мне нужно точно знать, о чем станут по дороге переговариваться фрайера. Положи в карман этот аппаратик, — протянул он шестерке «маячок» — Сейчас прямо из особняка позвони Штырю, назначь встречу. На Сухаревку вы должны приехать вместе: ты, Штырь, старик и мужик с девкой. Только вместе, понял? В одном троллейбусе.
— Понял, хозяин, сделаю…
Пудель лежал на постеленном на траву коврике. Задумчиво улыбался. Рядом, в тени деревьев, дремлет недавно купленный «форд». Под рукой в специальном чехле — заряженная пусковая труба. Прицел выверен, пээррушка готова выплюнуть шарик с аккуратным хвостиком. Будущий политический деятель пытается подавить волнение и тревогу. Кружится голова, чешутся мерзкие псориазные пятна.
Сколько ему пришлось преодолеть трудностей, из каких смертельных ловушек выскочить целым и невредимым! Помогало обостренное звериное чутье, умение заметать следы, во время избавляться от опасных свидетелей.
Путь к вершине испятнан кровавыми следами… Звонарь, Взяток, Стелла, семья Семена… Это — последние, вернее, предпоследние… Первые аккуратно вычеркнуты из памяти, надежно забыты.
Пройдет время, никто не заподозрит в респектабельном политике или — губернаторе примитивного грабителя и убийцу. Самому дотошливому сыскарю в голову не придет копаться в его биографии, увязывая её изгибы и повороты с полузабытыми убийствами и грабежами.
А вдруг какой-нибудь недоумок решит все же покопаться? Не из патриотического рвения — одолеет желание сделать громкую карьеру. Что тогда?
Пудель не может не понимать, что глупое желание добраться до власти, само по себе опасно. Да и зачем ему эта власть? Богатством, немалом даже по западным меркам, он обладает, хватит до конца жизни и ещё останется благодарным потомкам. Что к этому прибавит политическая известность? Разве только дополнительные хлопоты и неизбежный страх перед разоблачением?
Впрочем, он старался не оставлять следов, смывал их кровью свидетелей и помощников. Остается завершающий этап: Иванчишин, Ковров, Ковригина, Штырь и верный Завирюха.
Ну, что ж, в рыночном обществе за все нужно платить. Проигравшие или отработавшие свое расплачиваются жизнями.
Единственная заноза — Светка, лжеплемянница Ковригиной… Умудрилась все же выпытать, дерьмовая подстилка, адрес особняка и ускользнула от расплаты. Теперь знает мимолетного любовника в лицо…
Значит, пятеро приговоренных — не последние, последней должна стать «первоклашка»… Но это — дело будущего. Сейчас главное — как пройдет задуманная операция на проспекте Мира…
О предстоящей поездке по Москве думал и Завирюха. Его мучили сомнения и страх, мобильник и непонятная коробочка, казалось, шевелились в сумке, лежащей на коленях.
Плавно покачивался «икарус», о чем-то тихо беседуют сидящие неподалеку Иванчишин и Ковригина, озабочено вздыхает Ковров. Освобожденные из плена ученые радуются обретенной свободе…
Кажется, хозяин в очередной раз «зачищает» концы, размышлял боевик. Старик и его коллеги — понятно, их действительно приходится ликвидировать. А вот Завирюха «ликвидироваться» не желает, хочет пожить еще.
Спрашивается, зачем сообщать хитроумному боссу о посадке в троллейбус? Встретятся на Сухаревке — сам узнает… Или — необходимость подслушать беседу ученых? Почему не поручить это ему, Завирюхе, а подсовывать жучка? Да и жучек ли это?
Зачем хозяину понадобился Штырь? Ликвидировать предателя? Разве это нельзя сделать в другом месте? Почему Пудель подчеркнул: приехать на Сухаревку должны все вместе?
Все сходится к одному — что-то должно произойти в троллейбусе…
Что же делать? Смыться прямо сейчас? Попросить водителя остановиться, сунуть стольнк и — дай Бог, резвые ноги? Добраться до аэропорта — Внуково либо Домодедово — и сесть на первый попавшийся лайнер?
Нельзя, слишком опасно — наверняка, Пудель предусмотрел и такой вариант. Босс — не простак, не фрайер с ослиными ушами, провести его трудно, Придется пойти на риск — выполнить задание, сообщить об этом из троллейбуса, и, одновременно, выпрыгнуть из него.
Вспомнился разговор со Штырем. Не сегодняшний — час тому назад Завирюха только назвал время и место встречи.
Неделей ранее, выполняя полрчение хозяина, парень добрался до Москвы и остановился на улице неподалеку от условленного входа в метро. Огляделся. Вроде — порядок, рядом нет ни ментов, ни замаскированных под мирных граждан сыскарей. Бросил под припаркованную к тротуару легковушку недокуренную сигарету и забрался в будку телефона-автомата.
