Павел Андреевич Мисько: «Новосёлы»

Павел Андреевич Мисько
Новосёлы



Zmiy (zmiy@inbox.ru), 22.03.2003
«П.Мисько. Новосёлы»: Мастацкая лiтаратура; Минск; 1979
Аннотация Эта книга о детях и для детей. О том, как нелегко быть маленьким. На каждом шагу обязательно что-нибудь случается, и только для взрослых всё это мелочи, не стоящие внимания. И так вот попадаешь из истории в историю, а жизнь, как нарочно, подсовывает все новые испытания: расти, учись, умней. В будущем это ох как пригодится!Герои этой повести и учатся познавать себя, познавать людей, учатся дружить и отвечать за свои поступки, учатся мужеству.Эта книга также и для взрослых. Прочитают и задумаются о том, как ведут себя на глазах детей.Дети всё видят, всё понимают. И каждого, кто понимает их, старается помочь им на нелёгкой дороге в жизнь, дети любят и уважают.Автор Павел Андреевич МиськоНовосёлы,илиправдивая, иногда весёлая,а иногда страшноватая книгао необыкновенном месяцев жизни Жени МурашкиПовесть

ТРЕНИРОВКА, КАКИХ СВЕТ НЕ ВИДЕЛ Мы переехали в новый дом, на новую улицу, в новый микрорайон. Правда, наш квартал не совсем новый. В нём просто не было одной улицы, нашей, чтоб замкнуть четырёхугольник.Перебрались мы сюда три дня назад. Тогда вокруг дома стояло много грузовиков, а в тех грузовиках чего только не было! Шкафы, стулья, столы, кровати, вазоны, узлы с подушками, кошки, собаки…Самый первый, с кем я познакомился, был рыжий Вася. На него кричала из окна мать:– Ты куда девался, негодник?А я видел – куда: забрался в чужие вещи и рисовал чёртиков на спине чужого шкафа. Черкнёт – и выглянет воровато, черкнёт – и выглянет.У Васи нос, как стручок перца – и красноватый, и острый. Подбородок маленький, как будто вдавили его в лицо.У нашего дома два подъезда, так вот Вася – из нашего крайнего подъезда. А есть ещё не наш крайний подъезд. Там поселился Жора: плечи – во какие, лицо широченное, глаза узенькие, как у монгола. Люди еще наверх вещи тащили, а он – вниз. Снял с плеча низенький велосипед на толстых красных шинах, стал и жуёт булку. Вася сразу к, нему.– Дай! – протянул руку.Хотел прокатиться, а Жора ему огрызок булки сунул. Вася, конечно, взял, но тут же сказал:– Жора – обжора, толстяк – залез на чердак!Жора на это и бровью не повёл, закинул ногу на седло и стоит. А Вася пристроился сзади, смотрит ему невинно в затылок и прокалывает осколком стекла покрышку.Правда, Жора скоро подобрел – дал и Васе прокатиться вокруг дома, и мне. Вася нарочно правил на самые большие ямы, на камни.Горевал: «Эх, лужу бы сюда!»В не нашем крайнем подъезде есть ещё Павлушка-подушка и Серёжка-кривоножка. Хотя Вася и обозвал так Павлушку, он никакая не подушка. Он выше меня, худющий и не умеет улыбаться. Я успел уже разузнать, что у него отца нет, есть только мать. Есть и маленький брат Генка, только я ещё не видел его. Он в круглосуточном садике.А Серёжка и правда кривоножка! Вася сказал ему:– Стань смирно, сдвинь ноги!Тот, чудак, и стал. А Вася – р-раз! – пролез между его ног, как циркач в цирке через обруч. Мы – «Ха-ха-ха!», а Серёжа хлопает глазами. Чудак, сел бы Васе на спину, зажал ногами – пусть катает! А Серёжа потом только побежал за Васей, после нашего хохота. Да разве поймаешь его!Меня Вася обозвал Жека-калека, хотя меня вовсе не Жека звать, а Женя.Ух, как мы разозлились на Васю за эти прозвища! У меня просто кулаки чесались, так и хотелось пустить их в ход. Но не будешь же драться в первый день. Что тогда люди подумают?