— И на мебель, и на видеоаппаратуру хватит, — подыграл ему Коломнин. — Воровство внутри компании, спасибо вам, извели. А вот внешний враг, похоже, не дремлет. Посягательство на имущество компании. И в крупных размерах. Коломнин раскрыл принесенную папку.
— Да, да, — участливо закивал Суворцев. Но глаза его, все столь же доброжелательные, как бы застекленели.
Сноровисто, надо отдать ему должное, пролистав переданные копии, отодвинул в сторону.
— Сочувствую. Ловко вас поддели. И — на кругленькую сумму.
— Куда уж круглей? — вспыхнула Лариса. — Пытаются — не больше не меньше — обескровить компанию, наглецы.
— Похоже, похоже на то. Трудненько будет в суде отбиться.
— Вот и помоги, — напомнил о цели прихода Коломнин.
— Так рад бы. Уж кому-кому. Не чужие все-таки. Сроднились за эти месяцы, можно сказать. Но никак, — лицо Суровцева скривилось. Казалось, еще немного и всплакнет от невозможности помочь хорошим людям. — Наглецы они, конечно, редкие, ваша правда. Да только состава мошенничества здесь не усматривается.
— Как это не усматривается?! — вскинулась Лариса, несмотря на попытку Коломнина сдержать ее. — Да вы протрите глаза! Вот же справка: это цена, по которой они забирали конденсат. А это его себестоимость. Видите? Брали в два раза ниже себестоимости. То есть компанию умышленно топили. Чего еще надо?
— Состав преступления надобен, — не то чтоб начальник РУБЭП вспылил. Но ответил несколько суше, так что увлекшаяся Лариса виновато оглянулась на пасмурного Коломнина и откинулась на стуле, уступая тому инициативу.
— Лариса Ивановна очень за дело болеет, — пояснил Коломнин. — Но человек она надежный. Любое решение, что мы примем, останется в этих стенах.
— Да какое тут может быть решение, если прямо сейчас видно, что не будет здесь мошенничества.
— А ты увидь позже, — Коломенцев приподнялся, значительно проверил, не приоткрылась ли дверь. — Что тебе стоит? Речь ведь идет о возрождении российской экономики.
— Что надо-то?
— Сам понимаешь.
— Да как?!
— Не знаю. Задерживай, арестовывай, тряси по «низу». Делай что хочешь. Не тебя учить. Но от этого договора они должны добровольно отказаться, — Коломнин мягко накрыл его руку. — Надо, понимаешь? Для дела.
— Дела-то эти ваши. А мне они незаконным задержанием выйти могут. Ребята эти тоже не на помойке себя нашли. Тут же в прокуратуру жаловаться помчатся. Так по башке настучат, что до конца дней гудеть будет, — Суровцев колебался.
— А мы таблетки от головной боли найдем. Подороже, — вновь вскинулась Лариса. — Сколько тебе надо, чтоб голова до конца дней не болела? На этот раз Лариса решительно отстранилась от попытки Коломнина усадить ее на место. Распахнула сумочку. И на стол начальника районного УБЭП легла тугая банковская пачка. Суровцев беспокойно зыркнул на Коломнина, который и сам по правде смешался от откровенного этого напора. Потому что хоть и приходилось в последнее время раздавать взятки направо и налево, но так и не привык к этому. Всякий раз испытывал неловкость и, боясь обидеть взяткополучателя, лепетал что-то насчет передачи средств в какие-то мистические фонды. Здесь же все было проделано с такой безыскусностью и нахрапистой уверенностью в результате, что Коломнин невольно скосился, как бы желая убедиться, точно ли, что рядом с ним именно его Лариса. Сама же Лариса заметила переглядывания мужчин, но причину этого поняла, видно, по-своему. Потому что тут же метнула из сумочки вторую такую же пачку. — Как аванс хватит?
— Ладно, попробуем, — решился Суровцев, не отводя глаз от аппетитных упаковок. Но даже теперь не дотронулся до денег, а словно невзначай потянул на себя лист бумаги, на который упали пачки, так что они вроде бы сами собой поползли и ухнулись в приоткрытый ящик стола. — Пишите заявление. Да не забудьте напирать именно на факты мошенничества. На что только не пойдешь ради возрождения России. Но если выгонят за чрезмерное рвение, прошу не отказать с трудоустройством.
— И даже передачи носить будем, — пообещала Лариса.
Шутка эта хозяину кабинета решительно не понравилась, — в лице появилась кислинка.
— И еще задача, — уже выходя, припомнил Коломнин. — Хорошо бы добраться, кто за этим «Магнезитом» реально стоит. Проверьте, кому деньги шли. Кому шли, тот и хозяин.
— Попробуем, конечно. Теперь пути назад нет: придется трамбовать по полной программе.
— Да не журись, капитан. Хочешь легенду подскажу? Они ведь с чеченцами на «железке» работали. Отстегивали. Вот и привяжи их к чеченской группировке.