— Мне Емельяна…
На другом конце провода Штырь от неожиданности захлебнулся слюной. Слишком долго он ожидал этого звонка, слишком часто срывал телефонную трубку и… разочаровывался. Звонили знакомые кирюхи, приманивали жаждущие прибарахлиться проститутки, набивали себе цену скокари и фармазоны. Но никто не спрашивал Емельяна.
— Вас слушают.
— Меня попросили передать привет. От двоюродного братца. Он со дня на день появится в Москве, очень хочет повидаться. Поэтому никуда не отлучайся — позвонит.
— Сделаю… Когда точно прибудет известно?
— Сказал: днями… Все. Будь здрав.
В голосе Штыря прослушивался страх. Неужели предчувствует ожидающую его гибель? Так, как сейчас Завирюха предчувствует свою собственную.
Сегодняшний телефоннфй разговор двух пуделевских шестерок — короче первого. Всего несколько фраз Завирюхи и единственное слово Штыря: сделаю.
Завирюха не знал, что эти переговоры привели в движение заготовленный впрок Гаревичем сложный «механизм».
Штырь, положив трубку, снова снял её и торопливо набрал знакомый номер.
— Вас слушают, — сыто промурлыкала девица-секретарша.
— Мне — президента…
— Представьтесь, пожалуйста…
— Я так тебе представлюсь, лярва, в ушах зазвенит! — прорычал в трубку Штырь. — Белье испоганишь с перепугу, шкура вонючая!
Девица нисколько не испугалась — ко всякому привыкла: и к угрожающей вежливости и к откровенному хамству. А уж по части крепких выражений сама переплюнет заядлого матерщинника.
— Сейчас доложу.
Кавказец включился не сразу — минут через семь. Неоценимое качество любого руководителя в любом обществе — феодальном, капиталистическом либо соцмалистическом. Заставить абонента ожидать столько времени, сколько необходимо для того, чтобы тот осознал кого он осмеливается беспокоить.
— Слушаю.
Спокойный голос хорошо отобедавшего бизнесмена, в котором, будто в сбитом коктейле, перемешаны довольство жизнью, хвастовство достигнутыми в ней успехами и легкое недовольство несвоевременным телефонным звонком.
— Груз прибыл, — многозначительно прошептал Штырь условленную фразу и ещё раз повторил. — Сегодня прибыл.
О том, что Пудель уже давно живет в Москве знают и Гаревич и Кавказец. Живет и пусть себе живет. А вот то, что он наконец дал о себе знать — чрезвычайно важно.
— Быстро ко мне!
Штырь не медля помчался к боссу. Даже такси поймал, выложив за поездку приличную сумму. Ничего страшного, при окончательном расчете он приплюсует и эти затраты, и многие другие, действительные и придуманные.
Внимательно выслушав невнятный рассказ агента, Кавказец задумался,
— Делай, как велено. Учти, мои люди будут рядом, скурвишься — залетишь на пику. Предварительно переломаем кости и повыдергиваем жилы… Когда встреча?
— Через два часа…
После того, как насмерть перепуганный Штырь покинул кабинет, Кавказец послал вслед за ним своих людей. Вторая группа отправилась на машине в сторону Сухаревки — выслеживать Пуделя.
Многое не понятно. Зачем понадобилась дурацкая поездка в троллейбусе? Почему встреча назначена именно в конце проспекта Мира? Какая необходимость тащить туда генерала с учеными шестерками и Штыря?
Может быть удалось что-нибудь выкачать Гаревичу? У резидента — свои информаторы, своя сеть, в которой главарь банды — только одно звено, притом — не самое важное.
Главное, передавая информацию не продешивить. Ибо Кавказец не намерен учавствовать в дележе добычи «на троих», терпеть не может быть третьим лишним. Пээррушка должна принадлежать только ему одному. Плюс — генерал, который научит ею пользоваться. Все остальные — мусор, который он выметет с дороги.
— Друг обьявился, — как можно равнодушней сообшил он, услышав в трубке характерный голос Гаревича, бесцветный и тусклый, как его хозяин. — Только что узнал.
— Наконец соизволил, — так же равнодушно отреагировал резидент. — Какие проблемы?
— Кажется, зачищает следы… Помешать или нет?
— Решай сам.
Значит, преподнесенная на подносике новость Гаревичу уже известна и он успел приготовить для Пуделя какое-то «адское варево». Ради Бога, судьба конкурента меньше всего беспокоит Кавказца, лишь бы не попала в чужие руки чудо-ракетка…
Всего этого Завирюха не знал, но кой о чем догадывался. Когда он увидел на остановке Штыря в сопровождении двух громил, понял: в троддейбусную историю вмешиваются другие, неподвластные хозяину силы.
— Здорово, — неприветливо буркнул Штырь, глядя мимо Завирюхи. — Где хозяин?
— Ожидает на Сухаревке, — так же неприветливо ответил пуделевский посланец. — Приказано доставить.
— А эти зачем? — кивнул Штырь на стоящих поодаль ученых.
— С нами…
Громилы с интересом слушали непонятную им беседу. Приказано не вмешиваться — следить за каждым словом и движением. Пока ничего опасного не происходит.
