— Рыжик, взять их! Куси! — крикнул он.Пес набросился на скаутов. Он кусал их ноги, рвал в клочья штаны. Три скаута нашли спасение на мачте, остальные попрыгали в залитый водой трюм. Тогда пес набросился на мистера Уилки. Тот, утратив свое высокомерие, стал спиной к мачте и отбивался от собаки пустым мешком.— Куси, куси его, Рыжик! Сюда, ребята! — закричал Коля Воробьев и первым перебежал по шаткой сходне на причал.Левка и Сун тоже побежали к сходне. Рыжик, увидев, что его спасители уходят, оставил мистера Уилки и первым выскочил на берег.— Друзья, нельзя им уйти. Надо догонять! — завопил мистер Уилки, бросаясь в погоню за Левкой и Суном.Первым выскочил на причал Сун. Левка ушиб ногу и немного отстал.Левка находился посредине сходни, когда на нее ступил мистер Уилки. Доски прогнулись, и бежать быстро стало невозможно.Длинные ноги мистера Уилки позволяли ему делать большие шаги. Расстояние между ним и Левкой быстро сокращалось.— Нажимай! — закричал Левке Коля, приплясывая от нетерпения. — Скорей! Вилка догоняет!Коля мучительно соображал, как помочь Левке. И вдруг взгляд его упал на размочаленный канат, привязанный за конец сходни. Он нагнулся и схватил канат.Как только Левкина нога коснулась причала, Коля изо всей силы потянул за канат. Сходня сдвинулась в сторону. Мистер Уилки замер на месте и, чтобы сохранить равновесие, замахал руками. Коля снова рванул канат, сходня сорвалась с причала, и мистер Уилки, взмахнув руками, полетел в воду.— Ух! — облегченно вздохнул Коля и заглянул с причала в воду.Мистер Уилки крепко держался за сваю и бормотал:— О, страна ужасов! Какой кочмар!— Не кочмар, а кошмар! — поправил его Коля и побежал за Левкой и Суном. МИННАЯ ПРИСТАНЬ Левка, Сун и Коля сидели на носу старого миноносца. Свесив ноги за борт, они пели матросскую песню, барабаня в такт пятками по ржавому борту:«Кто со мной посмеет спорить?» — Буйный ветер вопрошал.«Мы посмеем! Мы поспорим!» — Капитан лихой сказал.Рыжик навострил уши и зарычал.Мальчики умолкли.— Что такое? — спросил Левка.— Опять, наверное, ходит, — ответил Сун.Все трое легли, приложив уши к палубе, и стали слушать. До мальчиков донесся звук тяжелых шагов, скрип ржавых петель, потом все стихло.Левка поднял голову и сказал, ударяя кулаком по палубе:— Нет, брат, теперь тебе не выбраться отсюда!— А вдруг опять японцы придут с белогвардейцами, и он их увидит в иллюминатор? — сказал Коля.— Да-а, об этом-то мы и не подумали, — сказал, растягивая слова, Левка.— Ой-е-ей, что тогда случится! — воскликнул Сун и энергично взмахнул кулаком. — Он стекло трах, и готово!— Тогда нам худо будет, — сказал Левка. — Сейчас затаился, боится пошевелиться, потому что знает моего деда. А если своих увидит, тогда… Постойте, ребята, я что-то придумал! Я сейчас вернусь.Левка присел, откинув руки за спину, затем, распрямившись, как пружина, высоко подпрыгнул и, описав плавную дугу, почти без брызг вошел в воду.— Шибко хорошо! — воскликнул Сун, ударяя себя по коленям.— Нырок что надо! — согласился Коля.Вынырнув, Левка поплыл к «Орлу».На миноносец Левка вернулся по берегу, держа в руках котелок с краской и кистью.— Держите меня! — проговорил Левка, ложась грудью на край борта.Коля и Сун, уже понявшие намерение Левки, взяли его за ноги и осторожно спустили за борт. Левка, повиснув вниз головой, быстро замазал белой краской стекла иллюминаторов в матросском кубрике.— Ну, вот и все, — сказал он, когда друзья подняли его на палубу. — Теперь ему ничегошеньки не видно, а стучать и кричать он побоится.