Только не сейчас. Держа в обеих руках Кость Войны, он оттолкнулся ногами и взлетел вверх. И швырнул череп в сужающийся дверной проем далеко наверху.
Бросок вышел точный.
Кость Войны, звонко щелкнув, влетела на порог верхней комнаты, неуверенно качнулась там… И наверняка упала бы обратно в яму, но дверная плита навалилась на нее сверху.
Кость Войны невозможно уничтожить…
Плита остановилась. От нижнего ее края до порога зиял зазор в локоть шириной, и сквозь него из коридора плескало факельным пламенем.
В это трудно было поверить. Берт стоял, застыв на месте, не видя и не слыша всего, что происходит вокруг. Казалось, тяжелая плита сейчас преодолеет сопротивление костяного шлема – казалось, она замерла лишь на мгновение. Вот-вот хрустнет под чудовищным давлением древняя Кость, хрустнет и рассыплется сотней осколков, а плита с размаху грохнется о порог, навеки замуровав в ловушке всех, кто имел несчастье приблизиться к двуглавому каменному змею.
Стены затряслись сильнее. Механизмы не прекращали работать. Нарастал какой-то гул, перемежающийся странным похрустыванием. С низко опустившегося потолка сыпалась каменная крошка.
Воины, барахтающиеся на дне ямы, словно пойманные в садок очумелые рыбины, затоптали свои факелы. Они не видели Ловца – Тьма наполнила яму.
– Марта! – крикнул Берт.
Слабый свет мерцал сверху в щели над порогом. Ослепительно белая Кость Войны удерживала плиту. Его схватили за руку.
– Марта! – снова крикнул Берт. Но это была не Марта. Татуированная бледная рожа шмякала что-то слабыми губами. Ловец с силой оттолкнул воина. Тот отлетел и тотчас смешался с исходящей воплями и стонами человеческой кучей. Кто-то навалился сзади.
«Дьявольщина! – затрепетала отчаянная мысль. – Меня зарежут прежде, чем я сумею отыскать ее!»
Разворачиваясь, он одновременно выхватил меч.
Растрепавшееся и потускневшее рыжее пламя колыхнулось вокруг искаженного лица, почти неузнаваемого, какого-то серого, будто покрытого налетом Тьмы.
– Что здесь?.. – выдохнула она.
Берт не дал ей договорить.
«Повезло! – вспорхнуло в нем. – Впервые за долгое время – повезло!»
Он схватил рыжеволосую, совсем не чувствуя усталости в истомленных мышцах, поднял ее так высоко, как смог.
– Лезь! – крикнул он.
Она сообразила быстро.
Он видел, как Марта уцепилась за порог, как подтянулась на руках и втиснула свое тело в узкий проем. Он прыгнул следом. Когда он подтягивался, кто-то, в безумии черной ямы заметивший свет из спасительной щели, схватил его за ноги. Берт, не оборачиваясь, наугад ударил ногой, ударил еще раз. Раздался болезненный крик, и тяжесть, тянувшая его книзу, исчезла. Берт сунул голову в щель, загреб руками… Выбрался!
Он распрямился с мечом в руке, намеренный биться до последнего. Сейчас, выбравшись из смрадной ямы, где подстерегала неминуемая смерть, Ловец был готов схватиться с кем угодно. По сравнению с тягучим ужасом Тьмы, со стойким душком смерти, пропитавшим хранилище Кости, ставшее последним приютом для стольких людей, честная битва представлялась Берту едва ли не развлечением.
Но никто и не думал нападать на него.
Три северянина, глядя на Ловца настороженно, жались к стене напротив. Обнаженные мечи покачивались в их руках, двое светили перед собой факелами. Страшная гибель их товарища, неясная участь остальных, проглоченных каменными челюстями, здорово напугала наемников.
Марта сидела на корточках неподалеку от входа в хранилище. Она не вполне еще оправилась от произошедшего и вряд ли явственно понимала, что происходит.
Громкий треск заставил Берта обернуться.
Это раскололась вдоль плита, закрывающая вход. Извилистая трещина поползла от того места, где плита упиралась в верхушку шлема-черепа, до самого верха, затянутого дымкой сумрака. Гул невидимых механизмов стал громче. Стены дрожали уже так сильно, что эта дрожь передавалась людям. Дворец Аниса трясся, словно в агонии.
«Еще бы… – мелькнула мысль у Ловца. – Ведь у него вырвали сердце…»
Сверху посыпались камни.
Берт метнулся к Марте, поднял ее.
– Мы не враги вам! – крикнул он северянам. – Пропустите!..
– Ургольд! – вращая глазами, прохрипел один из наемников. – Ургольд?! – вопросительно повторил он.
– Бегите! – завопил Берт, пытаясь пробить недоуменный испуг воинов. – Сейчас здесь все рухнет, бегите!
