— Дадим! А как же!— Дадим бой!— Как же, поставят они нас на колени!..— Пошли хоть сейчас! — кричали ребята, возмущенные «нотой» скаутов.Больше всех, по обыкновению, шумел Коля Воробьев. Он грозил кулаками в сторону бухты, ругался и призывал товарищей немедленно прописать скаутам «морской соли».Левка охладил воинственный пыл своего друга:— Так они тебя и станут дожидаться! Они ушли к завтрашней битве готовиться. Надо и нам по-настоящему действовать!— Как это по-настоящему?— Народ собирать! Нас сколько? Ребят пятьдесят, а их — сила!Коля на секунду задумался и тут же, как и обычно, согласился с трезвыми предложениями Левки.— Правильно! Только куда же мы пойдем за подмогой? — спросил он.— В Гнилой угол к матросской братве.— Правильно!— Идем к морякам!— Моряки помогут! — гудели ребята.И Левка, Коля и Сун отправились в путь. НЕОЖИДАННЫЙ СОЮЗНИК Гнилым углом называли в городе район в самом конце бухты Золотой Рог. С этой стороны весной, а иногда и летом теплые морские ветры несли на город туманы и дожди.В Гнилой угол обыкновенно ходил трамвай. Но сегодня что-то случилось на электростанции, и желтые вагоны трамвая застыли посреди Светланской улицы.Ребята шли пешком. На полпути к цели похода друзья заметили впереди мальчика-трубочиста с легкой бамбуковой лестницей в руках и с мотком веревки на правом плече. Он шел посреди дороги и внимательно разглядывал здания.— Где-то я видел этого парня, — сказал Левка, пристально вглядываясь в щуплую фигурку мальчика.— Он, наверное, кого-то ищет, — высказал предположение Сун.— Квартиру присматривает подходящую, — со смехом произнес Киля. — Надо спросить, где его кожаные чемоданы.— Оставь, не придирайся к человеку, он ведь на работе. Наверное, дом разыскивает, где надо трубы вычистить.— На ночь-то глядя! — веско возразил Коля.Трубочист между тем подошел к большому красивому дому и остановился, подозрительно поглядывая на трех друзей. И тут Левка, наконец, вспомнил, где он его видел:— Ба, да это знакомый! Кешка Пушкарев! Я его в Союз молодежи записывал. Эй, парень!В ответ трубочист погрозил кулаком, приставил лесенку к одному из окон дома, быстро, как белка, взобрался по ней и стал что-то пристраивать на верхушке деревянной ставни, которой на ночь закрывалось окно. Скоро он слез, переставил лесенку к другому окну, снова взобрался по ней, проделал что-то со ставней, затем слез, взял лесенку и не спеша пошел через дорогу, где его ждали ребята.— Здорово! — и Кеша Пушкарев протянул руку.Левка, пожимая черную от сажи руку мальчика, спросил:— Ты, что же, бросил свои котлы?— Да нет, будь они неладны, все уродуюсь на этой проклятой работе. Сегодня вот «голландца» чистил.— А мы думали…— В трубочисты записался?— Ну да!Пушкарев засмеялся.— Я так и знал, что так подумают. Для такого дела я сегодня даже душ не стал принимать. Сажи на мне побольше, чем на трубочисте, лесенку достал, кончик леера прихватил — пожалуйста, ходи где хочешь! — Мальчик переменил шутливый тон на серьезный: — Надо было одному человеку помочь, вот я и замаскировался. Дело такое… — Кеша подозрительно покосился на Колю и Суна.— Свои ребята, тоже с Голубинки, — успокоил его Левка.— Вижу, что свои… Стекольщик рядом со мной живет. Бедствует. На что мы с теткой с хлеба на квас перебиваемся, а у него и этого нет. Жалко смотреть. Ходит, ходит весь день по городу со своими стеклами. Ну, я ему и пообещал, что достану настоящую работу, такую, что его зеркальные стекла пойдут в дело: у него два стекла точь-в-точь как в этом доме.