К ним подошел Дойл:
– Что будем делать?
– Поедим – и спать, – произнес Гудини.
– Боюсь, ситуация сложнее, чем мы предполагали, – сказал Дойл. – Я знаю, вы не доверяете теории Лавкрафта…
– Артур, я откровенен много больше, чем вам кажется. – Гудини достал из кармана часы. – Итак, сейчас сон, не менее восьми часов. А потом куда, детектив?
– В морг, – заявил Дойл.

ГЛАВА 30

Рей Бозман потянул за ручку холодильной камеры.
Скользнул безразличным взглядом по опухшим ступням с фиолетовым оттенком, взял стоящую между ними заиндевелую бутылку молока и налил немного себе в кофе. Вернул бутылку на место. Посмотрел задумчиво на ступни, глотнул кофе и захлопнул дверцу.
На столе высилась кипа бумаг – бланки формуляров, которые нужно заполнить, – так что ночью придется потрудиться. Все жертвы пожара на Чатем-сквер в морг больницы Святого Иоанна не поместились, часть пришлось отправить в больницу Святого Луки. Рею предстояло обработать двадцать пять обгоревших трупов плюс очередную жертву серийного убийцы из туннеля сабвея на станции «Сити-Холл».
Он зевнул и выхватил из кипы первый бланк. Из-за его спины возникла женская рука и зажала ему нос и рот платком. Три секунды Рей трепыхался, затем медленно соскользнул со стула на пол.

Мари сунула смоченный хлороформом платок в карман рубашки Рея, сняла с его пояса связку ключей и направилась к черному ходу морга впустить остальных членов Арканума.
Госпиталь Святого Иоанна в Нижнем Ист-Сайде обслуживал самых бедных жителей Манхэттена. Естественно, он был переполнен, а охрана практически отсутствовала. Работать Аркануму сейчас помешать никто не мог.
Дойл осмотрел помещение. Столы в центре, к счастью, в данный момент стояли пустые. Рядом ведра, стойка с инструментами. Слева шкафы с химикалиями, две раковины. Справа большой холодильник на сорок камер. На каждой дверце табличка.
– Представляете, насколько они обгорели, – произнес Лавкрафт, наморщив нос. – Даже здесь пахнет.
– Не отвлекайтесь, – попросил Дойл, вглядываясь в таблички. – Нам нужно побыстрее найти парня.
– Он здесь, – сказала Мари.
– Прекрасно. Отойдите. Зрелище будет не очень приятным. – Он сильно потянул заручку. Стальная платформа покатилась и с негромким звоном остановилась.
– Боже! – воскликнул Гудини.
Мари напряглась, а Лавкрафт подался вперед, желая лучше разглядеть то, что осталось от Мэттью.
– Что с его лицом?
– Крысы, – ответил Дойл. Опыт полевого доктора, приобретенный на англо-бурской войне, оказался весьма полезен.
– А… – протянул Лавкрафт.
– Давайте переложим его на стол, – предложил Дойл, снимая пиджак.
Через несколько минут он раскрыл свой саквояж и начал внимательно изучать растерзанное тело Мэттью. На голове у несчастного парня остались лишь вьющиеся белокурые волосы, практически нетронутые. Остальное съели крысы. Спереди белели кости черепа. От шеи остались одни сухожилия. Грудь, как ни странно, большей частью оказалась цела. Зато живот был весь исполосован. Кишки вылезли наружу, и те, что не успели сожрать крысы, дубина-медик, отправлявший тело в морг, запихнул обратно. На правом бедре виднелась широкая сквозная рана.
Дойл достал из саквояжа лупу.
– Есть что-нибудь? – спросил Лавкрафт.
Дойл со вздохом выпрямился.
– Пока ничего интересного. Давайте перевернем его.
Гудини неохотно взялся за холодные, изъеденные крысами ноги Мэттью.
– Раз, два, три…
– Mon Dieu! Боже мой! (фр.)

