https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-dushevoi-kabiny/
– Этот отсек не следует оставлять открытым. Надо будет сказать об этом Стритеру.
– Чёрт возьми, но для чего они здесь нужны? – нахмурившись, спросил Хатч.
– Имейте в виду, Малин: «Цербер» не всегда плавает в таких мирных водах, как у побережья сельской части Мэн, – ответил капитан, ведя его дальше по коридору. – Зачастую нам приходится работать в тех водах, где кишмя кишат акулы. А когда сталкиваешься с огромной белой акулой, весьма быстро начинаешь уважать, что может сделать флэшет. В прошлом году в Коралловом море я видел, как он разрубил акулу в клочья, от носа до хвоста, всего за полторы секунды.
Хатч проследовал за капитаном по лестнице, ведущей на следующую палубу. Найдельман секунду помедлил у ничем не отмеченной двери, затем громко постучал.
– Я занят! – донёсся до них раздражённый голос.
Найдельман понимающе улыбнулся Малину и приотрыл дверь, показывая едва освещённую каюту. Хатч шагнул внутрь вслед за капитаном, обо что-то споткнулся и, моргая, принялся осматриваться, пока глаза привыкали к полумраку. Доктор увидел, что задняя переборка и иллюминаторы целиком закрыты рядами электронного оборудования, лежащего на стеллажах: осциллоскопы, процессоры и неисчислимое множество специальной электроники, о предназначении которой невозможно догадаться. На полу по колено насыпаны смятые бумаги, зазубренные банки из-под лимонада, фантики от конфет, грязные носки и трусы. Морскую койку, приделанную к одной из переборок, скрыл под собой ворох простыней, которые с одинаковой небрежностью покрыли и матрас, и пол. Запах озона и электроники заполнил всю комнату, а единственное освещение каюты исходило от множества мерцающих экранов. И в самом центре хаоса, спиной к ним, сидел, яростно набирая текст на клавиатуре, растрёпанный человек в цветастой рубашке и шортах до колен.
– Керри, у тебя найдётся минутка? – спросил Найдельман. – Я привёл доктора Хатча.
Вопнер отвернулся от экрана, сморгнув сперва на капитана, затем на Малина.
– Вы здесь главный, – ответил компьютерщик высоким, раздражённым голосом. – Но ведь вы просили, чтобы мы сделали всё уже… э-э-э… вчера.
Последнее слово он произнёс как «вчирра».
– Последние двое суток настраивал сетку, и ни хрена не сделал с шифром, – добавил Керри.
Найдельман снисходительно улыбнулся.
– Уверен, вы с доктором Сен-Джоном можете потратить несколько минут на главного партнёра экспедиции, – заявил он и повернулся к Малину. – По виду не скажешь, но Керри – один из лучших специалистов по дешифровке из тех, что не работают в АНБ NSA – Агентство национальной безопасности (АНБ) США. – прим. пер .
.
– Ну да, конечно, – сказал Вопнер, но Малин заметил, что тот доволен комплиментом.
– Неплохое оснащение, – заметил Хатч, закрывая за собой дверь. – Это, случаем, не сканер «КАТ», там, слева?
– Очень смешно, – поправляя на носу очки, ответил Вопнер и чихнул. – Думаешь, это нечто особенное? Всего лишь система для бэкапа backup (англ.) – система резервного хранения данных. – прим. пер .
. Главные системы переехали на остров ещё вчера утром. Вот они – и вправду нечто!
– Контрольные тесты завершены? – спросил Найдельман.
– Идёт последняя серия, – ответил Вопнер, смахивая с глаз прядь жирных волос и снова поворачиваясь к монитору.
– Сегодня днём наша группа завершает установку сети на острове, – произнёс капитан, обращаясь к доктору. – Как и сказал Керри, это лишь резервная система, точная копия компьютерной сети острова Рэгид. Такой способ обходится довольно дорого, но действительно экономит кучу времени. Керри, покажи ему, что я имею в виду.
– Ага, сэр, – откликнулся Вопнер, коротко отстучав по клавишам.
Над головой включился монитор, который до сих пор не показывал ничего. Хатч посмотрел на него и увидел, что на экране появилась разбитая на квадраты диаграмма острова Рэгид. Картинка медленно повернулась вокруг центральной оси.
