https://wodolei.ru/catalog/mebel/Akvaton/integro/
– Отойди, Самуэль.
– Да, хозяин! – привычно склонился Самуэль.
– Не так смиренно! Не забывай, что ты – живое воплощение бога. Сделай вид, что ты… в раздумье…
Самуэль кивнул, старательно напыжился и приложил кулак ко лбу.
– Надо идти… – заторопился Исхагг, – земли Авруха… Большая хижина Аниса – там! Аврух сказал – пусть. Не надо платы. Идти свободно.
– Плата? – нахмурился Берт.
– Не надо платы, – замотал головой Исхагг. – Те… другие… Аврух взял у них много-много! Хватит надолго!
– Сожрал половину армии Сета этот Аврух, – перевел для Самуэля Берт. – Это я уяснил…
– Боже мой! – ужаснулся Самуэль. – Что за нравы!
– Помолчи, Смерть-огонь. Не забывай, что ты в глубоком раздумье. М-м… уважаемый Исхагг, – начал Берт. – Я буду говорить от имени Ухуна. Слушай и внимай…
Прошло около получаса, прежде чем Ловец сказал последнее «понял?» и отступил к Самуэлю, который изображал глубокое раздумье уже сидя.
– По-моему, получилось, – отдуваясь, проговорил Берт. – Насилу объяснил…
– Насилу объяснила, – эхом отозвалась Марта, возвратившись от очага, вокруг которого суетились женщины в черных одеждах. – Женщины народа Красного Огня очень удивлялись, как это мы отказываемся от пищи настоящих воинов и предпочитаем пожирать плоть мертвых животных…
– А пища настоящих воинов – это что? – поинтересовался Самуэль. И тут же гримаса отвращения исказила его лицо:
– Можешь не говорить, я догадался…
Задыхаясь от усилий и обливаясь потом, Сет сгребал прогнившие до невероятной легкости обломки полок в кучу посреди большого дворцового зала, служившего когда-то, скорее всего библиотекой. Сверху сыпал истлевшие, хрусткие, словно осенние сухие листья, манускрипты и свитки. Щелкал огнивом, разжигал костер за костром. Окон в зале не было вовсе, желтое чахлое пламя скудно освещало древние стены, расписанные облупившимися фресками, напоминавшими теперь присохшую паутину гигантского паука.
В очередной раз покончив с созданием освещения, Сет продолжал поиски.
Рукоятью ножа он тщательно простукивал стены, потрескавшиеся плиты пола, исследуя каждый выступ и каждую трещину…
Вот здесь, именно в этом зале, должен быть тайник, где ждет своего часа Кость Войны. Именно здесь, и нигде больше. Сет сделал все так, как говорил ему Эолле. Сет следовал указаниям Хохотуна слово в слово и не мог ошибиться. Здесь, в этом зале – Кость Войны.
Только надо еще отыскать ее. Зал был громаден, может быть, один из самых больших залов во всем дворце, и вот уже целый день Сет, не разгибая спины, ползает по полу, колотя рукоятью кинжала в плиты; когда колени начинают ныть невыносимо, поднимается и переходит к исследованию стен.
Ничего, что трудно. Он будет возиться хоть целую неделю, а все равно найдет то, что ищет.
Сет чувствовал, что Кость где-то рядом. Потаенная мощь пропитывала древний дворец от глухих подземелий до покосившихся куполов. Иногда Сет даже замечал, что из-под пола доносится угрожающий подземный гул, а стены начинают вибрировать – будто многотысячная армия призраков вступает во дворец; копыта закованных в железо боевых лошадей гремят по каменным плитам, подкованные сапоги воинов выбивают пугающую дробь, и отголоском грома звучит грохот острых мечей по тяжелым щитам…
Но эти ощущения не страшили Сета. Он чувствовал, что мощь Кости не причинит ему никакого вреда. Напротив, Кость жаждет освобождения, она раскидывает во все стороны незримые влекущие нити, чуять которые может только он один. Рано или поздно он найдет Кость, иначе и быть не может.
