Что он ответит? Она затаила дыхание.
— Я как на небесах, детка, просто как на небесах.
Гарриет почувствовала раздражение. Что он, такой же, как и все?
— Послушай, Спорти, надевай чистую рубашку. Мы идем в ресторан ужинать, — Спорти стремглав бросился из комнаты. — А как насчет тебя, Гарриет? Хочешь пойти поужинать с нами?
Прежде, чем Гарриет успела ответить, Спорти открыл дверь своей комнаты и прокричал «НЕТ» так громко, как мог. Потом снова захлопнул дверь.
— Ну-ну, — смущенно сказал его отец. — Если я знаю своего сына, то он пытается удержать меня от того, чтобы потратить все деньги сразу.
— Мне все равно пора домой. Я собиралась сказать, что иду домой, — Гарриет начала кричать. — Все равно не смогла бы с вами пойти. ВСЕ РАВНО не смогла бы с вами пойти, — заорала она в сторону комнаты Спорти.
— Ну-ну, — снова повторил отец Спорти, изумленно глядя на Гарриет. Девочка вышла из квартиры и отправилась домой.
Ночью Гарриет приснился еще один кошмар. Нет, он не сразу стал кошмаром. Он начался, на самом деле, как чудесный сон, где Оле-Голли, сидя в кресле-качалке, завернутая в теплый желтый фланелевый халат, укачивала Гарриет на коленях и прижимала к себе.
Гарриет, все еще во сне, громко закричала: «Оле-Голли, Оле-Голли, Оле-Голли». В комнату вошла мама. Даже когда мама обняла ее, она продолжала тихо плакать. Потом поняла, где находится, и повернулась лицом к стене. Пока мама не вышла, девочка притворялась, что спит. Потом она еще немножко поплакала и наконец по-настоящему заснула.

Книга третья


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Когда Гарриет проснулась, казалось, было уже позднее утро. Она открыла глаза не от того, что ее разбудила мама, а от солнечного луча, бьющего прямо в лицо. Она села на постели. Снизу ничего не было слышно. Она быстро встала, оделась и побежала вниз, смутно ощущая какую-то неправильность.
В столовой никого не было. Более того, завтрака на столе тоже не было. Она вбежала в кухню, едва не врезавшись в кухарку, которой в последний момент все же удалось увернуться и избежать столкновения.
— А где мой завтрак?
— Скорее уж это будет обед.
— Как это так?
— Сейчас уже двенадцать часов. Ты спала очень долго.
— Почему же ты меня не разбудила? Я в школу опоздала, — закричала Гарриет.
— Не ори на меня, а не то я уволюсь. Мама сказала тебя не будить.
— А где она?
— Наверху. Они оба. Разговаривают о тебе.
— Где? Что ты имеешь в виду? — Гарриет была в жутком нетерпении.
— Там, наверху, — страшно довольная собой, кухарка неопределенным жестом показала куда-то наверх.
Гарриет рванулась наверх. Дверь в библиотеку была закрыта. Оттуда доносилось журчание голосов. Она подобралась поближе и услышала голос отца, говорящего по телефону:
— Да, доктор Вагнер, разрешите мне спросить это… да, да. Я знаю, что она очень умный ребенок… Да, естественно, мы понимаем, что она полна любопытства… Да, это признак высокого интеллекта, да, совершенно верно, я понимаю… Но, доктор, дело в том… Да, я понимаю, что она может стать писателем… Что? Проект? В школе… да, я понимаю… Да, я позвоню директору… Несколько дней не ходить? Ну, я думаю, об этом можно договориться… Да, но вы уверены, абсолютно уверены, что с ней все в порядке? Да… да… необычный. Да, хорошо… я думаю, мы это знаем… Что?… Да, хорошо, я объясню… она останется… Но вы думаете?… Да, я понимаю… Да, я думаю, у нас есть где-то ее адрес. Вы думаете, это стоит сделать? Я понимаю… да, я понимаю… Да. Спасибо вам большое, доктор. Вы нам очень помогли… Да, я понимаю, и я согласен с вами, она всегда ее слушалась. Да, регрессия, да… Еще одно, доктор, вы уверены?… Да, совершенно… Хорошо. Еще раз спасибо большое. До свидания.
Гарриет навострила уши, пытаясь не пропустить ничего. «Конечно, это обо мне, — подумала она. — Конечно, я очень умная».
