— Федор тяжело вздохнул. — Да, такой напарник был.
Филиппов слыхал историю гибели Медунова. Капитан, человек недюжинного здоровья и силы, во время ледохода спас двух тонущих пацанов, но сам выплыть не сумел.
— Но попробовать-то надо! — возмутился Ефимов. — Объясним ему что почём, неужели он за своего корешка отплатить не захочет?
— Коль, ты пойми, Тягун — вор ещё старой закваски. Кто хоть словом с ментами перекинется, считаются ссученными. А мы тут сами к нему подвалим: «Не желаете ли, гражданин Тягин, поработать немного стукачом?»
Теперь уже вспыхнул Ефимов:
— Ну так что нам теперь, сидеть на заднице и ждать, когда маньяк ещё кого-нибудь замочит? Дело-то важное, Силин в Москву уехал, начальство опасается, что завалит он там какую-нибудь крупную шишку, и их вздрючат по первое число.
— Черт с тобой! — оперативник даже сплюнул с досады. — Встречу тебе с ним я организую, но только уговаривать его будешь сам.
— Ну и ладушки! — обрадовался Бычок, вскакивая с места с лёгкостью выпущенного из рук воздушного шарика. — Сегодня сможем все это провернуть?
— Попробуем. Пойдём втроём, так надёжней. Пистолет не забудь!
Последние слова прозвучали с явной издёвкой. Ефимов никогда не расставался с нагрудной кобурой. Летом, жутко потея в «сбруе», он прикрывал её сверху джинсовой курткой.
— Ну что ж, раз втроём, то пойдём ты, я и тёзка, — Ефимов ткнул пальцем в сторону Филиппова. Тому не очень хотелось ввязываться в эту авантюру, но делать было нечего. — Все остальные по домам.
— Слава Богу! — дружно выдохнули в три глотки оставшиеся члены группы. Даже собака, почувствовав настроение хозяина, завиляла хвостом.
В машине Ефимов спросил своего более опытного товарища:
— Ну, и куда мы едем?
— По городу сейчас мотанемся. Надо искать чёрный джип «чероки», три шестёрки.
— Точно такой же, как у Чалого?
— Да, они их на пару брали. Только у того номер был 555.
— Слушай, а они вообще в каких отношениях были? — поинтересовался Ефимов.
— Чалый и Тягун?
— Ну да.
— Братаны. Так они себя величали. Тягун на десять лет старше, но Чалый был поумнее. Однокорытники, в тюрьме в одной камере сидели, там и сдружились. Как Чалого убили, Тягун сразу грузин громить начал. Сам Важа на дно лечь успел, но пара его носастых друзей отправилась к праотцам.
Машину Тягуна они заметили около ресторана «Милан», самого популярного заведения подобного рода в городе. Держал его настоящий итальянец, Марио Пертини. Пронырливый сицилиец сумел в уральской глуши добиться того, что не получилось у него на родине: завести своё дело и даже несколько преуспеть в нем. Успех «Милана» был не случаен. Марио сумел понять, что русского человека не переделать даже с помощью самых искусных поваров, и кроме традиционной лазаньи и пиццы, в «Милане»подавали ещё и пельмени с шашлыком.
Рядом с машиной Тягуна стояли две иномарки: «вольво» и «фольксваген». Обе они были под завязку набиты крепкими коротко стрижеными братками. Ещё двое замерли рядом с джипом, неторопливо покуривая и равнодушно посматривая по сторонам.
— Проедь чуть дальше, — попросил Макеев шофёра, — я схожу посмотрю, что там.
— А по-другому нельзя? — удивился Филиппов. — Зайдём в ресторан, найдём этого громилу.
— В зале он теперь больше не сидит, только в номерах, — оборвал его оперативник. — У двери наверняка охрана, как увидят, что мы прёмся втроём по коридору с такими рожами, сразу перестреляют. Ты не забывай, что они сейчас на военном положении.
Милицейский «жигуленок» проехал ещё метров сто и встал на обочине дороги. Макеев выпрыгнул из машины и лёгкой походкой человека, не обременённого грузом повседневных житейских забот, поспешил к стоянке перед рестораном. Щуплая фигурка оперативника быстро растворилась в вечернем мраке, и сразу тревога холодком ворохнулась в груди Филиппова. Похоже, те же самые чувства испытывал и Ефимов.
— Может, зря мы его одного отпустили? — спросил он скорее не Филиппова, а самого себя. Долго раздумывать Бычок не умел, слова опера он уже забыл. — Ну-ка, Серёга, давай по-быстрому сделаем круг, сверни в этот переулок, а там выедем снова к «Милану».
Шофёр пожал плечами, но в точности исполнил все, что ему приказали.
Диспозиция перед рестораном почти не изменилась, добавились только ещё две иномарки — «опель» и тяжеловесный «СААБ». Макеев недалеко от входа мирно беседовал с каким-то худощавым парнем. Со стороны казалось, что два закоренелых алкаша терпеливо дожидаются третьего компаньона. Братки около джипа не обращали на них никакого внимания.
Когда Макеев вернулся обратно, он начал с выговора.