— И то верно. Заодно и Роговому пику вставлю, — оживший Суровцев благодарно пожал Коломнину локоть. Кивнул вслед вышедшей Ларисе:
— Кстати, как свой своему: знал я покойного Тимура Фархадова. Так вот вдовушка эта сто очков ему привезет. Не баба — черт!
В словах юркого оперативника проскальзывало восхищение. Но восхищение это было Коломнину неприятно.
Лариса ожидала его на заднем сидении джипа. Подходящий к машине мрачный Коломнин четко выделялся в качающемся свете фонаря.
— Прости, Сереженька, — опередила его Лариса. — Знаю, не должна была вмешиваться. — Тебе прежде приходилось на лапу давать?
— Прежде? Ну что ты! И мысли никогда не возникало. Я ж трусиха, ты знаешь. А тут как подумала, что из-за каких-то сволочей « Нафта» наша может под откос пойти, такое зло…И этот холуй еше кокетничает, как девочка. У самого доллары в глазах прыгают, а из себя целочку изображает. Ну да теперь главное сделано, — деньги взял. Значит, отработает. Трудный день был, правда? — Лариса прижалась сзади, призывно потерлась носиком о шею. — А может, к тебе поедем? Три дня ведь не виделись.
— Извини, страшно устал, — пробормотал Коломнин. Впервые за время знакомства ему не захотелось остаться с ней наедине.
Сразу после выходных на деловой Томильск обрушилась новость: милицией задержаны директор и главный бухгалтер фирмы « Магнезит»; проведены обыски в офисе и на квартирах, допрашиваются сотрудники, проводятся интенсивные очные ставки. Догадки и предположения строились самые разные. В основном сходились на том, что милиция исполняет заказ конкурентов. Несколько сотрудничавших с фирмой дилеров решились даже обратиться за разъяснениями в прокуратуру. Но к концу дня пробился смутный слушок о связи «Магнезита» с арестованной чеченской группировкой. И тут уж отступились и самые горячие головы.
В отличие от других, Коломнина удручало не обилие слухов, а напротив, отсутствие информации: спустя двое суток после задержания Суровцев, с которым они встретились на окраине города, лишь расстроенно помотал головой:
— Накопали, конечно, кое-что. В офисе компьютер изъяли, а там информация по сокрытым налогам как на блюдечке, — главбух, аккуратист, внутренний учет вел. Кстати, отпустить пришлось: не при делах дедок. В сейфе шесть тысяч долларов налом обнаружили. Тоже объяснить происхождение не смогли, — Суровцев так блаженно зажмурился, что стало ясно: не видать фирме «Магнезит» изъятых денег. Отряхнулся от неуместных мыслей. — А вот насчет договоров поставки уперся, как слон. Я его и так и эдак: мол, не договоришься с руководством «Нафты», сажать придется за мошенничество. Стоит на своем, и все тут. Ему, собаке, с вас куш содрать важнее. Тоже поди консультировался. Соображает, что не надыбать нам здесь криминала. — А уклонение от налогов?
— Чего ему уклонение? Наплевать да растереть. Не первый год замужем. Понимает, что от налоговиков после откупится, а вот «Нафту» больше не зацепить. И так и эдак стращаем, но… — Суровцев испытующе пригляделся к собеседнику.
— Так что, деньги возвращать будешь?
— Деньги?! — Суровцев встрепенулся: такая мысль ему даже в голову не приходила. — Да ты чего? Зачем торопишь? У нас еще сутки в запасе. Знаешь, как народ говорит? На хитрую… — похлопал себя по поджарым ягодицам, — есть с винтом. Заготовлена у меня одна тонкая оперативная комбинация: завтра поутру реализуем. А тогда и поглядим, как завертится.
К вечеру следующего дня начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями сам, без предупреждения, появился у Коломнина.
Вид его, торжествующий, с эдакой лукавинкой, предвещал удачу.
— Получилось?!
— Мы слов на ветер не бросаем. Сказано — сделано, — перед Коломниным лег мелко исписанный лист бумаги — ксерокопия протокола допроса подозреваемого. — Читай. Наслаждайся моим искусством.
«Относительно предъявленных мне договоров с „Нафтой“ на поставку конденсата признаю, что они сознательно были заключены по цене, значительно меньшей, чем в действительности стоил конденсат, понимая, что тем самым будет причинен материальный ущерб компании. Поэтому готов — при согласии руководства „Нафты“ — от договоров отказаться и признать их недействительными»…
— Как сумел? — Коломнин оторвался от драгоценного документа.
— Я ж говорил, тонкая комбинация. В нашей работе мало быть криминалистом. Нужно еще психологией владеть. Сыночек у него есть, студент. Так вот сегодня утром взяли — с наркотой на кармане.
— На кармане, говоришь? — А что было делать, если папаша оказался упертым? Вот и пришлось поставить перед выбором. Решай, паря, что для тебя важнее. Собственные амбиции и жадность? Или судьба сынка, которому пятерик корячится? — у Суровцева был усталый и удовлетворенный вид человека, добросовестно проделавшего тяжелую работу.