Серёжа пошёл в первый класс, а я, Жора и Павлуша – во второй. Васю в первый класс не приняли – не хватило полтора месяца.Школа наша новенькая, как и наш дом. Она через два квартала от нашего дома. И пол, и стены, и окна – всё сверкает и сияет в этой школе. «Ходить только в тапочках!» – приказали нам. И мы таскаем с собой в портфелях и ранцах, в специальных мешочках тапки…Сегодня среда, вечер. Но взрослые всё перепутали. Назвали среду субботником и высыпали во двор – с вёдрами, носилками, лопатами, кирками. Стали подравнивать там, где бульдозер не подровнял, собирать камни, намечать будущие дорожки и клумбы. Всей работой руководил дядя Левон – артист-пенсионер. Левон Иванович…– Ах, жалко – нету деревьев! Эх, кустики бы сюда! – вздыхали дяди и тёти.Мы сначала помогали собирать камни и битый кирпич. Подцепили проволокой кусок жести – так интереснее! – и на нем таскали. Но бросили сразу, как только увидели, что взрослые поставили два столба – цеплять верёвки, сушить бельё.– Ух ты! Какие ворота мировые! Давайте в футбол! – предложил Вася.Я вынес свой мяч, Серёжа – такой же, как у меня, красно-синий, только немного поменьше, Жора – чёрный, волейбольный. А Павлуша и с места не сошёл, только стоял да в носу ковырял. И Вася ничего не принёс.Всем хотелось забивать голы, и никто не хотел стоять в воротах. Упрашивали Серёжу и я, и Вася, и Павлуша. А он ни в какую. Тогда Жора пообещал дать ему прокатиться на велосипеде три раза вокруг дома. И Серёжа согласился.Без вратаря нас четверо, мячей – три. Вася лез в любую щель, нахально выхватывал мяч из-под ног и бил по воротам.Поругались, поспорили – решили бить по очереди: каждый три раза тремя мячами. Кто отбомбился – беги подавать мячи.Ну и вратарь из Серёжи! Только два раза отбил мяч, а то все гол да гол! Даже играть неинтересно…Вася нарочно бил не в какую-то «девятку», а просто по вратарю. Целился, чтоб мяч прошел между ног. И правда, один раз ему удалось пробить в эти ворота-»кривули». Серёжа вскипел и бросился на Васю.– С полуоборота завёлся! – дразнил Вася, увёртываясь.Не захотел больше Серёжа быть вратарём. А тут как раз позвала мать Павлушу на ужин.– Давайте две команды организуем! – сказал Вася, вытирая рукавом пот со лба.Разделились, один мяч отбросили. В каждой команде теперь свой вратарь, у каждой – мяч. Ничего что ворота одни! Вратари станут спинами друг к другу, и можно бить с двух сторон. Не надо бегать и за мячом: его подбирает другая команда и бьёт по воротам со своей стороны. Бьём по десять раз, тогда меняемся: кто нападал – становится вратарём.И надо же такое придумать! Башковитый этот Вася…И началось!Мои мячи ловил Вася, Серёжины – Жора. Серёжу стало не узнать, откуда и ловкость взялась. Катится шариком на мяч – бац! Мимо, у самого столба пролетел… Я перехватываю мяч, гоню на ворота с другой стороны. Вася подпрыгивает, как обезьяна, пританцовывает… А-а-а, нервишки не выдерживают!Пробить я не успел: трах ему Серёжа сзади пониже спины! А Вася кувырк носом в пыль…У меня от смеха ноги стали как ватные. Постоял, отдышался – бух по мячу! Смотрю – и Жора на земле… Под коленки ему попал!Вратари отряхиваются, занимают оборону. Вася зло сопит, отплёвывается.Опять мчимся с Серёжей в атаку с обеих сторон. Дыр-р-р! Дор-р-р! Подпрыгнули ловить мячи Вася и Жора – и стукнулись лбами. Повалились, как кегли, лежат, щупают шишки. А в воротах – два гола!Ещё по восемь ударов осталось.Свистит ветер в ушах, вьётся пыль из-под копыт, мчат два богатыря на соловьёв-разбойников! Трах-тарарах!!! Вратарь Жора сидит почему-то на вратаре Васе. Но чудо – мячи отбиты!