Подошел троллейбус. Пассажиров мало — два пенсионера, которые катаются, пользуясь правом бесплатного проезда, старушка с сумкой на колесиках да несколько парнишек, похоже — учеников.
Пропустив Иванчишина, Коврова и Ковригину, Завирюха приглашающе кивнул Штырю. Тот помедлил, нерешительно оглядел пустой остановочный павильон. Звериная интуиция подсказывает — опасно. Один из громил подтолкнул подопечного в спину и тот шагнул в открытую дверь. Пастухи вошли за ним. Следом — Завирюха
Иванчишин сел рядом с Ковригиной, Ковров — сзади. Штырь прошел вперед и зашептался с сопровождающими парнями. Расклад идеальный, задняя часть троллейбуса свободна, никто не помешает выполнить следующее приказание босса.
Завирюха ещё раз осмотрелся. На панели над дверью — книпка аварийного открывания. Годится! Именно в ней — единственная надежда на спасение.
Коробочка, казалось, прожигает ткань брюк. Оглядевшись боевик пристроил её под сидение. Сразу успокоился. Будто избавление от чертового жучка — гарантия безопасности. Приложил к уху мобильник.
— Ты? — прошелестел далекий голос Пуделя. — В порядке?
— Да.
— Где едете?
Пришлось доложить. Сразу же мобильник отключился.
Вдруг Завирюха вспомнил сибирский старообрядческий скит, испытание шипящей трубы старика-ученого, рассказы дружанов, встречающих какую-то ракетку… Так вот что задумал босс! Пуделевиц бросил в угол салона ненужный мобильник, подскочил к дверям. Нажал на кнопку аварийного открывания. Дверь осталась неподвижной — что-то заело.
Раздался звон разбитого стекла. Грохнул взрыв…
В подмосковном лесу Пудель опустил пусковую трубу. Удовлетворенно кивнул: дело сделано. Бросился к машине, швырнул пээррушку на заднее сидение и включил двигатель. «Форд» запрыгал по ухабам и рытвинам, выскочил на шоссе и помчался в сторону Москвы.
Быстрей, быстрей! Опередить сыскарей,»оформить» себе алиби… Все остальное, включая проститутку-предательницу — потом…
Убийца бросил машину возле дома, поднялся на лифте, влетел в квартиру. Сбросил костюм, сменил его на халат и развалился в кресле напротив мурлыкающего телевизора…
Сыскари не обьявились.
Кажется, Пудель в очередной раз выскользнул из настороженного капкана.
Действительно, «капканы» не сработали.
Первым в коттеджном поселке появился разворотливый помощник Гаревича. Не один, в сопровождении двух накачанных парней. Походила троица около входа на участок, полюбовалась запертыми дверями. Обратился плешивый к соседке.
— Куда подевлись хозяева, не знаете? Договорились встретиться, кое-что обсудить, приехал — замок…
— Не знаю, — пожала полными плечами Евдокия. — Не доложились. Только один сказал: приедут, станут спрашивать — передай приветик.
— Давно съехали?
— Часика два с гаком прошло.
Издевательский «приветик» заставил плешивого покраснеть и гневно поджать сухие губы. Кивнул сопровождающим и поспешил к ожидающей на шоссе машине…
Следом за троицей примчались шестерки Кавказца. Эти не стали ходить да оглядывать безжизненный особняк — сразу подступились к Евдокии.
— Где твои зачуханные соседи?
Обиженная бесцеремонным обращением женщина ограничилась твердым: не знаю и знать не хочу, в чужие дела не лезу, своих хватает.
— Ты, баба, фуфелями не крути, отвечай, как на духу. А то можем позабавиться, пощекотать перышком жирное пузо.
Вполне могут, испугано подумала Евдокия, кажется, — бавндюги, с ними лучше — поаккуратней.
Услышав, что хозяева особняка два часа тому назад слиняли, оставив спрашивающим их некий «приветик», парни многозначительно переглянулись и бросились к ожидающей их машине…
Последним заявился уголовный розыск. Негодин в сопровождении участкового и двух оперативников поговорил с Евдокией, потом — вскрыли двери особняка. Обследовали дом от подполья до конька крыши, простучали стены и потолки. Единственная добыча — оставленный «приветик».
Все! Надежда схватить Пуделя на месте преступления, заодно освободить генерала рухнула. Бандит оказался умней и разворотливей он выскочил, будто намыленный.
Да, уголовный розыск имеет на руках фотографию преступника, но какой от неё толк. Что пред»явишь суду? Улик никаких — одни подозрения…
Прошел год.
Пудель решил не рисковать — укрылся в небольшом сибирском городишке. Не без помощи либералов, его избрали главой администрации. В платяном шкафу спрятана пусковая труба и несколько ракеток. Новоиспеченный мэр уверен — понадобятся.
Проститутка Светка умерла в больнице от отравления недоброкачественными продуктами. Причина смерти подтверждена медицинским протоколом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47