По человечески, не по человечески. А может быть лучше — по родственному? Со слюнявыми объятиями и притворной радостью? Почему притворной, что за чушь лезет в голову? Отца он любит и его освобождение из тюрьмы — самая настоящая радость…— Понимаю, — наклонила голову дама. Будто приглашала полюбоваться сложной прической. — Из Европы вернулся? Или — из Америки? У меня подруга уехала в Калифорнию, пишет — самый настоящий рай. Эдем. Не то, что в России…Соскучилась в одиночестве, вот и радуется симпатичному, терпеливому слушателю. А у него нет времени на пустопорожнюю болтовню, он — занятой человек, бизнесмен на временном отдыхе.— Ошибаетесь. У отца был более азиатский маршрут. Из городской тюрьмы.Ничего не поняв, секретарша захлопала длиннющими, наверняка, искусственно удлиненными ресницами. Но уточнять — почему и за что — не решилась. Есть секреты, к которым лучше не прикасаться.— Знаете, я, пожалуй, поеду. Отец серьёзно обиделся. И… не сидится чего-то. Будто тревожное шило в мягком месте… А с Александром Ильичем свяжусь либо напрямую, либо через его брата, хорошо? Только без обид. Не люблю обижать людей, и в большом, и в малом…С трудом удержался от коронного выражения Санчо — западло. Любопытная дама посчитает его ругательством, а портить отношение с ней — себе выйдет дороже. Кто знает, сколько предстоит затратить времени в этой приёмной?— Ничего обидного. Как вам угодно. Управляющему я обязательно передам… Желаю удачи.Все же обиделась! Интересно узнать, на что? Вроде, вел он себя прилично — не возмущался, не хамил, отвечал на любопытные вопросы вежливо, без недовольства. До чего же непредсказуемы женщины! Ладно, переморгаем, пусть обижается, если ей приспичило.Выйдя на улицу, Федечка с удовольствием оглядел тротуар, заполненный прохожими, разноцветные легковушки, ожидающие своих хозяев. Он любил городские «картинки», за долгую жизнь в столице сжился с ними, стал их частицей. Даже вид унылых, отживших свой век, пятиэтажек не снижал радостного чувства какой-то причастности.Невольно Федечка обратил внимание на чем-то знакомую легковушку — красный «опель-кадет». Ну, конечно, эта машина ехала за ним от офиса «Империи» до банка, потом исчезла и вот, удивительно, снова нарисовалась. Совпадение? Не исключается, но все же странно; Москва — не деревня или заштатный городишко, дважды встретить одного и того же человека, или машину — чудо из чудес.Пасут? Зачем? Лавриков-сын сейчас, без гроша в кармане, обычный гражданин среднего достатка. Никто за него выкуп не выплатит, местным бандитам он еще не успел насолить, а окимовские — далеко, если и дотянутся, то попозже, когда молодой бизнесмен нарастит мускулы, снова встанет на ноги.А Дюбин, сидя за рулем «кадета» изучающе оглядывал рыжего парня. Вот она, одна из его мишеней — любимый сын Лавра. С любимой женщиной бывшего авторитета не получилось — не ко времени появился ее сын с неуязвимым водителем. Мститель уверен, что две пули, выпущенные из пистолета, достигли своей цели — свалили парня на землю. А он поднялся и начал стрелять.Фантастика? Как сказать, возможно — реальность. Ведь он тоже был похоронен, но поднялся из могилы, из праха. Вдруг водитель — человек такой же судьбы?Ладно, оставим парня в покое. При случае разберемся. Кирсанову теперь не достать — она под постоянной охраной. Остаются две мишени: рыжий отпрыск и толстый, закадычный дружок Лавра. Конечно, мишени не равноценные: смерть верного оруженосца авторитет как-нибудь перенесет, не сломается, а вот гибель сына моментально отправит его в ад.Дюбин сел на хвост черному «мерседесу», преследовал его нахально, почти не маскируясь. Выжидал удобного момента. То и дело доставал пистолет с навинченным глушителем и снова возвращал его в бардачек. Слишком много свидетелей, не стоит рисковать, менты пойдут за ним, будто по ступенькам, и, в конце концов, повяжут. Менять свою жизнь на жизнь сына Лавра — слишком высокая цена. Вот встретиться с ним за городом, желательно на пустынной дороге — лучший вариант.А Федечка, стараясь не обращать внимания на багрово красный «кадет», гнал своего послушного «конька» в деревню. Скорей, скорей! Сейчас приедет, включит мобильник и позвонит в Окимовск. Здравствуй, любимая, не обижайся на молчание — были проблемы. Как ты живешь, не забыла? И сразу все станет на место, проблемы перестанут быть проблемами, будущее покажется солнечным и радостным.