Вася кряхтит, вылезает из-под Жоры и наскакивает на него:– Ты нарочно?! Нарочно, пузач, лезешь на меня?– Ну-ка повтори! Повтори, что ты сказал, – и я тебя по самую шляпку в землю вгоню! Как гвоздь! – суёт ему Жора под нос толстый кулак.Развели их, разняли. Уложил бы Жора Васю одной левой.Опять отбегаем с Серёжей подальше от ворот.На четвёртом ударе вратари толкнули плечом друг друга, словно хотели погреться, упали на четвереньки. Ещё два гола!На пятом Вася присел позади Жоры, и тот кувырк через него вверх ногами!На шестом они схватили не свои мячи…На седьмом Вася ринулся на столб, будто хотел снести его лбом, а Жора проехал на животе больше метра.На восьмом «поцеловался» со столбом Жора…На девятом вратари подпрыгнули и схватили друг друга за головы…Вася посинел от злости.А грязные оба! А вывалянные! Как будто их нарочно таскали и волочили по земле…На десятом ударе оба распластались в воротах – один в одну сторону головой, другой – в другую. И не захотели вставать…Серёжа подбежал к Васе и начал считать:– Раз!.. Два!.. Три!..Как судья на ринге над поверженным боксёром.Потом Жора медленно поднялся, немного стряхнул с себя пыль и грязь и сказал:– А теперь вы!Но только мы стали с Серёжей в ворота, как послышались из окон голоса наших мам. Как нарочно!– Домой! Быстренько домой – ужинать!И мы пошли домой. Дово-о-ольные!А Вася тащился сзади и скрипел зубами:– Завтра – ваша очередь! Слышите?! Не выкрутитесь!..
ПУТЬ ДАЛЕКИЙ ДО КВАРТИРЫ… Если кто думает, что со двора до дома, до своей квартиры можно дойти быстро, тот ошибается. Он просто не жил в новом доме.Серёжа, правда, помчался так, будто его хватала за пятки белая лохматая собачонка – есть такая, оказывается, у Галки-девятиклассницы из не нашего подъезда. Они только вчера вселились. А смелая у Галки эта собачонка! Выставит волосатую морду меж прутьев балкона и тявкает на каждого.– Когда мы жили на старой квартире, я когда хотел, тогда и приходил домой, – похвастался Жора. – У меня был свой ключ… Вот здесь носил, на шнурке, – показал он на шею.– Ври больше! – сказал Вася. – Кто тебе доверит ключ?– Вру-у?! – Жора набрал полную грудь воздуха. – Провалиться на этом месте!Вася не стал его слушать. Сунул голову в подвальное окошко и замер. Потом ещё глубже залез – одни ноги в сандалетах торчат.– О-о, здесь какие-то глиняные трубы… – выполз он.Поднял кирпич – и туда. Бух!И я, и Жора сунули головы по обе стороны Васи. Темно, ничего не видно.– Сам ты врёшь! – сказал Жора, вставая. – Глиняных не бывает.– Чтоб и я провалился! – поклялся, как Жора, Вася.Мы снова залезли в окно. Тьма, хоть за нос хватай!Жора поднялся, схватил Васю за ноги – дёрг! В подвале сразу посветлело.И правда: в самом низу у подвальной стены две серые трубы. Толстые, как Жора. И не гладкие, а такие, как будто их наспех лепили руками. Где ударил Васин кирпич, глина отпала, видно что-то лохматое… Или нет – деревянное…– Трубы не из глины, а из войлока! – заспорил я.– Ты что, слепой? Глиняные! – Вася хватался то за мои ноги, то за Жорины.Мы отбрыкивались, не подпуская его к окошку.Тогда Вася – раз! – сорвал с моих ног босоножки и щекотнул мне пятки.– А-а-а! – задёргал я ногами, рванулся вперёд и… кувырк в подвал!Ойкнул с перепугу Жора… «Ха-ха-ха!» – долетел уже откуда-то издалека довольный Васин смех.Я грохнулся головой о трубу, в глазах сверкнули зелено-красные круги… Меня швырнуло через голову – пятками в какие-то доски.