Запасы быстро исчезали. Когда в кепке осталось всего три селедки, Левка похлопал себя по голому животу и удовлетворенно произнес:— Шабаш! Внутри все горит!Коля возмутился:— Нет, брат, так не пойдет. Нельзя добру пропадать, доедай свою долю. Или ты, правда, не хочешь? Тогда мы с Суном съедим.Сун отрицательно покачал головой:— Нет, я тоже не могу больше. Пить хочется.— Ну хорошо, тогда я сам съем, и пойдем квасок пить. Я ведь с рыбаков еще гривенник сорвал.Левка порывисто вскочил:— Пошли, моряки, на берег!Узелки с одеждой мальчики по-индейски укрепили ремнями на голове. Затем они осторожно спустились с камня и поплыли через узкий пролив к волнолому. На волноломе друзья оделись и пошли на Семеновский базар в квасную лавку.Путь к лавке квасника лежал через торговые ряды. На лавках сегодня висели тяжелые замки. В воскресные дни торговля шла только на рыбном рынке у самого берега залива. Оттуда доносился разноголосый гул. Из этого хора голосов вырывались иногда призывные крики:— Свежей камбалы!— Крабы, крабы!— Только из воды, только из воды!..— Челимы! Граждане-господа, челимы!Дорогой Левка учил Суна азбуке. Время от времени он останавливался и большим пальцем босой ноги писал на земле букву. Иногда он показывал букву на вывеске или просто чертил ее в воздухе. Сун оказался способным учеником.— Бэ! Вэ! Гэ! — радостно выкрикивал он.Урок прервал Коля.— Слышите? — сказал он, кивая в сторону рыбного рынка. — Там кого-то ловят!Ребята остановились и прислушались:— Держи вора!— Убег, убег!— Наперерез, наперерез!— К нам бегут! — определил Левка.Вскоре из-за угла появился известный всему городу пьяница и вор Брынза. Увидев мальчиков, он остановился, тяжело дыша, весь сжался, вобрал голову в плечи, словно ожидая удара. Топот и рев приближались.Брынза, бросив умоляющий взгляд на мальчиков, упал на землю и полез под деревянный настил возле лавки. Едва успели скрыться под настилом его босые ноги, как из-за угла с ревом выкатилась погоня. На мгновение толпа преследователей неожиданно остановилась.— Куда побег Брынза? — спросил мальчиков толстый торговец, сжимая в волосатых руках бамбуковое коромысло.У торговца безобразно перекосилось лицо. Из-за его спины на ребят глядело десятка три злобных звериных глаз.Вместо ответа Левка махнул рукой в сторону Семеновского Ковша. Толпа ринулась туда.Когда топот преследователей стих, Левка постучал по доскам настила и сказал:— Опасность миновала! Вылезайте скорей!— Не врешь? — глухо донесся до мальчиков недоверчивый сиплый голос.— Не врем, вылазьте! А то они вернутся!Под настилом послышался звон каких-то банок. Брынза осторожно выглянул из своего укрытия и поспешно вылез.— Унесло их? — проговорил он, отряхивая со своих лохмотьев тучи пыли.— Унесло! Они к берегу побежали. Идемте с нами, тут есть недалеко дырка в заборе!Левка побежал. За ним Коля и Сун. Брынза пробежал немного, а потом отстал. Левка оглянулся. Брынза шел не спеша. Его одутловатое безбородое лицо приняло свое обычное хитроватое выражение. Трудно было поверить, что этому человеку несколько минут назад грозило увечье, а может быть, даже и смерть.— Брынза, что же вы? — спросил Левка.— А чего мне? — Брынза оскалил в улыбке желтые зубы.— Как чего? Догонят! Лабазник с коромыслом гнался!— Теперь уже не догонят. Теперь они уже разошлись, поди. Страшно поначалу, когда они остервенелые. Сейчас не страшно… Закурить есть?— Не курим.— Женить пора, а не курите. Ну народ! Мне бы папироску сейчас, полцарства бы отдал.Коля прыснул.