– Как вы, конечно, помните, господин министр, в греческом творительного нет, – заметил – впервые за все время – Бернард.Я сказал, что не помню, и он пообещал к концу дня подготовить мне справку по греческой и латинской грамматике.Честно говоря, я надеялся, что объяснения сэра Хамфри удовлетворят Джоан Литлер и она, подобно мне, не захочет показать собственное невежество. Увы, мне не повезло.– Я ровным счетом ничего не поняла, – обезоружила она всех своей откровенностью.Сэр Хамфри попробовал нейтрализовать ее высокомерным обращением.– Ох! – вздохнул он. – Ведь это так просто!Лучше бы он этого не говорил. Ее глаза зло блеснули.– И все же будьте любезны объяснить конкретное отличие диоксина от метадиоксина.Ничего себе вопросик! Я растерялся. Хорошо, что Хамфри опять пришел мне на помощь.– Конкретное отличие? – переспросил он. – Элементарно – метадиоксин является инертным соединением диоксина.«Может, хоть этого будет достаточно», – с надеждой подумал я. Так нет.Она вопросительно посмотрела на меня, я – на Хамфри.– Э-э… Хамфри, – сказал я, краснея, – лично мне ваше объяснение кажется исчерпывающим, однако… э-э… не могли бы вы для мисс Литлер сделать его… э-э… несколько популярнее?Он обдал меня ледяным взглядом.– То есть, господин министр?Неужели снова искать правильный вопрос? Вот мучение! Но Джоан Литлер опередила меня.– Что значит «инертный»? – спросила она.Сэр Хамфри удивленно поднял брови. И в этот критический момент я вдруг отчетливо понял: ведь он тоже не имеет ни малейшего понятия о предмете нашего разговора.– Инертный? – переспросил он. – Э-э… это значит «безобидный»…Все в недоумении затихли.– И мухи не обидит, – пробормотал Бернард.Сделав вид, что не расслышал, я попросил его повторить, а поскольку он упорно молчал, я понял, что не ошибся.– А что все это означает на практике? – после небольшой передышки снова ринулась в атаку Джоан Литлер.– Вы имеете в виду прикладную химию? – спросил я. (У меня степень по экономике.)– Вот именно, прикладную.Я повернулся к своему постоянному заместителю. Происходящее меня начинало даже занимать.– Что это означает в смысле прикладной химии, Хамфри?Он, как профессиональный игрок в покер, даже глазом не повел и покровительственно заметил, что объяснить это на дилетанском уровне попросту невозможно. Решив подыграть ему, я спросил:– Вы сами-то разбираетесь в химии, Хамфри?– Естественно, нет, господин министр. Я кончил стипендиальный класс! – гордо ответил он. (В любой английской государственной школе – под «государственной» следует, конечно, понимать «частную» школу – стипендиальный класс означает класс «с гуманитарным уклоном». Если же речь идет об элитарной школе, то там можно вообще обойтись без точных дисциплин. – Ред.) – Кстати, не могли бы вы заодно объяснить мне, что такое «соединение»? – игнорируя слова сэра Хамфри, продолжала Джоан.– Вы что, тоже химию не изучали?– Нет, а вы?Совершенно неожиданно ситуация из драматической превратилась в комическую. Выходило, что ни один из нас ничего не смыслит в предмете, который мы так горячо обсуждали. Смех, да и только. Джоан, Хамфри, Бернард и я пытались решить проблему государственного значения, хотя более несведущих в данном вопросе людей, пожалуй, не сыскать во всей Великобритании! (Примечательно, что никому из присутствовавших и в голову не пришло позвонить сэру Уолли Макфарленду. Впрочем, кто он такой? Всего лишь специалист и председатель национализированной отрасли промышленности, о которой идет речь. – Ред.) Я смущенно, словно провинившийся школяр, улыбнулся.– Гм, надо бы, конечно, хоть что-нибудь узнать об инертных соединениях…Не оценив юмора, Хамфри предпринял еще одну отчаянную попытку спасти положение.– Соединение – это… скажем, вы все наверняка знаете, что такое «сложные проценты», не так ли? (Мы с Джоан синхронно кивнули.) Процент соединяется с процентом, счет растет, и все счастливы. Собственно, в этом и заключается смысл «соединения». Предельно просто.Я пристально посмотрел ему в глаза: неужели он надеется, что этот номер у него пройдет? Затем перевел взгляд на Джоан Литлер. Она тоже вопросительно поглядела на Хамфри. Но на этот раз не возразила.Воспользовавшись моментом, я решил поскорее закончить тягостную беседу.– Итак, подводя итоги, следует с удовлетворением отметить, что в принципе наши точки зрения совпадают и мы едины в своем намерении претворить упомянутый проект в жизнь…– Я такого намерения не высказывала, – запротестовала Джоан.Снова тупик! Ну как доказать ей, что у диоксина и метадиоксина ничего общего, кроме сходства в названии?Я лихорадочно пытался найти хоть какую-нибудь образную аналогию.