Чиун с Римо расстались с сержантом. Тот, увлеченный новой идеей положить конец насилию на нью-йоркских улицах, в три пятьдесят пять утра остановил золоченый «кадиллак», за рулем которого сидел крутого вида негр с круглой головой и могучими, как стена, плечами. В машине было еще четверо чернокожих. Человек за рулем сделал резкое движение, и сержант Плескофф разрядил кольт 38-го калибра в лицо врачу-ортодонту из близлежащего пригорода и в остальных пассажиров машины: двух бухгалтеров, специалиста по борьбе с коррозией металлических конструкций и заместителя председателя комиссии по водоснабжению штата.Когда днем Плескофф услышал сообщение об этом по телевидению, он немного заволновался. Кто их знает — вдруг им придет в голову произвести баллистическую экспертизу, как это делается в Чикаго? За убийство пятерых ни в чем не повинных людей в автомобиле нью-йоркского полицейского могут отстранить от работы на несколько недель. К тому же они — чернокожие. За это Плескофф мог и вовсе потерять работу.Тайрон пошел с двумя белыми. Правда, второй был вроде желтый, но светлый — тоже, можно сказать, белый; кто его разберет. Тайрон пригрозил поколотить их, но тогда белый, у которого была ранена рука, ударил его здоровой рукой.Тайрон перестал грозить. Они привели его в гостиницу. А, так вот что нужно этим двум педикам. Но Тайрон им даром не дастся.— Пятьдесят долларов, — сказал Тайрон. — Бесплатно — это изнасилование!— Ты нужен пожилому джентльмену, но вовсе не для этого, — сказал молодой белый — тот, который сделал жестокость Саксонским Лордам.Они спросили Тайрона, не хочет ли он есть. Он хотел, и еще как. Гостиница была прямо рядом с парком в центре города. Она называлась «Плаза».Тут были огромные странные старинные комнаты. И очень красивый ресторан внизу. Как в закусочной «Полковника Сандерса», только тут еду приносили.Здорово.Алик Аль-Шабур, он же — Тайрон Уокер, заказал себе «Пепси» и «две сладкие палочки». А этот белый заказал для Тайрона бифштекс с овощами. Себе он заказал просто тарелку риса. Зачем этот белый заказал, что Тайрон не хочет?— Потому что вредно есть много сладкого, — сказал белый.Тайрон увидел, как желтый пробежал длинными смешными пальцами по раненому пальцу белого. Смешно. Но белый вдруг расслабился, словно палец больше не болит. Волшебство.Подали еду. Тайрон съел хлеб и крекеры. Белый велел Тайрону съесть все. Тайрон сообщил, что белый может сделать с тарелкой. Белый схватил Тайрона за ухо. Больно, ой-ой-ой, правда больно! У-у-й-й-и! Больно же!Тайрон голоден. Тайрон все съест. Все-все. И эту белую жесткую штуку она никак не режется.Тайрона вдруг осенило — он понял, что если полоски, которые он отрезал от этой белой жесткой штуки, скатать в шарики, будет легче ее проглотить.— Не ешь салфетку, идиот, — сказал Римо.— Вот, — сказал Чиун. — Он не знает ваших западных обычаев. И это тоже одно из доказательств того, что ты не сможешь добиться справедливости. Даже если он убил ту старую женщину, которую ты не знал, но смерть которой принимаешь так близко к сердцу, его смерть не вернет ее к жизни.— Я могу сделать так, что убийца не будет наслаждаться жизнью.— Но при чем здесь справедливость? — спросил Чиун. — Я не умею добиться справедливости, а ты, Римо, ты, которому далеко даже до пятидесяти, ты добьешься?! — Он кивнул на черного парня. — Вот тебе типичный пример. Это существо зовут Тайрон. Можешь воздать ему по справедливости?Тайрон выплюнул последнюю полоску салфетки. И почему этот белый сразу не сказал, что ее не надо есть!— Эй, ты, — обратился к нему Чиун. — Расскажи о себе, потому что мы должны знать, кто ты.Эти двое могли причинить ему боль, и это были не учителя и не легавые, которые только грозят и никогда ничего не делают, так что Тайрону пришлось ответить:— Хочу найти моих предков, великих предков, африканских королей, мусульманских королей.— Хочешь узнать свою родословную, как в «Наследии»? — Римо вспомнил популярную, полную самых фантастических измышлений книгу, рассказывающую о том, как некий негр отыскал родину своих предков.Если бы какой-нибудь роман содержал столько фактических ошибок, он вызвал бы массу критики, хотя художественное произведение — плод авторской фантазии. Но эта книга претендовала на историчность и считалась документальным произведением, хотя в ней хлопчатник рос в Америке до того, как стал сельскохозяйственной культурой, рабов доставляли прямиком из Африки в Северную Америку, а не на Карибские острова, как на самом деле, и самое смешное — в ней черного раба отвозили в Англию для обучения, хотя в те времена любой раб, ступавший на землю Англии, по закону автоматически становился свободным. Эта книга стала учебным пособием для колледжей. Римо ее прочел, и его восхитила уверенность автора в своей правоте.