Тупые наемники там, снаружи, трясутся от страха, никакими силами нельзя заманить их под темные своды пустого дворца. Особенно после того, как двое из руимцев, соблазнившись увеличением награды, прошли вместе с Сетом по глухим коридорам, где кости под ногами рассыпаются в серый прах, где над головой, в струях подвижной тьмы скользят невидимые крылья сгинувших в гибельных объятиях времени существ. Пошли и не вернулись. Одного из них расплющила в кровавую лепешку сорвавшаяся с потолка плита, другой, внезапно впав в необъяснимый страх, сам бросился в бездонную черную трещину в полу одного из залов… Ничего, Сет обойдется без помощников. Он сам, только он сам должен обнаружить то, зачем пришел сюда. Никто, кроме него, не может понять: все, что происходит в окрестностях дворца и в самом дворце, – результат просящейся на волю невероятной мощи древнего артефакта. В близости от дворца даже мертвые тела оживают. Разве это страшно? Только ничего не смыслящие дураки могут бояться этого. И из-за своего страха становиться уязвимыми. Подумаешь, восставшие из могил мертвецы! Как они переполошили весь лагерь! Несчастного северянина, уже и так мертвого, иссекли на куски и сожгли. Изловили и зарубили и одного из убитых руимцев. И тоже сожгли, вместе с телами загрызенных ими жертв. И пепел развеяли по ветру. А третий мертвец… когда он был живым, его, кажется, звали Голован – успел уйти во дворец, и никто не посмел последовать за ним… А теперь оставшиеся в живых идиоты жмутся друг к другу, словно стадо баранов и, дрожа, пугают друг друга выдумками о том, что по ночам из дворцовых подземелий раздаются не то рыдания, не то хохот; о том, что в темноте на куполах башен вспыхивают голубые призрачные огоньки, глядеть на которые нельзя, не то ослепнешь или сойдешь с ума; о том, что какого-то из руимцев в драке мертвец укусил за плечо, а рана все не зарастала, гнила, гнила, пока вся рука не покрылась плесенью и не задушила владельца во сне… Много о чем говорят, некоторые в открытую умоляют сняться с этого места и вернуться в Метрополию, кто-то даже готов отказаться от обещанной награды, и лишь страх перед пустынными воинами мешает до поры до времени всему этому сброду разбежаться.
Временами Сет осознавал, что дворец изменил его, но эти изменения только радовали. Ушел ужас смерти, теперь только со стыдливым смехом можно вспоминать те ночи, когда он трясся от страха, слыша визг и воинственное улюлюканье ночных убийц. Пустынные воины – тоже жалкие ничтожества, которые даже не смеют входить на территорию древних развалин. Ему одному, Сету, откроется великая тайна Кости Войны, только ему, никому больше…
Сет понимал, что его страстное желание поскорее отыскать артефакт начинает походить на одержимость, но и это его не пугало. Его все сильнее тянуло сюда, в затхлую, шелестящую пыльным ветром тишину дворцовых переходов. Под открытым солнцем стало неуютно. Грубые голоса наемников, вонь от их немытых тел, боязливые разговоры о проклятии, а главное – сжигающие тело и слепящие глаза лучи здешнего красного солнца – невыносимо раздражали Сета. Кость Войны будет его, Сета, он найдет артефакт, сегодня или завтра, неважно когда – но обязательно найдет.
Больше он ни о чем не думал.
Сет продолжал исступленные поиски. Костры, зажженные им по всему залу, гасли один за другим, но он этого не замечал. Наконец, погас последний. Когда в библиотеке воцарилась кромешная тьма, пульсирующая, будоражащая, словно бы одушевленная, он не остановился. Он слился с темнотой, стал ее частью – стал одним из суставов зловеще шевелящейся Тьмы.
ГЛАВА 6
Впереди показалась бесформенная громада дворца, похожая на груду великанских трупов. Древние камни не отражали солнечных лучей и не поглощали их. Солнце будто было бессильно оказать хоть какое-то воздействие на покинутое жилище легендарного Аниса.
Дети Красного Огня, сдерживая скаковых верблюдов, выстроились цепью. Они все были здесь, все воины народа Исхагга – четыре десятка человек. Сам Исхагг, обернувшись, вопросительно поглядел на Берта, сидящего с ним в одном седле. Ловец запустил руку в мешок на боку, зачерпнул пригоршню жирной черной золы, двумя движениями превратил свое лицо в черную, непроницаемую маску, напоследок мазнул ладонями по серебряным вискам. Стянул потуже узел волос на затылке, проверил: легко ли вынимается меч из ножен, дотронулся до знака Аниса, висящего на шнурке прямо под горлом. И толкнул Исхагга в плечо:
– Пора.