— Он считает, мы должны… бу-бу-бу и бу-бу-бу и бу-бу-бу.
"Ой, как неудачно. Когда отец не кричит в телефонную трубку, его почти не слышно ".
— Это просто великолепная бу-бу-бу, — маму тоже нельзя было расслышать.
— И потом школа… бу-бу-бу. Может быть, проект, который бу-бу-бу ей бу-бу-бу саму себя бу-бу-бу, и тогда эта бу-бу-бу не будет так бу-бу-бу. Много внимания, конечно… но я должен позвонить мисс Уайт и начать этот бу-бу-бу. Он не прохвост, ты понимаешь. Я думаю, мы должны его слушать.
— Конечно, я считаю, все это очень правильно. И он сказал, что она не бу-бу-бу?
— Ни в коей мере. В действительности, совсем бу-бу-бу. Она необычайно бу-бу-бу и может в один прекрасный день стать хорошим бу-бу-бу.
«Ну, просто ужасно. Это прямо, как если бы сон вдруг стал явью, — подумала Гарриет. — Всегда мечтала услышать, что люди обо мне говорят, а тут ничего не слышно».
Внезапно дверная ручка повернулась. Гарриет отскочила, но недостаточно быстро. Она решила сделать хорошую мину при плохой игре и завопила «У-у-у-у-у!» так громко, что мама даже вздрогнула.
— Ну, ты меня напугала! Гарриет! Что ты тут делаешь? За нами шпионишь?
— Нет, ничего слышно не было.
— Ну да, но не потому, что ты не пыталась. Ты уже позавтракала?
— Нет.
— Тогда беги вниз и позавтракай. Ты сегодня в школу не пойдешь, дорогая…
— Я знаю, это я слышала.
— Что еще ты слышала? Давай, Гарриет, выкладывай, — миссис Велш захлопнула дверь, как только услышала, что мистер Велш произнес «Здравствуйте, мисс Уайт».
— Ничего, — сказала девочка.
— Честно?
— Честно.
— Хорошо, тогда беги и поешь. Мне надо написать письмо.
«Интересно, — подумала Гарриет, — что же все-таки происходит».
Спустя два дня она по-прежнему удивлялась тому, что происходило, но так ничего и не поняла. У нее была куча времени, чтобы подогнать шпионскую работу, но, к ее великому изумлению, на третий день она стала скучать по школе. За первые два дня она обошла все остановки своего шпионского маршрута, проводя кучу времени в каждом месте, но, если честно, делать там было особенно нечего. Малышу Джо Карри разрешили вернуться на работу после того, как он сказал, что просто был голоден, и это тронуло доброе сердце Мамы Дей Санти. Тем не менее, на следующий день он был пойман с огромным куском ветчины. Гарриет как раз была там, когда это произошло. Все было очень интересно, потому что его не просто уличили в краже ветчины, его застукали в ту минуту, когда он отдавал ветчину трем счастливейшим на вид детишкам. Гарриет записала в блокноте:
Я РАДА, ЧТО ВИДЕЛА ЭТУ СЦЕНУ, А ТО Я БЫ ПОДУМАЛА, ЧТО МАМА ДЕЙ САНТИ НАДАЕТ ЕМУ ТУМАКОВ ПО ГОЛОВЕ, А ОНА, УВИДЕВ ДЕТЕЙ, РАЗРЫДАЛАСЬ, НАЧАЛА ПРИЧИТАТЬ И ОТДАЛА ДЕТЯМ ВСЕ, ЧТО ТОЛЬКО БЫЛО ВОКРУГ, ДАЖЕ ОГРОМНУЮ КОЛБАСИНУ. ПОТОМ ВЕЛЕЛА ИМ УБИРАТЬСЯ И НЕ ПРИХОДИТЬ ОПЯТЬ, А НЕ ТО ОНА ПОЗОВЕТ ПОЛИЦИЮ. ЛЮДИ ОЧЕНЬ СМЕШНЫЕ. И ОНА НЕ УВОЛИЛА МАЛЫША ДЖО, А ВЕЛЕЛА ЕМУ ПОЙТИ К ДОКТОРУ, А ТО ОН СЛИШКОМ МНОГО ЕСТ.
Что касается миссис Пламбер, то доктор разрешил ей встать с постели. Насколько Гарриет могла увидеть, она больше ни на секунду не ложилась, весь день порхала с одного сборища на другое, непрестанно занимаясь благотворительностью, и, как сказала в одном из телефонных разговоров на следующий день, даже оставалась полночи на одной вечеринке.