– воскликнула Мари.
– Что же это такое? – прошептал Дойл.
Над спиной парня потрудились, несомненно, уже не крысы, а демоны. Сняли кожу и проделали какие-то непонятные операции.
– В районе верхних ребер препарирована гладкая мускулатура, в частности лат иссимусдорси Широкая плоская мышца, идущая от позвоночного столба до плечевой кости.

итрапециус Трапециевидная мышца.

, – медленно произнес Дойл, трогая скальпелем повреждения. – Позвоночник отсутствует с пятого поясничного до седьмого шейного позвонка. А это что? – Его внимание привлекли два утолщения на мышце, параллельной лопаткам. – Довольно любопытное образование.
Гудини подошел ближе.
– Что это такое?
Дойл отложил лупу.
– Гипертрофированное утолщение большой и малой круглой мышц. Посмотрите сюда, на полостную плотность мышцы. Какая-то странная…
– … деформация, – закончил Лавкрафт.
– Но как такое возможно? – удивился Гудини.
Дойл пожал плечами:
– Поскольку позвоночника нет, определить нельзя. Предполагаю, это компенсация какого-то искривления…
– Артур, здесь логика не поможет! – прервал его Лавкрафт.
– Объясни, что ты имеешь в виду, – потребовал Гудини.
Дойл рассердился.
– Я врач и неплохо знаю анатомию. Утолщения свидетельствуют о том… – он на несколько секунд задумался, – как будто… к этим местам были прикреплены…
– Крылья, – подсказал Лавкрафт.
– Да, Говард, крылья. Вы хотите, чтобы я произнес это слово. Пожалуйста. Да. Мускулатура плечевого отдела устроена у него так, словно он умел летать. – Дойл вытер со лба пот.
– Так вы… – Гудини покосился на растерзанное тело. – Так вы считаете… – он нервно усмехнулся, – что у этого парня были крылья?
– Он не парень, а мифическое существо. Похож на нас, но не человек. – Глаза Лавкрафта вспыхнули. Он повернулся к членам Арканума. – Соберитесь с силами. Поскольку воспринять это открытие нашему сознанию очень трудно.
– У них были крылья, – пробормотал Дойл. Он вспомнил разговор с архиепископом Хейзом и сжал руку Лавкрафта. – Понимаете, перерезана нить, связывающая телесное и духовное. Бог забрал у него крылья…
Лавкрафт уловил мысль.
– А дьявол теперь желает вернуть их. Поэтому демоны вырезали у Мэттью позвоночник.
Неожиданно Дойл рванулся к холодильнику и начал открывать камеры. Комнату наполнил смрад горелой плоти.
– Что вы делаете? – крикнул Гудини.
– Как же это я до сих пор не догадался? – шептал Дойл. – Надо проверить… всех.
Мари, Лавкрафт и Гудини принялись переворачивать тела. Дойл рассматривал спины. Оказалось, что двенадцать человек сгорели, уже будучи мертвыми. И у каждого вырезан позвоночник.
– Вот и она! – сказал Дойл. – Джудит.
– А как вы узнали, что это именно Джудит? – поинтересовался Лавкрафт, вглядываясь в совершенно обгоревший труп.
– Брошь, – пояснил Дойл и указал на горло, где запеклась фарфоровая брошь в виде бабочки. – Теперь давайте посмотрим. – Он перевернул тело, и все увидели, что на месте позвоночника зияет дыра.
– У ее мужа Джо, наверное, тоже, – заметил Лавкрафт.
– Разумеется, – кивнул Дойл. – И держу пари, что у некоторых трупов, которые отправили в морг больницы Центрального округа, тоже удалены позвоночники.
– Значит, мы нашли «заблудшее племя» из «Книги Еноха»? – воскликнул Лавкрафт, не веря самому себе.
– Какое злодейство, – усмехнулся Дойл и закрыл глаза.