— Король какой нашелся! Полцарства! А ты пойди да купи. Денег, поди, подходяще стащил?Брынза вздохнул.— У них стащишь… Только за кошелек взялся, такой шум подняли, будто миллион пропал. Да и в кошельке-то один воздух… Народ…Левка и Сун с брезгливым состраданием смотрели на Брынзу.— Николай, дай-ка мне деньги! — неожиданно сказал Левка.— Зачем? — с тревогой спросил Коля и нехотя протянул Левке три копейки.— Все давай!— Ну, это ты брось, деньги общие, и ты не имеешь права милостыню раздавать, — попробовал возразить Коля.— И мои тоже отдай, — сказал ему Сун.— Пожалуйста, берите… все. Миллионеры какие выискались… Деньгами швыряются…Коля долго рылся в кармане. Наконец он вытащил весь капитал и протянул его Левке:— На!Левка взял деньги и, не считая, передал их Брынзе.У того жадно блеснули глазки, но, взглянув на подачку, он разочарованно произнес:— Только-то? А я-то думал, на стаканчик наберется. Больше нету?— Нет.— Жалко…Не поблагодарив мальчиков, Брынза круто повернул в проход между лавками.— У, паразит! — бросил ему вслед Коля.— Ты погоди обзывать, — заступился Левка, — надо разобраться, почему он таким стал.— А ты знаешь почему? — заинтересовался вдруг Коля.— Отец говорит, что такие люди, как Брынза, получились от буржуазного строя.— Как это от строя?— Ну так, очень просто: буржуи его испортили. Таких людей теперь не будет!— Куда же они денутся?— Перевоспитают их… Ну, работу им дадут…— Брынзе работу? — Коля засмеялся.— Не смейся! Вот жалко, я ему не сказал, чтобы приходил к дедушке на «Орел», там матрос нужен.Услыхав такую невероятную вещь, Коля даже остановился.— Ты с ума сошел, Левка! Спорю на свой ножик, что Лука Лукич твоему Брынзе не даст даже за якорную цепь подержаться.— Проспоришь!— Я?— Конечно, ты! А кто же?— А этого не хочешь? — Коля неожиданно потряс кулаком перед Левкиным лицом.Сун с недоумением наблюдал за ссорой друзей.— Ребята, что вы? Зачем? Не надо, не надо! — твердил он, стараясь все время находиться между спорщиками.Ни Левка, ни Коля не хотели уступить друг другу.Давно уже позади остался базар, а они все спорили. Наконец Левка сказал:— Ну, хватит! Пошли-ка лучше воды напьемся!На противоположной стороне улицы возле двуколки с бочкой гремел ведрами китаец-водовоз. Наполнив ведра, водовоз скрылся в подъезде.Коля с Левкой подбежали к бочке. Коля сорвал с головы свою видавшую виды кепку и подставил под медный кран. Левка повернул ручку, и вода хлынула в кепку.— Совсем воду не пропускает, — похвастался Коля, протягивая кепку Суну. Затем он напился сам: на Левку Коля еще сердился и протянул ему кепку последнему. Напились мальчики так, что вода при ходьбе булькала у них в животах.— Почище кваса будет, — примирительно произнес Коля.— Водичка что надо! — таким же тоном ответил Левка, и мир восстановился.Мальчики пошли домой через Семеновскую улицу. И там снова им на глаза попался Брынза. Он сидел прямо на земле возле тротуара и курил папиросу. Перед ним лежал обрывок парусины с засаленной колодой карт посредине. Затянувшись папиросой, Брынза начал выкрикивать плачущим, нудным голосом:— Господа-граждане! Обратите внимание на предсказателя судьбы! Все, кому какое дело начинать, все, кому надо узнать, куда ехать: на юг, на запад, на восток или на север, или узнать насчет любви к своему предмету,— обращайтесь к Брынзе! Ответ судьбы на любой вопрос стоит тридцать копеек серебром!Заметив перед глазами три пары босых ног, «предсказатель» прошипел:— Мимо проходите, ваша судьба и так известная!— Брынза! — позвал Левка.