Или все-таки нет?… Неужели с Эйко что-то произошло?
Когда приступ паники прошел, я вернулась на свое место. Теперь оставалось ждать приземления – я смогу позвонить Эйко из аэропорта. Еще несколько минут назад я была в таком ауте, что эта простая мысль даже не пришла мне в голову.
Я поудобнее устроилась в кресле, и в этот момент Рюичиро открыл глаза.
– Мы уже почти прилетели, – с улыбкой сказал он. Загорелась надпись «Пристегните ремни», из динамиков раздался голос стюардессы.
– Просьба пристегнуть ремни и приготовиться к посадке, – сказал голос.
В иллюминаторе я увидела несколько маленьких островков. Они ослепительно зеленели на необъятной поверхности океана. Океан был окрашен во все оттенки голубого. Волны закручивались белыми барашками. Сверху все выглядело как на открытке.
– Как красиво! – сказала я. – Просто восхитительно!
– Здорово, правда? – подхватил заядлый путешественник Рюичиро. Глаза его сверкали.
«Так вот, значит, какой он на самом деле. Теперь понятно, почему ему так нравится путешествовать», – подумала я.
Он обращается со своими чувствами, как с дрожжевым тестом, и, в конце концов, они поднимаются, переполняют его и преображаются в виде историй… В виде книги.
– Красота! – донесся с заднего сиденья голос Кодзуми.
– А ты разве еще не привык? – спросила я, повернувшись к нему.
– А разве к этому можно привыкнуть? Я каждый раз поражаюсь… Послушай, я хотел тебя спросить… Несколько минут назад тебя кто-то позвал. Ты слышала?
Я испугалась.
– Кто?
– Я не разглядел. Кажется, женщина. Очень красивая. У нее высокий голос. Она такая… тоненькая…
– Ты что, тоже слышал? – спросила я, догадавшись, что он говорит про Эйко. Что же это за место такое, куда мы летим? Прямо альтернативная реальность. И, похоже, к этому придется привыкнуть. Может быть, это мой единственный шанс вспомнить все позабытое…
– Как приземлимся, ты лучше сразу ей позвони, – сказал Кодзуми, проигнорировав мой вопрос. В его голосе не было ни капли беспокойства. Он произнес это как что-то само собой разумеющееся. Таким голосом обычно говорят: «Сегодня холодно, лучше надеть пальто».
Я посмотрела на Кодзуми и сказала:
– Хорошо. Я позвоню.
Мы вышли из самолета и погрузились в жаркий и влажный, словно разбавленный горячей водой, воздух.
Может, это небо слишком синее?
Может, эта зелень чересчур сладкая и сочная?
«Подождите меня на выходе», – попросила я и, предварительно разменяв деньги, отправилась на поиски международного телефона – автомата. Я нашла его почти сразу и поспешно принялась набирать номер Эйко, то и дело путаясь в кнопках. Наконец в трубке раздались длинные гудки. В аэропорту было шумно, и гудки казались еле слышными. Шестой, седьмой, восьмой… Почему же никто не подходит?
Все это было очень странно, потому что мама Эйко редко отлучается, а если все-таки выходит из дома, то в доме всегда остается прислуга.
Я уже собиралась повесить трубку, когда услышала чей-то голос.
– Алло? – Это была домработница. Я немного успокоилась.
– Можно поговорить с Эйко?
– Извините, сейчас никого нет дома. Я выходила по делу и только что вернулась. Даже не знаю, куда все ушли. Это очень странно, потому что никто меня ни о чем не предупредил.
От моего спокойствия не осталось и следа. Я сообщила домработнице свое имя и название отеля, сказала, что мне обязательно надо поговорить с Эйко.
– Пожалуйста, пусть она мне перезвонит, как только сможет.
– Да – да, конечно, я ей передам, – ответила мне женщина.
Я повесила трубку. А что еще мне оставалось делать?
