Соответственно, компания преследования коснулась и старшего лейтенанта Поспелова. Быстренько проверили подразделение, которым он командовал, нашли кучу недоработок, докопались до дедовщины, тщательно укрытых от всевидящего ока начальства чрезвычайных происшествий. Раскрутили на всех уровнях. Слава Богу, не дошло до парткомиссии, которая приказала долго жить, в старые времена она поставила бы жирную точку на дальнейшей карьере молодого офицера, как в военной, так и в гражданской жизни.
Федор превратился в офицера запаса. С мизерным выходным пособием с пенсионом, хватающим на пропитание двум кошкам — клавкиным любимицам.
Но материальные трудности мало волновали Поспелова. Отставники-генералы невесть из каких источников продолжали подкармливать своих детей. Гораздо больше мучило Федора униженное состояние, когда некем командовать, не перед кем показывать свою власть. Клавка нотации мужа принимала в штыки, опрокидывая их мощными контратаками, главная из которых — отказ в супружеской близости. Она, наверно, с подачи матери, научилась ловко пользоваться этим болезненным для супруга методом.
Любовница попросту выставила за дверь. Ей нужен не приходящий хахаль, а обеспеченный человек, способный облагородить жизнь одинокой женщины. Такой нашелся — место в олнокомнатной квартире занял кавказец, торгующий на рынках столицы экзотическими фруктами.
Короче, прокол по всем направлениям.
И вдруг подвернулась возможность вновь почувствовать себя в седле, возвыситься над остальными запасниками и отставниками. Поспелову предложили вступить в Удав, подпольную, глубоко засекреченную офицерскую организацию. От одного только слова «засекреченную» у жаждущего славы бывшего командира роты закружилась голова.
Еще бы, не закружиться! Большинство командармов Красной Армии выросли из младших офицеров царского времени — попали в струю, во время примкнули к перспективному революционному движению. А он чем хуже? Реформы канут в вечность, когда сыграют свою роль, на волне недовольства вспыхнет зарево новой российской Революции. Незаметные члены офицерского сообщества превратятся в генералов и маршалов возрожденного Союза…
Первый удар по самолюбию — назначение командиром пятерки не молодого, энергичного Поспелова, а отживающего свой век капитана Пахомова. Где же она, высочайшая справедливость? Неужели сверхумные головы в Главном Штабе не усекли разницу между двумя офицерами: уходящим и перспективным? Первый укол в самолюбие вызвал первые сомнения в правильности избранного пути.
Второй, более болезненный, удар — непроходящая скука. Снова Федор — на подхвате: то отнеси, то принеси. Тощища. Основная роль опять же отведена Николаю. Он расставляет боевиков, он отстреливает преступников, он учит, он наставляет. Безмозглая курица Наташка и такой же безмозглый Секретарев смотрят в рот новоявленному мессии. Не говоря уже о желторотом лейтенантике, который млеет во время разговора с командиром.
Поспелову остается демонстративно зевать и смотреть поверх голов на восходящее или заходящее солнце. Или — Луну.
Не раз и не два разочарованный старший лейтенант костерил себя за то, что сунул глупую башку в огненную печь, связался с дерьмовыми мстителями и идеалистами. Обратного пути не существует — Уставом Удава за измену и предательство одно наказание — смерть. Отказ от участия в операциях карается также.
Придется и впредь тянуть идиотскую лямку и выжидать удобного случая для побега. В ту же Францию, где, он слышал, ценят молодых энергичных людей, которые карабкаются к жизненным высотам, пусть даже по головам и спинам неудачников. То, что в России считается зазорным, там поощряется.
А пока навещать банк, проверять охрану, часами зевать в крохотном кабинетике над облегченными кроссвордами. И стараться избегать участия в боевых операциях пятерки. Под прикрытием службы, болезненного состояния, недомогания жены или ближайших роственников.
Кто знает, как повернется дальнейшая его жизнь — возможно нынешние враги превратятся в лучших друзей, друзья станут врагами. Лучше стоять в стороне, выжидая окончательного результата схватки…
Неожиданно выпало ночное дежурство. В конце рабочего дня позвонил охранник. Температура — под сорок, термометр зашкалило, дикая головная боль, ломота в суставах. Вызвали «скорую» — постельный режим, глотать лекарства, не шевелиться.
Поспелов охраны позвонил другому охраннику — прокол: уехал дерьмовый садовод на участок, будет не раньше завтрашнего дня. Бросился к президенту банка. Как быть?
— Это ваши проблемы, дорогой Федор Семенович, за их разрешение вы получаете солидное вознаграждение. У меня своих неприятностей предостаточно. Банк должен круглосуточно находиться под надежной охраной — вот и все, что я могу сказать…
— Но я не знаю, как поступить? Пытался подменить заболевшего — ничего не получилось…
— Повторяю: ваши проблемы. Простите, но меня ожидают дела.
