Ч Поэтому-то я и полагаю ехать без конвоя, Ч сказал епископ.
Ч Хорошо ли вы обдумали это, ваше преосвященство? Ч спросил мэр.
Ч Так хорошо, что решительно отказываюсь от жандармов; я уеду через час.

Ч Уедете?
Ч Уеду.
Ч Один?
Ч Один.
Ч Нет, ваше преосвященство! Вы не уедете.
Ч Послушайте, Ч сказал епископ, Ч там, в горах, есть маленький бедный пр
иход, я не посещал его уже три года. Там живут мои добрые друзья Ч смирные
и честные пастухи. Из тридцати коз, которых они пасут, им принадлежит толь
ко одна. Они плетут из шерсти красивые разноцветные шнурки и играют на са
модельных свирелях. Надо, чтобы время от времени им говорили о господе бо
ге. Что бы они сказали про епископа, который подвержен страху? Что бы они с
казали, если бы я не приехал к ним?
Ч Но разбойники, ваше преосвященство, разбойники!
Ч В самом деле, Ч сказал епископ, Ч я чуть было не забыл о них. Вы правы. Я
могу встретиться с ними. По всей вероятности, они тоже нуждаются в том, что
бы кто-нибудь рассказал им о боге.
Ч Ваше преосвященство, да ведь их целая шайка! Это стая волков!
Ч Господин мэр, а может быть, Иисус Христос повелевает мне стать пастыре
м именно этого стада. Пути господни неисповедимы!
Ч Ваше преосвященство, они ограбят вас!
Ч У меня ничего нет.
Ч Они вас убьют!
Ч Убьют старика священника, который идет своей дорогой, бормоча молитв
ы? Полноте! Зачем?
Ч О боже! Что, если вы все-таки повстречаетесь с ними!
Ч Я попрошу у них милостыню для моих бедных.
Ч Не ездите, ваше преосвященство, ради бога, не ездите! Вы рискуете жизнь
ю.
Ч Господин мэр, Ч сказал епископ, Ч неужели в этом все дело? Я живу на св
ете не для того, чтобы пещись о собственной жизни, а для того, чтобы пещись
о душах моих ближних.
Пришлось оставить его в покое. Он уехал в сопровождении мальчика, которы
й вызвался быть проводником. Его упорство наделало много шуму и вызвало
беспокойство во всей округе.
Епископ не пожелал взять с собой ни сестру, ни Маглуар. Он поднялся в горы
на муле, никого не встретил и, здрав и невредим, добрался до своих «добрых
друзей» пастухов. Он прожил у них две недели, читая проповеди и совершая т
ребы, наставляя и поучая. Перед отъездом он решил отслужить торжественну
ю мессу. Он сказал об этом приходскому священнику. Но как быть? Не было епи
скопского облачения. Священник мог предоставить в распоряжение еписко
па лишь убогую сельскую ризницу с несколькими ветхими ризами из потерто
го штофа, обшитыми потускневшим галуном.
Ч Ничего, Ч сказал епископ, Ч объявим все-таки с кафедры о мессе. Дело к
ак-нибудь уладится.
Начались поиски в соседних церквах. Однако всех сокровищ этих скромных п
риходов, соединенных вместе, не хватило бы на то, чтобы подобающим образо
м одеть даже соборного певчего.
В это время в дом приходского священника был доставлен большой ящик, пре
дназначавшийся для епископа. Его привезли два неизвестных всадника и не
медленно ускакали. Ящик открыли, в нем оказалась мантия из золотой парчи,
украшенная алмазами митра, архиепископский крест, великолепный посох
Ч все епископское облачение, украденное месяц тому назад из ризницы соб
ора Амбренской Богоматери. В ящике лежал листок бумаги, на котором было н
аписано: «Монсеньору Бьенвеню от Кравата».
Ч Я ведь говорил, что все уладится! Ч сказал епископ. И добавил, улыбаясь
: Ч Тому, кто довольствуется простым священническим облачением, бог пос
ылает архиепископскую мантию.