Когда я пристроилась в самом конце очереди на таможенный досмотр, таможенники как раз проверяли багаж Рюичиро и Кодзуми. Еще через несколько минут, когда я вышла в зал ожидания, я увидела их обоих – они стояли немного в стороне от выхода и разговаривали с молодой женщиной. Я предположила, что это жена Кодзуми. Ее длинные черные волосы очень эффектно оттенял розовый брючный костюм. Рюичиро заметил меня и помахал мне рукой. Женщина обернулась и посмотрела в мою сторону. Я застыла на месте. «Где я ее видела? Ну где?» Вспомнила! Я видела ее в Кочи, на мониторе видеофона. Это она. Это ее лицо.
Узкие глаза. Нос пуговкой. Пухлые губки. Вся ее фигура источала какой-то сладкий легкий аромат. Она радостно улыбалась, будто и не мне вовсе, а кому-то далекому, кого нельзя увидеть обычным зрением. Ее внешний вид – толстый слой косметики, ярко наманикюренные ногти – вызывал определенные ассоциации и наводил на мысль, что людям сложно менять привычки… В ней чувствовалась умиротворенность, но не как у святых, а сродни той, что бывает у очень пьяных людей или у наркоманов. В последние месяцы, незадолго до своей смерти. Маю тоже была очень спокойной…
Я улыбнулась ей в ответ.
Она протянула мне правую руку и сказала:
– Приятно познакомиться, Сасэко.
У нее был низкий бархатный голос. Бездонный.
– Сакуми, – произнесла я, пожав протянутую руку. – Мне тоже очень приятно.
И в этот момент она сказала:
– Ой!
– В чем дело? – тут же вскинулся Кодзуми.
– Вот это да! Представляешь, Кодзуми, оказывается, ты у нас не один такой.
– Вы это о чем? – поинтересовалась я.
– Сакуми, должна тебе сказать, что ты наполовину мертвая, – Сасэко ослепительно улыбнулась.
Я растерялась.
Рюичиро с интересом следил за происходящим.
– Сасэко! Как тебе не стыдно! – сказал Кодзуми.
Она продолжала улыбаться. Потом тихонько сказала:
– Так ведь в этом нет ничего плохого.
«И правда, что в этом плохого?» – вдруг подумала я.
– После того как одна твоя половина умерла, вторая заработала в полную силу. Ты как будто переродилась, понимаешь? Такое очень редко бывает. Некоторым людям это удается с помощью йоги, но они обычно посвящают этому всю свою жизнь, – попыталась она успокоить меня.
Должна сказать, что это ей удалось.
Вчетвером мы сели в машину Кодзуми и поехали в отель. Всю дорогу Кодзуми предлагал нам остановиться у них с Сасэко. Но, в конце концов, мы с Рюичиро убедили его, что в отеле нам будет ничуть не хуже. А уж им с Сасэко точно будет гораздо удобнее. Кроме того, отель, в котором мы намеревались поселиться, находился буквально в десяти минутах ходьбы от их дома. Сама же местность называлась Сусупе и лежала к северу от Гарапана.
Южное небо было ясным и светлым, ветер раскачивал густые заросли, начинавшиеся сразу за обочиной. Дорога была абсолютно пустой. Ничего, кроме джунглей по обеим сторонам. Рассеянно глядя в окно на несущийся навстречу монотонный пейзаж, я почувствовала, что в глубине души происходит что-то непонятное.
Я как будто «превращалась» в кого-то, или, наоборот, кто-то «превращался» в меня (кажется, английский глагол become подходит здесь гораздо больше).
Мне сдавило грудь. Воздух вдруг стал тяжелым и всем своим грузом лег на сердце. Деревья, кустарники, травы ожили и казались причудливыми сказочными животными, а небо и земля еле виделись сквозь дрожащее марево. Все вокруг меня двигалось, только я оставалась неподвижной.