– У всех маршрутизаторов сетки имеются дубли, – пояснил Керри, после чего снова отстучал по клавиатуре, и теперь на остров наложилась серия тонких зелёных линий. – Они оптоволоконным кабелем связаны с центральным хабом.
Найдельман жестом указал на экран.
– На острове всё – от насосов до турбин, компрессоров и буров – связано с сетью. Мы чем угодно сможем управлять из командного пункта. Один сигнал – заработают насосы; второй – поднимется лебёдка; третий – и в вашем медпункте выключится свет; и так далее.
– Точно, как он и говорит, – добавил Вопнер. – Систему можно расширять и дальше, и на всех удалённых клиентах свои слои ОС. И всё дёргается по команде, уж поверьте – мини-пакеты данных и всё такое. Огромная сеть – тысяча портов в одном домене – но задержка нулевая. Вы не поверите, как пингуется этот красавчик.
– По-английски, если можно, – откликнулся Хатч. – Я никогда не учился слэнгу. Эй, а это что?
Он указал на ещё один экран, на котором оказалось изображение средневековой деревушки, как её можно было бы увидеть с высоты. Крохотные фигурки рыцарей и колдунов были выстроены в боевом порядке, атаковали и защищались.
– Это – «Терновый меч». Ролевуха, которую я написал. Я же мастер подземелий в трёх онлайновых играх, – выпятив нижнюю губу, ответил Керри. – А что, с этим какие-то проблемы?
– Да нет, если их нет у капитана, – ответил Хатч, бросая взгляд на Найдельмана.
Очевидно, капитан даёт подчинённым достаточно свободного времени. И Малину показалось – как бы то ни было невероятным – что этот эксцентричный юноша Найдельману нравится.
Раздался низкий гудок, а затем по одному из экранов пробежал ряд чисел.
– Вот оно, – произнёс Вопнер, пробегая взглядом по данным. – «Сцилла» готова.
– «Сцилла»? – спросил Хатч.
– Ага. «Сцилла» – система на борту корабля. «Харибда» – на острове.
– Тестирование сети завершено, – объяснил Найдельман. – Как только завершим установку на острове, всё, что останется – просто скопировать программу на «Харибду». Сначала всё тестируют здесь, потом сливают на остров.
Капитан бросил взгляд на часы.
– Так, мне надо ещё кое-что сделать. Керри, я уверен, что доктор Хатч хотел бы побольше разузнать о вашей с доктором Сен-Джон работе над шифрами Макаллана. Малин, увидимся позже, на палубе.
С этими словами Найдельман покинул каюту, закрыв за собой дверь.
Вопнер вернулся к клавиатуре, и вновь принялся бешено отстукивать по клавишам. Хатч с минуту раздумывал, не собирается ли тот игнорировать его и дальше. Затем, даже не отвернувшись от терминала, Вопнер вытащил из-под стола мяч и запустил его в дальнюю переборку. Следом полетел толстенный том под названием "Написание сетевых подпрограмм на C++ ".
– Эй, Крис! – заорал Вопнер. – Время для представления!
Хатч догадался, что Керри, должно быть, целится в небольшую дверь на переборке.
– Дай я попробую, – предложил он, направляясь к ней. – У тебя прицел сбился.
Открыв дверь, Хатч увидел ещё одну каюту, точную копию в размерах, но абсолютно непохожую во всех остальных отношениях: ярко освещённую, чистую и аккуратную. Англичанин, Кристофер Сен-Джон, сидел у деревянного стола в центре каюты и медленно отстукивал по клавишам печатной машинки «Роял».
– Приветствую, – сказал Хатч. – Капитан Найдельман попросил несколько минут вашего времени.
Сен-Джон поднялся на ноги и взял со стола несколько древних томов. По выражению его гладкого, пухлого лица было видно, что историк нервничает: оно покрылось складками.
– Рад, что заглянули к нам, доктор Хатч, – сказал он, пожимая Малину руку.
По нему нельзя было сказать, что он так уж рад вторжению.
– Можете обращаться ко мне Малин, – ответил Хатч.
Сен-Джон слегка поклонился и проследовал за доктором в каюту Вопнера.
– Вытащи-ка стул, Малин, – произнёс Вопнер. – Я расскажу о настоящем деле, которым занимаюсь, а Крис – о всех этих пыльных фолиантах, которые он без конца поднимает и роняет в своей каюте. Мы работаем совместно. Ведь так, старикашка?