— Раз такое дело, споем! — предложил Коля.— Споем!Ветер море стал тревожить, Буйно вспенились валы… —затянул Коля второй куплет матросской песни.Сун и Левка подхватили, и все трое опять принялись в такт песне барабанить пятками по ржавому борту.Пленником был Брынза. Сегодня утром Сун, купаясь, подплыл к миноносцу и увидел в иллюминаторе его опухшее лицо.«Следит за „Орлом“, — подумал Сун.Нырнув, он долго плыл под водой, стараясь уйти из поля зрения шпиона. О виденном Сун рассказал Левке и Коле. Все втроем они отправились к Луке Лукичу.Выслушав Суна, шкипер сказал:— Нам бы от него до утра избавиться, не то Иуда все дело может испортить!— Ничего не испортит, — сказал Сун и, прищурившись, прихлопнул ладошами. — Мы его, как мыша, поймаем!— Что ты! Греха потом не оберешься… Эх, жаль, не списал я его тогда за борт! — сказал Лука Лукич.— Надо его закрыть там, и пусть сидит, как таракан в банке, — вмешался в разговор Левка.— Дело! Впрямь, дело говорите! Он в матросском кубрике? Там иллюминаторы не открываются. А дверь и верхний люк задраим. Ну-ка, Лев, неси из подшкиперской ручник и пару клиньев.Лука Лукич отправился на миноносец вместе с ребятами и накрепко закрыл Брынзу в его убежище.Сейчас, закрасив иллюминаторы, Левка лишил шпиона возможности следить за «Орлом».Допев песню, мальчики прыгнули в воду и поплыли на «Орел», а Рыжик с лаем помчался берегом. Было время обеда.Когда встали из-за стола, Лука Лукич приказал всем отдыхать.— Сегодня опять поздно ляжем, — сказал ой многозначительно.— А кто будет за миноносцем смотреть? — спросил Левка.— Я посмотрю. Отдыхайте!— Что ж, поспим, — сказал, сладко зевая, Коля.День, проведенный на солнце, налил приятной усталостью бронзовые тела ребят. Они улеглись прямо на палубе, в тени рубки, положив головы на спасательные пояса, и тотчас же заснули. Рыжик прикорнул у них в ногах.Мальчики проснулись вечером. Солнце уже скрылось за вершинами деревьев на скалистом берегу. В потемневшей воде дрожали отражения первых звезд.Лука Лукич склонился над люком, ведущим в машинное отделение, и вполголоса разговаривал с Максимом Петровичем.— Как парок? — донесся до слуха мальчиков глуховатый голос шкипера.— Держится хорошо.— Что-то Андрея долго нет, — в голосе Луки Лукича послышалась тревога.В это время под чьими-то ногами заскрипела галька на берегу. Рыжик вскочил и зарычал. Захлюпали по воде сходни, и на палубу ступил Андрей Богатырев.— А, вот и легок на помине наш Андрюша! — шкипер протянул руку навстречу моряку.Матрос пожал руки шкипера и машиниста, потом улыбнулся и тихо проговорил:— Вести хорошие, друзья мои. Крепко наши теснят белых и их пособников — интервентов. Весь народ поднялся на борьбу. Скоро и мы перейдем в решительное наступление.Матрос подошел к мальчикам и спросил:— Что же вы так невежливо с американцем поступили? Он, говорят, захворал с перепугу.— Что это еще за американец? — насторожился Лука Лукич.— Секрет, старина. Это, брат, такая история, что животик надорвешь, — и моряк громко рассмеялся.— Я им приказывал ни в какие истории не вмешиваться, — проворчал Лука Лукич и строго добавил, обращаясь к Левке: — Вы посматривайте здесь за берегом, а мы в каюту зайдем.Левка выставил посты: Суна на миноносец, Колю на берег, а сам стал у трапа. Совещание в каюте у Луки Лукича окончилось скоро. Максим Петрович с матросом скрылись в машинном отделении. Лука Лукич прошел в рубку. Левка свистнул, подражая кулику. Часовые прибежали на катер.— Все собрались? — спросил из рубки Лука Лукич.