Пришлось на ночь превратиться в рядового сторожа. А что делать, не подавать же заявление с просьбой уволить «по семейным обстоятельствам? Мигом найдется десяток претендентов на спокойную, высокооплачиваемую должность. А куда деваться отставному старшему лейтенанту? Воевать с неуступчивой супругой или безразлично глотать газетные страницы на бульварной скамейке?
Нет, нет, только не это!
Вот и засел Поспелов за небольшой столик в углу приемной комнаты офиса. Отодвинул телефон, разложил брошюры с кроссвордами. Особенно напрягать и без того перетруженные мозги не хотел — выбирал самые легкие вопросы, вписывая в соответствующие клеточки соответствующие буквы. Типа «работник уголовного розыска» из пяти букв? Даже букашке ясно — сыщик. Или — денежная единица США?…
Наткнется на сложный вопрос — откладывает кроссворд в сторону, придвигает новый, ищет в нем подающиеся решению задачки. Находить верные ответы — приятно, чувствуешь себя на высоте, снова и снова убеждаешься в отточенности своего ума.
А чем ещё прикажете заниматься на ночном дежурстве?
Бояться нечего — мощные стальные двери с множеством хитроумных запоров израильского производства, на окнах — решетки, система сигнализации связана с милицией, которая примчится через пять минут после получения тревожного перезвона. Остается — телефон и многоклеточные кроссворды.
Единственно, чего по настоящему страшился начальник банковской охраны — телефонного приказа из Удава. Не найдут боевика дома — обязательно позвонят в офис. Отключить зловредный аппарат нельзя — иногда президент либо один из его заместителей интересуются безопасностью банка.
Приходится отвечать.
Аппарат, будто подслушал сомнения начальника охраны, зазвонил. Вернее, негромко зазвякал.
— Слушаю, охрана, — изменив голос, захрипел Поспелов.
— Кто это? Не узнаю.
Слава Богу, президент!
— Поспелов, — ответил Федор своим голосом. — Слушаю вас.
— Вы что, заболели? Хрипите, кашляете…
— Спасибо за заботу — здоров… Все в порядке.
— Рад за вас. Хочу предупредить, сегодня — ответственное дежурство. В банке скопилась довольно большая сумма. Узнают бандиты — ожидайте налета. Очень прошу вас быть максимально бдительным, в случае чего — немедленно вызывайте милицию…
— Сделаю…
В очередной раз ему не повезло. Мало того, что приходится подменять заболевшего охранника, так ещё и — деньги… Вдруг на самом деле появятся налетчики?
Но ему казалось страшней бандитов — появятся они или не появятся — вопрос — появление на телефоне Пахомова. Конечно, сначала он позвонит домой, поговорит с Клавой… Кстати говоря, жена не знает, куда запропастился Федя, с перепугу может наговорить невесть что.
Поспелов торопливо набрал номер своего домашнего телефона. Будто малейшее промедление грозит ему страшными последствиями.
— Квартира Поспелова, — сонным голосом представилась супруга. Ему бы её заботы — пожрать да поспать. — Слушаю вас.
— Клава, мне никто не звонил?
Голос «пробудился», вместо ленивой растянутости сделался жестким и острым, как лезвие перочинного ножа. Знакомое преображение, знаменующее приближение семейного скандала. Так перед грозой налетает сильный ветер.
— Сам-то откуда звонишь? Бегаешь по бабам, а тут не знаешь, что подумать — убили, взяли заложником… Где шатаешься, муженек?
— По делу, — туманно пояснил Поспелов. — Пришлось задержаться на работе…
— И как эту «работу» звать? Соня, Аня, Света?
— Прекрати болтать! — обозленно прикрикнул Федор так громко, что, кажется, мембрана в трубке задрожала в конвульсиях. — Слушай меня внимательно. Позвонят — ответишь: уехал к сестре… Поняла? О родителях не упоминай — могут проверить… Дескать, сестренка супруга серьезно заболела, свезли бедную в больницу… Ну, и дальше — обычные всхлипываания… Дошло?
— С какой-такой радости врать прикажешь? Сроду не врала, у нас в семье не принято обманывать, не то, что у тебя…
Кричать, возмущаться нет сил. Клава прочно уселась на любимого «конька» и теперь не слезет с него до окончания разговора. Пришлось выждать минут пять, дать возможность супруге выкричаться
Устала, наконец, умолкла.
— Выслушай спокойно: моя жизнь — в твоих руках. Скажешь, что я на работе, больше не увидишь. Даже похоронку не пришлют. Не хочу тебя пугать, но обстоятельства вынуждают… Выполнишь мою просьбу?
— Выполню, — всхлипнула женщина, представив себе, видимо, мужа в гробу, заваленного цветами. — Когда приедешь?
