— А как же!— Ладно, ни пуха тебе.— К черту!Собрание было назначено на шесть вечера. Утром, когда Сергей собирался на работу, в дверь позвонили. На пороге стоял Илья Игоревич.— Меня Федор Федорович спозаранку поднял, — сказал он, проходя в комнату.— Просил подстраховать вас. Вам от него большой привет.— Спасибо. В каком смысле подстраховать?— Видите ли. Когда ваш приятель почувствует, что его приперли к стенке, он может какую-нибудь штуку выкинуть. Вы знаете, что у него в ящике стола пистолет лежит? А за сейфом, между прочим, топор.Сергей недоуменно пожал плечами.— Не будет же он на собрании в меня стрелять. Или топором рубить. Это ведь его не спасет, только хуже будет.— А когда вам в спину ствол наставят, вы себя так же уверенно будете чувствовать? — поинтересовался Илья Игоревич. — Имейте в виду, он, хотя и ждет сюрпризов, но не таких. И от неожиданности может что угодно выкинуть. Так что береженого бог бережет. Давайте бумажку посмотрим.Он развернул перед Сергеем сложенный в несколько раз лист бумаги. Там был изображен план еропкинской станции.— Вы сейчас поедете не к Штурмину, а прямо на место, — распорядился Илья Игоревич. — Попросите Еропкина пристроить вас где-нибудь и скажете, что ждете старого друга. Где-то к обеду подъедет Гена. Распорядитесь, чтобы вам принесли выпить, закуску какую-нибудь, ну и так далее. А перед началом собрания попросите у Еропкина разрешения, чтобы ваш старый друг мог поприсутствовать.Так просто, в уголке посидеть. Собрание, скорее всего, будет проходить у Еропкина в кабинете. Сядьте как можно дальше от него, но чтобы Гене было хорошо вас видно. Да, вот еще одна важная вещь. Договоритесь с Еропкиным, чтобы председательствовал не он, а Штурмин. Скажите, что это просьба из Москвы. А Еропкин пусть будет председателем счетной комиссии. И действовать начнете, как только он подпишет первый протокол. Учтите, если оригинала протокола у вас в руках не будет, все пойдет прахом. Ну дальше все по сценарию. Договорились?Желаю удачи.— А план станции зачем? — спросил Сергей, посматривая на развернутую бумагу.— План-то? — Илья Игоревич призадумался. — Да так. Ни зачем.И он снова убрал бумагу в карман.Появившись на станции, Сергей сразу же зашел к Еропкину. Тот, недовольно хмурясь, подписывал банковские документы.— Хрен знает что, — пробурчал он, мановением руки удаляя девицу обратно в приемную. — Оборзели все. В прошлом месяце я за электричество вот столько платил, — он показал пальцами, — а сегодня выставляют счета впятеро. Как будто я не им наликом столько отстегиваю, что уже собак на даче на золотые цепи можно пристегивать. А перекрою кислород — тут же прибегут: Лександр Иваныч то да Лександр Иваныч это… Ну ладно. Повестку собрания посмотрим?Повестка, многократно обговоренная, не содержала никаких сюрпризов. Отчет генерального директора о проделанной работе. Отчет ревизионной комиссии. И, наконец, самый важный вопрос — увеличение уставного капитала.— Я все-таки сомневаюсь, — объявил Еропкин. — Я-то, конечно, буду «за», и начальники цехов тоже. Но может сорваться. Серега, ты подумай. Время еще есть.Может, не будем огород городить? Подпишем с «Инфокаром» договор об инвестициях, и все путем. А уставняк трогать не будем. Есть у вас сорок процентов — и лады.Потом еще прикупим. Так или иначе, это быдло из акционеров надо вышибать.Сейчас увидишь, чего покажу.Он достал из сейфа рукописную бумажку со списком фамилий. Около многих красовались жирные минусы, проставленные красным карандашом.