— А если б амбиции возобладали? Посадил бы сына?
— Блеф есть блеф. В этом деле, если начал, иди до конца. Да и не могло быть такого. Я ж говорю, — психология. И вообще, — глаза Суровцева сузились: пасмурная реакция собеседника ему не понравилась. — Ты результат просил? Тебе его поднесли. Чего еще надо? Читай дальше.
Следующий же абзац заставил Коломнина снисходительно улыбнуться. "Организатором этой акции был один из высших менеджеров «Нафты».
— Что еще за экивоки? Кто именно?
— Напрямую не говорит. Придерживает как главный козырь.
— Сдан давно козырь. Итак все знают, что Мясоедов. Что теперь делать думаешь?
— Теперь-то? Самый кайф начинается. Хищение средств «Нафты» по предварительному сговору с работником компании, — это, доложу, такой огурчик. Просто-таки состав крупного мошенничества. — Суровцев плотоядно облизнулся. Весь он дышал нетерпением. Финансовый заказ неожиданно обернулся выявлением серьезного преступления, что оправдало все, совершенное до того. И теперь в нем бушевал азарт сыщика, ставшего на след. — Завтра же к прокурору за санкцией. И — пошла писать губерния! Эх, какое дельце закрутим! Только договора эти лучше бы прямо сейчас у нас подписать. Пока он горяченький. А то ведь как в следственный изолятор переведем, может и на попятный пойти. Там, в камерах, свои учителя имеются. — Богаченкова подошлю. Парень толковый; все оформит. А мне сейчас важней важного выяснить, куда деньги ушли. Вот на этом и сосредоточься, — Коломнин заметил, что Суровцев колеблется, бросил нетерпеливо. — Езжай, езжай. Разыщешь счета — все зачтем. Тогда совсем другие цифры пойдут.
Неохотно поднялся, провожая оперативника до двери. А, выпроваживая, подловил себя на том, что протянутую руку пожал, поколебавшись.
Конечно, милиционер, получающий дополнительные деньги за хорошо выполненную работу, — это не то же самое, что чиновник, взявшийся за взятку сфальсифицировать преступление. И, более того, готовый ради этого засадить в тюрьму невиновного. Но, если разобраться, какое основание у него, Коломнина, пренебрегать продажным оперативником, которого сам же и приучил к подачкам? А если бы завтра в запале тот же Суровцев, из страха лишиться обещанной мзды, и в самом деле « в легкую» поломал жизнь невиновному мальчишке? Смог бы он успокоить себя тем, что все это был эксцесс исполнителя? Какие вообще у заказчика моральные преимущества перед исполнителем?
Подумав о себе как о заказчике, Коломнин ощутил, как вновь разрастается внутри тягостность, что часто испытывал в последние месяцы. Странная вещь происходила с ним: взялся он за дело несомненно нужное и, что называется, общественно полезное. Но как-то само собой получалось, что решать благородную, по большому счету, задачу приходилось с людьми, мягко говоря, сомнительными, которых в повседневной жизни брезгливо сторонился. И добиваться успеха, действуя их же методами: обманом и подкупом. И больше того, — он припомнил застекленевшие, алчные глаза рубэповца, — теперь уже сам он непроизвольно развращал тех, кто оказывался рядом.
В оправдание хотелось сравнить себя с ассенизатором, что погружается в нечистоты ради общественной пользы. Но сам понимал, что сравнение это наиграно: порой ловил себя на ощущении, что ржавчина, в которую он погрузился, исподволь начинает проникать внутрь.
Богаченкова он нашел, заглянув в кабинет Шараевой. Они сидели за столом, плечо в плечо. Юра что-то энергично доказывал, тыча указкой в схему, брошенную поверх стола, будто узорчатая скатерть. Лариса невнимательно слушала.
— Что?! — едва завидев Коломнина, подскочила она.
И от этого испуга разом пропало шаловливое желание немножко поинтриговать.
— Все нормально! — успокоительно выставил он ладони. — Теперь спи спокойно.
— Слава Богу! — Лариса облегченно осела. — Если б ты знал! Если б только знал, что я за эти дни пережила. Ведь столько планов, мыслей…
И, облокотившись о стол, зарыдала.
— Я тут, пока суть да дело, вариантик подготовил, — Богаченков со скрытой гордостью показал на схему. — Если купить Белогоцкий нефтеперегонный завод и углубить переработку крекинга, получается просто сумасшедшая экономика. Неделю по ночам прорабатывал.
Коломнин нехотя скосился на мудреную схему. Мысли его были далеко. — Это все потом. Сейчас надо насущные проблемы решать. Срочно подготовь новые договоры с «Магнезитом» и дуй к Суровцеву подписывать. Клиент созрел. — Понял, — сноровисто подтянулся Богаченков. Шагнув, спохватился. Лицо его приобрело вид сконфуженный и трагичный одновременно. — Сергей Викторович, совсем вылетело. Вас разыскивал Роговой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53