— Все! — ответили ребята.— Отдать швартовы!— Есть!В глубине катера осторожно звякнул машинный телеграф. Корпус «Орла» ритмично вздрагивал.— Поехали! — прошептал Сун.— Едут только на телеге. А мы пошли! — поправил Левка. — Вот что, ребята, — сказал он, — мы идем к минной пристани…— Только и всего? — разочарованно перебил Коля.Левка, сделав вид, что не слышит вопроса, продолжал:— Там караул кое-что погрузит и вместе с грузом пойдет к партизанам.— Красота! — восторженно прошептал Коля.— Красота, да не очень: мы остаемся.— Почему? А я не останусь!— Останешься. Это приказ командира корабля. Дисциплину знаешь?— Знаю.— Ну вот и все. Понятно?— Понятно.— Мы поможем грузить, отдадим швартовы — и ходу на мыс Поспелов.— Левка! — позвал Лука Лукич.— Есть Левка!— Посматривайте, что по носу!Катер шел без огней, бесшумно двигаясь в черной береговой тени. Мальчики, перегнувшись через борт, напряженно всматривались в неясные очертания береговой линии.До минной пристани было недалеко. Лука Лукич, к огорчению мальчиков, первый увидел мысок. Как только катер подошел к стенке, Левка и Коля спрыгнули на причал и накинули петлю каната на чугунную тумбу. Сун остался на катере и закрепил канат на кнехтах. Через борт полезли какие-то люди, о палубу застучали тяжелые ящики.В темноте Левка узнал знакомого моряка.— Товарищ Андрей, нам что делать?— А вы, орлята, шагай за мной.Матрос привел мальчиков в узкий и, казалось, бесконечный коридор погреба, слабо освещенный двумя электрическими фонарями. Он остановился у штабеля ящиков и сказал:— Носите патроны! — А сам побежал в глубь погреба, откуда четыре матроса, согнувшись, выносили большой ящик.— Винтовки… — начал было Коля.Левка перебил:— Кладите мне на спину ящик, а сами несите вдвоем.— Я тоже справлюсь, — запротестовал Коля.— А кто тебе подаст его? Да и Сун один не унесет. Живо!Мальчики стали носить ящики с патронами.— Так, так, орлята! — подбадривал их Богатырев.Погрузка продолжалась около часа. Мальчики отнесли на катер двадцать ящиков с патронами и снова побежали в погреб, но в этот момент кто-то громко сказал:— Шабаш! Уходим!Последним оставил причал Андрей Богатырев. На прощание он сказал:— Бегите отсюда что есть духу, орлята! Да смотрите не попадитесь патрулю. Как выйдете за колючую проволоку, так с дороги в чащу и жарьте на мыс Поспелов.— Знаем. Счастливо вам! — ответил Левка, сбрасывая канат с причальной тумбы.«Орел» уходил, оставляя на черной воде голубую светящуюся полосу. Вот катер совсем исчез в темноте, только искры из трубы, как светлячки, еще вспыхивали и гасли над морем.Надо было спешить, но Левка медлил, тщетно стараясь увидеть в последний раз очертания «Орла». Присмиревший Рыжик ткнулся холодным носом в Левкину ладонь. Левка, тряхнув головой, решительно сказал:— Полный вперед!— Постой, а как же они мимо бранд-вахты пройдут? — остановил товарищей Коля.— Там сегодня свои дежурят. — И Левка стал решительно подниматься в гору, которая начиналась сразу возле пристани.Мерцающие звезды едва виднелись сквозь густую листву. Иногда казалось, что дорогу преграждает непроницаемая стена. Левка смело раздвигал кусты, и опять впереди чернели причудливые очертания деревьев, похожих то на людей, то на сказочных животных. Но вот лес поредел, и земля засветилась.Сун схватил Левку за локоть.— Что это?— Гнилушки! В дубовый лес зашли. Сейчас будет овраг.