Исхагг гикнул и ударил пятками своего верблюда. Берт едва успел схватиться за одежду предводителя пустынных воинов и не слетел вниз, когда скакун, взревев, рванулся вперед. Дети Красного Огня, оглашая каменную пустыню истошными криками, размахивая пиками и ножами, грохоча, полетели к дворцовым развалинам.
Их заметили довольно скоро. Подпрыгивая в седле, Берт видел, как на стенах и разрушенных башнях заметались крохотные фигурки наемников Сета.
Пустынные воины гнали скакунов вперед.
Со стен полетели стрелы и пущенные из пращи камни. Защитники дворца начали стрельбу слишком рано. Первая волна снарядов легла под верблюжьи копыта, вторая, встретившая воинов на излете, тоже не смогла повредить им. Но, подскакав под самые стены, Дети Красного Огня понесли ощутимые потери. Сразу три воина свалились с седел, лишившиеся седоков верблюды заревели, беспорядочно прыгая из стороны в сторону.
Но Дети Красного Огня не останавливались.
Исхагг протяжным воплем направил отряд вдоль стен, а сам, неожиданно сменив направление, поскакал к западному крылу.
Теперь только ветер свистел у Берта в ушах – шум, создаваемый пустынными воинами, отчаянные крики наемников Сета очень быстро остались позади. Исхагг, скакавший почти вплотную к стене, неожиданно остановил верблюда. Берт скатился с седла и, не оглядываясь, побежал к расколотой плите, торчащей из земли на манер шалашика. Перед тем, как нырнуть в прохладную темь, он все-таки обернулся. Исхагга уже не было видно, и на дворцовых стенах никого не было. Защитники дворца переместились туда, где пустынные воины нанесут отвлекающий удар, снимут длинными пиками со стен нескольких неловких оборванцев, повернут верблюдов вспять и растворятся в клубах пыли. Путь свободен, можно пробраться во дворец незамеченным.
Это было так, но Берт медлил. Тьма, выползающая из-под плиты на каменную почву, страшила его. Начинался очередной приступ странной болезни, поразившей Ловца в безвестном кабачке города Руима.
«Так не пойдет, – скрипя зубами, чтобы унять дрожь, думал Берт. – Так нельзя. Если я не научусь справляться с этой напастью, мне останется только сменить ремесло… Вперед, черт возьми! Вперед и не останавливаться!» Словно в ледяную воду, он бросился в черный разлом. Согнувшись пополам, прошел всего несколько шагов и извлек из-за пояса факел – древесную ветвь, обмотанную тряпкой, которую пропитывал изобретенный Самуэлем состав. Берт высек огонь, и факел вспыхнул бездымным пламенем, ярко-оранжевым, рассыпавшим трескучие искры. Пламя осветило низкий потолок, острые камни, топорщившиеся под ногами. Стараясь думать только о том, как бы не споткнуться и не упасть, Ловец быстро пошел по туннелю.
Дети Красного Огня располагали сведениями о подступах ко всем без исключения развалинам в Пустыне Древних Царств. И бережно хранили эти знания – не для того, чтобы удобнее пробираться сюда (никто из здешних никогда не показывался в руинах), а чтобы знать, откуда может проистекать опасность. Когда Исхагг говорил об этом Берту, Ловцу невольно представлялась клокочущая глубоко под землей бездна Тьмы, растущая, распирающая тысячелетние нагромождения камней, ищущая выхода на поверхность… И от этих нечаянных фантазий мороз пузырил кожу на затылке Берта…
Туннель скоро закончился небольшой площадкой, с которой вела вертикально вверх винтовая каменная лестница. Берт начал подъем, держа шипящий факел над головой; он шел долго, боясь опустить голову вниз, боясь увидеть головокружительной глубины колодец под собой.
Лестница оборвалась неожиданно. Последняя ступенька упиралась в стену. Берт круговыми движениями повел факел вдоль стены, внимательно следя за трепетом пламени. Там, где пламя пахнуло ему в лицо, он сделал пометку золой и, поднявшись на цыпочки, приложил ухо к холодному камню.