Может быть, меня просто укачало? Я вдохнула поглубже, но ничего не изменилось. На секунду мне показалось, что невидимая, но всегда очень четко ощущаемая граница между моим телом и душой вдруг исчезла. Это было невыносимое чувство. Темное и мучительное.
Но в этот момент машина въехала в Сусупе, и кошмар отпустил меня. Я с готовностью сразу же о нем забыла. Откуда мне было знать, что это только начало? Первые шаги на новой земле.
Сусупе был похож на декорацию для кинофильма. Островки зелени тут и там прикрывали незаполненные прорехи в городском пейзаже. Машины гоняли по улицам, поднимая огромные клубы белой пыли, и это только усиливало ощущение нереальности.
Машина проехала мимо отеля, в котором мы с Рюичиро должны были остановиться.
– Давайте сначала заедем к нам домой, – сказал Кодзуми. – Тут на машине две минуты ехать.
Их дом выходил оранжевым фасадом на дорогу. Снаружи он казался очень просторным.
– Бар с другой стороны. Сейчас я вам покажу.
Мы вышли из машины.
– Теперь туда, – сказала Сасэко, указывая рукой куда-то в глубь участка.
Вокруг дома вела маленькая тропинка.
Мы двинулись по ней.
– Тут у них очень симпатично, – сказал Рюичиро, оглядываясь по сторонам.
Через секунду мы прошли казавшиеся совершенно непроходимыми заросли кустарника и очутились на пляже. Перед нами раскинулся бескрайний океан.
Значит, бар – это одно из помещений в задней части дома. Выход на океанский берег. Очень разумно.
Синий океан был спокойным, вода у берега – почти прозрачной, белый песок – гладким и теплым.
– Мы вернулись, – сказала Сасэко мужчине-японцу, стоящему за прилавком.
Мужчина кивнул и ответил:
– С возвращением.
Потом посмотрел на нас с Рюичиро и добавил:
– Добро пожаловать.
Я довольно улыбнулась. Лицо мужчины было покрыто густой щетиной. Тело – бронзовым загаром. Классический тип. Любитель серфинга, девушек и пива.
– Давайте присаживайтесь, – Сасэко махнула рукой в сторону столиков, стоявших прямо у магазина. – Надо что-нибудь выпить.
Столики были накрыты голубыми скатерками. Над каждым из них стоял зонтик от солнца. А сверху висело яркое южное солнце. Свет и тень.
Мы сели за самый крайний столик, ближе всего к океану. Немного в стороне за одним из столиков сидела компания американских туристов в пестрых пляжных одеяниях. Других клиентов пока не было. Американцы ловко управлялись с гигантскими сэндвичами. Загорелый бородач, который до этого хозяйничал за стойкой, теперь шел в нашу сторону с подносом, на котором стояли какие – то, судя по виду, очень сладкие, напитки. Но на полпути его немного задержал Кодзуми, который ставил машину на стоянку и поэтому появился на пляже только сейчас. Они оживленно о чем-то заговорили.
Казалось, что под тропическим солнцем Кодзуми неизбежно должен растаять. Но он не таял. Он сжился с Сайпаном. Он стал здесь своим.
Солнце понемногу поджаривало наши обнаженные руки, ветерок охлаждал вспотевшие лбы – но не стаканы, которые активно потели на подносе. Мы ждали. Разговор все продолжался.
За несколько минут я настолько успела привыкнуть к этому месту, что мне стало казаться, будто я живу здесь уже который год.
Наконец двое говорунов подошли к нам. После того как мы получили свои напитки, Кодзуми радостно сообщил, что они вместе с бородатым уезжают за товаром.
– Вы тут пока отдыхайте. А вечером сходим куда-нибудь. Выпьем, поужинаем. Я вам еще позвоню.
Мы помахали ему рукой на прощанье и снова остались втроем.
