Знаешь, я поначалу никак не могла понять, чем же он тебя так испугал. Теперь я, конечно, все понимаю. Но для этого мне пришлось с ним встретиться и немного поболтать.
– И что он тебе сказал? Гадость какую-нибудь, правда? Поэтому я и не хотел, чтобы ты с ним встречалась. А с другой стороны – ты все сделала правильно. Между прочим, Лапша тоже переживает из-за того, что они расстались. Вернее, из-за того, как они расстались. Может быть, она и захочет увидеть его до отъезда.
– Отлично. Значит, надо будет выбрать день и место. Я считаю, что вам надо обязательно с ним повидаться… В конце концов, это будет просто некрасиво, если он уедет в Калифорнию и никто его так и не проводит. Короче, я позвоню Лапше и договорюсь с ней.
– Нет проблем, я с вами. И вообще, я много об этом думал и понял, что я так испугался как раз оттого, что где-то в глубине души очень хотел уехать вместе с ним.
– Ты хотел уехать в Калифорнию?!
– Ну да.
– Так почему же ты не поехал, раз хотел?
– Да я думаю, что еще успею туда съездить. Это, во-первых. А во-вторых, только представь себе – я прямо сейчас уезжаю с Месмером в Калифорнию. И что дальше? Это же, как бы не по доброй воле, правильно? Ну, сбежал я отсюда, сбежал от каких-то своих проблем. А там мне придется как хвостик ходить за Месмером – сам-то я ничего не знаю, ничего не могу, и еще эти странные люди из программы…
– А-а. Ну, тогда понятно. Действительно, как-то не очень здорово звучит.
– Знаешь, вот сейчас несколько минут назад, когда ты мне сказала про то, что Месмер возвращается в Калифорнию, я вдруг почувствовал, что хочу поехать вместе с ним. Может, я и не прав, конечно, но путешествие в Америку – это для меня почти как полет на другую планету, жутко интересно. Как в книжке или в фильме… Очень трудно отказываться от такого предложения. Но я понимаю, что та Америка, которую я себе представил, скорее всего, совсем не похожа на настоящую. И уж точно не похожа на то, что я видел в Кочи или на Сайпане. Вот. И если я поеду с Месмером, то буду смотреть на Америку как бы его глазами. Я увижу «его» океан, «его» небо, «его» друзей и так далее. Это все, конечно, очень приятно – по крайней мере, когда мы только познакомились и вместе гуляли по Токио, мне было с ним очень интересно. Мне вообще по началу было хорошо рядом с ним. Так хорошо, что я хотел видеть его каждый день. Мне его очень не хватало. То есть, если так подумать, я, наверное, мог бы жить где угодно при условии, что Месмер где-то рядом. Вот я и подумал, имеет ли мне смысл ехать в Калифорнию, если я еду не из-за Калифорнии, а из-за Месмера? То есть он почти убедил меня в том, что на всей Земле – это самое подходящее для меня место. Но ты ведь уже поняла, что он мастер убеждать. А так – я вовсе не уверен, что хочу туда ехать…
Бедный, бедный Ёшио. Он опять запутался. И я опять ничем не могу ему помочь…
– Послушай, брат. Я знаю, что Япония не самое приятное место для таких, как ты. Тебе здесь неуютно и все такое. Ты даже в школе не можешь учиться, как следует, потому что тебе нужно что-то совсем другое. Так почему бы не съездить в Калифорнию? Просто посмотреть, как там все устроено. Разумеется, если ты действительно хочешь туда поехать.
– Если б я знал, чего я хочу… Вот поэтому я и думаю, что мне стоит еще раз встретиться с Месмером, пока он не уехал. Может быть, я изменю свое мнение, а может, и нет. Но по крайней мере, я знаю, что в этот раз все будет по-другому – я больше его не боюсь и не пущу его в свои сны. Так что давай, звони Лапше. А я – не против.
Все оказалось гораздо проще, чем я думала.
Лапша сразу же предложила поехать куда-нибудь на ее машине, потому что раз уж мы собираемся такой милой компанией, то какой смысл сидеть в городе – уж лучше немного попутешествовать. Не думаю, что у нее были какие-то скрытые намерения. В принципе каждому из нас все и так было ясно.
Нам ничего не оставалось, кроме как двигаться вперед.
В общем, было решено в один из теплых дней собраться и поехать на океан.
Мы договорились встретиться на Токийском вокзале.
Я с самого утра была в легком возбуждении, хотя, казалось бы, что такого? Ну, провожаем знакомого, ну едем на океан. И все же меня не покидало предчувствие чего-то восхитительного. Когда я приехала в интернат, чтобы забрать Ёшио, у меня было прекрасное настроение. Но как бы день ни начинался, мы не знаем, чем он закончится, – и этот жаркий летний день не был исключением. Солнце палило нещадно. В его ярких, жарких лучах листва деревьев казалась избыточно зеленой. Разве можно было себе представить, что когда-нибудь ничего этого больше не будет?
