Виктор попробовал поторговаться, но уперся в железную стену непонимания и в конце концов согласился. Человек загрузил в потертые «Жигули» чемоданы, вежливо спросил у Анюты, не мешает ли ей музыка по радио, и рванул куда-то перпендикулярно Ленинградскому проспекту.Судя по всему, чрезвычайные меры, предпринятые руководством в связи с доставкой в столицу олимпийского огня, не застали московских леваков врасплох.Проселочная дорога, по которой со скоростью под девяносто летели «Жигули» с Виктором и его семьей, интенсивностью движения напоминала Садовое кольцо в вечерний час пик. Когда машина свернула в лес, Виктор хотел было поинтересоваться, не сбились ли они случайно с пути, но, успокоенный стабильным потоком машин в обе стороны, промолчал. Наконец гонка кончилась.— Все, командир, — сказал человек, принимая от Виктора две четвертные. — Бери свой багаж и топай вон туда, вдоль забора. Метров двести — и ты у аэропорта. Извини, довезти не могу. Там посты. Ловят нашего брата.Анюта взяла Верочку на руки, Виктор подхватил чемоданы, и они влились в ручеек пассажиров, текущий вдоль бетонного забора. В аэропорту оказалось, что рейс задерживается. Пока что на час. Виктор прикинул, что на «Вей, ветерок» времени все равно хватит, пристроил Анюту и Верочку посидеть и потащил чемоданы к стойке регистрации.— К Олимпиаде Аэрофлот разработал и внедрил комплекс дополнительных услуг, — сообщила приветливая девушка за стойкой, когда Виктор спросил, как будет происходить передача багажа в Риге с одного самолета на другой. — Вам ни о чем не придется тревожиться. Вот видите, я приклеиваю на ваши чемоданы дополнительные транзитные бирки — здесь указан номер вашего рейса на Шяуляй.Пока будете гулять по Риге, ваш багаж выгрузят и погрузят без вашего участия.Так что ни о чем не беспокойтесь. Только не опоздайте на посадку.Когда Виктор выразил беспокойство в связи с задержкой рейса, девушка его успокоила:— Через двадцать минут объявят посадку. Просто из-за олимпийского огня движение перекрыли, и наши службы не успели подтянуться.Верочка, замученная непривычной суетой и к тому же не совсем оправившаяся после болезни, уснула еще до того, как самолет вырулил на взлетную полосу.Улыбающаяся стюардесса, говорящая с чуть заметным прибалтийским акцентом, понесла по салону поднос, на котором стояли стаканчики с минералкой, пепси-колой и еще каким-то желтым пузырящимся напитком.— Это что? — спросил Виктор, недоверчиво глядя на стаканчик с желтым.— «Фанта», — любезно ответила стюардесса. — Новый напиток, мы стали предлагать его нашим пассажирам в олимпийском году. Попробуйте, пожалуйста.Виктор взял два стаканчика с «Фантой», попробовал и, когда стюардесса пошла обратно, спросил у нее:— Скажите, девушка, сколько ехать от аэропорта до Риги?— От того, в котором мы сядем, — с готовностью объяснила стюардесса, — примерно полчаса на машине до самого центра.— А сколько в Риге аэропортов? — на всякий случай поинтересовался Виктор, допивая «Фанту».— Два, — ответила стюардесса.— Погодите, погодите, — вдруг забеспокоился Виктор, — а мне еще надо лететь от Риги до Шяуляя. Это тот же самый аэропорт, где мы садимся?— Нет, — сказала стюардесса, — до Шяуляя — из другого аэропорта. Он на противоположном конце города, и туда из центра можно добраться за сорок минут.— Подождите, — окончательно расстроился Виктор, сообразив, что разработанный Аэрофлотом новый вид услуг отъел от запланированного обеда еще час, — у меня вот какая ситуация…Он рассказал стюардессе про наклеенные на его чемоданы бирки, все еще надеясь, что какой-нибудь добрый ангел из наземных служб извлечет эти чемоданы из общей кучи багажа, погрузит их на скоростное транспортное средство и отправит во второй аэропорт, где их поднимут на борт самолета, вылетающего в Шяуляй. Причем все это должно произойти без участия Виктора, потому что если надо получать багаж самому, то не только обед накроется медным тазом, но и на самолет вполне можно будет не успеть.Стюардесса, однако же, его разочаровала.— Может быть, где-нибудь так и бывает, но у нас в Риге подобных услуг не оказывают, — сказала она, изящно пожимая плечами. — Впрочем, я не уверена. В любом случае я бы вам посоветовала, — стюардесса осторожно оглянулась, — получить багаж самому. Всякое бывает, знаете ли. Вы ведь в отпуск едете? Лучше самому.Виктор покосился на жену. Анюта смотрела в иллюминатор, но было понятно, что разговор она слышит. И ей все это не очень нравится. Ясно — как только стюардесса удалится на приличное расстояние, Анюта скажет Виктору все, что она думает о его организаторских способностях.