— Извините.
— Бывает, — миролюбиво посочувствовал сыскарь, и тут же спросил. — А какой номер вы набирали?
Поднатужившись, Васин назвал такое сочетание цифр, что в горле запершило. И — замер: поверит или станет проверять? Может быть к гостиничке уже торопятся резвые оперативники?
— Ничего похожего…
— Извините, — ещё раз квакнул Пудель и положил трубку.
Отдышался, вытер потный лоб. Не дай Бог, снова наткнуться на миролюбивого мента — лучше звякнуть после обеда. И, конечно, не из Дома приезжих.
Второй звонок — из разгромленной будки телефона-автомата.
На этот раз повезло — ответила Стелла. Несмотря на поскрипывание и посвистывание аппарата-инвалида, Васин сразу узнал негромкий, мелодичный голос молодой женщины.
— Угрозыск. Слушаю вас.
В ответ — горловое покряхтывание.
У Стеллы перехватило дыхание, замерло сердце. Мучающие её подозрения мигом растворились в радости.
— Петя… ты?
— Я… У нас мало времени. Слушай внимательно. Ты в комнате одна? Никто нас не подслушивает?
— Да… Нет…
Молоток, телка, сразу врубилась! Отвечает коротко и ясно, не размазывает и не всхлипывает.
— Завтра в десять утра ожидаю тебя на полпути к Сидоровке. Никаких машин, возьми верховую лошадь. И — никаких сопровождающих… Увижу кого — не подойду.
Стелла молчала. Отвечать, соглашаться либо спрашивать не было сил. К тому же, по опыту прежних встреч с Петром она знала: ответа либо раз»яснения не получит.
Одно из двух: соглашаться или… положить трубку. Последнее казалось невероятно глупым, сравнимым разве с издевательством над собой. И все же радость от появления Васина была не такой всепоглощающей, нежели раньше. Оставшийся после расследования убийства в Настасьином распадке осадок спресовался под сердцем и в мозгу, не пуская туда жаркие волны, исходящие от зажатой в руке телефонной трубки.
— Почему молчишь? Ты все поняла?
— Да, все.
— Приедешь?
— Конечно, — и словно догоняя равнодушное слово «конечно», послала ему вдогонку. — Обязательно, Петя, непременно…
Пудель положил трубку, удовлетворенно выругался. Телка — класс, жаль мочить такую, но другого выхода нет, Салова становится опасной — он с»умел расслышать в её голосе ранее несуществующие нотки сомнения. Поедет он с генералом в Подмосковье, ментовка расколется и пошлет её муженек-майор следом за соперником своих сыскарей. Или звякнет муровскому начальству…
Придется рубить ещё один конец…
А Салова положила трубку и задумалась. Схлынул вешний поток радости и обнажил угловатые камни подозрений. Спрашивается, зачем встречаться так далеко? Чем Петю не устраивает приземистая избушка на окраине Кокошино? Что означает настойчивое предупреждение приехать на свидание одной? Неужели он думает, что Стелла пригласит с собой на любовное свидание ребят из угрозыска?
Вопросы, вопросы…
Может быть, не ездить? Позвонит вторично — сослаться на болезнь, запрещение мужа, шалости сына… Да мало ли какие причины можно изобрести…
Нет, нет, она поедет. В последний раз. Серьезно поговорит с Петей, заставит его признаться в непричастности или в… причастности к преступлениям, которые буквально потрясли район. После этого она либо зачеркнет горькую свою любовь, либо она, эта любовь, вспыхнет ещё более ярким пламенем.
Головой женщина понимала: ни в чям Васин не признается, ни за что не склонит гордой головы — затеянный ею «серьезный разговор» расплавится в огне его ласк. И все же надеялась совместить несовместимое: любовь и увещевание.
Утвердившись в принятом решении, Салова нацелились на разрешение немалых трудностей.
Первая, где взять лошадь с седлом? В райотделе такой «штатной единицы» не прелусмотрено — «газики» без горючего, пикап, несколько мотоциклов. Придется обратиться к кому-нибудь из местных жителей.
Позабыв о залежах бумаг, Салова ринулась на поиски.
— Имеется лошаденка, как без них? — признался один владелец гужевого транспорта. — И седлышко висит в амбаре. Не новое, конечно, но годное…
— Одолжите на денек…
— Нынче не старые времена, барышня, за «так» ничего не делается, все имеет свою цену. Не в дерьмовых российских рубликах — в зарубежных зеленых…
— Сколько? Я заплачу…
Мужик заломил такую сумму в баксах, что Салова невольно округлила глаза и по бабьи охнула.
Другой лошадинный владелец не стал размусоливать — с ходу выложил условия: пять долларов за час и ни меньше. Поскольку надежд на другие варианты призрачны, Стелла пустилась в торг.
Сошлись на долларе в час. В переводе на рубли — почти пять тысяч. Это если поблаженствовать в обьятиях Петеньки не больше двух часов.
Вторая проблема полегче.
— Завтра поеду в Настасьин распадок, — независимо проинформировала мужа Стелла. — Возникли кой-какие мыслишки, хочу проверить на месте.
