему Жора.– Сетку… отнесу! – Павлуша мгновенно исчез, как за гору скатился.Мы нашли обломок доски, три палки и железный прут от спинки кровати. Неважнецкие инструменты! Правда, скоро явился Павлуша с Генкиным совком-лопаткой.– Смотри, хи-хи… – показал Вася на Павлушу.У того болтался спереди, привязанный куском лески к ремню, ключ от квартиры.– Значит, так: Павлушу – на грушу…– Гы-гы… – опять развеселился Вася. Может, потому, что не ему лезть на грушу, или потому, что складно у меня получилось: чуть не стихи.– Он, значит, на грушу… Вася с Серёжей будут копать отсюда, а мы с Жорой – от груши.– О-о-о… – недовольно затянул Павлуша.– Хватит и тебе работы: под грушей твёрдо, всё корнями переплетено, – сказал Жора. – Будешь подменять меня и Женьку.Павлуша сморщился и побрёл из оврага. Недоволен…А мы сначала осмотрели Васину работу. Пещера стала шире, выше и длиннее, чем утром. Можно вдвоём залезть, только на коленках и низко нагнув голову. А лучше всего лежать на животе. Тогда в пещере светлее и видно, где рыть.Вдоль одной стенки я начертил прямую линию, вывел её наружу. Ну и строитель Вася! Что у него – глаза косые? Надо не влево брать, а намного правее. Иначе никогда к груше не попадёшь.– Плохо, что потолок у нас не укреплён, – сказал Жора. – Давай хоть этот кусок доски приложим и подопрём палками.Вася подал нам палки – коротки! Только до половины стены достают. И в песок лезут, проваливаются.– Мы без палок… – Жора задумчиво прищурил и без того узкие глаза. – Вставим один конец доски в правую стенку возле потолка, второй – в левую…Варит котелок у Жорки! Никакие подпорки доске не понадобятся.В пещере потемнело – Вася голову сунул.– Скоро вы тут?– Скоро! – брыкнул Жора в его сторону ногой.Под потолком в правой стенке выгребли руками щель и вставили туда один конец доски. А с другим концом повозились: то обрушится песчаная стенка, то стукнешься в потолок головой, и за воротник сыпанёт сырой песок. Холодный!Выскребли в левой стенке от пола до потолка наискосок желобок-канавку. По ней повели свободный конец доски… Но тот, что уже вставили, просверлил за это время вместо щели дыру – хоть бревно вставляй. К потолку доска и близко не пристала, две руки можно засунуть.– Не суй, и так в глаза сыплется! – рассвирепел вдруг Жора.Увидел, что сам выдумал ерунду, а на меня рычит.В пещере опять потемнело: на этот раз Серёжа голову всунул.– Камни подложите под концы доски, – посоветовал он.Жора хотел лягнуть и его, но передумал, протянул руку: «Дай!»Серёжа мигом принёс два камня. Но те мало помогли, щель под потолком всё-таки осталась.Ну и песочек здесь! Лучшей земли копать и не придумаешь – сам сыплется.– Пророете с полметра – зовите нас. И вправо больше поворачивайте, а то подроемся под асфальт, – сказал я Васе и Серёже.– Ага. А мы ещё доску поищем, заложим, – добавил Жора.Палки мы оставили им – в пещере мягко. Себе взяли железный прут и совок, который принёс Павлуша.Казалось, мы сделали всё, чтоб работать спокойно и в безопасности…Жора долбил под грушей прутом, а я черпал совком, выбрасывал землю. Она поддавалась с трудом. Ясно, разве прут и совок инструменты? Забава для малышей… Вот если б настоящую лопату или такую, как у рабочих, что колодец прочищают! Даже тонкие корни могли б рубить, чтоб не мешали.Я тюкнул по одному корешку совком. А он как струна – дрин! Глаза засыпало землёй…– Ы-ы-ы… Помоги, у тебя руки чистые!– Сам помогайся, у меня тоже грязные. – Жора долбил старательно, приговаривая: – Г-гах! Г-гах!Я вытащил из штанов самый низ рубахи, там она ещё не запачкалась, и протёр глаза и лицо.– Пилу бы… Пилой корни отрезать… – подсказал сверху Павлуша. Он больше наблюдал за нами, чем за домом и рабочими.Жора постучал себе по голове: звонко, как в пустую посудину:– Слышал? Сиди и молчи…И верно: разве пилой перепилишь эти грязные и тонкие, как верёвочки, корни?И зачем было копать именно под грушей? Никто ведь нам не приказывал. Подземный ход в любом месте может выйти наружу. Я так и сказал Жоре и даже руки отряхнул.– Подчищай давай… Всё сначала начинать? Здесь уже яма какая. А если…Жора не кончил. Снизу склона поспешно полз на четвереньках белый, как мел, Серёжа. Рот разинул, с головы и лба песок сыплется…Шевельнул губами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21