В окошке не видно Жоры, в подвале светло. Ноги мои задраны не на доски, а на дощатую дверь. На ней синей краской выписано «34». На метр влево ещё одна дверь – «33», направо – «35».«А-а… – понял я. – Это сарайчики, наверное, кладовки…»В подвале снова потемнело, в окне – шорох. Послышался испуганный, таинственный шёпот Жоры:– Женя, ты здесь? Эй!.. Я хотел Васю поймать – не догнал…«Ну да! Поймаешь ты эту ящерицу!» – мелькнуло у меня.Я молчал и не шевелился. Мне было неплохо лежать. Затылок – на прохладной глиняной трубе, ноги кверху… Красота! Хоть сто лет лежи, лишь бы еду на верёвочке спускали.В окошке стало совсем темно. Я поднял глаза и увидел над собой испуганное Жоркино лицо. Быстренько зажмурился, затаил дыхание.– Женька, ты живой? – Голос у Жоры слезливый. Бормочет: – Убился, наверное, не шевелится…И тогда я жутко застонал:– О-о-у-ым-м!!!И пятками в дверь – грох!– А-яй! – заверещал Жора.С подоконника посыпался на меня мусор. Я поднялся, протёр глаза. Жоркино «А-яй!» замирало: побежал, наверно, в дом, на четвёртый этаж, в нашу квартиру.Ну, теперь поднимется тарарам! Примчатся мама, папа, бабушка…Потрогал шишку на макушке, посмотрел на трубу – от неё отвалилось еще несколько глиняных черепков. Видны не только войлок и лучины, но и проволока, которой всё это привязано к трубе.А может, я вылезу?Стал на трубу, подпрыгнул – не достать до подоконника! Положил ещё Васин кирпич, стал на него, снова подпрыгнул… Кирпич вывернулся из-под ноги, больно стукнул по лодыжке.У меня, видно, в голове всё перевернулось. Иначе зачем мне было бежать не к выходу, а в обратную сторону?Серая бетонная стена, темень… Левая рука проваливается в пустоту. Ага! Проход между наружной стеной и сарайчиками заворачивает влево… И трубы туда ведут… Бр-р, как здесь страшно!..Выставил руки перед лицом – и вперёд, вперёд! Справа что-то схватило за рубашку.– Мам!.. – голос сразу осип от страха, я рванулся – тр-р-р! Живот щекотнул холодок: здоровенный, видно, вырвал кус из рубашки…Бежать отсюда… Бежать…Бум! Нос и лоб обожгло, как огнём… Забыл заслониться руками! По губам потекло что-то тёплое…Ощупываю руками впереди – ага, ещё одна стена. Ещё один поворот… Ну что ж, повернём ещё раз…Вдруг как заклокочет у носа, как зашипит: клёш-ш, клёш-ш, клёш-ш-ш! Ноги влипли в землю, волосы стали дыбом, как иголки у ёжика…Осторожно выставляю перед собою руки – а вдруг кто-нибудь схватит за пальцы?! Слева опять пустота… Который уже это поворот – третий? Или четвёртый? Поверну ещё раз, лишь бы не слышать этого жуткого клёкота…И только повернул – шум впереди, говор, щенячий лай… И будто мамин голос… Ну да – мамин!Я замер.– Нет никого… Мальчик, может, ты перепутал? Может, не в это окно он упал?Жоркин голос:– В это! В это! Чтоб мне провалиться!Опять мамин:– Женька, ты здесь? Женик!Потом папин голос:– Может, очнулся и куда-нибудь отполз?..Слышится топот ног, все бегут к подъезду. Понятно: будут спускаться в подвал. Надо выбраться раньше! Обязательно раньше… Засмеют потом – заблудился в подвале своего дома!Выбросил вперёд руку… Ой! В ладонь впился гвоздь…Пососал ранку, сплюнул. А вправо? Доски… Повернул назад – доски…В западне!Я без сил опустился на землю…А шум уже здесь, в подвале, растекается в стороны, охватывает меня кольцом. В моей темнице по доскам ползут золотые полоски света… Где-то жикают фонариком-»жучком», свет пробивается во все щели. В одном месте доска розовеет, как пальцы, если смотреть через них на лампочку.Совсем близко шорох ног… И какой-то щенок повизгивает… Как попал сюда щенок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21