Месмер, залитый сияющим солнечным светом, выглядел сегодня каким-то умиротворенным. Они с Лапшой обменялись приветствиями, и стало ясно, что все обиды и горькие чувства остались в прошлом. Месмер окончательно что-то для себя решил и не скрывал того, что видит свой отъезд в Калифорнию как достойное завершение их с Лапшой романа. В конце концов, у каждого из нас есть право выбора идти своей дорогой.
Я смотрела из окна машины на голубеющее небо и думала о том, что сегодняшний день похож на сон. На стихотворные строчки, плывущие по небесной реке.
Поддавшись радостному возбуждению, мы громко разговаривали, шутили и смеялись.
В рабочий полдень машин на скоростном шоссе было совсем немного, и мы стремительно летели по белой стреле автострады под палящим солнцем.
Осколки и фрагменты последнего полугода моей жизни проносились перед моим внутренним взором: счастливые дни и ослепительные дороги Сайпана, поездки и путешествия, новые встречи и впечатления. Это не было беспорядочным мельтешением, как в те дни, когда воспоминания вдруг накатывали на меня, неожиданно возникая из небытия. Скорее это было похоже на стихотворение – каждый фрагмент как сверкающая строчка, кружащаяся в феерическом танце посреди изумрудной зелени, уплывающая все дальше и дальше за едва различаемую линию горизонта над летним океаном.
– Сакуми, прости меня за все то, что я тебе сказал во время нашей недавней встречи. Боюсь, моя откровенность граничила с грубостью.
– В тот день вы меня так напугали, Месмер, что ночью у меня начался жар.
– Честно?
– Куда уж честней.
– Ох, прости. Я не хотел.
– Да нет, что вы. Я в каком-то смысле благодарна вам за это. Когда ты взрослый, такой жар – это большая редкость… Я бы даже сказала – большая роскошь.
– Я, кажется, был слишком резким, – извиняющимся тоном сказал Месмер. – Но мне так хотелось, чтобы мы узнали друг друга поближе. А времени совсем не было. Теперь я понимаю, что нельзя было так спешить. Прости меня, ладно?
– Ты прекрасно знаешь, как твои слова действуют на людей, – сказала Лапша, бросив на него выразительный взгляд.
Кстати, она оказалась отличным водителем, хотя обычно те, кто получает водительские права за границей, чувствуют себя на японских дорогах очень неуверенно. Лапша же вела машину так мягко и легко, что, хотя я ехала с ней в первый раз, я не чувствовала обычной для таких случаев напряженности.
– Да ладно тебе, Месмер. Что ты так распереживался? Мало ли отчего у человека может начаться жар. Простое совпадение. А ты уже подумал, что это твоя заслуга, – сказала Лапша Месмеру, который никак не мог успокоиться и все продолжал извиняться сначала за свою грубость, а потом за то, что из-за него у меня поднялась температура.
– Да-да. Не берите в голову, – поддержала я Лапшу. – Я просто слишком впечатлительная.
– И я! – подал голос Ёшио. – Это потому, что мы брат и сестра.
Он врал, хотя, конечно, это слабое утешение.
И мы все об этом знали. Но никому не хотелось уличать его во лжи. Потому что тогда все это сияющее великолепие вокруг нас исчезло бы в одночасье и вместо него изо всех щелей повылезало бы темное, удручающее прошлое, как в той сказке про царя Мидаса.
Уж лучше считать, что все, сказанное здесь между нами, автоматически становится правдой.
Чтобы загладить неловкость, мы принялись болтать ни о чем. И уже через несколько минут смеялись как сумасшедшие над какой-то дурацкой шуткой.
Как же так?
Все опять повторяется?
Я и Ёшио. Нас притягивает в такие места как магнитом. Туда, где солнце. Туда, где океан.
В такие моменты мне кажется, будто я выпала из времени – почему моя встреча с океаном невозможна без присутствия брата? Непостижимым образом он каждый раз оказывается рядом со мной. Я поворачиваюсь и вижу перед собой его лицо.
Как бы далеко мы ни уезжали, всякий раз, когда я оказываюсь на берегу – посреди жары и зноя, – мне становится так хорошо под этим приветливым небом, на этом теплом песке.
Прислушиваться к шороху волн, глядеть на бескрайний океан… провожать глазами сияющее облако, пока оно не спеша плывет по небу…
Наблюдая за странным существом по имени день, когда кажется, что ты сам вот-вот растворишься в воздухе, чтобы превратиться в легкое белое сияние, я так и останусь стоять на этом вечном пляже. Вместе с братом.
Мы всегда будем думать друг о друге…
За окном море и небо. И предчувствие.
Наша сегодняшняя встреча не может повториться. Ни на следующей неделе, ни через неделю. Отсюда наши пути расходятся, как расходятся из – под темного брюха тучи золотые лучи солнца – чем ближе к земле, тем больше удаляясь друг от друга.
Не об этом ли задумывается каждый из нас, когда после очередного взрыва хохота наступает тишина?
День отходил, начинались печальные сумерки, когда каждая деталь пейзажа окаймлена мягким золотым светом – светом закатного солнца.