— Скажите, — тихо спросил Виктор, начиная заводиться, — если мне в Москве говорят одно, а здесь все оказывается по-другому, я, по-видимому, имею право высказать, что я думаю по этому поводу? С той минуты, как мы сели в самолет, за все отвечает экипаж. Пригласите кого-нибудь.Стюардесса явно не ожидала, что в голосе этого приветливого, интеллигентного молодого мужчины могут звучать такие металлические нотки. Она почему-то обиделась, но постаралась этого не показать.— Минуточку, — сказала она, — сейчас приглашу… — и, не закончив фразу, быстро пошла в сторону кабины. Минут через десять вернулась.— К Олимпийским играм, — сказала стюардесса, ослепительно улыбаясь, — Аэрофлот разработал и внедрил совершенно новый вид услуг. Вы можете заказать такси прямо с борта самолета. В результате вы, не потеряв ни минуты, сможете быстро и комфортно прибыть в пункт назначения. То есть туда, куда вам надо.— А что для этого нужно? — спросил Виктор, жалея, что рядом нет Марка Цейтлина. Уж он показал бы им всем олимпийскую козью морду.— Вам следует заполнить анкету-заявку, — стюардесса протянула Виктору огромную желтую «простыню». — Услуга платная, стоит три рубля.Анкета-заявка, как выяснилось при внимательном изучении, состояла из трех совершенно одинаковых частей Каждая из них содержала стандартный набор вопросов: фамилия, имя, отчество, адрес, серия и номер паспорта, почему-то национальность, цель приезда в Ригу и многое другое. От обычной анкеты отдела кадров эту бумагу отличало отсутствие вопроса о родственниках, находившихся в плену или на оккупированной территории. Виктор закончил трудиться над заполнением бумаги минут за двадцать до посадки и, вызвав стюардессу, спросил, что делать дальше.Стюардесса аккуратно оторвала одну треть, убрала ее в сумочку, а оставшиеся две трети вернула Виктору.— В аэропорту после посадки вы подойдете к кассе разных сборов, — объяснила она. — Там поставят печати на обе копии, одну оставят у себя, а вторую дадут вам. В ней будет указан номер машины. Когда получите багаж, пройдете на стоянку такси, сядете в вашу машину и поедете. Желаю вам всего наилучшего.— Ты в это веришь? — спросила Анюта, поправляя косынку на головке продолжающей спать Верочки.— А что мне еще остается? — пожал плечами Виктор. — Вроде здесь сбоя быть не должно. Все равно мы ничего толком сделать не можем. Вернемся в Москву, я этого так не оставлю. А сейчас будем надеяться на лучшее.Багаж удалось получить за какие-нибудь полтора часа. Виктор оставил Анюту и Верочку охранять чемоданы, а сам побежал искать кассу разных сборов. С самой минуты посадки его не покидала мысль, что касса будет закрыта и вся затея с заказом такси прямо из самолета окажется очередным олимпийским мыльным пузырем.Поэтому, когда он увидел открытое окошко, то приятно удивился.— Мне сказали, вы должны поставить печать и сказать номер машины, — сказал Виктор, протягивая в окошко желтую анкету-заявку.Сидевший за окошком мужчина неторопливо шлепнул штампом по обеим половинкам анкеты, оторвал одну из них, убрал в сейф и нажал на кнопку селектора.— Эдик, — сказал он в микрофон, — дай номер.Из динамика вырвался пронзительный свист, который сменился хрипом и неразборчивым шипением. По-видимому, эти звуки несли какую-то информацию, потому что мужчина послушал, кивнул и протянул Виктору его часть анкеты-заявки. * * * — Выйдете на стоянку и сядете в первую же машину, — сказал он. — Номер писать не буду, покажете квиток диспетчеру и — счастливого пути.Когда Виктор с семьей и чемоданами оказался на стоянке, ни одной машины там не было. Был только с трудом держащийся на ногах диспетчер и еще человек двадцать пассажиров. У каждого в руках была знакомая желтая бумажка, — Так, — сказала тихая Анюта, у которой явно лопалось терпение. — С меня хватит. Ты не забыл, что мы с ребенком? Сделай что-нибудь.Виктор совершил единственно верный поступок — он поймал частника и сторговался с ним за десятку. Проснувшаяся Верочка, которая с утра ничего не ела, стала подхныкивать. Виктор взял девочку на руки. До аэропорта доехали за сорок минут — к шести вечера. Водитель, посматривавший на Виктора с явным сочувствием, помог внести чемоданы в здание аэропорта, взял десятку, вежливо попрощался и исчез. Виктор подошел к справочному бюро.— Скажите, когда посадка на рейс шестьдесят семь-двенадцать до Шяуляя? — спросил он, мечтая от всей души как можно скорее оказаться на месте, чтобы весь этот кошмар с олимпийской символикой наконец закончился.— Нет такого рейса, — ответила ему девушка из окошка. Виктора прошиб холодный пот.— Как нет? У меня билеты на сегодня, на восемнадцать сорок пять. И я уже зарегистрировался. Вы что, издеваетесь?— Покажите билеты, — потребовала девушка, явно не доверяя Виктору.