— Ничего не понимаю! — сказал Коля. — Что ты мелешь про какие-то стекла?— Я, брат, не мелю! — отрезал Кеша. — Сейчас сам увидишь. Вон те два стекла хозяева сами сейчас высадят. Вот и работа будет моему стекольщику. Давайте подождем маленько. Они рано ставни закрывают. Боятся международного положения.— Мы торопимся в Гнилой угол, к тамошним ребятам. Дело есть, — сказал Левка.— Как раз по пути! И насчет дела поговорим: я там всех знаю. Видите, лампу зажгли? Сейчас, значит, будут ставни закрывать.Действительно, заскрипела калитка, и в воротах показался толстый человек в белом костюме.— Это сам хозяин. Дворник у них в Красную Армию ушел.Толстяк захлопнул створку ставни, и тотчас же улица наполнилась звоном разбитого стекла. Он с опаской оглянулся. Где-то далеко хлопнул выстрел. Толстяк присел, должно быть подумав, что стекла разбиты «шальными» пулями. Выждав немного, он вскочил и стал поспешно закрывать второе окно. И снова раздался звон выбитых стекол. Это так его испугало, что он опустился на четвереньки и пополз вдоль палисадника к воротам.Четверо мальчиков смеялись над трусливым толстяком до слез.— Как это ты придумал? — спросил Коля.— Простое дело. Ну пошли потихоньку. Вот видите, — Кеша вытащил из кармана длинный шуруп и отвертку. — Понятно?— Нет.— Голова! Что же тут не понять, а еще, наверное, в школе учишься, задачки решаешь?При упоминании о задачах, которые всегда были его слабым местом, Коля сказал с обидой:— Ну ладно. Ты, я вижу, очень грамотный.— Я-то? Да ничего себе. На образование не жалуюсь, слава богу, пятнадцать языков знаю.— Пятнадцать? Ну и врешь!— Даже больше, сегодня по-голландски научился ругаться, — и котлочист без запинки стал сыпать ругательства на китайском, японском, английском, малайском и еще на каких-то незнакомых языках.Коля онемел от изумления.Левка нахмурился. Пушкарев перестал ругаться.— Это я, чтобы нос ему утереть. А так я мало ругаюсь, — сказал Кеша Левке и обратился к Коле; — Ну как, понятно теперь?— Да-а! — только и мог произнести Коля и заискивающе спросил: — Все-таки что ты под стекла подложил, бомбу?— Вот недогадливый, — сказал Левка.Сун засмеялся.— От бомбы весь дом полетел бы. Он винты ввинтил — и все. Когда тот ставни закрывал, стекло и лопнуло. Правильно?— Получай пятерку! Молодец! А ты что нос повесил? — Пушкарев толкнул Левку. — Буржуйских стекол жалко? Нечего их жалеть!Левка действительно думал о поступке Кеши. И, не зная еще почему, решил, что его новый приятель не должен был так поступать.— Эх, повылетали бы все буржуйские стекла! — сказал Коля.— Буржуйские? — Левка облегченно вздохнул: ответ на трудный вопрос пришел сам собой. — Раньше были буржуйские! Теперь все народное. Дедушка говорил, что в буржуйские дома скоро Начнут рабочих вселять. Может, твой стекольщик сам будет жить в этом доме.— Когда еще это будет! — вздохнул Коля.А Кеша сказал смущенно:— Ишь ты, выходит, я народные стекла разбил… — И, чтобы переменить неприятный разговор, спросил: — Кого вам надо в нашем углу?Левка, Коля, Сун стали, перебивая друг друга, рассказывать Кеше о предстоящем сражении со скаутами. Выслушав их, Кеша сказал:— Не робей, братва! Мы завтра прямо с работы нагрянем. Я ребят соберу. Ух, и дадим мы скаутам!— Вот и хорошо! Значит, нам и идти дальше не надо! — обрадовался Коля.— Ведь мы сегодня еще ни разу по-настоящему не ели. Ну, и суп сегодня Наташка сварила! — И, облизнувшись, добавил: — Мясной.— Ну пока! — Кешка пожал всем руки.— До завтра! Не опоздай! — предупредил Левка.