Сам Римо не знал, кто его предки и в чем его наследие, — его сразу после рождения подкинули в сиротский приют.И это было одной из причин, почему организация под названием КЮРЕ сделала именно его своим орудием. Никто не будет о нем скучать. И действительно, у него не было ни одного близкого человека, кроме Чиуна. Но в Чиуне для него соединилось все: и предки, и наследие — великое наследие Синанджу, простирающееся в глубь времен на тысячи лет. Римо не волновало, соответствуют ли истине факты, изложенные в «Наследии». Ему хотелось, чтобы это было правдой. Кому будет плохо, если даже на самом деле это белиберда? Может быть, людям нужно именно это.— Я знаю, я могу найти великого короля мусульман, мое большое наследие, если сделаю самую трудную часть. Я могу. Конечно, я могу.— Что за трудная часть? — спросил Римо.— У всех Саксонских Лордов одна трудная часть. Узнать назад сто лет. Потом тысячу лет.— Так что же это? — еще раз спросил Римо.— Мы можем дойти до великих мусульманских королей Африки. Если сначала найти наших отцов. Пигги, ему лучше всех получилось. Он знает трех мужчин. Один — наверняка отец. Он, считай, уже почти дошел до короля.Чиун поднял вверх палец.— А теперь пораскинь мозгами, творение природы. Попробуй представить себе старую белую женщину. И вот тебе две картинки. На одной она закрывает дверь и уходит. На другой она лежит мертвая у твоих ног. Мертвая и неподвижная. Ну, какая картинка хуже?— Закрывает дверь — плохая картинка.— Почему? — спросил Чиун.— Потому что деньги остались у нее. А другая картинка — она мертвая, а ее деньги у меня.— А разве хорошо убивать стариков? — спросил Чиун с улыбкой.— Ага. Они лучше всех. Молодой — он тебя убьет. Старики — они лучше всех, слабые. Нет проблем, особо если белые.— Спасибо, — поблагодарил его Чиун. — Ну вот, Римо, ты что — убьешь его и будешь считать это справедливостью?— Ты прав, черт побери, — сказал Римо.— Это не человек, — изрек Чиун, ткнув пальцем в сторону чернокожего парня в синей джинсовой куртке с надписью «Саксонские Лорды» на спине. — Справедливость существует для людей. А это не человек. Это даже не плохой человек. Плохой человек поступит так же, как этот, но плохой человек будет знать, что поступил плохо. Это существо даже не имеет представления о том, что старых обижать не годится. Нельзя воздать по справедливости тому, что не доросло до человека. Справедливость — это понятие из мира людей.— Не знаю, не знаю, — задумчиво произнес Римо.— Старик — он прав, — заявил Тайрон, инстинктивно почуяв, откуда придет избавление. С ним уже тринадцать раз официальные лица проводили разъяснительную работу, и он научился загодя распознавать ветер свободы.— Ты станешь убивать жирафа за то, что он съел лист? — спросил Чиун.— Если бы я был фермером, я бы, черт меня побери, постарался не подпускать жирафов к моим деревьям. Вполне вероятно, я бы и стрелял в них, — ответил Римо.— Возможно. Только не называй это справедливостью. Это не справедливость. Нельзя наказать лист дерева за то, что он тянется к свету, и ты не можешь воздать по справедливости груше, которая созрела и упала с дерева. Воздать по справедливости можно только людям, обладающим свободой выбора.— Не думаю, что это существо следует оставить в живых, — сказал Римо.— А почему бы и нет? — поинтересовался Чиун.— Потому что это мина замедленного действия.— Возможно, — улыбнулся Чиун. — Но как я уже сказал, ты — ассасин, ты карающая рука императоров. Чистить унитазы — не твоя задача. Тебя не для этого нанимали.— Нет, сэр. Не надо чистить унитазы. Чистить унитазы. Нет, сэр. Не надо чистить унитазы.Тайрон запрыгал на стуле, прищелкивая в такт пальцами. Дорогой белый с золотом стул задрожал от его прыжков.Римо посмотрел на парня. Таких, как он, великое множество. Какая разница — одним больше, одним меньше.Кисть правой руки еще ныла, но он знал, что ни один хирург в мире не вправил бы кость лучше, чем это сделал Чиун. Процесс заживления идет с такой же скоростью, как у младенца. Когда все резервы организма используются в максимальной степени, весь организм функционирует значительно более эффективно. Рука пройдет, но не сорвется ли он снова во время работы? Он посмотрел на руку, потом — на Тайрона.— Ты понимаешь, о чем мы говорим? — спросил Римо.— Ничего я не понимаю. Треплетесь чего-то.— Ну так вот, я еще немного потреплюсь. Я считаю, что должен убить тебя за все преступления против этого мира, которые ты совершил. Худшее из них то, что ты родился на свет. Я считаю, что справедливость именно в этом. А вот Чиун считает, что тебя надо оставить в живых, так как ты не человек, а животное, а животному воздать по справедливости невозможно. А ты сам как считаешь?