Сен-Джон плотно сжал губы. Даже здесь, в море, Хатч почувствовал атмосферу пыли и паутины, что окружила историка. Его место – в букинистическом магазине, а не в команде золотоискателей , – подумал он.
Отбросив мусор в сторону, Хатч пододвинул стул к Вопнеру, который указал на один из мониторов, на котором в данный момент ничего не было. Несколько быстрых команд – и на экране возникла оцифрованная картинка трактата Макаллана и зашифрованные строчки, оставленные на полях.
– Герр Найдельман чует, что во второй половине журнала – архиважная информация о сокровищах, – сказал Вопнер. – Поэтому мы подходим к расшифровке с двух сторон. Я занимаюсь компьютерами, а Крис – историей.
– Капитан упомянул сумму в два миллиарда долларов, – заявил Хатч. – Как вы к ней подобрались?
– Ну, – кашлянув, будто в приготовлениях к лекции, заговорил Сен-Джон. – Подобно большинству пиратов, флот Окхэма являл собой коллекцию различных кораблей, которые были им захвачены: пара галеонов, несколько бригантин, быстроходный шлюп и, полагаю, крупное судно Ост-Индской компании. В общем и целом, девять кораблей. Мы знаем, что они были загружены таким количеством трофеев, что совершенно потеряли маневренность. Поэтому просто складываешь их грузоподъёмность и принимаешь во внимание грузовые декларации тех кораблей, которые были взяты Окхэмом на абордаж. Например, мы знаем, что Окхэм захватил четырнадцать тонн золота лишь на одном-единственном испанском корабле, и в десять раз больше серебра. С остальных судов он награбил запасы лазури, жемчуга, янтаря, бриллиантов, рубинов, сердолика, амбры, нефрита, слоновой кости и гваякового дерева. И это – не упоминая уже о святынях, награбленных в прибрежных городах «испанского материка» the Spanish Main (англ.) – «испанский материк», территория Южной Америки и прилегающие моря, захваченные испанскими завоевателями. – прим. пер .
.
Непроизвольным жестом он поправил галстук-бабочку, а его лицо сияло от удовольствия, пока он перечислял сокровища.
– Прошу прощения, но… вы сказали, «четырнадцать тонн» золота? – ошеломлённо спросил Хатч.
– Именно так, – подтвердил Сен-Джон.
– Плавучий Форт-Нокс, – облизнувшись, заметил Вопнер.
– А ещё он захватил Меч Святого Михаила, – добавил Сен-Джон. – Сам по себе неоценимый артефакт. Мы имеем дело с величайшими сокровищами пирата, когда-либо награбленными. Окхэм был умён и одарён. Кроме того, он был образованным человеком, и оттого ещё более опасным.
Историк снял с полки тонкую пластиковую папку и подал её Малину.
– Здесь выдержки из его биографии, которые подготовил один из наших исследователей. Полагаю, вы поймёте, что на этот раз легенды не преувеличивают. Он обладал жуткой репутацией – всё, что ему оставалось – войти на флагмане в порт, поднять «Весёлого Роджера» и дать залп бортовых пушек, после чего все – от обычных горожан до священников – хватали свои ценности и сломя голову неслись к берегу.
– А девственницы? – молящим тоном спросил Вопнер, широко распахивая глаза в притворном интересе. – Что с ними было?
Сен-Джон помолчал, наполовину прикрыв глаза.
– Керри, может, не надо? – спросил он.
– Нет, правда, – заявил Керри, весь превратившись в озорную невинность. – Я хочу знать.
– Ты прекрасно знаешь, что происходило с девственницами, – огрызнулся Сен-Джон и снова повернулся к Малину. – На девяти кораблях Окхэма находилось две тысячи мужчин. Ему требовалось много народу, чтобы брать суда на абордаж и вести огонь из больших пушек. И этим людям обычно давалось двадцать четыре часа… э-э-э… свободы в несчастном городе. Результаты были жуткими.
– Видишь ли, двенадцатидюймовики были не только у кораблей, если ты понимаешь, что я хочу сказать, – ехидно промолвил Вопнер.
– Видите, что мне приходится терпеть? – пробормотал Сен-Джон, обращаясь к Малину.
– Я ужасно, ужасно сожалею об этом, старикашка, – ответил Вопнер, пародируя английский акцент. – У некоторых людей напрочь отсутствует чувство юмора.