— Какого хрена вы здесь разъездились? — прошипел оперативник, устраиваясь на заднем сиденье. — Эти «быки» вас сразу засекли.
— Как лучше хотели, — попробовал оправдаться Ефимов. — Подстраховать тебя. Ну что, выяснил?
— Полный облом. Неудачно мы сюда сегодня подкатили. Похоже, у них тут какой-то сходняк наметился. Видели эти две тачки?
— Ну?
— Я подхожу, и эти две лайбы подваливают, из них носастые лезут как тараканы, а мордовороты Тягуна даже ухом не ведут.
— Может, у них с Важей замирение?
— Это не Важа, кто-то другой. Но тоже из тех же краёв, по рожам видно, что только что с гор слезли. Да и номера не здешние. Я их срисовал на всякий случай.
— И что нам теперь делать? — спросил молчавший до сих пор Филиппов. Он хоть и служил в органах не меньше своих коллег, но подобные дела для него были в новинку.
— Все-таки я хочу поговорить с Тягуном, именно сейчас.
— Зачем? — удивился Филиппов. — Ты же сам говорил, что эта затея — чистая пустышка.
— А мы все-таки попробуем! — весело воскликнул оперативник, и по злому блеску в глазах свечинский следователь понял, что Федор завёлся. Он явно имел в виду что-то ещё, кроме встречи и разговора с Тягуном.
Макеев повёл их через дворы и привёл к заднему, черновому выходу из ресторана. Исследовав тонкую, фанерную дверь, изрядно пострадавшую от времени и людской грубости, оперативник радостно воскликнул:
— Ты смотри что они делают, а? Все в ресторане переделали, а эту дверь так и оставили со времён социализма, жлобы!
Достав из кармана большой складной нож Федор пошевырялся лезвием в щели между двумя половинками двери и вскоре крючек жалобно звякнул и перестал нести отведённую судьбой службу.
— «Русский размах, итальянское качество!», — ехидно процитировал Макеев слоган «Милана». — А новую дверь им поставить слабо. Проходите гости дорогие, только сильно не тапайте, — пригласил Николай своих друзей. Откуда-то из глубины ресторанной кухни доносились звуки передвигаемой посуды, запах чего-то жареного, мясного заставил Филиппова сглотнуть слюну. Он шёл последним и закрыл за собой дверь на крючок. Но уже сворачивая за угол ему показалось что крючок снова жалобно звякнул, точно так же как в прошлый раз. Но ломать голову над этой загадкой ему не позволили.
— Пошли, Николай, не отставай! — поторопил его Ефимов.
Макеев уверенно повёл их вперёд по несуразно узкому коридору. Это были плоды перестройки бывшей кухни в интимные кабинеты. Около очередного угла Макеев подняв руку вверх, остановил коллег, а затем осторожно выглянул в невидимый всем остальным коридор.
— Здесь! — удовлетворённо шепнул Федор своим напарникам. — Двое стоят у дверей. Один чёрный и один наш местный.
Макеев мог бы и не шептать. Музыка, доносящаяся со стороны зала, могла заглушить небольшой русский народный хор. Знаток итальянской кухни надолго задумался, потом махнул рукой.
— Пошли, зайдём с другой стороны.
Пройдя по длинному коридору они устроились в одном из номеров, неподалёку от выхода. Прикрыв дверь Макеев оставил небольшую дверку, но потом недовольно мотнул головой.
— Ни черта не видно. Хотя…
Выскочив из кабинета он подсунул под край большого, круглого зеркала на стене пустую пачку из под сигарет. Наблюдавший за его манёврами Ефимов показал ему большой палец. Теперь в зеркале хорошо просматривалась площадка перед парадной лестницей, а это им было и нужно.
Подставив к двери стул Макеев устроился на постоянном дежурстве, оба его коллеги развалившись на мягких кожаных диванах разглядывали обстановку столь интимного помещения. Вся она состояла из этих самых двух диванов, столика между ним, пары стульев. Из украшений присутствовали только кашпо с искусственными цветами на стене, да не менее искусственный букетик на столике.
Оценив импортную мягкость дивана Филиппов позволил себе немного помечтать.
— Эх, завалится бы сюда с какой нибудь симпатичной тёлкой, взять шампанского, коробку конфет, мороженого…
— Презервативы не забудь, — не отрываясь от двери посоветовал Макеев. Невзирая на ехидное хихиканье Ефимова капитан продолжал мечтать.
— А может с получке действительно закатится сюда, а, мужики? Взять грамм по триста, шашлычок, пивка литра по два, девочек пригласить, шампанское…
— Отрыв от дома плохо влияет на твою мораль, Николай, — поддел тёзку коллега. — Все тебя что-то по бабам потянуло…
В это время Макеев предостерегающее вскинул руку и всем телом навалился на ручку двери. С другой стороны её постарались открыть, и тогда Федор послал незваных гостей почему то с сильным грузинским акцентам. Шаркающие шаги в сопровождении пьяненького женского смеха удалились дальше по коридору.
— Ты чего это под грузина работаешь? — спросил Ефимов.