ГЛАВА 31

Лавкрафт сделал очередную запись в своем дневнике-журнале и вздохнул. Надо бы отдохнуть, но времени оставалось мало. Если это конец света, то дорога каждая минута. Дух силен, а вот тело может не выдержать. Оно у него слабое, хлипкое. Сердце в груди едва трепыхалось. Руки подрагивали, в желудке горело.
Из морга члены Арканума вернулись несколько часов назад. Нужно было рассказать Эбигейл об ужасной судьбе, постигшей нью-йоркское общество спасения, поэтому поездку в «Гнездо совы» решили отложить. Говорили по очереди Дойл и Гудини. Лавкрафт стоял в коридоре и слушал. Он боялся, что с Эбигейл случится истерика, но она восприняла новость с непонятным равнодушием. Произнесла лишь единственную фразу, довольно странную:
– Теперь мне будет спокойнее.
Потом Лавкрафт слышал, как на кухне Гудини и Дойл долго обсуждали, как поступить с девушкой. Взвешивали «за» и «против», следует ли впутывать ее в авантюру, которая может оказаться опасной. Но куда ее девать, если не в «Гнездо совы»?
Лавкрафт откинулся на спинку кресла, потянулся. Окинул взглядом обои. В этой комнате, очевидно, останавливались малолетние родственники Гудини. Всюду – на одеялах, коврах, стенах, – под присмотром строгих инспекторов манежа кувыркались акробаты, ездили на одноколесных велосипедах обезьяны, танцевали слоны. Лавкрафта это смущало.
Из коридора донеслись голоса Гудини и Джули Карчер.
– … я хочу, чтобы вы знали, сэр. Она ворует столовое серебро.
– И куда прячет? – спросил Гудини.
– В карманы пальто. Оно там у нее позвякивает при ходьбе.
– Бедная сиротка. Ну и пусть берет себе на здоровье.
– Конечно, сэр. Я просто хотела, чтобы вы знали.
– Спасибо, Джули.
Собираясь продолжить работу, Лавкрафт случайно толкнул локтем чернильницу. На столе образовалась черная лужа.
– Вот незадача!
В комнате тряпки не оказалось, и он вышел в холл второго этажа, а оттуда направился в ванную комнату. Она была невероятных размеров. Гораздо больше его прежней квартиры. Такой ванной комнаты Лавкрафт еще не видел. С большим диваном и набором кресел, огромным встроенным чуланом. А сама ванна с ножками в виде когтистых лап какогото хищника вполне могла вместить троих. Он шагнул в чулан, поискал выключатель и натолкнулся на полку, откуда на него обрушилась лавина полотенец, простыней и прочего белья. С грехом пополам выбравшись из-под всего этого, Лавкрафт услышал, что в ванну льется вода. Кто-то открыл краны. Дверь чулана притворена. Оставалась лишь щель, достаточно широкая, чтобы пропускать свет. Лавкрафт отполз в заднюю часть, не зная что делать.
– Одежду положи на этот стул, – произнесла Джули Карчер. По голосу чувствовалось, что она нервничает. – Я ее потом возьму и постираю. Смотри, вот на вешалке твое полотенце и халат, а на столике рядом с ванной кружка горячего молока.
Лавкрафт затаился.
– Еще что-нибудь тебе нужно, дорогая? – спросила Джули и, не дождавшись ответа, добавила: – Ладно, если что понадобится, крикни, и я прибегу. Хорошо? Попробуй воду. Не слишком горячая?
Дверь ванной комнаты со скрипом закрылась. Лавкрафт понял, что все, бежать поздно. Он собрался с силами и подполз к щели.
Из ванны поднимался пар. Цилиндр Эбигейл валялся на полу. Она сама сидела на краю ванны в своем грязном пальто, уставившись в одну точку. Одной рукой ворошила спутанные локоны, а другую полоскала в воде. Встала, немного вяло, сонно поднесла руку колбу и, вроде как споткнувшись, упала на четвереньки.
Лавкрафт хотел ей помочь, но увидел, что она плачет. Эбигейл повалилась на пол и разразилась беззвучными рыданиями. Слезы стекали по щекам, носу, губам и капали на пол. Прощло много времени, прежде чем она нехотя приняла сидячее положение, а затем встала. Заперла дверь, поставила под ручку стул. Наконец сбросила пальто на пол. Свисающий ниже колен свитер прикрывал потрепанные мужские брюки, из-под которых выглядывали обшарпанные темно-красные ботинки. Эбигейл утерла слезы и стала стягивать свитер.
Шея Лавкрафта покрылась потом. Он был уверен, что Эбигейл слышит, как стучит его сердце, и пытался дышать как можно реже. Под свитером у. нее оказалась грязная белая рубашка к мужскому вечернему костюму, без воротничка и манжет, а также нижняя часть мужского белья. Эбигейл расшнуровала ботинки и сбросила их, оставшись в старых зеленых дырявых носках.
У Лавкрафта перехватило дыхание. Эбигейл сбросила рубашку, спустила кальсоны до лодыжек и переступила через них. Теперь на ней оставалась лишь комбинация, доходящая примерно до середины икры, под которой угадывался какой-то странный корсет. Она села в ванну, закрыла краны и только сейчас стащила комбинацию.
Эбигейл была почти голая. Корсет начинался пониже груди и заканчивался на талии. Лавкрафт прикусил губу. Первый раз в жизни он созерцал обнаженную женщину. В висках застучало, в паху заболело, и вообще он чувствовал, что еще минута, и он умрет. Неожиданно в руке Эбигейл блеснули ножницы. Лавкрафт в ужасе подумал, что она намеревается лишить себя жизни, но она принялась распарывать ими корсет, который оказался плотно наложенной широкой повязкой.
Лавкрафт в смятении отполз от щели. Стройную фигуру Эбигейл окутывал пар, поэтому он не видел, а скорее угадывал, как она опустилась на колени и окатывает водой свою упругую белую грудь. Лавкрафт насторожился, когда девушка наклонилась. Его смутил какой-то странный звук, словно встряхивали мокрый холст. Эбигейл вытянула руки, и позади нее раскрылись два темных силуэта. Лавкрафт громко охнул.
Заплескалась вода, а через мгновение дверь чулана распахнулась. Спрятаться под упавшим бельем Лавкрафт не успел.