«Кадет» не отставал, наоборот, приближался. Ну, что ж, поиграем в детские догонялки! Лавриков утопил педаль газа, «шестисотый» вздрогнул, будто его пришпорили и полетел, едва прикасаясь к асфальту шинами. «Пастух» не отставал. Неизвестно чем бы закончились гонки, если бы на перекрестке не вмешался гаишник. Почему-то пропустив «мерседес», он тормознул его преследователя. Воспользовавшись удобным моментом, Федечка свернул на проселок и через двадцать минут выбрался на другую дорогу.Слава Богу, добрался, с облегчением подумал он, остановив машину перед запертыми воротами. Обычно они распахнуты, будто приглашают возвратившихся с работы хозяев поскорей загнать уставшую машину в гараж и пройти к уже накрытому столу. Запертые на засов створки — явный признак чего-то неприятного.Пришлось войти в калитку и отодвинуть засов. Машину оставил во дворе — мало ли что произойдет, лучше держать ее наготове. Что может произойти, Федечка сам не знал — работала интуиция. Не зря же его пасут, нагло и упрямо висят на хвосте? Вдруг преследование связано не с ним — с отцом?На первом этаже — никого. Тоже странное явление, обычно Клавдия не покидает своего любимого жилища, трудится либо на кухне, либо убирается в горнице — так она именует парадную «залу». К телевизору скотчем приклеена записка. Слава Богу, догадалась тётка оставить «информацию», поняла, что ее непонятное отсутствие взволнует того же Санчо. Спасибо и за это.«Не беспокойтесь, уехала по своим срочным делам.»Успокоила, называется! Какие срочные дела могут быть у домовитой женщины пред пенсионного возраста? Посмотреть по ящику сентиментальную историю неземной любви или почитать такую же душещипательную книжку — понятно и оправданно, а вот куда то ехать, бежать, да еще срочно — не в ее характере.Впрочем, тётка всегда отличалась этакой экзальтированностью, что ли. К тому же, она — взрослый, самостоятельный человек, возглавляет широко известный в Окимовске «бутик». Почему племянник должен беспокоиться, гадать куда и зачем она умчалась, пусть этим занимается любимый муженёк. Да и то — по мере оскудения холодильника.Кстати, о холодильнике! Что там приготовлено для оголодавших мужиков? Заботливая тётка ни за что не покинет дома, не наготовив разной вкуснятины. Конечно, не для Лавра или племянника — для Санчо, зверский аппетит которого сделался источников множества анекдотов.Так и есть, оставила! Селедочка под шубой, салат, плов по узбекски, жаренная рыба, картофельное пюре, в шкафчике на тарелке — пирожки с мясом и капустой. Сейчас устроим шикарное застолье, без тостов, но — с охлажденным ягодным морсом. Нет, хватать руками с блюд и тарелок он не станет — не пещерный питекантроп — современный солидный бизнесмен! Где у тётки хранятся салфетки, полотенца, ножи с вилками?Федечка принялся открывать дверцы шкафчиков и тумбочек.А это что такое — увидел он лежащий на краю кухонного стола забытый им мобильник. Вот она, моя канареечка! Позабыта, позаброшена нерадивым хозяином. Моя канареечка приди ко мне, побудем минутку наедине.Он бережно потер трубку, включил определитель входящих номеров. Санчо… Санчо… Еще раз Санчо… Общаются, голубки, целуются, влюбленные… Ничего позорного, им можно позавидовать — любовь в любом возрасте благо… Неопределенный звонок — наверно, ошиблись номером… Иван… Иван… Три раза — Иван. Приспичило мальцу пообщаться с чужой тёткой. Иван в кубе… Нет, в четвертой степени…Любуясь своим маленьким помощником, играя на нем, как пианист-виртуоз играет на рояле, Федечка забыл о голоде и выставленных на стол яствах. Сейчас, немедленно позвонить Лерке, рассказать, как он соскучился, как любит, ждет не дождется встречи.Позвонить не получилось — помешал спустившийся со второго этажа Иван.— Привет, Федя. А я думаю, кто хозяйничает, уж не грабители ли?— И ты решил меня прикончить, да? Верное желание, только — слишком уж кровожадное. На тебя не похоже.Иван постарался не показать обиды. Ведь появилась возможность покаяться, выполнить самому себе данное обещание, которое появилось после разговора с безумной женщиной. А Лавриков говорит о какой-то кровожадности. Как тут не обидеться?— Почему ты так подумал?— А что я должен был подумать, увидев запертые ворота, отсутствие твоей машины с хромающим Женькой? И сам ты — на втором этаже, будто партизан в засаде. Поневоле испугаешься.Иван не сидел в своей комнате — из окна он сразу увидел подъехавший «мерседес», чем-то озабоченного Лаврикова. Встречать его не торопился, мысленно выстраивал предстоящее покаяние, солидное и не травмирующее его больное самолюбие.— Никаких засад! Женька отправился смочить по быстрому в реке удочки, а я сидел и вспоминал… Федечка, извини меня, пожалуйста, а? Я был не прав. Не полностью — частично. И все-таки, извини…Главное сказано, дышать стало легче.— Извиняю, конечно, вот только не представляю за что? Скорее должен извиняться я… Ванька, давай закончим играть комедию. Или — трагедию? Забудем?