Ч Не знаю, ваше преосвященство, Ч покачивая головой, с усмешкой проборм
отал священник, Ч бог или дьявол.
Епископ пристально взглянул на него и уверенно повторил:
Ч Бог.
На обратном пути в Шателар и в самом Шателаре люди сбегались со всех стор
он посмотреть на своего епископа. Батистина с Маглуар ждали его в доме св
ященника. Епископ сказал сестре:
Ч Ну что, разве я был не прав? Бедный священник отправился к бедным жител
ям гор с пустыми руками, а возвращается с полными. Я увез с собой только уп
ование на бога, а привез все сокровища собора.
Вечером, перед тем как лечь спать, он сказал:
Ч Никогда не надо бояться ни воров, ни убийц. Это опасность внешняя, она н
евелика. Бояться надо самих себя. Предрассудки Ч вот истинные воры; поро
ки Ч вот истинные убийцы. Величайшая опасность скрывается в нас самих. С
тоит ли думать о том, что угрожает нашей жизни и нашему кошельку? Будем дум
ать о том, что угрожает нашей душе.
Обратившись к сестре, он сказал:
Ч Сестра моя, священнику не подобает остерегаться ближнего. Что сделан
о ближним, то дозволено богом. Если нам кажется, что нас настигает опаснос
ть, ограничимся молитвой, но молитвой не за себя, а за нашего брата, чтобы о
н не впал из-за нас в грех.
Впрочем, в жизни епископа было мало событий. Мы рассказываем лишь о тех, ко
торые нам известны; вообще жизнь его текла однообразно: каждый день в опр
еделенные часы он делал то же, что и накануне. И так велось из года в год, из
месяца в месяц.
Что касается сокровищ Амбренского собора, то мы затруднились бы ответит
ь на вопрос, что с ними сталось. Это были красивые, соблазнительные вещи, п
ригодные и полезные для тех несчастных, которым вздумалось бы их украсть
. Впрочем, они уже были украдены. Половина дела была сделана, оставалось то
лько изменить дальнейший путь похищенных предметов и направить их в сто
рону бедных. Мы не можем, однако, сказать по этому поводу ничего определен
ного. Известно только, что в бумагах епископа была найдена заметка, довол
ьно туманная, но, быть может, имеющая отношение к этому делу: «Вопрос в том,
куда это должно быть возвращено Ч в собор или в больницу».

Глава восьмая.
Философия за стаканом вина

Сенатор, о котором мы упоминали выше, был человек неглупый; он пробил себе
дорогу с прямолинейностью, не считающейся с препятствиями, вроде так наз
ываемой совести, присяги, справедливости или долга, и шел к намеченной це
ли, ни разу не оступившись на пути преуспеяния и выгоды. Это был прокурор в
отставке, человек не злой, умиленный собственным успехом, охотно оказыв
авший мелкие услуги своим сыновьям, зятьям, родственникам и даже знакомы
м, человек, мудро пользовавшийся хорошими сторонами жизни, счастливым сл
учаем, неожиданной удачей. Все остальное представлялось ему сущим вздор
ом. Он был остроумен и начитан ровно настолько, чтобы считать себя послед
ователем Эпикура, хотя в действительности являлся, пожалуй, всего лишь д
етищем Пиго Ч Лебрена. Он любил мило подшутить над тем, что бесконечно и в
ечно, а также над прочими «бреднями простака епископа». Порою со снисход
ительной самоуверенностью он позволял себе шутить над этим даже в прису
тствии самого Мириэля.
Однажды, по случаю какого-то полуофициального приема, графу*** (то есть сен
атору) и Мириэлю привелось вместе обедать у префекта. За десертом сенато
р, подвыпивший, но не утративший величественной осанки, вскричал:
Ч Ваше преосвященство! Давайте побеседуем. Когда сенатор и епископ смо
трят друг на друга, они не могут не перемигнуться. Мы с вами Ч два авгура. С
ейчас я сделаю вам одно признание: у меня есть своя философия.