— А, это ты? Тоже проходи, не загораживай дорогу порядочной публике.— Брынза, — повторил Левка, — если хотите, то можете прийти к моему дедушке Острякову на «Орел». Ему матрос нужен.— Матросом? Меня? Ха-ха-ха!— Конечно, иди, чем здесь околачиваться, — вставил Коля.— Постой, это тот «Орел», что в порту киснет? Может, зайду, если время будет. Ну пошли, пошли! Не загораживайте дорогу господам-гражданам, которые хотят узнать свою судьбу! — И Брынза с надеждой посмотрел на старушку с корзиной в руках. Но она прошла, даже не взглянув на «прорицателя».Скажи мне, кудесник, любимец богов, Что сбудется в жизни со мною, —продекламировал Коля.Брынза потянулся рукой за камнем, Коля отбежал в сторону.Левка попрощался:— До свидания, Брынза! Приходите на «Орел».Брынза стал в раздумье перебирать колоду карт.Вечером Левка подробно рассказал отцу и дедушке о встрече с Брынзой.— Пропащий человек, — отрезал дедушка.На это Иван Лукич мягко возразил:— Все-таки попробуй возьми к себе. У тебя ведь нет матросов. Может, одумается. Человек он из рабочей среды. Когда-то плавал на «Симферополе».— Попытка не пытка, — ответил дедушка.Через несколько дней Брынза пришел на «Орел», и Лука Лукич зачислил его матросом. ОБРАТНЫЙ РЕЙС Уже неделю Сун жил у Остряковых. За это время Левкиному отцу и дедушке Луке Лукичу удалось получить с Корецкого деньги, заработанные Суном, Денег было немного, но их вполне хватило на покупку Суну необходимой одежды.Однажды вечером, когда Левка и Сун вернулись с рыбной ловли. Лука Лукич спросил Суна:— Ну как, Сун, отошел немного? Отдохнул от барского жилья?— Да, Лук-кич.— Что же дальше думаешь делать?Сун потупился. Вместо него ответил Левка:— Что дальше? Будет с нами, и все. Мы одной рыбой с ним проживем.— Рыбалка — это забава, а я насчет дела. Моряком хочешь быть?Сун просиял:— Я люблю, когда на море!— А раз лежит душа к морю, то и будешь моряком! Да еще каким! Левка по ученой части, а ты по морской. Перебирайся-ка, брат, ко мне на «Орел», помогать будешь. А зимой учиться устроим.Так была решена судьба Суна.Однажды Сун встретил возле вокзала дядюшку Ван Фу. Повар сидел на солнцепеке среди бедняков-носильщиков, каким стал и он, и что-то рассказывал.Сун бросился к нему:— Дядюшка!Ван Фу вскочил.— О, да ты разбогател, вижу! — обрадовался он, держа Суна за плечи и с любопытством рассматривая его новый костюм. Особенно поразило дядюшку Ван Фу лицо мальчика: оно было теперь совсем другое, на нем не было и тени прежней робости.Сун, сбиваясь и часто кивая на Левку, что стоял поодаль, рассказал дядюшке Ван Фу все события, какие с ним приключились.— Я говорил тебе, что мы не пропадем! Ну, я тоже ничего живу! Работы, правда, мало. Зато народ хороший кругом. Есть с кем поговорить. Тут не так, как там, в серой тюрьме. — Ван Фу погрозил кулаком. — Я, брат, с ними за все рассчитался! Хозяина порядочно помял. В участок нас водили. Но там теперь народ свой. Говорят, надо бы еще лучше с ним «поговорить»…Сун расстался с Ван Фу, договорившись встретиться завтра на этом же месте.Левка, а за ним и вся семья Остряковых приняли горячее участие в судьбе Ван Фу. Иван Лукич устроил его к себе поваром на кран, и дядюшка Ван Фу стал кормить всю команду удивительно вкусными обедами.Левка, Сун и Коля частенько забегали теперь на камбуз к Ван Фу, где для них всегда находились лакомые кусочки.Однажды Левка возвращался с плавучего крана и встретил в порту Кешу. Котлочист сидел, свесив ноги с пирса, и бросал крошки хлеба жадным малькам, тучами сновавшим в прозрачной, как стекло, воде.