Иван кивнул. Забудем! Говорить он был не в состоянии — слезы вот-вот покатятся по щекам и он бросится на шею к возвращенному другу. Какой же хороший человек Федечка — понимающий, ласковый! Как он счастлив, иметь такого брата. Именно, не родственника и не приятеля — настоящего брата!— О чем ты еще думал в своей светелке? И почему дом оказался запертым? Раньше так никогда не было.— Я заперся потому, что — опасно. Теперь так всегда придется делать.Вот это фокус! Что так напугало мальца? И снова в голову Лаврикова почему-то пришел красный «кадет». Не связана ли слежка с опасениями Кирсанова? Глупость лезет в голову — какое отношение имеет преследующая его красная иномарка к пацану?И все же он насторожился.— С каких пор такая предосторожность?Иван опасливо покосился на окно, перевел взгляд на незапертую дверь. Здорово кто-то его напугал, подумал Федечка, наверно, от страха штаны мокрые, в голове невесть что творится.— Маньяк, — прошептал Кирсанов, — нас преследует маньяк.— Кого это — нас?Боязнь — штука заразительная, она помимо воли передается от одного человека к другому. Нечто вроде вируса гриппа или другого заболевания, более страшного и не всегда излечимого. Лавриков тоже покосился на окно, но там, кроме плывущих по небу облаков и деревьев ничего не было. Ни оскаленных морд, ни когтистых лап. Однажды, в детстве, начитавшись фантастики, Федечка всю ночь не спал,. Чудились змеи с человеческими головами, выползающие из двери вокзальной проститутки, , когтистые монстры скалились из комнаты бухгалтера, злобно хохотали кикиморы, визжали хвостатые черти.Страх перед неведомым остался на всю жизнь. Он то прятался в сознании, то вылезал из него.Вот и сейчас ему мерещился маньяк с нацеленным стволом.— Нас всех. Меня, тебя, маму, дядю Лавра, Санчо. Понимаешь, всех он ненавидит и, кажется, боится.— Значит, всех? Ничего не скажешь, солидный маньяк. Прямо — многостаночник, ударник соцтруда. Настоящий герой!— Более или менее солидный. Не шути, Федечка, опасность над нами нависла серьёзная. Он — в маске. И шизанутый. Все, как положено у маньяков. Вот только небритый, какой-то грязный. Как сказала Лиза, неухоженный.Все рассмотрел, малолетний детектив — и небритость, и грязь, и неухоженность. Значит, маньяк ему не померещился, существует в реальности.— А ты не заметил на чем он ездит? На общественном автобусе или на собственной тачке?— Заметил. Когда я его знакомил с мамой, он приезжал на красной машине. Вот только ее название не знаю.Иван не только нарисовал фоторобот бывшего «компаньона» отца, во всех подробностях рассказал о знакомстве с ним, о совместном чаепитии, о посещении коттеджа, о приглашении посетить скромное жилье нового знакомого, о развешанных на бельевых веревках больших листах бумаги с изображениями всех «членов семьи» Лаврикова.Конечно, умолчал о приступе страха, охватившем его. Ибо для настоящего мужчины, а Иван считал себя именно таким, настоящим, бояться чего-нибудь или кого-нибудь — позорно.Вот так! Постепенно все тайны находят разгадки. Маньяк, скорее — киллер, действительно преследует людей, окружающих Лавра.— Вот я и решил посоветоваться с тобой, — Иван завершил повествование и доверчиво прикоснулся к плечу Федечки. — Мама и дядя Санчо, кажется, мне не поверили.Поверили, наверняка, поверили, подумал Лавриков, машинально набирая в адресной книге мобильника один и тот же номер — Леркин. Будто слабосильная девчонка способна помочь ему. Просто, Санчо и Ольга Сергеевна оберегали слишком уж впечатлительного мальчика от опасных для него потрясений.— О чем советоваться? — пренебрежительно отмахнулся он. — Подумаешь, маньяк дерьмовый! Всё, практические споры между нами исчерпаны, а в теоретических — не вижу смысла.— Значит, не будем спорить?— Точно сказано — не будем!Молчание. Федечка принялся убирать в холодильник так и не испробованные блюда. Есть ему расхотелось. В глазах стоит красный «кадет», за тонированным стеклом видится небритая физиономия маньяка. Иван не ошибся — именно, маньяк, кровожадный дьявол, вынырнувший из адского пекла. Что же делать? Посоветоваться с Санчо или поговорить с отцом? Санчо — отличная идея! За показной простотой у верного отцова оруженосца прячется незаурядный ум и хитрость.А вот отца тревожить ни к чему — пусть наслаждается мыслями о предстоящем браке, планирует свою семейную жизнь.— Федечка, ты действительно простил меня?Похоже, наивный пацан зациклился на своей воображаемой вине. Вот и корчится дождевым червяком, вот и бросает на собеседника жалкие взгляды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32