— Я думаю, я лучше пойду отсюда.— Прибереги эту мысль, Тайрон, — сказал Римо. — Ты еще некоторое время останешься в живых, пока я решу, кто прав — я или Чиун.— Не спеши. Спешить не надо.Римо кивнул.— А сейчас я задам тебе несколько вопросов. Если во время убийства что-то было украдено из квартиры, где этот товар в конце концов окажется?Тайрон замялся.— Ты собираешься солгать, Тайрон, — предупредил Римо. — Лгут люди, а не звери. Солги — и ты человек. А раз ты человек, то я тебя убью, чтобы воздать тебе по справедливости. Понял?— Если что украли, товар берет передобобный Уодсон.— Что за Пэ-Рэ-Добобни-Уодсон? — спросил Римо.— Не Пэ-Рэ-Добобни, — поправил Тайрон. — Передобобный.— Он хочет сказать преподобный, — сказал Чиун. — Я уже достаточно изучил этот диалект.— Кто это? — спросил Римо.— Проповедник и большой жук — его иметь дома и все такое.— Он что, ваша «крыша»? Скупщик?— Всем жить хотеть.— Чиун, кто за него в ответе? — спросил Римо. — Кто должен был научить его, что красть, убивать, насиловать и грабить плохо?— Ваше общество. Общество устанавливает нормы, которые человек должен соблюдать.— Школа, семья, церковь, так? — спросил Римо.Чиун кивнул.— Тайрон, ты ходишь в школу? — спросил Римо.— Ясно, хожу!— Умеешь читать?— Не. Я не читаю. Я не собираюсь быть хирург по мозгам. Хирург — он и читает. У них в метро губы шевелятся. Читают, где выход.— А ты знаешь кого-нибудь, у кого губы не шевелятся, когда он читает?— Не. Только не в нашей школе имени Малькольма, Кинга и Лумумбы. Это только толстозадые ученые в колледже.— Многие люди в мире не двигают губами, когда читают. Правду сказать большинство.— Так то черные обезьяны. Дядя Том, тетя Джайма — те, что под белых обезьянничают. Я умею считать до тыщи, хошь послушать?— Нет, — сказал Римо.— Двести, триста, четы...Римо подумал, а не заткнуть ли Тайрону рот. Тайрон перестал считать сотнями до тысячи. Он заметил блеск в глазах Римо и не захотел, чтобы ему сделали больно.Когда в номере зазвонил телефон, Римо снял трубку. Чиун внимательно рассматривал Тайрона, ибо видел в нем нечто новое для себя. Существо, по форме напоминающее человека, но в душе лишенное чего бы то ни было человеческого. Надо его тщательно изучить и передать это знание последующим Мастерам Синанджу, чтобы у будущих Мастеров было одним незнанием меньше.Если что-то и способно уничтожить вас, так именно неведение. Знание дает неоспоримые преимущества.— Смитти, — сказал Римо в трубку, — я, кажется, скоро отыщу вашу машинку.— Хорошо, — донесся из трубки уныло-кислый голос. — Но за этим стоит нечто большее. Одно из наших зарубежных агентств перехватило кое-какую информацию из Москвы. Сначала мы думали, что русским ничего не известно об этом деле, но потом мы обнаружили, что они знают даже слишком много. Они заслали своего человека. Некоего полковника Спасского.— Я не знаю по имени всех русских засланцев, — сказал Римо.— Так вот, он полковник, и ему двадцать четыре года, а в таком возрасте полковниками зря не становятся. Если это вам может чем-то помочь.— У меня хватает дел и без того, чтобы следить за продвижением русских шпионов по службе, — сказал Римо.Чиун одобрительно кивнул. Самое американское в американцах — это их стремление все переделать, особенно то, что и так уже работает достаточно хорошо. Вот пример. Мастер Синанджу, показав высоты своего мастерства, создал из Римо великолепного убийцу, а они пытаются переделать ею в нечто иное. Нельзя сказать, что это иное столь уж бесполезно. Но любой человек при достаточной тренировке может стать сыщиком или шпионом. А чтобы стать настоящим ассасином-убийцей, нужны особые качества. И Чиуна радовало, что Римо так твердо противостоит назойливым уговорам Смита. Чиун кивнул головой, чтобы Римо понял, сколь правильно он поступает, не поддаваясь глупой болтовне Смита.— Они заслали полковника, — продолжал Смит. — И сделали это блестяще. Мы думали, прибор Мюллера их совершенно не интересует, но это не так. Однако теперь, как сообщают наши источники, они обнаружили кое-что получше. Два технических устройства, значительно превосходящие по характеристикам и по значимости прибор Мюллера.— Итак, значит, теперь я ищу не только прибор семьи Мюллеров, но еще и этого полковника Спасского и два новых сверхмощных устройства, которые он заполучил?— Да. Совершенно точно, — подтвердил Смит.— Знаете что, Смитти, плевал я на это ваше задание.Римо с видимым облегчением бросил трубку. Когда телефон зазвонил снова, он выдернул шнур из розетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21