Приятели поздоровались.— Ты что, ждешь кого? — спросил Левка.— Да, жду, когда подадут катер вон с той коробки. — Он показал на белоснежный пассажирский пароход, стоявший на рейде. — Думаю сходить в тропические страны…— Нет, правда, тебя что, с работы прогнали?Кеша бросил в воду последнюю корку хлеба и признался:— Пропащее у меня дело. Вчера чуть в ящик не сыграл.— Да ты что, правду говоришь?— Врать время нет. Вчера застрял между трубами! Спасибо, лист меняли у котла, а то бы пропал, как кит на песчаной косе. Вырос я здорово за этот год. — Кеша мрачно улыбнулся. — Что теперь делать, прямо не знаю. В Красную Армию идти, что ли? Там, слыхал, есть ребята. Как ты думаешь?Левку осенила блестящая мысль.— Постой, — сказал он, — у отца вчера масленщик ушел в Красную Армию. Хочешь, поговорю? Будешь на кране масленщиком работать.Услышав такое предложение, Кеша залился ярким румянцем и с сомнением покачал головой: несбыточным счастьем казалось ему получить такую большую должность.Вечером Левка попросил отца принять на кран Кешу. Иван Лукич улыбнулся и сказал:— Скоро у нас с дедом вся команда будет из твоих друзей! Правда, Ван Фу прекрасный работник, замечательный повар! И Сун молодец! Брынза вот только подкачал… Ну ладно, приводи своего приятеля.Левка каждый день бывал на катере, а иногда, отпрашиваясь у матери, жил там дня по три, выполняя вместе с Суном все матросские обязанности.«Орел» был неутомимым морским работягой День и ночь сновал он по бухте, подтягивал к судам баржи с углем и пресной водой, помогал неповоротливым океанским кораблям швартоваться к причалам, а перед отходом в плавание выходить на рейд.Лука Лукич служил прежде боцманом на военном корабле и потому любил строгий порядок. Левка и Сун держали в образцовой чистоте палубу и так надраивали все медяшки, что они казались золотыми.Как-то Лука Лукич получил задание доставить из бухты Витязь в торговый порт баржу с пресной водой. В те времена во Владивостоке не хватало пресной воды, и воду для морских судов доставляли на баржах из многих мест побережья залива Петра Великого.Держа в руке письменный приказ, Лука Лукич озабоченно почесывал щетину на подбородке: у него вместо трех матросов остался только Брынза; два других матроса недавно ушли добровольцами в Красную Армию.Брынза не оправдал надежд. Уже через несколько дней по приходе на «Орел» он запил. Лука Лукич уволил было его, но Брынза пожаловался в профсоюз моряков. Он бил себя в грудь, уверяя, что «выпил самую малость и то после вахты, когда каждый трудящийся имеет право промочить горло».В союзе моряков знали Брынзу, но поверили его клятве, что он больше «ее проклятую в рот не возьмет, конечно, находясь на этой паршивой галоше»…Брынза вернулся на «Орел» и, самодовольно усмехаясь, протянул шкиперу вчетверо, сложенный листок бумаги.— Вот вам документик.Лука Лукич прочитал: «Профессиональный союз моряков и портовых служащих предлагает шкиперу катера „Орел“ водоизмещением в 125 тонн оставить товарища Брынзу в занимаемой им должности матроса и влиять на него революционно. Он, как человек пролетарского происхождения, осознает нетактичность своего поведения на современном этапе…»
— Что же нам делать на современном этапе? — сказал Лука Лукич, вспомнив про эту бумагу.Левка, понимая причину озабоченности деда, толкнул Суна в бок, и мальчики с еще большим усердием стали укладывать толстый манильский трос в красивую спираль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26