Последнюю фразу он адресовал доктору.
– Успех Окхэма, – бодро продолжил Сен-Джон, – стал его ахиллесовой пятой. Он не знал, как захоронить настолько громадное сокровище. Это вам не какая-нибудь сотня фунтов золотых монет, которые можно тихо упрятать под скалой. И здесь на сцену вышел Макаллан. И, опосредованно, здесь на сцену выходим мы. Потому что Макаллан вёл свой журнал шифром.
Историк похлопал по тем книгам, что держал подмышкой.
– Здесь – книги по криптологии, – заявил он. – Вот " Polygraphiae " Иоганна Тритемиуса, опубликованная в конце тысяча пятисотых. Первый трактат по расшифровке кодов, который появился на Западе. А это – " De Furtivus Literarum Notis " Порта, книга, которую все шпионы эпохи Елизаветы знали практически назубок. У меня имеется ещё с полдюжины других, а все вместе они целиком охватывают искусство шифрования эпохи Макаллана.
– Звучит страшнее, чем медицинские учебники для второкурсников.
– Они просто очаровательны, честно, – сказал Сен-Джон, и в его голосе на мгновение прозвучала нотка энтузиазма.
– Ведение шифрованных записей в те дни было обычным делом? – с любопытством спросил Хатч.
Историк рассмеялся смехом, подобным лаю тюленя, от которого его румяные щёки затряслись.
– Обычным? Это было практически всеобщим и жизненно необходимым в дипломатии и войнах. И в британском, и в испанском правительствах существовали отделы, которые специализировались на шифровании записей и их взломе. Даже у некоторых пиратов были люди, которые могли взламывать коды. В конце концов, в судовых бумагах попадались интересные зашифрованные документы.
– Но каким образом зашифрованные?
– Обычно это были номенклатурные шифры – длинные списки слов-заместителей. К примеру, в сообщении слово «орёл» могло заменять «короля Георга», а «нарциссы» – «дублоны», и всё такое прочее. Иногда они включали в себя простые заместители алфавитов, в которых буква, цифра или символ заменяет собой букву алфавита, один к одному.
– А код Макаллана?
– Первая часть журнала записана довольно хитрым монофоническим шифром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Чёрт возьми, но для чего они здесь нужны? – нахмурившись, спросил Хатч.
– Имейте в виду, Малин: «Цербер» не всегда плавает в таких мирных водах, как у побережья сельской части Мэн, – ответил капитан, ведя его дальше по коридору. – Зачастую нам приходится работать в тех водах, где кишмя кишат акулы. А когда сталкиваешься с огромной белой акулой, весьма быстро начинаешь уважать, что может сделать флэшет. В прошлом году в Коралловом море я видел, как он разрубил акулу в клочья, от носа до хвоста, всего за полторы секунды.
Хатч проследовал за капитаном по лестнице, ведущей на следующую палубу. Найдельман секунду помедлил у ничем не отмеченной двери, затем громко постучал.
– Я занят! – донёсся до них раздражённый голос.
Найдельман понимающе улыбнулся Малину и приотрыл дверь, показывая едва освещённую каюту. Хатч шагнул внутрь вслед за капитаном, обо что-то споткнулся и, моргая, принялся осматриваться, пока глаза привыкали к полумраку. Доктор увидел, что задняя переборка и иллюминаторы целиком закрыты рядами электронного оборудования, лежащего на стеллажах: осциллоскопы, процессоры и неисчислимое множество специальной электроники, о предназначении которой невозможно догадаться. На полу по колено насыпаны смятые бумаги, зазубренные банки из-под лимонада, фантики от конфет, грязные носки и трусы. Морскую койку, приделанную к одной из переборок, скрыл под собой ворох простыней, которые с одинаковой небрежностью покрыли и матрас, и пол. Запах озона и электроники заполнил всю комнату, а единственное освещение каюты исходило от множества мерцающих экранов. И в самом центре хаоса, спиной к ним, сидел, яростно набирая текст на клавиатуре, растрёпанный человек в цветастой рубашке и шортах до колен.
– Керри, у тебя найдётся минутка? – спросил Найдельман. – Я привёл доктора Хатча.
Вопнер отвернулся от экрана, сморгнув сперва на капитана, затем на Малина.