Виктор протянул ей билеты. Чем внимательнее девушка их изучала, тем отчетливее проступало возмущение на ее лице.— Пойдемте со мной, — наконец сказала она и, выйдя из справочной, решительно зашагала в сторону служебных помещений.Оказавшись в комнате дежурного диспетчера, Виктор узнал много интересного.В частности, что все в Москве посходили с ума. Действительно, когда-то были два рейса на Шяуляй — номер 6712 по вторникам, четвергам, субботам и воскресеньям и номер 6714 по понедельникам, средам и пятницам. Но рейсы улетали незагруженными и, по согласованию с руководством, рейс 6712 отменили. Примерно год назад, а может, и раньше. И в Москве про это прекрасно знают. Когда из столицы прислали первого пассажира с билетом на несуществующий рейс, рижане сразу сигнализировали в Москву, — был большой скандал. Виктор с его билетами — это уже второй случай. Диспетчер ему очень сочувствует, но сделать ничего не может.Разве что переделать билеты на понедельник, и то — вряд ли, потому что после отмены злополучного 6712-го оставшийся рейс улетает набитый пассажирами под завязку, и на понедельник мест нет. Брони тоже нет. И деньги вернуть не могут, потому что билет зарегистрирован, а рейса в расписании нет, следовательно, возвращать деньги могут только в Москве. Вот на среду можно что-нибудь придумать. Правда, есть проблема с ночлегом.— Сезон, — диспетчер развел руками. — Все гостиницы битком. И в Риге, и на взморье. Наша гостиница — тоже полная. Транзитники в коридорах спят. Может быть, в комнату матери и ребенка? Только вас. товарищ, туда не пустят.Перспектива поселить Анюту с Верочкой на несколько дней в комнату матери и ребенка, а самому остаться на улице Виктора никак не привлекала, о чем он честно сказал дежурному диспетчеру.— А вы поездом не хотите попробовать? — осторожно поинтересовался диспетчер. — Три часа, и вы на месте.Виктор сказал, что, соблазнившись олимпийским набором услуг Аэрофлота, он как раз и хотел уйти от идеи поезда, но, видно, не судьба.— Вообще-то мы этого не делаем, — вдруг сказал диспетчер, — но тут уж трудно не войти в положение. — И он решительно снял телефонную трубку.Из трубки ответили, что с поездом на Шяуляй все в порядке, в расписании он стоит, и билеты есть.— Поезжайте, молодой человек, на вокзал, — сердечно посоветовал диспетчер.— Там, в Москве, потом разберетесь. А сейчас не портьте себе нервы. Счастливого пути.Замученный пожеланиями счастливого пути, которых он выслушал за этот день не меньше десятка, Виктор попросил разрешения позвонить в Шяуляй и разрешение получил. Павел как раз вернулся домой и собирался ужинать, прежде чем ехать встречать Виктора. Сообщение об изменении планов его ничуть не смутило.— Нормально, Витя. Завтра же все равно воскресенье, так что я в два буду на вокзале, и все путем. Баня топится, ничего не потеряно. Как там Анька?Анька восприняла новости с виду спокойно. Только потребовала скачала покормить ребенка, а уж потом выбираться из аэропорта. Перекусили в буфете.Верочка успокоилась, грызла купленное Виктором яблоко и крепко сжимала в левой ручке уже начавшую таять шоколадку. Виктор поймал такси. Загрузились, поехали на вокзал. По прибытии Виктор побежал в кассу.— Нет билетов, — сообщила ему кассирша, слушая по транзистору репортаж об открытии Олимпиады.— Как нет?! — рассвирепел Виктор, чувствуя — еще несколько минут, и он начнет разносить все в труху. — Из аэропорта звонили вашему начальнику, он сказал, что билеты есть.— Ну так и идите к начальнику, — резонно ответила кассирша. — А у меня ничего нет. Если он лучше знает, то пусть и делает места из чего хочет.В кабинет дежурного по вокзалу Виктор вошел, как нож в масло. Если бы сейчас в пределах досягаемости оказались все причастные к этой истории — начальник аэровокзала в Москве, девушка из кассы номер семь, председатель олимпийского комитета, стюардесса из самолета, мужик из кассы разных сборов и даже любезный дежурный диспетчер, — то произошло бы какое-нибудь кровавое преступление. Однако никого из этих лиц рядом не оказалось, зато дежурный по вокзалу произвел на Виктора исключительно благоприятное впечатление. Виктор рассказал ему всю историю, начиная с олимпийского огня и необычных услуг Аэрофлота и заканчивая заказом такси с борта самолета. Отхохотавшись и вытерев слезы, дежурный сказал:— Да, Аэрофлот, одним словом. Это их штучки. Слава богу, что нас это не касается — у нас все-таки руководство соображает. Значит, так, идите в четвертую кассу, там Мария Сергеевна работает, скажете, что я распорядился продать два взрослых до Шяуляя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101