Ч Вы правы, Ч ответил епископ. Ч Какова у человека философия, такова и ж
изнь. Как постелешь, так и выспишься. Вы покоитесь на пурпурном ложе, госпо
дин сенатор.
Поощренный этим замечанием, сенатор продолжал:
Ч Давайте говорить откровенно.
Ч Начистоту, Ч согласился епископ.
Ч Я утверждаю, Ч продолжал сенатор, Ч что маркиз д'Аржанс, Пиррон, Гоббс
и Нежон вовсе не плуты. Все мои философы стоят у меня на полке в переплета
х с золотым обрезом.
Ч Они похожи на вас, ваше сиятельство, Ч прервал его епископ.
Ч Я терпеть не могу Дидро, Ч продолжал сенатор. Ч Это фантазер, болтун и
революционер, в глубине души верующий в бога и еще больший ханжа, чем Воль
тер. Вольтер высмеял Нидгема, и напрасно, потому что угри Нидгема доказыв
ают бесполезность бога. Капля уксуса в ложке теста заменяет fiat lux
Да будет свет (
лат.)
. Вообразите каплю покрупнее, а ложку побольше Ч и перед вами мир. Че
ловек Ч это угорь. Если так, кому нужен предвечный бог? Знаете что, ваше пр
еосвященство, мне надоела гипотеза о Иегове. Она годна лишь на то, чтобы со
здавать тощих людей, предающихся пустым мечтаниям. Долой великое Все, ко
торое мне докучает! Да здравствует Нуль, который оставляет меня в покое! М
ежду нами будь сказано, ваше преосвященство, чтобы выложить все, что есть
на душе, и исповедаться перед вами, духовным моим отцом, как должно, призна
юсь вам, что я человек здравомыслящий. Я не в восторге от вашего Иисуса, ко
торый на каждом шагу проповедует отречение и жертву. Это совет скряги ни
щим. Отречение! С какой стати? Жертва! Чего ради? Я не вижу, чтобы волк жертво
вал собой для счастья другого волка. Будем же верны природе. Мы находимся
на вершине, так проникнемся высшей философией. Для чего стоять наверху, е
сли не видишь дальше кончика носа своего ближнего? Давайте жить весело. Ж
изнь Ч это все! Чтобы у человека было другое будущее, не на земле, а там, нав
ерху, или внизу, словом, где-то? Не верю, ни на волос не верю! Ах так! От меня хо
тят жертвы и отречения, я должен следить за каждым своим поступком, ломат
ь голову над добром и злом, над справедливостью и несправедливостью, над
fas и nefas Правдо
й! и неправдой (лат.)
. Зачем? Затем, что мне придется дать отчет в своих действиях. Когда? П
осле смерти. Какое заблуждение! После смерти Ч лови меня, кто может! Заста
вьте тень схватить рукой горсть пепла. Мы, посвященные, мы, поднявшие покр
ывало Изиды, скажем напрямик: нет ни добра, ни зла, есть только растительна
я жизнь. Давайте искать то, что действительно существует. Доберемся до дн
а. Проникнем в самую суть, черт возьми! Надо учуять истину, докопаться до н
ее и схватить. И тогда она даст вам изысканные наслаждения. И тогда вы стан
ете сильным и будете смеяться над всем. Я твердо стою на земле, ваше преосв
ященство. Бессмертие человека-это еще вилами на воде писано. Ох уж мне пре
красные обещания! Попробуйте на них положиться! Нечего сказать, надежный
вексель выдан Адаму. Сначала вы Ч душа, потом станете ангелом, голубые кр
ылья вырастут у вас на лопатках. Напомните мне, кто это сказал, Ч кажется,
Тертуллиан? Ч что блаженные души будут перелетать с одного небесного с
ветила на другое. Допустим. Превратятся, так сказать, в звездных кузнечик
ов. А потом узрят бога. Та-та та Ч чепуха все эти царствия небесные. А бог
Ч чудовищный вздор! Разумеется, я не стал бы печатать этого в Монтере, но
почему бы, черт побери, не шепнуть об этом приятелю? Inter pocula
За стаканом вина (лат.)

