Пользуясь моментом, Клэй отчаянным движением слетел ещё на одну ступеньку, и со всей силы заехал Найдельману по руке. С глухим стуком нога врезалась в плоть, и пистолет улетел во мглу.
Клэй скользнул на брус, едва не потеряв равновесие на металлической решётке. Найдельман под ним невнятно зарычал от ярости. Неожиданно энергично он вскарабкался на узкую площадку, теперь между ними оказался каркас лестницы. Клэй вытащил фонарик и направил на капитана.
Луч безжалостно высветил лицо Найдельмана, покрытое полосами пота и грязи. Кожа у него была бледная, как у покойника, глаза ввалились. Казалось, он изнурён, опустошён, а телом движет лишь железная воля. Рука капитана слегка задрожала, когда он потянулся через плечо и вытащил меч.
Клэй уставился на исчадие ада со смешанным чувством ужаса и восхищения. Усыпанная драгоценными камнями, рукоять меча показалась неимоверно прекрасной. Но рябой фиолетовый клинок – уродливый, усеянный шрамами кусок металла.
– Прочь, святоша, – прохрипел капитан. – Не хочу тратить на тебя силы. Мне нужен Хатч.
– Твой враг – вовсе не он.
– Он тебя послал, чтобы это сказать? – спросил Найдельман и снова зашёлся в кашле. – Я победил Макаллана, но недооценил вероломство Хатча. Его – и сообщников. Неудивительно, что он так уговаривал меня нанять Труитта для раскопок. Полагаю, ваш протест – просто отвлекающий маневр.
Капитан уставился на него блестящими глазами.
– Ты – труп, – спокойно сказал Клэй. – Мы оба мертвы. Ты не можешь спасти тело, но ещё есть время спасти душу. Этот меч – орудие дьявола. Так брось его вниз, в пропасть, где ему самое место!
– Идиот! – прошипел Найдельман, придвигаясь на шаг. – Орудие дьявола, говоришь? Хатч сумел лишить меня сокровищ. Но у меня ещё осталось это . Меч, к обладанию которым я готовился большую часть жизни.
– Он тебя и изничтожит, – ровно ответил Клэй.
– Ну нет! Хотя он может уничтожить тебя. Повторяю в последний раз, пастор – прочь с дороги!
– Ни за что, – сказал Клэй, всеми силами пытаясь удержаться на неустойчивой платформе.
– Тогда умри! – заорал Найдельман, махнув тяжёлым клинком.
И меч рассёк воздух, устремляясь на голову пастора.

62

Хатч отшвырнул в сторону теперь уже бесполезный дозиметр и вперился взглядом во тьму, к выходу из туннеля и вертикальной шахте Колодца. До него донеслись неразборчивые голоса, в отблесках фонарика пастора Малин различил очертания металлического остова лестницы. Затем раздался резкий звук выстрела, ясный и отчётливый даже на фоне глухого рёва. Не оставалось ничего иного, кроме как ждать. Искушение подползти ближе и заглянуть за краешек туннеля было почти невыносимым. Но он наверняка знал, что даже мимолётный взгляд на Меч Святого Михаила означает мучительную смерть.
Малин посмотрел на Бонтьер. Почувствовал, как она напряжена, услышал неровное дыхание.
Внезапно донеслись звуки яростной схватки. Металл звякнул о металл, раздался яростный вопль – чей? – и задыхающееся бормотание; затем очередной громкий удар и гулкий звон металла. И, после этого, – жуткий вопль боли и отчаяния, который стихал, пока не потонул в рёве Колодца.
Хатч припал к земле, словно прибитый к ней душераздирающими звуками. В следующий миг он услышал неровное дыхание, хлопок руки о металл. Разобрал кряхтение от усилий. Луч фонаря ударил вверх, обыскал стены Колодца, а затем остановился, обнаружив отверстие их туннеля.
Кто-то лез вверх.