— Чтоб мне моря-океана не видать! — поклялся Кешка.…В городе лежал уже серый сумрак, только вершины сопок еще чуть розовели отблесками заката. В порту на кораблях зажглись огни и золотыми змейками побежали по темному зеркалу бухты.Мальчики быстро поднимались по улицам, еще полным солнечного тепла, и оживленно совещались о завтрашнем сражении. ГЕНЕРАЛЬНОЕ СРАЖЕНИЕ «Нота» скаутов взбудоражила всех ребят Голубиной пади. До поздней ночи только и разговоров было, что о предстоящей битве.На следующий день утром Левка с Колей созвали военный совет. На поляне возле Голубиной почты собрались почти все, кто не ушел сегодня на работу в порт или в город продавать газеты, папиросы.Левка стоял у большого ноздреватого камня посреди поляны. И хотя все знали, о чем будет речь и какое последует решение, все же десятки глаз с любопытством смотрели на своего вожака.— Вот что, ребята, — начал Левка, открывая военный совет, — все вы знаете, что скауты объявили нам войну.Ребята заволновались, зашумели:— Знаем!— Читали «ноту»!— Даешь бою!— Тише, братва! — крикнул Коля.Когда все успокоились, Левка продолжал:— Зеленые думают, что если нас мало, им побить нас — раз плюнуть, что они в два счета разобьют нас!— А этого они не хотят? — перебил Коля, показывая кукиш.Ребята загалдели пуще прежнего. К Левке протискался Боря Званцев, тот самый мальчик, который передал вчера «ноту» скаутов. Он размахивал какой-то книжкой и кричал:— Левка! На-ка вот посмотри, какую я книжку купил за пятнадцать копеек! Про Суворова. Вот кто воевал, так воевал! Его бы сюда. Он дал бы скаутам по-настоящему.— Кто этот Суворов? — строго спросил Коля, протягивая руку за книгой.— Не знаешь Суворова? — Боря с состраданием посмотрел на Колю.— А ты знаешь? Ну-ка, дай-ка сюда свою книгу! Посмотрим, что за Суворов!Но Боря отдал книгу Левке:— Прочти-ка, где страница завернута!Левка взял книгу и сказал притихшим ребятам:— Суворов был великий полководец.— Да ты прочти, прочти! — торопил Боря, торжествующе поглядывая на Колю.Левка раскрыл книжку на завернутой странице и торжественно прочитал:— «Три воинских искусства! Первое — глазомер! Как в лагере стать, как маршировать, где атаковать, гнать и бить. Второе — быстрота…»Левка умолк. Минуты две он читал про себя.Коля возмутился.— Ну, так не выйдет! Читать, так вслух, а нет — закрывай книжку!— Прочитай!— Что там? — стали просить и остальные ребята.— Ого, ребята! — произнес, наконец, Левка, оторвав глаза от книги. — Вот это, братцы, да! Тут у Суворова было положение похуже нашего. Войска у него было самый пустяк. А к берегу подходит турецкий флот. На кораблях тысяча пушек! Солдат и матросов видимо-невидимо. Что тут делать? А Суворов только посмеивается. Ему сообщают, что турки высаживают десант на песчаную косу. А Суворов говорит: «Пусть высаживаются». И понимаете, ребята, даже стрелять запретил. Говорит, сегодня праздник. Никто ничего не понимает. Офицеры только руками разводят. И вот когда все турки высадились, Суворов подал команду, и сам впереди всех бросился на турок! Вот это была битва! Один русский дрался против пяти турок! Понимаете? Против пяти!— Ну и как?— Что ж, Суворов победил?— Суворов разбил турок вдребезги. Всю турецкую армию сбросил в море!— Уф! — облегченно вздохнул военный совет.— Но это еще что! Вот тут картинка, смотрите! «Взятие крепости» называется. Никто еще в мире не брал таких крепостей. Вот послушайте, — и Левка стал читать ребятам о взятии Суворовым турецкой крепости Измаил.