— Если не проговоришься и останусь жив — утром…
Положив трубку, Клава для успокоения выпила чашку крепкого кофе. И задумалась.
В своей жизни она безоговорочно верила только одному человеку — маме. Все остальные, не исключая близких подруг, мальчиков, отца и мужа, — лгуны и, вообще, козлы вонючие. Особенно, это определение касается мужиков. Молодых и старых, работяг и интеллигентов, знакомых и незнакомых. Ухаживают, засыпают цветами и комплиментами, до тех пор, пока не добьются своего. Потом цветы вянут, комплименты исчезают, остаются хамы и мерзавцы в своем зверинном обличьи.
Мама не раз твердила: делай вид, что веришь, на самом деле — проверяй. Каждый жест, каждое слово. Не дать обмануть себя, перехитрить мужа или любовника — залог счастливой жизни для любой женщины. В данном случае необходимо обвести вокруг мизинца супруга. Точно с таким же старанием, как он пытается обмануть жену.
Ни на какой работе Федя не задерживается, наверняка, сейчас испытывает прочность кровати очередной проститутки… Соседка говорила: появилась у твоего мужа некая Света… Надо найти её телефон!
В организм женщин заложены две программы: любовь и ревность. Кажется, заоблачный «программист», закладывая Клавке вторую часть, переборщил, соответственно уменьшив первую. Она по натуре — фригидна, ей не свойственны страстные любовные порывы, всплески сексуального желания. Отдаваясь мужу, просто выполняет обязанность жены, без стонов и ласк, не получая наслаждения и не пытаясь дать его партнеру. Обычные семейные контакты, без которых не мыслится совместная жизнь мужчины и женщины.
А вот ревность всегда бушует в дуще Поспеловой, вызывая болезненные симптомы, гнев, раздражение. Она непременно отыщет адрес любовницы мужа, нагрянет к ней, застанет в постели с Федором и учинит жестокую расправу. С мордобитием, выдиранием волос, битьем посуды…
Женщина с наслаждением нарисовала себе картину расправы, даже сладострастно пошевелила острыми, наманикюренными коготками. Все волосы выдерет у развратницы, так распишет царапинами её личико — с месяц на улицу не выглянет. Что же касается предателя и изменника — влепит пару полновесных пощечин и выскажет все, что думает о нем. Потом соберет свои чемоданы и уедет к мамочке, поплачется перед папой-генералом — тот отыщет средство наказания грязного зятя…
Нет, не годится — разрушать с таким трудом созданную семью Клава не собирается. Придется ограничиться скандалом и порчей прически проститутке.
Первый шаг — отыскать её адрес или хотя бы номер телефона.
С книжных стеллажей, из ящиков письменного стола на пол посыпались бумаги, блокнтоты, тетради. Вывернуты карманы мужней одежды. Проверены укромные места в квартире, даже пространство между унитазом и стеной. Хитроумный Федор способен на все, даже на устройство тайника в туалете.
Усевшись на ковре, женщина стала перебирать «трофеи»: перелистывала записные книжки, перетряхивала тетради и блокноты. Сначала — бегло, торопливо, потом — более тщательно.
И вдруг застыла.
А если Федя не врал? Тогда она своими руками отдаст его на заклание неведомым убийцам… Нет, этого она не сделает… Да и какой смысл мужу ночевать у другой женщины, когда дома его ожидает красивая, сохранившая очарование молодости, заботливая супруга? Так может поступить маньяк, придурок, а Федор — умный, порядочный человек, сын генерала…
Нет, странное поведение Поспелова не говорит об измене, его истоки в другом, какой-то опасности, висящей над ним на подобии палаческого топора. Правильно говорят: женщина чувствует сердцем, мужчина — головой и ещё одним, самым важным для него органом.
Клава принялась торопливо наводить порядок в разгромленной квартире. Потом подошла к зеркалу — сама себе улыбнулась. Сбросила халатик и принялась внимательно осматривать молодое, упругое свое тело. Какой мужик откажется от обладания им?… Нет, ещё раз — нет, муж не имеет любовных связей на стороне. Или он — полный идиот, для которого готово место в психушке…
Ожил спящий телефонный аппарат. Клава сняла трубку.
— Слушаю. Квартира Поспелова.
— Простите за поздний звонок, — вежливо извинился мужской голос. — Мне бы — Федора Семеновича…
— Кто спрашивает?
— Сослуживец… Видите ли, мы договорились встретиться, а Федя не пришел…
— Он неожиданно уехал к заболевшей сестре… Ее увезли в больницу и сообщили нам… Федя встревожился и…
Врать — и привычно, и противно. Но ради «спасения» мужа, Клава пыталась говорить убедительно и четко, говоря про опасное заболевание сестры Федора, она даже всхлипнула от жалости и сочувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43