Ловец ожидал услышать тоненький писк сквозняка из совсем незаметной щели, но внезапно услышал – вернее, почувствовал – нечто совершенно другое.
Голоса…
Нет, не голоса, всего лишь призрачное эхо голосов, доносящихся не из-за стены, а из толщи камня. Жалобные причитания, плач, безумный хохот и неясная скороговорка, отрывистые и резкие, как удар мечом, приказы на незнакомом языке, хрип умирающего, вой смертельно раненного – все это переплеталось друг с другом в чудовищную, сводящую с ума какофонию. Словно тысячи душ были замурованы в дворцовых стенах, тысячи теней, крепко сцепленных между собой кровавыми путами, бились в черной темнице без надежды на освобождение.
Неясные образы огненными пузырями вздувались в голове Берта. Пламя… Пламя, пожирающее человеческие жилища… Обугленные трупы, по которым, оскальзываясь, топочут деревянные солдатские сандалии… Кровь… Струи крови, бегущие по горам человеческих тел… Струи стекаются в ручьи… Ручьи превращаются в реки… Пламя… Пылающие реки крови…
Ловец, задыхаясь, отпрянул от стены, едва не рухнув вниз, в темный колодец пролета винтовой лестницы. Боль в левом запястье, в забытьи прижженном факелом, он почувствовал не сразу. Но что была эта боль по сравнению со страданиями тех, кто нашел себе вечный приют в этих проклятых камнях?!
Берт вдруг ясно осознал: дворец Аниса населен. Дворец Аниса, где затаилась Кость Войны, стонет от гнета плененных душ. Этот проклятый череп видел слишком много пролитой крови, слишком много душ, оторвавшихся от своих тел… Больше, чем смогло принять Небо или Преисподняя. А Кость Войны впитала все.
Он вытер пот с лица. Посмотрел на испачканную мокрой золой руку и тряхнул головой. Надо двигаться дальше. Надо, черт возьми, идти дальше.
Стараясь свести прикосновения со стеной к минимуму, Берт наскоро обшарил ладонью камни в том месте, где воздух качнул пламя, нащупал крохотный обломок железного рычага, находящегося в поднятом положении, и, молясь, чтобы ржавая железяка выдержала давление, несильно пристукнул по ней кулаком.
Ему повезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Да, хозяин! – привычно склонился Самуэль.
– Не так смиренно! Не забывай, что ты – живое воплощение бога. Сделай вид, что ты… в раздумье…
Самуэль кивнул, старательно напыжился и приложил кулак ко лбу.
– Надо идти… – заторопился Исхагг, – земли Авруха… Большая хижина Аниса – там! Аврух сказал – пусть. Не надо платы. Идти свободно.
– Плата? – нахмурился Берт.
– Не надо платы, – замотал головой Исхагг. – Те… другие… Аврух взял у них много-много! Хватит надолго!
– Сожрал половину армии Сета этот Аврух, – перевел для Самуэля Берт. – Это я уяснил…
– Боже мой! – ужаснулся Самуэль. – Что за нравы!
– Помолчи, Смерть-огонь. Не забывай, что ты в глубоком раздумье. М-м… уважаемый Исхагг, – начал Берт. – Я буду говорить от имени Ухуна. Слушай и внимай…
Прошло около получаса, прежде чем Ловец сказал последнее «понял?» и отступил к Самуэлю, который изображал глубокое раздумье уже сидя.
– По-моему, получилось, – отдуваясь, проговорил Берт. – Насилу объяснил…
– Насилу объяснила, – эхом отозвалась Марта, возвратившись от очага, вокруг которого суетились женщины в черных одеждах. – Женщины народа Красного Огня очень удивлялись, как это мы отказываемся от пищи настоящих воинов и предпочитаем пожирать плоть мертвых животных…
– А пища настоящих воинов – это что? – поинтересовался Самуэль. И тут же гримаса отвращения исказила его лицо:
– Можешь не говорить, я догадался…
Задыхаясь от усилий и обливаясь потом, Сет сгребал прогнившие до невероятной легкости обломки полок в кучу посреди большого дворцового зала, служившего когда-то, скорее всего библиотекой. Сверху сыпал истлевшие, хрусткие, словно осенние сухие листья, манускрипты и свитки. Щелкал огнивом, разжигал костер за костром. Окон в зале не было вовсе, желтое чахлое пламя скудно освещало древние стены, расписанные облупившимися фресками, напоминавшими теперь присохшую паутину гигантского паука.