Хатч напрягся, пытаясь отчаянно пытаясь сообразить, что делать. И понял, что остаётся лишь одно. Если Клэй потерпел неудачу, кто-то другой обязан остановить Найдельмана. И это должен быть он, Малин.
Рядом, в темноте, он почувствовал, как Бонтьер приготовилась к рывку, и понял, что она пришла к такому же выводу.
– Даже не думай! – воскликнул он.
– Ferme-la ! ferme-la (фр.) – заткнись. – прим. пер .

– крикнула она. – Я не позволю тебе…
Прежде чем она сумела подняться на ноги, Хатч ринулся вперёд. Спотыкаясь, он пронёсся до самого выхода из туннеля. На краю замер, выровнялся и услышал за собой её топот. Склонившись над металлическим мостиком, Малин приготовился двумя руками схватить Найдельмана и утянуть за собой в ревущую пропасть.
В трёх футах под ним по лестнице с трудом взбирался Клэй. Его грудь тяжело вздымалась, на виске кровоточил жуткого вида порез.
Священник осторожно опустил руку на очередную ступеньку. Хатч склонился к нему и втянул наверх как раз к тому моменту, когда к нему добежала Бонтьер. Они дружно втащили пастора в укрытие туннеля.
Клэй упёр руки в боки и молча встал на краю, продолжая смотреть вниз.
– Что произошло? – спросил Хатч.
Клэй поднял на него взгляд.
– Я сумел вырвать меч, – отрешённым голосом сказал он. – И швырнул его в Колодец.
– А Найдельман?
– Он… он решил прыгнуть за ним.
Все помолчали.
– Вы спасли нам жизнь, – наконец, сказал Хатч. – Господи, да вас же…
Он помолчал и глубоко вздохнул.
– Мы доставим вас в больницу…
Клэй устало махнул рукой.
– Доктор, не надо. Пожалуйста, не надо лгать мне перед лицом смерти.
Хатч на мгновение посмотрел ему в глаза.
– Медицина бессильна. Единственное, что можно сделать – облегчить страдания.
– Как бы я хотела, чтобы вас можно было отблагодарить за вашу жертву, – сипло прошептала Бонтьер.
Клэй улыбнулся странной улыбкой – отчасти горькой, отчасти счастливой.
– Я точно знал, что мне надо сделать. И это не жертва, а подарок.
Он перевёл взгляд на доктора.
– У меня к вам лишь одна просьба. Вы сможете доставить меня на берег, пока я жив? Я бы хотел попрощаться с Клэр.
Хатч отвёл взгляд.
– Сделаю, что в моих силах, – пробормотал он.
Настало время уходить. Они оставили туннель и по шаткому металлическому мостику перебрались на лестницу. Хатч подсадил Бонтьер и подождал, пока та вскарабкается повыше. Когда он бросил взгляд вверх, ослепительная молния разрезала небо и осветила Ортанк – туманное видение вдали, еле различимое на фоне мешанины балок и опор. В Колодце повисла завесь из дождя, падающих кусков металла и грунта. Твёрдые обломки зарикошетили от сложной конструкции.
– Ваша очередь! – прокричал Хатч пастору.
Тот отдал ему фонарик, после чего устало повернулся к лестнице и начал взбираться. Какое-то время доктор смотрел на него, а затем, осторожно ухватившись за поручень, перегнулся через поручни платформы и направил луч в глубину Колодца.
От холодного предчувствия, что там можно увидеть, замерло сердце. Но меч – и Найдельман – исчезли. Хатч увидел, как из ревущих потоков далеко внизу, клубясь, поднимается туман.
Платформа накренилась, и он принялся карабкаться по лестнице. Быстро – слишком уж быстро! – он нагнал пастора; тот, задыхаясь, обхватил титановую ступеньку. Новое содрогание лестницы – и раздались протестующие стоны самых надёжных прутьев, что пока ещё удерживали Колодец.