– Ургольд! – выкрикнул северянин и двинулся вперед, на Берта. – Там… Наши…
– Их не спасти…
Словно в подтверждение его слов, плита, упирающаяся в шлем, развалилась надвое – одна часть обрушилась вниз, в яму, другая с грохотом упала на пол, между Бертом и северянами, и рассыпалась множеством осколков. Шлем-череп вылетел из щели, подкатился прямо под ноги Ловцу. Он наклонился, чтобы поднять шлем, но тотчас чудовищной силы удар сшиб его с ног. Казалось, будто дворец Аниса – весь, целиком – подпрыгнул и встал вверх тормашками. Берта швырнуло к стене, возле которой жались наемники-северяне. Двух воинов раскидало в разные стороны, но третий, тот, с которым говорил Ловец, удержался, вцепившись в камни. Берт врезался в него и, слепившись с ним в единый клубок, покатился по полу. Ударившись о стену, он ногами отбросил наемника и вскочил.
Северянин лежал не двигаясь. Ловец посмотрел на клинок меча, который не выпускал из рук, и выругался. Клинок был в крови, а на груди лежащего воина расплывалось под продранной кольчугой красное пятно.
Злобные вопли впились в Берта с двух сторон. Увидев чужака, с окровавленным мечом в руках пятившегося от бездыханного тела их сородича, северяне вышли из ступора. Вся их ярость, рожденная страхом, выплеснулась на конкретного противника. Ловец закружился, отбивая удары мечей, пытаясь устоять на подпрыгивающем полу. Вокруг плясали осколки камней, подпрыгивали, рассыпая искры, факелы. В черной яме кипели стоны и вопли. Древние механизмы продолжали работать, но потолочная плита тайного хранилища, должно быть, тоже раскололась и обрушилась вниз, в яму, каменным градом.
Дворец трясло все сильнее. Держа оборону против отчаянной атаки противника, Берт видел, как из ямы вышвыривало северян – живых и мертвых вперемешку. Он видел, как Ургольд, весь залитый кровью, но еще живой, вылетел в коридор, прокатился кувырком, ударился о стену и со стоном сполз на пол. Но ни Кость Войны, ни Марта никак не попадали в поле зрение Ловца. Впрочем, очень скоро Берту стало не до того, чтобы оглядываться по сторонам.
Наемники были умелыми воинами. Крайнее возбуждение удесятеряло их силу. Ловец начал пропускать удары. Один из воинов вскользь ранил его в плечо, второй – спустя мгновение, воспользовавшись замешательством Берта, – проткнул ему бедро. Кровь из раны, полученной в самом начале сражения, заливала глаза, Берт почти ничего не видел.
«Не спастись…» – подумал Ловец.
Биться с двумя противниками можно, лишь имея хоть какое-нибудь преимущество в силе или скорости. Но сейчас все было на стороне северян. Ловец не мог атаковать. Ударив одного воина, он автоматически подставлял себя под удар другого. Оставалось лишь защищаться. Зажатый в угол, он продолжал бой из чистого упрямства. Было совершенно ясно, что продержится он еще минуту или две. Или того меньше…
Он отразил очередной удар, мгновенно подставил клинок под сверкнувший над головой меч второго воина, шатнулся назад, ощутив, как предчувствием смертной боли заныл незащищенный живот, уперся спиной в стену… Но удара не последовало. Северянин упустил такой шанс! Стряхнув кровь с бровей, Берт взмахнул мечом наугад. Клинок рассек пустоту, и тут Ловец инстинктом почуял, что у него есть секунда передышки.
Наемник стоял перед ним, повернувшись вполоборота, не нападая и не защищаясь, словно остолбенел. А второй воин, хрипя, оседал под тяжестью жуткого, покрытого коростой плесени человекоподобного существа, стиснувшего ему плечи уродливыми руками, а зубами впившегося в шею.
– Го-ло-ван… – с ужасом выговорил северянин, очевидно, совсем забывший о Берте.
Ловец сделал прямой колющий выпад, и наемник упал, проткнутый насквозь. Вторым ударом Берт развалил надвое огромную страшную башку мертвеца. Мертвец, когда-то убивший Ловца, а теперь спасший от верной смерти, рухнул на каменный пол, не выпуская из гибельных объятий обреченного человека.
Вокруг совсем ничего не было видно. Тьма, густо перемешанная с каменной пылью, забивалась в рот, препятствуя дыханию. Стоны и крики летели отовсюду, дворец содрогался, трещали стены, сверху сыпались крупные камни и обломки плит. Поймав прыгающий на полу факел, Берт рванулся наугад.
– Марта! – звал он. – Марта!
Факельное пламя трещало, угрожая погаснуть. Факельное пламя ничего не могло поделать с бешено клокочущей Тьмой.
Несколько раз Ловец натыкался на мертвые тела, шевелящиеся от вибрации пола, будто в них еще теплилась жизнь. Несколько раз вынужден был избегать столкновения с ошалелыми северянами, чудом спасшимися из черной западни ямы. Камень, рухнувший сверху, едва не проломив Берту голову, сильно ушиб левое, порезанное плечо. Острый осколок плиты, отделившись от близкой, но невидимой в яростном сумраке стены, рассек пыльный воздух в шаге от него и разбился о пол. Двигайся Ловец чуть быстрее – осколок разрубил бы его надвое…
– Марта!