– Вот, к примеру, Литлер и Гитлер. Мы же не сравниваем вас с Гитлером потому только, что у вас схожие фамилии!Я, конечно, понял, что допустил ужасную бестактность, но было уже поздно. Слово не воробей…– Это не имеет отношения к делу! – вспыхнула она.– А что же имеет? – обратился я к ней, заранее зная, каков будет ответ.– То, что комбинат будет в моем избирательном округе!В целом я понимал ее тревогу, но, если Хамфри сказал мне правду, она опасается совершенно напрасно.– Ваш округ только выиграет, – успокоил я ее. – Новые рабочие места, заказы, деньги… Разве что эти бесноватые пошумят – из общества по охране природы. Если все взвесить, вряд ли это будет нам стоить больше каких-нибудь двухсот голосов.– Я прошла большинством в девяносто один голос, – сухо заметила она.Как же я упустил это из виду?! Она безусловно права. Мне совершенно ни к чему ставить под удар неустойчивый округ, особенно если в парламенте его представляет ЛПС ПМ!– К тому же не следует забывать, – продолжала она, – что по соседству еще три избирательных округа и все неустойчивые, с большинством куда менее двухсот голосов.Я, честно говоря, растерялся, но тут на помощь снова подоспел сэр Хамфри.– Мисс Литлер, вы позволите?…Она молча повернулась к нему.– Так вот, ваше счастье, если БКК откроет в вашем округе пропаноловый комбинат, верно, господин министр?– Конечно, счастье, – подтвердил я.– Новые рабочие места, – воодушевленно продолжал мой постоянный заместитель, – дополнительные средства в местный бюджет, выгодные экспортные заказы…– Экспортные заказы! – Я многозначительно поднял указательный палец.– Более того, управление в Вашингтоне официально объявило, что метадиоксин безвреден.– Вот видите, в Вашингтоне, – сказал я.– В ближайшее время и мы опубликуем аналогичное заявление. По мнению господина министра, проект сулит колоссальные выгоды как вашему избирательному округу, так и всей стране.– А если метадиоксин все-таки окажется вредным, – не утерпел я, – обещаю вам не допустить его производства. Но, чтобы не оказаться в глупом положении, надо подождать вердикта специалистов.Джоан Литлер окинула меня хмурым взглядом, затем сэра Хамфри. Решительно встала и заявила, что не удовлетворена нашими объяснениями. Я ее не осуждаю. Если бы речь шла о моем избирательном округе, я бы тоже не чувствовал себя удовлетворенным. На прощание она посоветовала мне не забывать, что членом парламента я стал только благодаря нашей партии и быстренько расстанусь с министерским креслом, если на следующих выборах партия проиграет.Тут она безусловно права.Не говоря уж о том, что не позднее завтрашнего дня содержание нашей беседы станет известно ПМ!Она еще не успела закрыть дверь, как Хамфри вскочил и вопросительно посмотрел на меня, ожидая разрешения «дать делу ход». Я сказал, что хочу еще подумать, и попросил Бернарда подготовить мне всю документацию. 8 июня Внимательнейшим образом просмотрел дома все материалы по пропанолу. По-прежнему не знаю, что делать.В отличие от сэра Хамфри и сэра Уолли, у меня нет полной уверенности, что комиссия Хендерсона сделает положительные выводы.Я пригласил к себе Хамфри и выразил пожелание побеседовать с председателем комиссии.По мнению моего постоянного заместителя, в такой встрече не было практической необходимости. Кандидатуру председателя отбирали очень тщательно, к тому же профессор Хендерсон – признанный авторитет в области биохимии.Кандидатуру-то отбирали тщательно, я не сомневаюсь. Но с какой целью? Чтобы выводы комиссии не разошлись с мнением сэра Уолли и сэра Хамфри? Они же не настолько глупы, чтобы публично заявить о безопасности метадиоксина, если на самом деле опасность существует! По-моему, я снова в замкнутом круге.– Ну а если комиссия займет выжидательную позицию, мол, «поживем – увидим»?– В таком случае мы положим ее отчет под сукно и опубликуем американский вариант, – бодро ответил мой постоянный заместитель.Его оптимизм не рассеял моих сомнений. Допустим, я дам «добро», а потом произойдет авария?… О последствиях лучше даже не думать!– Как вы считаете, Хамфри, есть ли хоть малейшая вероятность, что комиссия выскажет сомнения в безопасности метадиоксина?– Вероятность? – недоуменно переспросил он. – Никакой. Он абсолютно безопасен.Странно. Он на сто процентов уверен в своей правоте и в то же время готов похоронить отчет комиссии, если она займет выжидательную позицию.– Почему вы намерены наложить запрет на отчет Хендерсона?– Запрет? – Казалось, он оскорблен в лучших чувствах. – Ни о каком запрете и речи быть не может! Просто не публиковать его. А это другое дело.– Есть ли разница?