. Пожертвовать землей ради рая Ч это все равно, что выпустить из рук
реальную добычу ради призрака. Дать одурачить себя баснями о вечности! Н
у нет, я не так глуп. Я ничто. Я господин Ничто, сенатор и граф. Существовал л
и я до рождения? Нет. Буду ли я существовать после смерти? Нет. Что же я такое
? Горсточка пылинок, соединенных воедино в организме. Что я должен делать
на этой земле? У меня есть выбор: страдать или наслаждаться. Куда меня прив
едет страдание? В ничто. Но я приду туда настрадавшись. Куда меня приведет
наслаждение? В ничто. Но я приду туда насладившись. Мой выбор сделан. Надо
либо есть, либо быть съеденным. Я ем. Лучше быть зубом, чем травинкой. Таков
а моя мудрость. Ну, а дальше все идет само собой; могильщик уже там, нас с вам
и ждет Пантеон, все проваливается в бездонную яму. Конец. Finis! Окончательный
расчет. Это место полного исчезновения. Поверьте мне Ч смерть мертва. Чт
обы там был некто, кому бы заблагорассудилось что-нибудь мне сказать? Да в
едь это просто смешно! Бабушкины сказки. Бука Ч для детей, Иегова Ч для в
зрослых. Нет, наше завтра Ч мрак. За гробом все мы ничто и все равны между с
обой. Будь вы Сарданапалом, будь вы Венсен де Полем, Ч все равно, вы придет
е к небытию. Вот она, истина. Итак, живите, живите наперекор всему. Пользуйт
есь своим «я», пока оно в вашей власти. Уверяю вас, ваше преосвященство, у м
еня и в самом деле есть своя философия и свои философы. Я не дам себя собла
знить детской болтовней. Но, само собой разумеется, тем, кто внизу, всей эт
ой голытьбе, уличным точильщикам, беднякам, необходимо что-то иметь. Вот и
м и затыкают рот легендами, химерами, душой, бессмертием, раем, звездами. И
они все это жуют. Они приправляют этим свой сухой хлеб. У кого ничего нет, у
того есть бог. И то хорошо. Ну что ж, я не против, но лично для себя я оставляю
господина Нежона. Милосердный бог мил лишь сердцу толпы.
Епископ захлопал в ладоши.
Ч Отлично сказано! Ч вскричал он. Ч Какая великолепная штука этот мат
ериализм! Поистине чудесная! Он не каждому дается в руки. Да, того, кто овла
дел им, уже не проведешь, он не позволит так глупо изгнать себя из родного
края, как это сделал Катон, побить себя камнями, как святой Стефан, или сже
чь заживо, как Жанна д'Арк. Люди, которым удалось обзавестись этой превосх
одной философией, испытывают приятное чувство полнейшей безответствен
ности и считают, что могут безмятежно пожирать все: должности, синекуры, в
ысокие звания, власть, приобретенную как честным путем, так и нечестным. О
ни могут разрешать себе все: нарушение слова, когда это выгодно, измену, ес
ли она полезна, сделки с совестью, если они обещают наслаждение, а потом, п
о окончании пищеварительного процесса, спокойно сойти в могилу. Как это
приятно! Я говорю не о вас, господин сенатор, но, право же, не могу вас не поз
дравить. Вы, знатные господа, обладаете, как вы сами сказали, собственной,
лично вам принадлежащей и для вас существующей философией, изысканной, у
тонченной, доступной только богачам, годной под любым соусом, отличной п
риправой ко всем радостям жизни. Эта философия извлечена из неведомых гл
убин, вытащена на свет божий специальными исследователями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13