— Смотри. Через месяц-два этих людей уже не будет. Как — это мое дело. И ради бога — забирай их доли. Мне моих шести процентов во как достаточно. Ну что, договорились?Сергей внимательно просмотрел список. Он насчитал около тридцати минусов.Фамилии четырнадцати человек, уже написавших заверенные нотариусом Еропкиной заявления, в списке присутствовали тоже.— Не могу, Саша, — с деланным сожалением отказался Терьян. — В Москве не поймут. Ты все-таки поговори с людьми, объясни. Сам говорил — время уходит.Зимой стройка намного дороже обойдется.— Да что с ними говорить! Я уже говорил, — махнул рукой Еропкин. — Ты давай соглашайся. Хочешь, сейчас наберем Москву, скажем, что ты согласен, пусть дают «добро».Сергей еще немного посопротивлялся, а потом уступил. Это входило в разработанный стратегический план.— Пусть твои красавицы соединят меня с Мусой, — сказал он, делая вид, что сдается. — Но я ничего не обещаю.Еропкин лениво перегнулся через стол и нажал на кнопку селектора.— Татьяна, — распорядился он, — набери-ка Москву. Приемную господина Тариева. Господин Терьян говорить будет.Сергей было встал, чтобы подойти к телефону, но Еропкин ухватил его за руку и задержал.— Сиди тут. У меня громкая связь работает. Вместе и поговорим.Сергей понял, что Еропкин хочет слышать все содержание беседы и мысленно поблагодарил Илью Игоревича, настоявшего на том, чтобы Терьян предупредил Мусу о возможном звонке.— Здравствуй, уважаемый Александр Иванович, — донесся из динамика голос Мусы. — Как самочувствие? Настроение?— Все путем, Муса Самсоныч, — отрапортовал Еропкин. — Сидим вот тут с твоим комиссаром, рассуждаем, понима-аешь, как жить дальше.— Как или с кем?— Сначала — как. — Еропкин подмигнул Сергею. — А с кем, это мы потом разберемся. Тут у нас проблем нет. Хочешь — подскакивай, организуем.Баньки-шманьки. Таньки-Аньки. Сам знаешь. Ну так как?— Заметано, — охотно согласился Муса. — Платон Михайлович из дальних странствий вернется, и сразу же подъеду. Как там дела?— Вот пусть тебе твой подчиненный и доложит. Мы тут решили все переиначить. А он без твоего разрешения что-то жмется. Давай, Серега, излагай.— Привет, Муса, — начал Сергей. — Тут такое дело. Мы вынесли на собрание вопрос об увеличении уставного капитала. Но Саша сомневается, говорит, что может не пройти. Он предлагает капитал не трогать, а вместо этого подписать инвестиционный контракт.— Слышь, Муса, — вклинился в разговор Еропкин, — тут я Сереге список показывал, на отстрел. Через два месяца у меня, считай, двадцать акционеров отвалятся. Как минимум. И все их доли отойдут «Инфокару». И что так, что эдак, все равно предприятие наше. Просто сейчас не время, понима-аешь. Забрыкаются сегодня, и опять месяц потеряем.— А что Терьян скажет? — поинтересовался Муса.— Я думаю, надо сделать таким образом, — сказал Сергей. — Ведь увеличение уставного капитала мы сегодня все равно обсуждаем. Если пройдет, то и хорошо.Не пройдет — голосуем заключение инвестиционного контракта. Ты мне доверишь его подписать?Муса надолго замолчал.— Сашок, — прорезался он наконец, — давай так. Все силы бросаем на увеличение уставняка. Бери своих чушек за мягкие места, пои их водкой, обещай что хочешь, но чтобы проголосовали как надо. Ты пойми, это нормальное решение.Согласен? И Сережке тоже помочь надо, у него это первое дело, надо, чтобы хорошо прошло. Понял меня?— Ну а если что… — начал явно обрадованный Еропкин.