– Больше не могу, – задыхаясь, сказал Клэй. – Двигайтесь вперёд, не ждите.
– Держите фонарь! – крикнул Хатч. – И хватайтесь за мою шею.
Клэй потряс головой, не желая соглашаться.
– Делайте как говорю!
Хатч начал продвигаться вперёд, с трудом перетягивая священника на каждую следующую ступеньку. В свете фонарика он увидел над собой Бонтьер. Та поглядывала вниз, на её лице было отчётливо написано участие.
– Давай же, давай! – понукал себя Малин, усилием воли продвигаясь всё выше, ступенька за ступенькой.
Он добрался до платформы на уровне минус пятьдесят футов и, не смея остановиться передохнуть, продолжил взбираться. Над головой теперь отчётливо виднелся выход из Водяного Колодца – грозовое небо на фоне непроглядной тьмы. Мускулы вопили от напряжения, но он заставил себя ползти, поднимая за собой пастора.
Затем лестница накренилась; с глубины вырвался поток влажного воздуха и брызг. С высоким рвущимся звуком отвалилась огромная секция лестницы, прямо под ними. Брошенный на металлические поручни, Хатч теперь увидел, как со всех сторон шахты начинают расходиться и трескаться древние брусья. Клэй за его спиной жадно втянул воздух, изо всех сил стараясь удержаться.
Малин продолжил упорно двигаться вперёд. От страха и адреналина открылось второе дыхание. Чуть выше карабкалась Бонтьер, не задерживаясь ни на секунду. Её бока вздымались. Хатч старался не отстать, поднимая пастора, с шумом втягивая воздух в лёгкие.
Ступеньки стали скользкими. Здесь, у поверхности, ревы и вопли готового обрушиться Колодца смешались с завыванием шторма. По лицу Малина принялся хлестал дождь – после смердящей прохлады Колодца он показался чуть ли не тёплым. Из бездонных глубин донёсся дикий толчок, и лестница испустила едва ли не человеческий вопль; то поддались бесчисленные подпорки. Срываясь с креплений, лестница, словно живая, дико завихлялась, словно пытаясь прорезать джунгли искорёженного металла.
– Давай же! – рявкнул Хатч, подталкивая перед собой Бонтьер.
И в следующий миг с ужасом увидел, как вырываются болты, к которым крепился центральный ствол лестницы. Они принялись расходиться, словно «молния» на брюках. Новая невыносимая дрожь – и опоры Ортанка прямо над головой начали выгибаться. С оглушительным хлопком одно из окон лопнуло, рассыпаясь на части. Осколки дождём хлынули внутрь Колодца.
– Осторожней! – заорал Малин, закрывая глаза.
Ливень стекла и обломки с шумом пронеслись мимо. Доктор почувствовал, что мир кружится, и открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как лестница складывается вдвое. С креном, от которого выворачивало наизнанку, вся структура рывком опустилась на несколько футов под аккомпанемент хора скрежета и хлопков. Клэй чуть не свалился вниз, его ноги зависли над пропастью.
– На балки! – выкрикнул Хатч, перелезая через пару брусьев.
Он так и не отпустил пастора. Бонтьер последовала за ним. Удерживая священника за пояс, Хатч усадил его на титановый анкерный болт, а затем на старые деревянные балки, которые со всех сторон охватывали Колодец.
– Ты сможешь? – спросил он.
Клэй кивнул.
Хатч подсадил пастора и, выискивая опоры на скользкой, дряблой поверхности, принялся толкать его перед собой. Сначала из-под ног ушёл один кусок дерева, затем второй – и вот уже Малин яростно пытался зацепиться хоть за что-нибудь. В следующий миг нога нащупала опору. Хатч подтянулся, ухватился за дно мостика и, с помощью Бонтьер, вытолкал пастора на платформу. Через несколько секунд они без сил повалились на траву.
