Тут и там — на небольшом журнальном столике, на подоконнике, на горке из черного пластика — стояли чашки с засохшими остатками кофейной гущи. В углу вдоль стены выстроились несколько пустых бутылок из-под коньяка и шампанского.
На пороге с двумя мокрыми фужерами и бутылкой в руках возник Гатаулин.
— Вообще-то мартини пьют со льдом и оливкой, — словно извиняясь, сказал он, — но в холодильнике пустота. Так что предлагаю выпить в неразбавленном виде.
— А как же контракт?
— Вот сразу и обмоем. Между прочим, это дурная примета — не обмыть сделку, — деловито присаживаясь за столик и с треском скручивая пробку, заметил Гатаулин.
Наталье не без основания подумалось, что за всей этой трепотней о любви к русскому искусству, о подписании контракта, за комичным пафосом скрывалась примитивная похотливость самца. Да и квартира сильно напоминала гнездышко для любовных утех, где вешают лапшу на уши простодушным девицам.
Пока Гатаулин разливал мартини, Наталья из любопытства повертела в руках валявшуюся на журнальном столике видеокассету. Фильм под названием «Горячие шведские девушки» вряд ли мог принадлежать к образцам высокого киноискусства. Подобная продукция явно носила утилитарный характер.
«Да, Мазурова, — печально констатировала она, — опять ты купилась на дешевую болтовню. Сколько же можно так прокалываться?»
— Ну, давай выпьем, Наташка! — фамильярно поглаживая ее по руке, сказал Гатаулин и потянулся к ней с фужером.
Легкое опьянение, которое она испытывала после двух-трех бокалов шампанского, выпитых в ресторане, мгновенно улетучилось. Наталья поняла, что она в западне: дверь заперта, ключ — в кармане у ее спутника, а он вряд ли согласится добровольно выпустить ее из этой ловушки. Но, в конце концов, не бить же его бутылкой по голове. Тогда что? Ей необходимо было собраться с мыслями.
Мило улыбнувшись, она взяла свой фужер и чокнулась с Гатаулиным.
— За будущую великую актрису! — торжественно провозгласил он и залпом выпил. Его глаза сверкнули, недвусмысленно заявляя о дальнейших намерениях. — Что-то тут жарко…
Гатаулин, не вставая с дивана, снял пиджак и швырнул его в кресло. Из внутреннего кармана выпал и раскрылся бумажник из крокодиловой кожи.
«Интересно, где у него ключи?» — подумала Мазурова.
Тяжело сопя, бизнесмен вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот. Он явно перебрал с мартини. Почти не контролируя себя, он принялся мять колени Натальи и попытался приподнять подол платья. Когда ему это удалось, он разочарованно пробурчал:
— У-у-у, колготки… В такую жару…
— Возьмите себя в руки, Руслан Каримович, — сдерживая возмущение, проговорила Наталья. — Вы, видно, забыли, зачем мы сюда приехали.
Он выпрямился и заплетающимся языком произнес:
— А зачем мы сюда приехали?
— Чтобы заключить контракт, помнится.
— Вот сейчас и заключим.
Он грубо схватил ее за плечи и присосался слюнявыми губами к обнаженной шее. Густое облако перегара вызвало у Натальи приступ тошноты. Почувствовав острую потребность освободить желудок от содержимого, она бросилась в ванную.
— Наташка! Ты куда? — взревел Гатаулин.
Он попытался вскочить с дивана и броситься за ней, но, зацепившись за угол столика, под звон разбитой посуды растянулся посреди комнаты.
Наталья едва успела закрыться на защелку и тут же склонилась над раковиной. Несколько минут ее буквально выворачивало наизнанку. Наконец, обессиленная и измученная, она медленно выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало.
«Ну и хороша же ты, дура. Глаза как у кролика, косметика размазана, рот — словно у циркового клоуна».
Она заметила в нижней части зеркала надпись губной помадой: «Русланчик, позвони мне». Здесь же был и номер телефона.
«Ах ты, скотина! Сколько дурочек вроде меня ты затащил сюда на „подписание контракта“? Ладно, я тебе устрою возрождение отечественного кинематографа».
Лихорадочно соображая, что бы такое отмочить, она принялась плескать себе в лицо холодной водой и полоскать рот. Несмотря на духоту, Наталью бил озноб. Сняв висевшее на дверном крючке полотенце, она заметила под ним кружевной лифчик.
— Творческий отдел! Мать-перемать… — не сдержалась она. — Скотина!
Только попробуй еще раз сунуться ко мне, я тебе глаза выцарапаю.
Она решительно распахнула дверь и вышла из ванной. В квартире было подозрительно тихо.
Наталья насторожилась. Бесшумно ступая по паркету, подошла к распахнутой двери и заглянула в комнату.
Гатаулин лежал на полу возле журнального столика с неестественно заломленной за спину рукой и запрокинутой головой. Глаза были широко открыты, остекленевшие белки делали его похожим на сломанную механическую куклу.
Наталья почувствовала, как страх холодной змеей вползает в душу.