Нужно забирать ее отсюда. Нужно найти рыжеволосую и Кость Войны – и сразу же покинуть эту разваливающуюся по кускам каменную громадину.
– Марта!
Наплевав на опасность быть раздавленным, Берт перешел на бег. Где он находится? Не ушел ли впотьмах слишком далеко от тайного хранилища?
Громкий скрежет над головой, заглушивший грохочущую какофонию, заставил его бежать быстрее. Но миновать опасное место Ловец не успел. Громадный кусок камня, расколов напольную плиту, врезался стоймя прямо перед ним. Не сумев вовремя остановиться, Берт со. всего маху перелетел через камень, упал на пол, выпустив разом из рук и меч, и факел.
Меч скользнул куда-то в темноту. Деревяшка, окутанная пламенем, стуча, пролетела несколько шагов и ткнулась в ноги человеку в черной одежде. Словно не замечая окружающего хаоса, человек, освещенный скудным пламенем тухнущего факела, спокойно сделал шаг в сторону, отвалил плоский осколок плиты и поднял заблиставший белым свечением череп-шлем.
– Сет… – выдохнул Ловец.
И громадный кусок древнего камня рухнул в локте от того места, где он лежал, запечатав проход к тайному хранилищу. Берт ничего больше не видел. Темнота охватила его.
– Марта! – отчаянно вскрикнул он.
Но никто не отозвался.
…Необъятная ширь ночного неба дышала прохладой. Выбравшись из узкого подземного хода, Ловец упал на землю. Голова его кружилась. То, что происходило с ним в последние минуты, он помнил урывками.
…Как он колотил, сдирая кожу с костяшек, кулаками в каменную глыбу, закрывшую от него и Сета, и Марту, и Кость Войны… Как звал рыжеволосую, как срывался его голос в рыдание…
Как очередной обвал погнал его прочь от этого места, по коридорам, наполненным вязкой Тьмой… Как сумеречные незримые щупальца хватали его за ноги, мешая бежать, как с потолка летели увесистые камни, как он спотыкался, падал, снова вскакивал… Как разверзались перед ним трещины, как рушились позади стены… Как черные иглы впивались в мозг, гасили сознание… Как он после долгого беспамятства вдруг ощутил себя висящим на перилах железной винтовой лестницы, с громким лязгом трепещущей, будто ветвь сухого дерева под ураганным ветром… Как с трудом сообразил, что спасение уже близко, и продолжал путь…
Кто его вывел из дворца Аниса? Инстинкт сохранения жизни или… Маргон и те другие, из Союза Четверых, все еще следили за ним?
Да что в том толку теперь…
Древний костяной шлем, Кость Войны – оказался в руках Сета. А Марта…
Он снова оставил ее. В который уже раз?! Он снова сбежал, и на этот раз не по своей воле. Не по своей воле, но что это меняет?..
Земля под ним дрожала.
Перевернувшись на спину, Берт безучастно смотрел, как громада дворца оседает, поднимая тучи черной пыли – словно это Тьма, столетиями жившая в бесконечных каменных переходах, вырывается на волю. Отчего-то грохота почти не было слышно. Дворец Аниса умирал. Рушились остовы башен – большие остроугольные камни разлетались далеко вокруг, множество их со свистом впивалось в землю рядом с Бертом. Но он, впав в какое-то оцепенение, даже не пытался отползти дальше.
Зачем?
Все кончено. Вряд ли кто-то, кроме него, сумел спастись. Кость Войны погребена под толщей камней. Понадобится не один год, чтобы, разобрав завалы, добраться до нее. И паскудный Сет наверняка мертв.
Но все это сейчас совсем не волновало Альберта Гендера, Ловца Теней из Карвада.
Лишь одна мысль билась в оледеневшем его мозгу.
Марта…
Марта.
Почему надо потерять ее, чтобы понять, как она на самом деле ему дорога?
Марта…
Дворец Аниса больше не возвышался над округой. Он будто ушел под землю, земные недра поглотили его и сомкнулись, оставив на поверхности лишь бесформенные и невысокие каменные груды – точно курганы в память множества погибших здесь людей.
Берт закрыл глаза.
И открыл их, когда услышал странный свист.
От развалин дворца поднимались извилистые туманные струи. С тугим свистом вырывались они из-под земли. Густо-молочные и плотные, будто призраки змей, они переплетались друг с другом и, становясь тонкими, словно иглы, там, в вышине, вонзались в темное небо.
А земная твердь продолжала содрогаться. Колебания, центром которых был разрушенный дворец, расходились далеко-далеко по пустыне.
…Когда его потащили к костру, Самуэль наконец очнулся от оторопи. Он принялся отчаянно вырываться, но что он мог поделать? Пустынные воины, не обращая никакого внимания на сопротивление, волокли его к огню.
Полопались одна за другой завязки на куртке. Затрещал, отрываясь, рукав. А за ним и второй.
Самуэль закричал.
Вторя его крику, истошно завопили Дети Красного Огня. Но не только восторг предвкушения слышался в их крике – еще и какая-то неясная, наверное даже им самим непонятная тревога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40