— А если что, то я сейчас по факсу вышлю Терьяну доверенность на подписание инвестиционного контракта. Серега, слышишь меня? Сумма — два миллиона, срок — год. И пусть Левины юристы посмотрят. Тогда завтра послезавтра вылетай в Москву. Уловил?— Видишь, дурочка, а ты боялась. — Еропкин нажал на кнопку отбоя и облегченно вздохнул. — Они же нормальные, понимают, что можно, а чего, понима-аешь, нельзя. Значит, давай так. Подписываем сегодня контракт, завтра получаешь свою долю. Я слово держу.— Но сначала все-таки про уставный капитал, — напомнил Сергей.— А как же! — Еропкин воздел руки к небу. — Это первое дело! Проект контракта тебе сейчас девки распечатают. Посмотри пока.— Слушай, а можно я его завтра посмотрю? — попросил Сергей, вспомнив про Илью Игоревича. — Тут ко мне приятель должен подойти, сто лет не виделись. У тебя найдется место, где посидеть? И чтобы принесли что-нибудь пожевать?— Ха! — возликовал Еропкин. — Обижаешь! И посидеть, и пожевать, и выпить.Все, что скажешь. И перепихнуться! Только к шести будь в норме. А то придется собрание переносить.Стол для Сергея и Гены накрыли в так называемой директорской комнате. От общей столовой она отделялась глухой перегородкой и имела свой вход. Ни на еду, ни, тем более, на выпивку Еропкин не поскупился: стол был заставлен рыбными и мясными закусками, плошками с борщом и шурпой, сковородками со шкворчащей жареной бараниной. На отдельном столике стояли водка, пиво и шампанское.Последние штрихи нанесли две девицы из приемной, которые, встретив гостей, пожелали им приятного аппетита и, многообещающе поморгав ресницами, удалились, напомнив, что явятся по первому вызову.Гена с аппетитом поедал заполнившую стол снедь, непрерывно нес всякую ерунду про якобы общих знакомых, регулярно наполнял свою рюмку, звучно чокался с Терьяном, после чего, распахивая пиджак, аккуратно переливал содержимое рюмки в укрепленную с внутренней стороны грелку. Сергей, пригубив, по настоянию Гены, первую рюмку, больше не пил. Около половины шестого в директорскую комнату зашел Еропкин.— Ну как? — спросил он, зорко взглянув на две бутылки водки — одну пустую и вторую наполовину опорожненную. — Хорошо сидим?— Познакомься, Саша, — сказал Сергей. — Это мой хороший друг Гена. Мы с ним в Адлере познакомились. Присаживайся к нам.— Идти уже пора, — заметил Еропкин, посмотрев на часы, но все-таки сел и налил себе рюмку. — За знакомство. Будем.— Хозяйство у вас тут, — слегка заплетающимся языком похвалил Гена, опрокинув рюмку. — Стол шикарный. Я вот тут Серому говорил уже, что видна хозяйская рука. А у вас это… как его… собрание надолго? А то мы потом намылились тут… в одно место.— Часа на полтора, — подумав, сказал Еропкин. — А то и на два.— Ух ты! — огорчился Гена. — А я думал… Чего ж мне делать-то? Два часа!— Хочешь, посиди с нами там, — предложил Сергей, покосившись на Еропкина.— Саш, у нас же секретов нет? Пусть посидит в уголке. Ты не против?Еропкин пожал плечами.— Да пусть сидит, если хочет. Только тихо. Ну пошли.Пропуская Гену вперед, Сергей вздохнул с облегчением. Он не ждал, что озвученная им просьба Ильи Игоревича вызовет резкое противодействие Еропкина, но был рад, что все получилось так легко.В коридоре Гена поравнялся с ним и, еле шевеля губами, сказал:— Минут за пять, как соберешься, мигни мне. Я выйду из комнаты. Когда войду, начнешь. Только не раньше.Кабинет Еропкина был заполнен народом. Около тридцати человек в костюмах и спецовках сидели на расставленных рядами стульях. У еропкинского стола листал бумаги Лева Штурмин. Рядом с ним, за маленьким столиком, сидели две девушки из приемной. Сергей взял стул и устроился рядом с ними. Гена скромно примостился поближе к двери, прислонился головой к косяку и закрыл глаза.