«Господи, а вдруг он окочурился? Только этого мне не хватало!» Она стала лихорадочно шарить глазами по комнате, не зная, что предпринять. «Кукла» не издавала ни единого звука.
Она вдруг представила, что делает Гатаулину искусственное дыхание «изо рта в рот», и новый приступ тошноты подступил к горлу. Подрагивающими пальцами она схватила с журнального столика пачку сигарет, зажигалку и закурила.
«Что делать? Вызвать „Скорую“? Но ведь я даже адреса не знаю. Сбегать вниз, позвать шофера? Он скорее всего уехал. Откачивать этого кретина или позвать кого-нибудь из соседей? Нет-нет, все это не то. Боже, как я влипла!»
Внезапно ей показалось, что Гатаулин шевельнулся. По крайней мере, веки его слегка дрогнули. Она осторожно опустилась на колени рядом и, отведя руку с дымящейся сигаретой за спину, наклонилась над ним.
— Руслан Каримович, — позвала она тихо.
Ответом ей был громкий икающий звук. От неожиданности Наталья отпрянула, а Гатаулин, еще раз зычно рыгнув, зачмокал губами, промычал что-то невнятное, повернулся на бок и, подложив кулак под ухо, раз и другой всхрапнул.
Но что-то, видно, его не устраивало. Булькая надувшимися губами, причмокивая, он улегся на полу поудобнее и погрузился в глубокий сон.
«Вот скотина! Я уже хоронить его собралась, а он тут дрыхнет! Ну и храпи себе, животное!»
Она метнулась к креслу и стала обшаривать карманы пиджака в поисках ключей. На пол посыпались пачки презервативов, скомканные зеленые банкноты, золотистая металлическая визитница с дарственной гравировкой на крышке.
.
Упав на пол, коробочка раскрылась, и визитки веером рассыпались по ковру. Следом из кармана выпали ключи. Наклонившись за ними, Наталья подобрала одну из карточек: "Фатима Мусаевна Гатаулина, президент фирмы «Заря», чуть ниже — номера телефонов.
— Сейчас я тебе устрою контракт! — мгновенно созрело решение.
Наталья взяла телефонный аппарат и набрала первый из указанных в визитной карточке номеров.
В трубке раздался недовольный женский голос.
— Ну, кто еще?
— Фатима Мусаевна?
— Да, а кто спрашивает?
— Не важно.
— Что значит «не важно»? — Собеседница явно не была настроена продолжать анонимный разговор.
— Подождите, не кладите, пожалуйста, трубку. Уверена, то, что я скажу, вас заинтересует. Речь идет о Руслане Каримовиче.
— Что с ним?
Наталья будто ощутила в трубке жаркое дыхание супруги Гатаулина.
— С ним, кажется, все в порядке. Но вам бы следовало забрать его.
— Откуда? — В голосе Фатимы Гатаулиной был ледяной холод.
Наталья постаралась более или менее вразумительно объяснить, как добраться до любовного гнездышка Гатаулина. Но это ей не очень удалось: в округе — одни жилые дома и никаких зацепок — ни кинотеатра рядом она не заметила, ни ресторана, ни известного магазина. Было слышно, что Фатима начинает нервничать все больше. И тут Наталья нашлась — склонилась над телефоном и продиктовала его номер. «Теперь, если захочет, адрес быстро узнает, — подумала она. — Думаю, что захочет…»
— Это у них называется «творческим отделом». — Она не отказала себе в удовольствии пустить шпильку.
— Хорошо, я поняла. Восьмой этаж, направо… Одно только неясно. — Голос Фатимы внезапно сорвался на крик:
— Зачем ты звонишь мне, шлюха?!!
— Меня еще никто не называл шлюхой, — твердым голосом сказала Наталья.
— А звоню потому, что меня с кем-то перепутали.
— Кто перепутал?
— Ваш супруг.
И положила трубку. Выйдя в прихожую, она подобрала нужный ключ, открыла дверной замок и оказалась на лестничной площадке. Лифта не было, казалось, целую вечность. В кабине она стояла, безотрывно глядя в одну точку.
«Крымову придется искать новую исполнительницу, — со злостью думала она. — Что за чертова невезуха? Все из-за этих гнусных самцов… Где же благородные принцы, о которых так любят писать в книгах и снимать кино? Чушь собачья! Никому нельзя верить, все только и норовят затащить тебя в постель, попользоваться и вышвырнуть на улицу, как паршивую собачонку. Со мною этот номер больше не пройдет».
Наконец двери лифта, двигавшегося с черепашьей скоростью, открылись.
Миновав парадное, Наталья выскочила из полутемного подъезда и, придерживая подол вечернего платья, быстро зашагала по двору.
Но тут в вечернем мраке перед ней выросла фигура плечистого мужчины.
Лица она разглядеть не смогла.
— Куда торопишься, подруга?
Что-то в его голосе показалось Наталье знакомым. Не утруждая себя ответом, она шагнула в сторону, чтобы обойти неожиданное припятстйие. Но незнакомец схватил ее за руку.
— Пошел к черту! — прошипела она. — Мне больно.
— Насрать! — грубо рявкнул мужчина и потащил ее куда-то за собой.