В очередной раз покончив с созданием освещения, Сет продолжал поиски.
Рукоятью ножа он тщательно простукивал стены, потрескавшиеся плиты пола, исследуя каждый выступ и каждую трещину…
Вот здесь, именно в этом зале, должен быть тайник, где ждет своего часа Кость Войны. Именно здесь, и нигде больше. Сет сделал все так, как говорил ему Эолле. Сет следовал указаниям Хохотуна слово в слово и не мог ошибиться. Здесь, в этом зале – Кость Войны.
Только надо еще отыскать ее. Зал был громаден, может быть, один из самых больших залов во всем дворце, и вот уже целый день Сет, не разгибая спины, ползает по полу, колотя рукоятью кинжала в плиты; когда колени начинают ныть невыносимо, поднимается и переходит к исследованию стен.
Ничего, что трудно. Он будет возиться хоть целую неделю, а все равно найдет то, что ищет.
Сет чувствовал, что Кость где-то рядом. Потаенная мощь пропитывала древний дворец от глухих подземелий до покосившихся куполов. Иногда Сет даже замечал, что из-под пола доносится угрожающий подземный гул, а стены начинают вибрировать – будто многотысячная армия призраков вступает во дворец; копыта закованных в железо боевых лошадей гремят по каменным плитам, подкованные сапоги воинов выбивают пугающую дробь, и отголоском грома звучит грохот острых мечей по тяжелым щитам…
Но эти ощущения не страшили Сета. Он чувствовал, что мощь Кости не причинит ему никакого вреда. Напротив, Кость жаждет освобождения, она раскидывает во все стороны незримые влекущие нити, чуять которые может только он один. Рано или поздно он найдет Кость, иначе и быть не может.
Тупые наемники там, снаружи, трясутся от страха, никакими силами нельзя заманить их под темные своды пустого дворца. Особенно после того, как двое из руимцев, соблазнившись увеличением награды, прошли вместе с Сетом по глухим коридорам, где кости под ногами рассыпаются в серый прах, где над головой, в струях подвижной тьмы скользят невидимые крылья сгинувших в гибельных объятиях времени существ. Пошли и не вернулись. Одного из них расплющила в кровавую лепешку сорвавшаяся с потолка плита, другой, внезапно впав в необъяснимый страх, сам бросился в бездонную черную трещину в полу одного из залов… Ничего, Сет обойдется без помощников. Он сам, только он сам должен обнаружить то, зачем пришел сюда. Никто, кроме него, не может понять: все, что происходит в окрестностях дворца и в самом дворце, – результат просящейся на волю невероятной мощи древнего артефакта. В близости от дворца даже мертвые тела оживают. Разве это страшно? Только ничего не смыслящие дураки могут бояться этого. И из-за своего страха становиться уязвимыми. Подумаешь, восставшие из могил мертвецы! Как они переполошили весь лагерь! Несчастного северянина, уже и так мертвого, иссекли на куски и сожгли. Изловили и зарубили и одного из убитых руимцев. И тоже сожгли, вместе с телами загрызенных ими жертв. И пепел развеяли по ветру. А третий мертвец… когда он был живым, его, кажется, звали Голован – успел уйти во дворец, и никто не посмел последовать за ним… А теперь оставшиеся в живых идиоты жмутся друг к другу, словно стадо баранов и, дрожа, пугают друг друга выдумками о том, что по ночам из дворцовых подземелий раздаются не то рыдания, не то хохот; о том, что в темноте на куполах башен вспыхивают голубые призрачные огоньки, глядеть на которые нельзя, не то ослепнешь или сойдешь с ума; о том, что какого-то из руимцев в драке мертвец укусил за плечо, а рана все не зарастала, гнила, гнила, пока вся рука не покрылась плесенью и не задушила владельца во сне… Много о чем говорят, некоторые в открытую умоляют сняться с этого места и вернуться в Метрополию, кто-то даже готов отказаться от обещанной награды, и лишь страх перед пустынными воинами мешает до поры до времени всему этому сброду разбежаться.