— Так, — сказал Еропкин, усаживаясь в свое кресло. — Все тихо. Сегодня у нас внеочередное собрание. Лев Ефимович! Что там, по правилам, делать надо?— Надо выбрать председателя, — отозвался Лева. — И секретаря. И счетную комиссию, там тоже председателя надо выбрать.— Ага, — кивнул Еропкин. — Значит, предлагаю председателем выбрать Льва Ефимовича. Быстренько проголосовали. Все «за». Давай дальше, Лева.Секретарем назначили Татьяну, выбрали счетную комиссию из трех человек.Еропкина — в качестве председателя.— Как у нас с кворумом? — осведомился Лева. — Счетная комиссия, доложите нам.Еропкин собрал ворох разбросанных по столу бумаг, нахмурился, пошамкал губами, что-то шепча под нос, а потом сообщил:— Всего у нас, понима-аешь, сто процентов голосов. И присутствуют тоже сто процентов. Сорок процентов «Инфокара» представляет господин Терьян. Вот доверенность. Сергеев, Захарченко и Жечкин — это два процента — дали доверенности Льву Ефимовичу. Марков, Крутицкий… — ну, тут их целая куча, я перечислять не буду — выдали доверенности Тихонову. Это еще двадцать процентов.Всего, понима-аешь, получается шестьдесят два. И тридцать восемь присутствуют живьем. Так что кворум есть. Можно начинать.Сергей разжал кулаки. Все шло по плану. Еропкин забрел в расставленную Ильей Игоревичем ловушку, приписав себе двадцать процентов голосов по липовым доверенностям. Осталось захлопнуть капкан.— Регистрационный лист есть? — спросил Лева, поглядывая на Сергея. — Передайте в президиум, пожалуйста.Еропкин еще раз просмотрел регистрационный лист, удовлетворенно хмыкнул, поставил свою подпись и перебросил его Леве. Тот переложил бумагу на край стола и накрыл пустой папкой.Повестка дня была принята единогласно, и Еропкин взял слово. Слушая его, Терьян снова уличил себя в невольном… едва ли не восхищении. Как бы не водил Еропкин за нос «Инфокар», какие бы махинации с деньгами и автомобилями он не проделывал, как бы не крутил с доверенностями и акциями, но, стоило ему заговорить о деле, как весь этот фон куда-то пропадал, и на первый план выходили планы, сметы, чертежи, инвестиции, кредиты — короче, все необходимые атрибуты серьезного производства. И свидетельство огромной работы, проделанной человеком, который знает дело и находится на своем месте.— Без собственной котельной и своей подстанции, — говорил Еропкин, — мы протянем еще год. Максимум. И так с условиями подключения целый геморрой был.Это мы решили. Пока что по энергетике и теплу мы проходим. Вот главный инженер скажет, сколько мы с ним побегали. Но решили. Сейчас передохнем и начнем заниматься условиями согласования на новое строительство. Ты, Тихонов, не спи.Сейчас о тебе речь пойдет.Еропкин перешел к программе обучения персонала. Судя по всему, в Германии он не только водил девок на снятую за инфокаровские деньги квартирку, а потом лечился от последствий. В промежутке он договорился о том, что в течение года все механики пройдут обучение на заводе. И первая бригада должна выехать уже в этом месяце. Но если инфокаровские механики обучались за счет «Инфокара» же, то еропкинские — за счет немцев, только билеты в оба конца оплачивались российской стороной.— Фрицы, конечно, своего не упустят, — продолжал Еропкин. — Они с нас за это состригут денежки потом, когда зарабатывать начнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101