Хатч нетвёрдо поднялся на ноги. На юге он смутно разглядел гору прилива. Та пробивала себе путь через плотину. На небе мрачные тучи со всех сторон облепили луну. Вокруг рифов море показалось белым – приливное течение несло пену, которая, казалось, протянулась до горизонта.
Он подпрыгнул от мощного звона над головой. Теряя опору, Ортанк развернулся и принялся заваливаться на бок.
– К причалу! – крикнул Хатч.
Он поставил Бонтьер на ноги, и они по грязной тропинке понеслись к Острову-1, придерживая между собой пастора.
На бегу Малин обернулся и увидел, как наблюдательная площадка уходит вниз, попутно пробивая мостик и уносясь в бездну Колодца. Затем под трактором раздался взрыв, за которым послышался рёв воды и странное потрескивание: то начали лопаться бесчисленные деревянные крепления, отрываясь от стенок, которые больше не в силах держать. Из Колодца взметнулся громадный фонтан пара и воды, смешиваясь с жёлтыми языками пламени и брызгами грязи.
Со всех ног понеслись они по лабиринту тропинок к брошенному Главному лагерю и пристани. Пирс, укрытый с подветренной стороны острова, оказался жестоко потрёпан непогодой, но устоял. У его края бешено прыгал на волнах катер «Цербера».
В мгновение ока они оказались на борту. Хатч повернул ключ, закричав от счастья: мотор моментально взревел. Доктор сразу же запустил трюмные помпы и услышал ободряющее бульканье.
Катер отчалил от берега и вышел в шторм.
– Поплывём на «Гриффине»! – крикнул Хатч, жестом указывая на корабль Найдельмана.
Несмотря ни на что, судно упрямо держалось на якорях неподалёку от рифов.
– Наступает прилив. Мы поплывём перед ним, – добавил Малин.
Бонтьер кивнула, обхватывая себя руками.
– Убегая от ветра, волн и прилива. Хоть в чём-то повезло.
Они приблизились к борту «Гриффина», и Хатч надёжно привязал катер. Под прикрытием судна лодка выровнялась, и Бонтьер помогла пастору взобраться на борт. Когда Малин вскарабкался на палубу и побежал к рубке, молния разорвала небо над островом. В её свете перед доктором предстало жуткое зрелище – он увидел, как рушится участок дамбы, и необъятная стена воды бросается в пролом. Бледная – на фоне тёмного неба – вода мантией окутала южную часть острова.
Бонтьер сняла корабль с якорей, а Хатч запустил двигатели. Малин обернулся посмотреть на заднюю приборную панель, увидел множество различных тумблеров. Подумав, выбросил их из головы: он и так без особых хлопот сумеет найти обратный путь. Взгляд опустился на огромный стол кленового дерева, и моментально нахлынули воспоминания о том, как он сидел за ним в последний раз. Керри Вопнер, Рэнкин, Магнусен, Стритер, Найдельман… Ныне все мертвы.
Малин посмотрел на Вуди Клэя. Пастор устроился в кресле – худой, измождённый, похожий на привидение. Тот, в свою очередь, посмотрел на доктора и молча кивнул.
– Всё готово! – воскликнула Бонтьер, врываясь в рубку.
И с треском захлопнула за собой дверь.
Как только Хатч вывел корабль с подветренной стороны острова, за кормой раздался оглушительный грохот. Забрызганные пеной окна содрогнулись от взрывной волны, а громадные валы внезапно окрасились красным. Хатч подбавил ходу, стремясь уйти от острова как можно быстрее.
– Mon dieu , – выдохнула Бонтьер.
Хатч обернулся посмотреть как раз вовремя – взорвалась вторая цистерна с топливом. В небо взметнулся гриб пламени, которое пробило низкий туман и осветило небо над островом. Строения Главного лагеря окутало облако дыма и дождя.
Бонтьер молча вложила свою руку в его.
Третий взрыв, казалось, донёсся из самых глубин острова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54