Гудини собирался лечь в постель, но услышав крик, накинул халат и выбежал в коридор. Следом за ним Бесс. Дойл уже находился там. Было видно, что он тоже готовился ко сну.
– Где она? – спросил Гудини.
– На втором этаже, – ответила Бесс. – С Джули.
Они спустились на третий этаж, где их ждали Мари и Джули, обе в халатах.
– Я приготовила для нее ванну. Не могу вообразить, что там… – Джули замолчала.
Где-то внизу с треском захлопнулась дверь. Гудини и Дойл достигли площадки второго этажа одновременно. Рядом с ванной у стены стоял Лавкрафт, бледный как полотно.
– Что случилось? – рявкнул Гудини.
– Она побежала туда.
– Почему на вас мокрая рубашка, Говард? – поинтересовался Дойл. – И очки запотели. Что вы делали в ванной комнате?
– Неужели подсматривал? – возмутился Гудини.
– Ничего подобного, – пробормотал Лавкрафт.
– Эта лестница ведет на кухню. Но там дверь заперта.
– Эбигейл! – Дойл вгляделся в черноту винтового лестничного колодца.
Тишина. Затем внизу кто-то завозился. Затрещали доски.
– Эбигейл, что случилось? – мягко промолвил Гудини. Не получив ответа, он начал спускаться. За ним Дойл и Мари со свечой в руке.
Эбигейл отчаянно пыталась открыть дверь. Увидев Гудини, она вжалась в угол.
– Не приближайтесь ко мне!
Голос был высокий, испуганный. Дыхание частое, как у загнанного животного.
– Моя дорогая девочка, что случилось? – повторил Гудини.
Эбигейл стала громко всхлипывать. Гудини подошел ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33