— Я сейчас заору на весь двор, и ты…
Огромная, пропахшая табаком ладонь легла ей на лицо. Наталья хотела было закричать, но тщетно — вместо крика раздалось какое-то жалкое мычание.
Одним профессиональным движением незнакомец заломил ей руку за спину и теперь уже толкал перед собой. Она еще пыталась сопротивляться, но вскоре поняла, что это бесполезно.
«Ну, все. Завтра твой труп, Мазурова, со всеми признаками насильственной смерти найдут на какой-нибудь помойке. Допрыгалась…»
Нет, вскоре они остановились возле припаркованной под деревьями машины.
Открыв заднюю дверцу, мужчина грубо втолкнул туда Наташу и втиснулся рядом, заблокировав дверцы.
Автомобиль оказался «Мерседесом» Гатаулина, а предполагаемый маньяк — его личным шофером. Наталья успела это рассмотреть, когда в салоне на короткое время загорелась подсветка.
— Ты что, спятил, идиот? — сквозь зубы прошипела она.
— Где хозяин?
— Дрыхнет твой хозяин.
— Что значит «дрыхнет»?
— То и значит! — нервно выкрикнула она. — Храпит, как бегемот.
— Ты что, клофелином его уделала, сучка? Небось все карманы обчистила?
— Он сорвал с ее плеча сумочку и принялся рыться в ней.
Наталья задохнулась от возмущения:
— Ты за кого, гад, меня принимаешь?
— Сейчас мы узнаем, кто ты такая. — В голосе шофера слышалась плохо скрываемая ненависть.
Он включил в салоне свет и высыпал содержимое сумочки на кожаное сиденье. Среди тюбиков с губной помадой, пудрениц и прочих дамских мелочей увидел ее служебный пропуск.
— Мазурова Наталья Александровна, — прочел он вслух. — Так я и думал.
— Что ты думал, козлина? — грубо спросила Наталья, отворачиваясь.
— Заткни пасть, — прорычал он в ответ. — Я тебя сразу вычислил, только сомневался.
— А я тебя в первый раз вижу, — парировала она.
— Нет, не в первый. — Шофер бросил удостоверение под ноги, резко наклонился к Наталье, обхватил ее голову своими громадными ручищами и повернул к себе.
Она, изловчившись, со звоном влепила ему пощечину.
— Пусти, скотина! Мент поганый…
Самодовольная улыбка расплылась на лице шофера.
— Узнала…
Наталья промолчала.
«Ну и денек! Я-то надеялась, что с прошлым покончено. Но, видно, мы все живем в одной большой деревне. Мир действительно оказался тесен».
Шофер наконец отпустил ее и, осклабившись, потянулся за сигаретой.
Салон машины заполнили клубы табачного дыма. Наталья закашлялась.
— Что, вижу, не куришь и не пьешь? — засмеялся шофер. — Ладно, воспоминаниями займемся потом. А теперь докладывай, что ты сделала с моим боссом.
— Раньше ты его называл бы товарищем начальником.
— Не твое потаскушье дело. Колись, сучка.
— Я не сучка, это во-первых, а во-вторых, я уже давно не колюсь, как ты правильно успел заметить.
— Что, скучаешь по наркотикам?
— Нет, не скучаю. — Отвернувшись, она демонстративно уставилась в окно.
— Сейчас я докурю, и пойдем к Гатаулину, выясним, что там между вами было.
— Я уже сказала, он спит, — подавленно ответила Наталья.
— Мой, как ты выразилась, товарищ начальник спокойно засыпает только в постели у жены, а с девочками забавляется до утра. Он даже в машине по дороге домой не отрубается. А ты как-то слишком лихо от него сбежала. — Он приоткрыл дверцу, выбросил горящий окурок и схватил Наталью за запястье. — Пошли на место преступления.
— Я никакого преступления не совершала.
— Вот и посмотрим.
В это время ослепительный свет галогенных ламп залил сонный двор, раздался рев мощного двигателя, перешедший в резкий визг тормозов. Возле подъезда остановилась приземистая спортивная машина. Сидевшая за рулем женщина выскочила из салона и, хлопнув дверцей, метнулась в подъезд.
Шофер, вовремя успевший выключить свет в салоне, тут же скомандовал:
— Сидеть!
— Что, благоверная твоего товарища начальника за муженьком примчалась?
— язвительно спросила Наталья.
Шофер был явно растерян.
— Откуда ты знаешь Фатиму?
— Я ее никогда в жизни не видела, — честно призналась Наталья.
Нажатием кнопки шофер открыл стекло до половины и, вытянув шею, посмотрел вверх. Как раз вовремя: сквозь раскрытую форточку квартиры на восьмом этаже донеслись возмущенные женские крики и звон бьющейся посуды.
— Черт знает что… — пробормотал шофер, отворачиваясь и закрывая окно.
— Как она узнала? И тут Наталья рассмеялась.
— Так это ты, сучка, ей позвонила? — догадался шофер. — Ладно, можешь ничего не говорить, я и так все понял. А ты ушлая, стерва. Лихо мужика развела.
Только в одно не могу въехать — почему не поживилась?
— Потому что не я его разводила, а он меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44