– Видите столики вон там, чуть дальше? Это пляжный бар вашего отеля, – сказала Сасэко, указывая пальцем на ряды белых столиков немного в отдалении. С той стороны ветер доносил обрывки какой-то легкой музычки. – Видите, как близко.
– Так у нас не отель, а океанская вилла, – улыбнулся Рюичиро.
– Ага, – улыбнулась в ответ Сасэко. – Тут эти виллы на каждом шагу. Но главное, что только руку протяни и дотянешься до закусок, пива и прочих прохладительных напитков.
– Но ваши сэндвичи, разумеется, самые вкусные, – сказал Рюичиро.
– Судя по количеству посетителей в обеденное время, так оно и есть.
– Ну для нас-то у вас найдется свободный столик? – спросила я. – Мы очень хотим пообедать вашими замечательными сэндвичами!
И в этот момент со мной произошло то же самое, что в машине по дороге сюда, – воздух начал давить на меня со всех сторон. Голова закружилась, стало трудно дышать.
Голубое небо, океанский бриз, вкуснейшие сэндвичи – все унеслось куда-то далеко – далеко. И ожидание поездки, и чувство освобождения – ничего не осталось. Только острая боль в груди. Она никуда не уходила. Не отпускала ни на мгновение. Как приступ сенной лихорадки, как грипп, как горная болезнь.
Что же это такое?
Неужели это как-то связано с Эйко?
Мне стало тоскливо. Я задержала дыхание, вгляделась в себя, ища ответа на этот вопрос, и поняла, что Эйко здесь ни при чем.
Но тут Сасэко вдруг тряхнула своими прекрасными волосами, и они рассыпались по ее плечам, по груди…
Она закрыла глаза, словно защищая их от ослепительных брызг, которые вот-вот разлетятся во все стороны. А я, наоборот, не отрываясь, во все глаза смотрела на это зрелище и видела все как при замедленной съемке: волосы описали в воздухе прекрасную, безукоризненную дугу, блеснули И рассыпались на множество маленьких молний – змеек.
Удивительно, но моя таинственная боль отступила.
Но на этот раз я не забыла о ней. Хотя мне уже не верилось, что секунду назад я могла ощущать что-то подобное. Что же это такое? И почему-то оно есть, то его нет? Кажется, Сасэко имеет к этому какое-то отношение…
Я вопросительно взглянула на нее.
– Ты чего? – поинтересовался Рюичиро, который тоже почувствовал что-то неладное.
– Ничего страшного, – Сасэко улыбнулась. – Не обращай внимания. Просто у меня голова немного тяжелая. Наверное, от жары. Здесь такое часто бывает. – И она посмотрела на меня.
Я молча кивнула.
Почему-то мне вспомнился наш с Кодзуми разговор о духах.
Множество призраков, обитающих в джунглях, на пляже, в распаренном воздухе. Люди, которые когда-то здесь умерли. Сотни тысяч. Остров – могила.
Значит, Кодзуми действительно не врал!
Наверное, в Японии тоже есть духи и призраки, просто их гораздо меньше. Но на этом острове их такое количество, что даже я, человек к таким вещам не очень-то чувствительный, ощущаю их присутствие. А может быть, в последнее время мои экстрасенсорные способности улучшились благодаря общению с Ёшио… Кстати, вполне вероятно.
Или это из-за Сасэко, которая утешает здешних духов своими песнями?
Или из-за того, что я наполовину мертва?
Может быть, я продолжаю умирать, сама того не замечая?
Последняя мысль была особенно неприятной. Ведь если вдуматься, то вся наша жизнь – это движение к смерти. С каждой секундой мы приближаемся к собственному концу. Но при этом каждую секунду в нас рождаются новые клетки. Одна за другой, одна за другой. И все дрожит и излучает свет и постоянно изменяется. Может быть, я по какой-то странной причине выскочила из этого замкнутого круга и теперь двигаюсь непонятно где и непонятно куда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50