Тропа привела к невидимому родничку. Он весело звенел между камнями. У ручья напились, и Левка повел друзей дальше. Теперь он часто останавливался на полянах и по звездам определял направление. Поглощенный своими расчетами, Левка не замечал, как летело время, зато Коле и Суну казалось, что они целую вечность бредут по этому бесконечному лесу, спускаются в овраги, карабкаются на сопки, обдирая до крови лицо и руки.Наконец Левка сказал:— Привал, ребята. Ночью нам выходить на берег нельзя. Еще патруль захватит… Здесь как раз сухо — листья. Сун, ложись в середку.Мальчики легли и тотчас уснули.Первым проснулся Левка.— Подъем! — растолкал он Колю и Суна.Где-то за Русским островом солнце поднялось над океаном и залило золотом все небо. В золото были оправлены сопки, золотом отливали сизые от росы листья. Море тоже стало золотым с голубыми тенями у берегов.— Ух, как хорошо! — воскликнул Сун.— В такое утро самый клев, — заметил Коля.Сун не слышал этого замечания Коли. Пораженный вдруг возникшей у него мыслью, он сказал:— Так хорошо, а война… Лук-кич уехал… Почему, Левка?— Дедушка говорил, что все это из-за богатых. Они все захватили: и землю, и воду, и даже солнце от рабочих прячут…— Корецкие?— И Корецкие, и мистер Вилка, и Жирбеш… Только теперь кончается их власть.— Дядюшка Ван Фу тоже так говорит…В проливе показалась шаланда. Казалось, что она плывет по воздуху, не касаясь воды.— Вот нам-то ее и надо, — сказал Левка. — Сейчас она сети оставит на пристани, а рыбу в город повезет, — и мальчики стали спускаться к морю.Когда подошла шаланда, мальчики помогли рыбакам выгрузить и развесить сети для просушки, а затем вместе с ними ушли в город. ДОМА В Голубиную падь мальчики добрались только к вечеру, когда из порта возвращались усталые грузчики. Левка, зная суровый нрав старика Воробьева, уговаривал Колю не ходить пока домой.— Моя мама сходит к вам, расскажет все, как было. Может, и обойдется, — убеждал друга Левка, остановившись посреди улицы напротив Колиного дома.Коля усмехнулся.— Обойдется! Плохо ты моего старика знаешь. Когда он разойдется, его даже Наташка унять не может. Бьет чем ни попало. Если бы я ушел от скаутов в форме, то, может, и ничего бы не было. А сейчас, как увидит, что я в твоих штанах и рубашке, скажет: «Разве можно было такое добро бросать, ведь оно денег стоит». Мне здорово попасть должно, зато сразу отделаюсь, а завтра рыбачить пойдем. Хорошо? Ну, я пошел.Коля решительно шагнул к своему дому, но остановился и, повернувшись в сторону друзей, сказал:— Если я кричать буду, то вы не думайте, что это от страха. Я не боюсь, только когда кричишь, не так больно.Левка и Сун не тронулись с места до тех пор, пока за Колей не захлопнулась калитка.— Крепким парнем становится, настоящим, — наконец, нарушил молчание Левка.Сун, закрыв глаза, представил себе, как будут наказывать Колю, и, зябко передернув плечами, торопливо проговорил:— Надо скорей к маме идти, пускай она его отцу скажет, что нельзя бить Колю.Левкина мать стояла во дворе. Ей было уже известно о побеге моряков к партизанам. Она думала, что Лука Лукич взял ребят с собой, и сейчас, увидев, как Левка по-хозяйски плотно закрывает калитку, кинулась навстречу.— Не поймают их, родные вы мои? — с тревогой спросила она, обнимая мальчиков.— «Орла»-то! Что ты, мама! Он сейчас стоит где-нибудь в бухточке, а дедушка с отцом сидят на берегу да покуривают, — успокаивал Левка.— Дал бы господь! Ведь вас одиннадцать дней никого не было. Я думала, арестовали всех. Третьего дня, — она с опаской посмотрела на склон сопки,— обыск ведь у нас был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26