Робинсоны показывали свою скульптуру множеству людей.
У семейства Дей Санти, даже не считая случая с Малышом Джо, была крайне нервная неделя. Фабио много работал, еще больше, чем Бруно. Франка провалила какой-то экзамен и вернулась домой в слезах. У маленького Дино была ветрянка, так что Мама Дей Санти сидела с ним дома.
Самые удивительные перемены происходили с Гаррисоном Витерсом. Гарриет думала застать его горюющим по кошкам, а он вместо того с самым счастливым видом что-то мурлыкал и мастерил клетку. Она никак не могла понять, что случилось. Он даже встал и съел завтрак. Он себе сделал бутерброд с рыбным салатом и выпил кока-колу. Гарриет прислонилась к стене и записала:
ПРОСТО НЕ ПОНИМАЮ, В ЧЕМ ДЕЛО. А, ЗНАЮ, МОЖЕТ, У НЕГО РАНЬШЕ НЕ ХВАТАЛО ДЕНЕГ, ЧТОБЫ ХОРОШО ПИТАТЬСЯ, ПОТОМУ ЧТО ЕМУ ПРИХОДИЛОСЬ ПОКУПАТЬ ПОЧКИ ДЛЯ КОШЕК. ОН, НАВЕРНО, ДАЖЕ НЕ МОГ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ РЫБНЫЙ САЛАТ, А ОН ЛЮБИТ РЫБНЫЙ САЛАТ. А МОЖЕТ, КОШКИ ВСЕГДА УТАСКИВАЛИ ЕГО.
Она снова перегнулась через загородку, чтобы получше все разглядеть. Гаррисон Витерс продолжал мурлыкать и даже постукивал ногой во время работы. Озадаченная, она продолжала наблюдать, пока он внезапно не поглядел в сторону кухонной двери. Тут и она заметила. В комнату совершенно по-хозяйски, под восторженное гуление и умилительные звуки, издаваемые Гаррисоном Витерсом, вошел крошечный котенок. Это был смешной маленький черно-белый котенок, с усиками, из-за которых казалось, что он все время ухмыляется. Он остановился, глядя на Гаррисона с любопытством, потом с презрительным видом прошелся по комнате. Гаррисон с восторгом наблюдал за ним. Гарриет опять прислонилась к стене и записала:
ТЕПЕРЬ ПОНЯТНО. ИНТЕРЕСНО, ГДЕ ОН ВЗЯЛ КОТЕНКА. НАВЕРНО, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ КОТЕНКА, ТО РАНО ИЛИ ПОЗДНО НАТАЛКИВАЕШЬСЯ НА КОТЕНКА. ХА-ХА-ХА, ИМ НЕ УДАЛОСЬ ИЗМЕНИТЬ ГАРРИСОНА ВИТЕРСА.
И почему-то, идя домой, она была необъяснимо счастлива.
На третий день Гарриет проснулась и поняла, что ей по-настоящему хочется в школу. Тем не менее, она ничего не сказала маме, потому что ей еще не так страшно хотелось. После обеда она решила пойти посмотреть, что случилось с их клубным домиком. Она подождала, пока уроки в школе закончились, пробралась к дому Рэчел и скрючилась под забором на своем посту. Рэчел вернулась домой вместе с Мэрион Хоторн.
«Ходят, как две старые дамы», — подумала Гарриет, глядя, как Рэчел и Мэрион медленно прогуливаются по саду.
— Рэчел, понимаешь, как будет хорошо, если мы сможем играть в бридж после обеда? — проговорила Мэрион каркающим, как у вороны, голосом.
— Ну, я не знаю, как…
— Это так легко. Я много раз смотрела, как мама играет, — уверенным тоном сказала Мэрион.
— Почему бы нам не сыграть в маджонг? Я люблю маджонг.
— Мне кажется, в бридже КУДА больше шика, но если хочешь, давай сыграем. У тебя есть набор для маджонга?
— Да, вернее, у мамы есть.
«Бридж? Маджонг? Они что, дурака валяют? Подождите, пока про это узнает Спорти», — думала Гарриет.
Тут появилась Эллин. Рэчел и Мэрион церемонно кивнули в ее сторону.
— Я считаю, — заявила Мэрион, — что в нашем клубе должен поддерживаться определенный уровень.