— Да черт его знает, вырвалось почему-то, — признался Федор снова приоткрыв дверь.
— Слушай, а почему мы в этом коридоре ни одного официанта не видели? — спросил Филиппов.
— А Марио первым делом там подъёмник сделал. Знаешь как классно, прямо из кухни поднимается столик, на нем все прикрыто такими круглыми полированными крышками, прямо как в кино.
— Ты то откуда знаешь? Поди каждый день сюда ужинать ходишь.
— Ну не каждый день, но на прошлой недели побывал здесь, в соседнем номере. Стукачек тут у меня один каждый день пасётся, вот и пришлось его посетить, шашлычков покушать.
Ефимов с уважением посмотрел на своего старшего товарища. Об агентуре Макеева ходили настоящие легенды.
— Долго они что-то заседают, — сказал Ефимов, поглядывая на застывшего в напряжённой позе около двери Макеева.
— Дела важные решают, да потом, поди, гульнут ещё.
В этот момент Макеев предостерегающе взмахнул рукой.
— Выходят! — громким шёпотом сообщил оперативник, — хорошо нагрузились, черти, а ещё мусульмане.
— Откуда ты знаешь, что мусульмане? — спросил Ефимов, пытаясь хоть что-то рассмотреть из-за спины коллеги.
— Задницей чую! — отозвался Макеев и продолжил свой «репортаж» в стиле Николая Озерова.
— С ними Сема и Кулик. Тягуна нет, значит, остался в кабинете. Так, и охранник куда то побежал. Вперёд, салаги, за орденами на минное поле!
Около заветной двери он остановился, резко выдохнув, восстановил дыхание и коротко, но требовательно постучал. Дожидаться ответа Федор не стал, толкнул дверь и вошёл в помещение, нисколько не сомневаясь, что оба тёзки следуют за ним.
— Вечер добрый, господа!
Первое, что разглядел Филиппов, высунувшись из-за плеча оперативника, был густо уставленный бутылками и закусками стол. Невольно он сглотнул слюну и лишь потом увидел две пары направленных на них не очень дружелюбных глаз. Третий обитатель кабинета поднял свой взгляд с некоторым запозданием, и следователь сразу понял, что это и есть Тягун. Лицо его впечатляло: массивное, с бульдожьими брылистыми щеками, коротким приплюснутым носом, с маленькими глубоко упрятанными под мохнатые брови глазами. Небольшой шишкастый лоб словно нависал над угрюмым лицом, а упрямо торчащий ёжик седоватых волос гармонично дополнял картину общей свирепой силы.
— Ну и к-какого х-хера тебе здесь надо, Федул? Что, с пропиской о-от прокурора п-пришёл?
Булькающий, хрипловатый голос уголовника не то чтобы заикался, а как-то странно растягивал слова. Филиппов понял, что именно из-за этой физиологической особенности Тягун и заработал свою кличку.
Макеев примиряюще поднял руки:
— Да ладно, ты что, какой ордер! Поговорить надо, а к тебе как к президенту не пробиться.
— А м-мне не о чем с л-легавыми р-разговаривать, — зло отрезал Тягун.
— Но-но-но, не надо, Витя, не надо! Иногда полезно поговорить и с ментами погаными, тем более что речь пойдёт о дружке твоём кровном, Чалом. Тебе ведь интересно, кто его убил? А мы это уже точно знаем.
Бульдожье лицо Тягуна на секунду дрогнуло, в глазах промелькнула какая-то искра, он тяжеловесно повернул голову и глянул на своих дружков. Один из них, тот, что постарше, дожёвывая салат, кивнул головой и высказал своё мнение:
— В натуре, Тягун, может, что умное скажут.
— Ну и про что базар будет? — подал голос второй корешок Тягуна, худой, как концлагерник, но с золотой цепью на шее.
Макеев рассеянно посмотрел по сторонам и добродушно заявил:
— Что-то ноги у меня устали. Садитесь, парни.
Все трое представителей власти уместились на диване, причём Макеев умудрился сесть с краю, Филиппов протиснулся к самой стене, а Ефимов оказался в центре, как раз лицом к лицу с Тягуном.
— Начальник вот мой хотел с тобой поговорить, — Федор кивнул головой на Ефимова. — Давай, начинай. Ты так долго этого добивался.
В это время дверь кабинета распахнулась и показался охранник, конвоирующий двух девиц совершенно непонятного из-за дикого макияжа возраста. Увидев в кабинете трех незнакомых мужиков он выпустил локотки подруг и сунул руку под мышку. У Филиппова неприятно засосало под ложечкой, но Тягун рыкнул что-то непонятное и взмахом руки отослал всех троих из помещения.
Ефимов откашлялся и только потом начал заранее заготовленный текст.
— Значит, так. В начале октября в Свечине был ограблен один коллекционер, фамилия его Силин…
Долгую свою речь Ефимов сопроводил фотографией Нумизмата. Корешки Тягуна слушали его с большим интересом, реакцию самого главаря никто из милицейских угадать не мог. Лучший друг Чалого, по обыкновению, сидел набычившись, лишь изредка поднимая на нежданных гостей тяжёлый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56