Мы шли по берегу у самой воды. Тишина и покой. Впереди размытые сумерками фигуры – люди, выгуливают собак. Тягучее предвечернее настроение.
Один щенок напомнил Месмеру дога, который когда-то был у него в Калифорнии. Месмер растрогался и принялся рассказывать мне о своем питомце. Лапша сразу же присоединилась к нашему разговору – отчасти потому, что она, по словам Месмера, тоже любила собак, отчасти из-за кокетства, которое просыпалось в ней каждый раз, стоило мне разговориться с ее бывшим женихом. Мне это жутко нравилось.
Ёшио вдруг заявил, что хочет есть.
– Хочу жаркого! – сказал он.
– Жаркого?
Мы беспомощно переглянулись.
– Саку, ну разве ты не помнишь? Мы ели такую штуку в тот раз, когда ездили в Идзу вместе с мамой. Там была огромная сковородка, и надо было кидать на нее мясо и креветки, и все шипело и скворчало… Не помнишь?
– Кажется, помню. Сковородку, по крайней мере, – улыбнулась я.
– Ну, вот и замечательно, – сказала Лапша. – С ужином мы, похоже, определились.
Как ни хотелось нам хоть ненадолго задержать этот день, он неумолимо уходил. Солнце полностью опустилось за океан, в окнах зданий погасли последние всполохи заката. Кто-то из нас четверых не удержался от печального вздоха.
– В Калифорнии мы с тобой часто прощались с солнцем на берегу. В сумерки. Помнишь? Это было чем-то вроде ритуала, – задумчиво произнесла Лапша.
– Ага, – кивнул Месмер, – не спеша шагая рядом с ней.
– Ведь вечером никогда не бывает грустно, потому что впереди еще вся ночь, и можно веселиться до тех пор, пока просто не начнешь падать с ног от усталости. А усталому человеку обычно не до грусти – ему бы добраться до кровати, повалиться на нее и уснуть. И больше ни о чем он думать не может. Ну а с утра его уже встречает новый день. Вот и получается, что сумерки – лучшее время для прощания. Зазор, тихая передышка, когда тебя вдруг переполняет сострадание ко всему живому…
– Ага, – снова кивнул Месмер.
В отеле на берегу океана обнаружился первоклассный ресторан, в меню которого было то, что мы искали. Месмер сказал, что приглашает нас на ужин в благодарность за подаренный ему прекрасный день.
Нам выделили отдельный кабинет. Мы – все в песке, с мокрыми от океанской воды ногами – чинно расселись вокруг стола. Официант включил огонь под гигантской сковородой и кинул на нее кусок жира. Жир аппетитно зашкворчал. А еще через несколько минут мы уже жарили на сковороде мясо, овощи и нежные креветки. Настроение было отличное. Мы смеялись по поводу и без повода. Пролитый соус, подгорелый лук – все это было таким забавным, что мы не могли удержаться от смеха. Наверное, со стороны мы казались сборищем мелких хулиганов, задумавших какую-то недобрую проказу.
Уже в самом конце ужина Месмер вдруг решил во что бы то ни стало показать Ёшио фирменный прыжок «Робота-полицейского-3».
– Смотри, Ёшио! – сказал он, выбираясь из-за стола. – Сейчас я покажу тебе, что такое настоящий прыжок. – И с этими словами он нелепо подпрыгнул.
Мы снова разразились безудержным хохотом, а Лапша от переизбытка чувств опрокинула на себя баночку с соевым соусом.
Но это уже не имело никакого значения. Нам было просто хорошо вместе.
По дороге обратно мы почти все время молчали.
В какой-то момент Лапша предложила Ёшио немного поспать, пока мы едем. «Поспать я и в интернате могу, – сказал он. – Давайте лучше попьем где-нибудь кофе».
Мне было приятно слушать их разговор.
Мы с Месмером сидели вдвоем на заднем сиденье. Я уже не помню, когда в последний раз мне было так хорошо и легко. Как здорово, что в этом мире существуют люди, благодаря которым хоть изредка, но можно почувствовать себя счастливой. Как я им благодарна! И в тот момент, когда наша машина обогнала разукрашенный разноцветными лампочками огромный скрипучий грузовик с надписью «Падающая звезда» через весь фургон, я произнесла про себя коротенькую молитву:
Пусть ни у кого из нас никогда больше не будет плохих воспоминаний.
Неумолимый вечер отбирал у нас последние крохи драгоценного времени. Вот вдоль автострады замелькала знакомая неоновая реклама. Мы въехали в Токио. Лапша немного притормозила, и машина мягко вписалась в поворот. Мы взяли курс на центр города.
– Когда ты улетаешь? – спросила Лапша.
– Послезавтра.
– Знаешь, я больше не сержусь на тебя за то, что ты меня бросил, – сказала Лапша и засмеялась.
– Обманщица. Это еще кто кого бросил!
– Да ладно. Не важно уже. – Лапша вдруг посерьезнела. – Все в прошлом. Мы с тобой теперь просто друзья.
– Верно, – сказал Месмер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50