Временами Сет осознавал, что дворец изменил его, но эти изменения только радовали. Ушел ужас смерти, теперь только со стыдливым смехом можно вспоминать те ночи, когда он трясся от страха, слыша визг и воинственное улюлюканье ночных убийц. Пустынные воины – тоже жалкие ничтожества, которые даже не смеют входить на территорию древних развалин. Ему одному, Сету, откроется великая тайна Кости Войны, только ему, никому больше…
Сет понимал, что его страстное желание поскорее отыскать артефакт начинает походить на одержимость, но и это его не пугало. Его все сильнее тянуло сюда, в затхлую, шелестящую пыльным ветром тишину дворцовых переходов. Под открытым солнцем стало неуютно. Грубые голоса наемников, вонь от их немытых тел, боязливые разговоры о проклятии, а главное – сжигающие тело и слепящие глаза лучи здешнего красного солнца – невыносимо раздражали Сета. Кость Войны будет его, Сета, он найдет артефакт, сегодня или завтра, неважно когда – но обязательно найдет.
Больше он ни о чем не думал.
Сет продолжал исступленные поиски. Костры, зажженные им по всему залу, гасли один за другим, но он этого не замечал. Наконец, погас последний. Когда в библиотеке воцарилась кромешная тьма, пульсирующая, будоражащая, словно бы одушевленная, он не остановился. Он слился с темнотой, стал ее частью – стал одним из суставов зловеще шевелящейся Тьмы.
ГЛАВА 6
Впереди показалась бесформенная громада дворца, похожая на груду великанских трупов. Древние камни не отражали солнечных лучей и не поглощали их. Солнце будто было бессильно оказать хоть какое-то воздействие на покинутое жилище легендарного Аниса.
Дети Красного Огня, сдерживая скаковых верблюдов, выстроились цепью. Они все были здесь, все воины народа Исхагга – четыре десятка человек. Сам Исхагг, обернувшись, вопросительно поглядел на Берта, сидящего с ним в одном седле. Ловец запустил руку в мешок на боку, зачерпнул пригоршню жирной черной золы, двумя движениями превратил свое лицо в черную, непроницаемую маску, напоследок мазнул ладонями по серебряным вискам. Стянул потуже узел волос на затылке, проверил: легко ли вынимается меч из ножен, дотронулся до знака Аниса, висящего на шнурке прямо под горлом. И толкнул Исхагга в плечо:
– Пора.
Исхагг гикнул и ударил пятками своего верблюда. Берт едва успел схватиться за одежду предводителя пустынных воинов и не слетел вниз, когда скакун, взревев, рванулся вперед. Дети Красного Огня, оглашая каменную пустыню истошными криками, размахивая пиками и ножами, грохоча, полетели к дворцовым развалинам.
Их заметили довольно скоро. Подпрыгивая в седле, Берт видел, как на стенах и разрушенных башнях заметались крохотные фигурки наемников Сета.
Пустынные воины гнали скакунов вперед.
Со стен полетели стрелы и пущенные из пращи камни. Защитники дворца начали стрельбу слишком рано. Первая волна снарядов легла под верблюжьи копыта, вторая, встретившая воинов на излете, тоже не смогла повредить им. Но, подскакав под самые стены, Дети Красного Огня понесли ощутимые потери. Сразу три воина свалились с седел, лишившиеся седоков верблюды заревели, беспорядочно прыгая из стороны в сторону.
Но Дети Красного Огня не останавливались.
Исхагг протяжным воплем направил отряд вдоль стен, а сам, неожиданно сменив направление, поскакал к западному крылу.
Теперь только ветер свистел у Берта в ушах – шум, создаваемый пустынными воинами, отчаянные крики наемников Сета очень быстро остались позади. Исхагг, скакавший почти вплотную к стене, неожиданно остановил верблюда. Берт скатился с седла и, не оглядываясь, побежал к расколотой плите, торчащей из земли на манер шалашика. Перед тем, как нырнуть в прохладную темь, он все-таки обернулся. Исхагга уже не было видно, и на дворцовых стенах никого не было. Защитники дворца переместились туда, где пустынные воины нанесут отвлекающий удар, снимут длинными пиками со стен нескольких неловких оборванцев, повернут верблюдов вспять и растворятся в клубах пыли. Путь свободен, можно пробраться во дворец незамеченным.
Это было так, но Берт медлил. Тьма, выползающая из-под плиты на каменную почву, страшила его. Начинался очередной приступ странной болезни, поразившей Ловца в безвестном кабачке города Руима.