— С кем поедешь? — рассеянно спросил майор, отрываясь от папки с бумагами. — И на чем? Горючка осталась только для срочных выездов…
— Ты считаешь мою работу второстепенной? — ощетинилась Салова, но тут же заставила себя ласково улыбнуться. — Впрочем, ты, как всегда, прав. Попрошу кого-нибудь подбросить меня в распадок.а обратно — на попутных…Что же касается сопровождающих — обойдусь без них. Знаешь ведь — терпеть не могу нянек…
— И все же…
— Ладно, если ты настаиваешь — подумаю. Возможно попрошу съездить со мной Варламку…
Конечно, Стелла никого брать с собой не собиралась, просто попыталась затуманить мужу мозги, предстать перед ним внимательной и послушной.
Майор иронически усмехнулся, Варлаам, сын соседа, парнишка лет шестнадцати. Его самого защищать нужно. И все же — мужик. Крепкий, ловкий.
— Ладно, возьми хотя бы Варлама, все — живая душа… Когда выедешь? — рассеянно спросил Салов, смирившись с опасной затеей жены. — Надеюсь, не на ночь глядя?
— Рано утром. Когда возвращусь — не могу сказать. Возможно, придется ещё раз потолковать с местными мужиками… Не вздумай, Сема, посылать за мной своих топтунов — обижусь…
Салов знал, чем обернется ему обида жены — спать придется на утлой кушетке, стоящей в спальне, завтракать-ужинать в одиночестве. Поэтому он отбросил мысль проследить за передвижениями Стеллы, не послал вслед за ней оперативников…
На полдороге к Сидоровке в таежной глухомани — небольшая проплешина. Ее окружает сплошная стена кедров и осин. Понизу щетинится кустарник. В центре — несколько заблудивщихся березок.
Наверно, это место имел в виду Петя, решила Салова, останавливая унылую кобыленку. Дальше пойдут сплошные заросли — там легко разминуться. Она спешилась, разминаясь, прошлась по полянке. Редко приходится бывать на природе — в основном, сидит за письменным столом, перебирая осточертевшие бумаги.
Где же Петя, почему опаздывает? Наверно, притаился в зарослях и высматривает: одна приехала любовница или с сопровождающими?… Ах, вот он где спрятался!
Раздвинулись кусты и появился улыбающийся Васин.
Начисто позабыв обо всем, женщина бросилась ему на грудь, приникла всем телом.
— Здравствуй, милый мой человек, — прерывисто произнесла она, подставив полураскрытые губы. — Как же долго мы с тобой не виделись… Я уже успела позабыть о твоем существовании…
— Сейчас напомню, — все ещё улыбаясь, пообещал Васин. — Так напомню, что никогда не забудешь.
Минут десять они простояли, приникнув друг к другу. Она — закрыв в истоме глаза, он — пытливо оглядывая заросли, окружающие проплешину.
— Так и будем стоять? — с обидой спросила Стелла. — Постоим, постоим и — раз»едемся?
— Нет, дорогая, не раз»едемся… Верстах в десяти, вон за той сопкой — охотничья избушка одного моего приятеля… Поехали?
— Да, да, и — поскорей, — загорелась Стелла. — Небось, истопить придется — холодрыга…
— Все сделано, господин старший лейтенант, — пошутил Васин, выводя из зарослей оседланного коня. — Печка аж раскалилась, стол накрыт, постель застлана…
Ехали не торопясь. Будь воля Саловой — пустила бы лошаденку в галоп, заставила бы её вспомнить резвую молодость. Удерживала неторопливость Васина, его напускное равнодушие, в которое она не верила. Не может быть равнодушным мужчина, зная какие ласки его ожидают — это противоестественно.
Ей грезилась деревенская горница, увешанные коврами стены, застланный толстым паласом пол. На столе — изысканная закуска, игристое вино. Раскрыта белоснежная постель с пышно взбитыми пуховыми подушками…
Действительность оказалась не такой сказочной. Бревенчатые стены, покрытые копотью, на полу — толстый неопрятный войлок, стол застелен газетами, вместо кровати — дощатая лежанка, покрытая шубой…
— Раздевайся. — предложил Васин, привязав лошадей и сбросив у порога кирзовые сапоги. — Что, не нравится? К сожалению, ничего лучшего предложить не могу…
— Рядом — ты, большего мне не надо, — схитрила женщина, разочарованно вздыхая. — Зато — теплынь…
Раздеваться она не торопилась — хотела, чтобы её раздел Петя. Как всегда, ласково, едва прикасаясь ловкими пальцами к подрагивающему женскому телу.
Васин понял её. Подошел, снял куртку, отыскивая на юбке молнию, провел ладонями по талии и бедрам. Больше Стелла ничего не помнит. Откуда-то из глубины сознания поднялась жаркая волна мутного тумана, заволокла голову, сжала сердце…
… Обессиленные они лежали на колючей шубе. Поросшая черными волосами, мускулистая грудь Васина мерно вздымалась и опадала. На подобии морского прибоя. И эти движения, по непонятной причине, волновали женщину, пробуждали новое желание.