– Огромная! Запрет – орудие тоталитарных режимов. Для свободной страны такое неприемлемо. Мы демократическим путем принимаем решение – публиковать или не публиковать.А что, его рассуждения не лишены смысла. Но как я, в таком случае, отобьюсь от прессы и парламента? Мы, мол, рассчитывали получить от комиссии Хендерсона подтверждение нашей позиции, а когда его не последовало, сделали вид, будто отчета не существует вовсе? Я поделился этими опасениями со своим постоянным заместителем.– Не остроумно, господин министр.– Хорошо, а что мне говорить, если мы решим не публиковать отчет?– Существует хорошо отработанная практика.– Отработанная практика? Впервые слышу. И в чем же она состоит?– В дискредитации нежелательного документа.– Каким образом?Я взял ручку и открыл блокнот. Может, пригодится и для дискредитации некоторых на редкость глупых партийных документов? Первый этап: интересы общества. 1. Намекнуть на соображения безопасности.2. Подчеркнуть, что данный материал допускает возможность неверной интерпретации… Следовательно, может быть использован для оказания негативного давления на правительство. (Неверно интерпретировать можно буквально все… даже Нагорную проповедь. Будь она отчетом правительственной комиссии, сэр Хамфри Эплби, без сомнения, доказал бы нежелательность ее публикации на том основании, что она являет собой пример безответственности. В частности, утверждение, что «кроткие наследуют мир», может нанести непоправимый ущерб нашему оборонному бюджету. – Ред.) 3. Сослаться, что целесообразнее было бы подождать результатов более широкого и детального исследования на долгосрочной основе.4. Если такого исследования нет и в помине, тем лучше: можно создать авторитетную комиссию и выиграть еще больше времени. Второй этап: дискредитация нежелательных для публикации материалов. Дискредитировать такие материалы, безусловно, намного проще, чем уже опубликованные. Надо организовать для прессы несколько «утечек». Например, о том, что:а) остается без ответа ряд важных вопросов;б) не сделаны четкие выводы;в) конкретная информация допускает различные толкования;г) имеются явные противоречия;д) некоторые кардинальные аспекты проблемы вызывают сомнение.Пункты «а» – «г» будут верны в любом случае, ибо это можно сказать практически о всех печатных материалах – даже необязательно предварительно их читать. Вопросы, оставшиеся без ответа, всегда найдутся – хотя бы потому, что их никто не задавал. Что же касается пункта «д», то если эти кардинальные аспекты ни у кого не вызвали сомнений, вызовите их сами. Тогда они появятся и у других. Третий этап: дискредитация рекомендаций. Данная цель легко достигается с помощью умелого употребления дежурных фраз вроде:а) «…не является серьезной основой для выработки долгосрочных решений…»;б) «…не содержит достаточной информации для глубоких оценок…»;в) «…не может служить основанием для радикальных изменений существующей политики…»;г) «…в широком смысле только подтверждает текущую практику…».Фразы такого рода создают душевный комфорт у тех, кто не читал данного материала и кто не желает перемен, то есть практически у всех. Четвертый этап: если и после третьего этапа остаются сомнения – дискредитируйте автора отчета. Делается это неофициально, с помощью намеков и слухов о том, что он (она):а) предубежден против правительства;б) жаждет известности;в) выслуживается, чтобы получить рыцарское звание;г) выслуживается, чтобы получить руководящий пост;д) ранее являлся консультантом ТНК (транснациональной корпорации. – Ред.) или хочет стать консультантом какой-нибудь ТНК. 9 июня О нашем пропаноловом комбинате говорили в вечерней программе новостей. Черт бы их всех побрал! Эти чокнутые защитники окружающей среды каким-то образом пронюхали про него и устроили в Мерсисайде настоящий скандал.И хотя диктор ТВ прямо не называл пропанол опасным веществом, но не утверждал и обратного, прикрываясь вводными конструкциями типа «судя по всему», «предполагается», «согласно заявлению…» и т.п. (Нам удалось раздобыть стенограмму выпуска теленовостей Би-би-си от 9 июня, которую мы приводим практически без сокращений. – Ред.) БИ-БИ-СИ ТВ Обозреватель: …Как известно, пропанол содержит метадиоксин, являющийся, согласно заявлению БКК, совершенно безвредным веществом. Вместе с тем оно входит в состав диоксина, выброс которого в атмосферу… ФРАГМЕНТ КИНОРЕПОРТАЖА ОБ АВАРИИ В СЕВЕЗО …После взрыва на химическом комбинате в итальянском городке Севезо в июле 1976 года над территорией радиусом около четырех километров образовалось ядовитое облако пыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76