— Да! — поддержала Рэчел, хотя было ясно, что она не имеет не малейшего представления, куда клонит Мэрион.
— Ты со мной согласна, Эллин? — подчеркнуто взрослым голосом спросила Мэрион.
— Да-а-а, — ответ получился ужасно тихим.
— Я хочу сказать, по моему мнению, мы должны очень внимательно относиться к тому, кому мы разрешаем вступить в клуб, — Мэрион зловеще огляделась, — и кому мы разрешаем в нем ОСТАВАТЬСЯ.
— Ты хочешь сказать, как в загородных клубах? — переспросила Эллин.
— Да, именно так. По моему мнению, если кто-то хочет собираться после обеда, чтобы побыть вместе с друзьями, добро пожаловать, конечно, — таинственно добавила она, — если это человек нужного сорта.
— Да, — кивнула Рэчел.
— Да, — прошептала Эллин.
— Мне еще кажется, только не знаю, что вы об этом думаете, — Мэрион высоко вздернула голову и стала страшно похожа на свою мать, — мне кажется, что если я староста класса, то должна быть и президентом клуба.
«Тебе хорошо, что меня там нет, в вашем клубе, — подумала Гарриет, — а то бы ты у меня сразу схлопотала по башке».
— Тогда я предлагаю себя в президенты.
— Поддерживаю, — отозвалась Рэчел. «Она, небось, и когда спит, все равно поддерживает», — подумала Гарриет.
— Ходатайство поддержано, — в приступе неудержимого смеха взвизгнула Эллин.
Мэрион нахмурилась, и Эллин умолкла.
— Теперь, когда все устроено, я предлагаю принять несколько решений. Во-первых, мы должны подавать чай.
— Моей маме это не понравится, — возразила Рэчел.
— Ну, не настоящий чай, просто молоко в чайных чашках. Ты же понимаешь, мы ДОЛЖНЫ НАУЧИТЬСЯ, как это делать.
— Ей это все равно не понравится. Что касается чашек.
— Каждый может принести свою чашку. Во-вторых, мы должны организовать карточный столик и стулья. В-третьих, — она встала и ткнула пальцем, как будто посвящала их в рыцари, — назначаю тебя, Рэчел, вице-президентом, а тебя, Эллин, секретарем и казначеем.
— А что я должна делать? — испуганно пробормотала Эллин.
— Вести протокол собрания, собирать деньги и подавать чай.
— А!
«Другими словами, — подумала Гарриет, — все».
— Я считаю, нам надо обсудить тех, у кого возникло неправильное отношение, — Мэрион все больше и больше входила в роль президента. — Думаю, мы все заметили, что на последнем собрании весьма неправильное отношение исходило от Спорти и Джени.
«Ясное дело, идиотка, — подумала Гарриет. — Подожди, пока они узнают, что ты теперь президент». В этот момент стали собираться остальные, и внезапно налетевший дождь заставил их всех искать убежища в домике. Гарриет подождала, пока не увидела Спорти и Джени, примчавшихся последними. После этого она бросилась бежать со всех ног, но все равно промокла до нитки, пока добралась домой.
Дома, наверху, стащив мокрую шпионскую одежду, она влезла в купальный халат и долго записывала то, что видела, прибавив в конце:
МЭРИОН РАЗМАХНУЛАСЬ НЕ ПО ЧИНУ. ОНА ЗА ЭТО ПОЛУЧИТ.
Три дня спустя Гарриет просто умирала от скуки. Она все утро играла у себя в комнате в Город, и в первый раз в жизни ей стало скучно с собой и своим воображением. Она уже была готова отшвырнуть блокнот куда подальше, как услышала звонок в дверь. Она вскочила и кинулась вниз. Мама стояла в дверях, принимая от почтальона заказное письмо.
— А это что? — заволновалось Гарриет.
— Ну… — мама тщательно изучила письмо, а потом улыбнулась дочери, — думаю, это письмо для тебя, Гарриет.
— От кого?
— Ни малейшего понятия, — пожала плечами мама, протянула письмо девочке и скрылась в библиотеке.
«Никогда еще не получала писем», — подумала Гарриет и разорвала конверт. Она сразу же узнала почерк.
Дорогая Гарриет,
Я думала о тебе и решила, что если ты собираешься быть писателем, пора попробовать. Тебе уже одиннадцать, и ты еще ничего не написала, только записи в блокнот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24