— Что нового у вас в уголовке? — неожиданно полюбопытствовал Пудель. — Сколько преступлений раскрыто, какие «повешены на гвоздик»?
Ей бы насторожиться, но могучая мужская грудь мешала сосредоточиться, вызывала совсем другие мысли. Стелла повернулась на бок, принялась разглаживать заросли волос.
— Почему не отвечаешь? — прикрикнул Васин, отведя от груди ласкающую руку женщины. — О чем думаешь?
— О тебе, конечно, и… о себе… У нас все то же… Преступлений с каждым днем все больше и больше, — нехотя ответила Салова. — Сейчас работаем по странному убийству в Настасьином распадке…
— В Настасьином? — деланно удивился Васин. — Это же совсем рядом… Кто кого убил?
Стелла упрямо возвратила ладонь на мужскую грудь.
— Погибли двое охотников — отец с сыном — и какой-то незнакомый местным жителям парень…
Все понятно, значит, боевик убит, можно не беспокоиться. Но странный интерес подталкиовал Васина к продолжению разговора.
— И что же удалось раскопать?
Стелла не ответила. Почти задыхаясь от охватившего её желания, она приникла всем телом к Пете, прикусила острыми зубками мочку его уха. Дрожащая рука покинула вздымающуюся мужскую грудь, медленно поползла вниз… Ага, Петенька вовсе не холоден, как пытается показать подруге!
— Погоди, Стеллочка, не торопись, успеем наиграться.
Васин ласково взял руку женщины, снял её с полюбившегося места, положил себе на плечо.
— Ну, если тебе не хочется — изволь… Просто полежим… В прошлый раз ты говорил, что носишь кличку Пудель, — Стелла говорила отрешенно, лишь бы занять свободное от ласк время, — Странная кличка…
Васин усмехнулся. До чего же наивны бабы!
— Обычная… Кому нравится, кому — наоборот.
— Тебе видней… Проголодался?
— По тебе? Еще как!
И снова женщина утонула в обьятиях любовника, таких надежных и таких сладких…
До самого вечера они занимались любовью, С кратковременными перерывами. Набираясь сил для новых обьятий, наспех ели холодную тушенку и колбасу, ветчину и курятину. Разогревать на остывшей плите не было времени — с неиссякающей силой манила к себе лежанка.
За окошком стемнело.
— Сколько сейчас времени, Петенька?
Часы на руке, но её не поднять, будто она налилась расплавленным чугуном.
— Восемь вечера…
Господи, до чего же быстро бежит время, Стелла думала: не больше пяти. Сема с ума сходит от беспокойства, небось, послал оперативников в Сидоровку. Как бы они не принялись прочесывать местность и не натолкнулись на охотничью избушку.
— Пора ехать, — женщина спрыгнула с лежанки, не стесняясь любовника, потянулась, закинув за голову руки. — Боюсь, меня уже ищут.
Ищут? Вот это уже ни к чему, подумал Пудель. Пора приступать к завершающему этапу свидания.
— Сейчас поедешь. Только прогуляемся до одной полянки — красота неописуемая, давно хочу тебе показать… Потом — провожу… Пудель давно подыскал место для прощания с любовницей. Ничего красивого там, конечно, не было. Огромный выворотень обнажил глубокую яму, подгнил у основания и держался на нескольких хилых корнях, Пара ударов топора — упадет и наглухо закроет могилу.
Щли они медленно. Васин заботливо помогал подруге преодолевать завалы погибших деревьев, продираться сквозь колючий кустарник. Через одну ямину перенес на руках.
— Где же твоя красота? — недоумевала Стелла, оглядываясь. — Обычная тайга…
— Уже пришли… Встань сюда, — Пудель подвел Салову к краю выворотня. — Закрой глаза…
— Зачем? — удивилась женщина. — Что с тобой, Петенька?… Что ты задумал?
— Прощай, телка.
Пудель выстрелил, не вынимаю пистолет из кармана. Стелла покачнулась, прижала ладонь к простреленной груди. Второй выстрел бросил её в яму…
Третий день поисков старшего лейтенанта Саловой ничего не дал. Допрошенныфй майором Варламка недоуменно моргал узкими глазами, пожимал худыми плечами. Нет, тетя Стелла ни о чем его не просила… Ежели бы предложила вместе съездить в тайгу, разве бы он отказался?… Да он уже с неделю вообще не видел ее…
Внешне майор внимательно и участливо слушал Варламку и его отца, на самом деле — ничего не слышал. Мысли блуждали далеко, спотыкаясь о доказательство невиновности мальчишки, пытаясь отыскать лазейку в окружающей непроницаемой стене бездоказательности. Сейчас он напоминал человека, попавщего в темную комнату. Шарит по стенем в поисках выключателя, но не находит его.
Один из трех, оставшихся после гибели Взятка, преступников, наконец, раскололся. То ли на него повлияли щедрые обещания следователя отпустить и даже вознаградить, то ли перспектива многолетней отсидки на зоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47