«Так не пойдет, – скрипя зубами, чтобы унять дрожь, думал Берт. – Так нельзя. Если я не научусь справляться с этой напастью, мне останется только сменить ремесло… Вперед, черт возьми! Вперед и не останавливаться!» Словно в ледяную воду, он бросился в черный разлом. Согнувшись пополам, прошел всего несколько шагов и извлек из-за пояса факел – древесную ветвь, обмотанную тряпкой, которую пропитывал изобретенный Самуэлем состав. Берт высек огонь, и факел вспыхнул бездымным пламенем, ярко-оранжевым, рассыпавшим трескучие искры. Пламя осветило низкий потолок, острые камни, топорщившиеся под ногами. Стараясь думать только о том, как бы не споткнуться и не упасть, Ловец быстро пошел по туннелю.
Дети Красного Огня располагали сведениями о подступах ко всем без исключения развалинам в Пустыне Древних Царств. И бережно хранили эти знания – не для того, чтобы удобнее пробираться сюда (никто из здешних никогда не показывался в руинах), а чтобы знать, откуда может проистекать опасность. Когда Исхагг говорил об этом Берту, Ловцу невольно представлялась клокочущая глубоко под землей бездна Тьмы, растущая, распирающая тысячелетние нагромождения камней, ищущая выхода на поверхность… И от этих нечаянных фантазий мороз пузырил кожу на затылке Берта…
Туннель скоро закончился небольшой площадкой, с которой вела вертикально вверх винтовая каменная лестница. Берт начал подъем, держа шипящий факел над головой; он шел долго, боясь опустить голову вниз, боясь увидеть головокружительной глубины колодец под собой.
Лестница оборвалась неожиданно. Последняя ступенька упиралась в стену. Берт круговыми движениями повел факел вдоль стены, внимательно следя за трепетом пламени. Там, где пламя пахнуло ему в лицо, он сделал пометку золой и, поднявшись на цыпочки, приложил ухо к холодному камню.
Ловец ожидал услышать тоненький писк сквозняка из совсем незаметной щели, но внезапно услышал – вернее, почувствовал – нечто совершенно другое.
Голоса…
Нет, не голоса, всего лишь призрачное эхо голосов, доносящихся не из-за стены, а из толщи камня. Жалобные причитания, плач, безумный хохот и неясная скороговорка, отрывистые и резкие, как удар мечом, приказы на незнакомом языке, хрип умирающего, вой смертельно раненного – все это переплеталось друг с другом в чудовищную, сводящую с ума какофонию. Словно тысячи душ были замурованы в дворцовых стенах, тысячи теней, крепко сцепленных между собой кровавыми путами, бились в черной темнице без надежды на освобождение.
Неясные образы огненными пузырями вздувались в голове Берта. Пламя… Пламя, пожирающее человеческие жилища… Обугленные трупы, по которым, оскальзываясь, топочут деревянные солдатские сандалии… Кровь… Струи крови, бегущие по горам человеческих тел… Струи стекаются в ручьи… Ручьи превращаются в реки… Пламя… Пылающие реки крови…
Ловец, задыхаясь, отпрянул от стены, едва не рухнув вниз, в темный колодец пролета винтовой лестницы. Боль в левом запястье, в забытьи прижженном факелом, он почувствовал не сразу. Но что была эта боль по сравнению со страданиями тех, кто нашел себе вечный приют в этих проклятых камнях?!
Берт вдруг ясно осознал: дворец Аниса населен. Дворец Аниса, где затаилась Кость Войны, стонет от гнета плененных душ. Этот проклятый череп видел слишком много пролитой крови, слишком много душ, оторвавшихся от своих тел… Больше, чем смогло принять Небо или Преисподняя. А Кость Войны впитала все.
Он вытер пот с лица. Посмотрел на испачканную мокрой золой руку и тряхнул головой. Надо двигаться дальше. Надо, черт возьми, идти дальше.
Стараясь свести прикосновения со стеной к минимуму, Берт наскоро обшарил ладонью камни в том месте, где воздух качнул пламя, нащупал крохотный обломок железного рычага, находящегося в поднятом положении, и, молясь, чтобы ржавая железяка выдержала давление, несильно пристукнул по ней кулаком.
Ему повезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40