Когда Левка закрыл книгу, Коля вскочил и, обведя товарищей горящим взглядом, спросил:— Что, знаете теперь, кто такой Суворов? Если он так турок разделывал, то и мы сможем скаутов в лепешку разбить! — Коля вгорячах ударил рукой по камню и запрыгал по поляне, дуя на ушибленную руку.Колино место занял сияющий Боря Званцев.— Это еще что! А как он через горы переходил! Вот, ребята, это да!.. Я сразу увидал, что интересная книга. Здесь про всю войну рассказывается. И где артиллерии стоять и про натиск…Левка перебил Борю:— Мы эту книгу еще почитаем. А теперь, Колька, не прыгай, а скажи, как наша артиллерия?Колька вытянулся по-военному, и отрапортовал:— Артиллерия готова к бою, надо только ее почистить немножко. Порох тоже есть.— Сколько?— Целый фунт!— Бомбы есть?— Картошка найдется!— Так. Поручаю тебе и Суну все приготовить.— Есть! — Коля козырнул.— Теперь, ребята, вот что! Вчера мы договорились с ребятами из Гнилого угла, они тоже придут нам помогать скаутов бить. Надо бы еще сходить к железнодорожникам и на Семеновскую улицу. Там ребята тоже боевые. Кто пойдет?— Я! — вызвался Дима Медведев, по прозвищу Димка Шарик.Приземистый, большеголовый, он, когда сбегал с горы, и правда походил на шар. Когда Димка Шарик в еще двое охотников умчались, поднимая пыль босыми ногами, Левка предложил:— Ну, а теперь давайте думать, как будем воевать.— Что тут думать? Как всегда «ура», и все! — воскликнул Коля.— Конечно.— Что тут думать, не первый раз!— Мало мы их били! — раздались возгласы.— Постой, ребята, — остановил их Левка, — если бы один на один, тогда другое дело. А ведь их придет вся свора! По пять на одного!Военный совет притих, раздумывая над сложной задачей.Молчание продолжалось недолго. Коля Воробьев внезапно вскочил на камень.— Ребята! — срывающимся голосом произнес он. — Ребята! Ох, и придумал же я! Теперь наша возьмет! Вчера отец разгружал вагоны. Яйца из Америки пришли, и все тухлые. А? Бери сколько хочешь.Левка покачал головой:— Это нечестно!— Нечестно? А по пять человек на одного — честно, да?Членам военного совета понравилась Колина затея. Левка подчинился большинству, но с условием: яйца пускать в дело только тогда, когда скауты нарушат правила войны: станут драться посохами или начнут нападать по нескольку человек на одного.Хотя военный совет на поляне у Голубиной почты продолжался очень недолго, ребята решили на нем очень важные вопросы, которые впоследствии оказали решительное влияние на ход всего сражения. Босоногий военный совет по достоинству оценил силы врага и послал надежных людей за подкреплением; отдал приказ привести в боевую готовность артиллерию и тайно подготовить новое боевое оружие.Быстро опустела поляна у Голубиной почты. Левка остался один. Он стоял над обрывом и глядел на каменистое поле, где через несколько часов разыграется сражение. По полю, сгибаясь под тяжестью ноши, прошел продавец редиски с двумя корзинами на коромысле. В тени возле входа в ущелье сидели два бродяги и «резались» в карты. Над бродягами расположился Пепа в окружении коз и козлят. Дальше кипел толкучий рынок.Левка глядел на поле и старался представить, как будет происходить сражение. Он видел шеренги скаутов и свою братву, лавиной хлынувшую с гор. Конечно, он, Левка, мчится впереди к скаутскому знамени.«Вдруг не подоспеет подмога, тогда как?» — эта мысль бросила Левку в жар и в холод. Он понял, какую большую ответственность он взял на себя, согласившись выполнять обязанности главнокомандующего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26