– Вы здесь главный, – ответил компьютерщик высоким, раздражённым голосом. – Но ведь вы просили, чтобы мы сделали всё уже… э-э-э… вчера.
Последнее слово он произнёс как «вчирра».
– Последние двое суток настраивал сетку, и ни хрена не сделал с шифром, – добавил Керри.
Найдельман снисходительно улыбнулся.
– Уверен, вы с доктором Сен-Джоном можете потратить несколько минут на главного партнёра экспедиции, – заявил он и повернулся к Малину. – По виду не скажешь, но Керри – один из лучших специалистов по дешифровке из тех, что не работают в АНБ NSA – Агентство национальной безопасности (АНБ) США. – прим. пер .
.
– Ну да, конечно, – сказал Вопнер, но Малин заметил, что тот доволен комплиментом.
– Неплохое оснащение, – заметил Хатч, закрывая за собой дверь. – Это, случаем, не сканер «КАТ», там, слева?
– Очень смешно, – поправляя на носу очки, ответил Вопнер и чихнул. – Думаешь, это нечто особенное? Всего лишь система для бэкапа backup (англ.) – система резервного хранения данных. – прим. пер .
. Главные системы переехали на остров ещё вчера утром. Вот они – и вправду нечто!
– Контрольные тесты завершены? – спросил Найдельман.
– Идёт последняя серия, – ответил Вопнер, смахивая с глаз прядь жирных волос и снова поворачиваясь к монитору.
– Сегодня днём наша группа завершает установку сети на острове, – произнёс капитан, обращаясь к доктору. – Как и сказал Керри, это лишь резервная система, точная копия компьютерной сети острова Рэгид. Такой способ обходится довольно дорого, но действительно экономит кучу времени. Керри, покажи ему, что я имею в виду.
– Ага, сэр, – откликнулся Вопнер, коротко отстучав по клавишам.
Над головой включился монитор, который до сих пор не показывал ничего. Хатч посмотрел на него и увидел, что на экране появилась разбитая на квадраты диаграмма острова Рэгид. Картинка медленно повернулась вокруг центральной оси.
– У всех маршрутизаторов сетки имеются дубли, – пояснил Керри, после чего снова отстучал по клавиатуре, и теперь на остров наложилась серия тонких зелёных линий. – Они оптоволоконным кабелем связаны с центральным хабом.
Найдельман жестом указал на экран.
– На острове всё – от насосов до турбин, компрессоров и буров – связано с сетью. Мы чем угодно сможем управлять из командного пункта. Один сигнал – заработают насосы; второй – поднимется лебёдка; третий – и в вашем медпункте выключится свет; и так далее.
– Точно, как он и говорит, – добавил Вопнер. – Систему можно расширять и дальше, и на всех удалённых клиентах свои слои ОС. И всё дёргается по команде, уж поверьте – мини-пакеты данных и всё такое. Огромная сеть – тысяча портов в одном домене – но задержка нулевая. Вы не поверите, как пингуется этот красавчик.
– По-английски, если можно, – откликнулся Хатч. – Я никогда не учился слэнгу. Эй, а это что?
Он указал на ещё один экран, на котором оказалось изображение средневековой деревушки, как её можно было бы увидеть с высоты. Крохотные фигурки рыцарей и колдунов были выстроены в боевом порядке, атаковали и защищались.
– Это – «Терновый меч». Ролевуха, которую я написал. Я же мастер подземелий в трёх онлайновых играх, – выпятив нижнюю губу, ответил Керри. – А что, с этим какие-то проблемы?
– Да нет, если их нет у капитана, – ответил Хатч, бросая взгляд на Найдельмана.
Очевидно, капитан даёт подчинённым достаточно свободного времени. И Малину показалось – как бы то ни было невероятным – что этот эксцентричный юноша Найдельману нравится.
Раздался низкий гудок, а затем по одному из экранов пробежал ряд чисел.
– Вот оно, – произнёс Вопнер, пробегая взглядом по данным. – «Сцилла» готова.
– «Сцилла»? – спросил Хатч.
– Ага. «Сцилла» – система на борту корабля. «Харибда» – на острове.
– Тестирование сети завершено, – объяснил Найдельман. – Как только завершим установку на острове, всё, что останется – просто скопировать программу на «Харибду». Сначала всё тестируют здесь, потом сливают на остров.
Капитан бросил взгляд на часы.
– Так, мне надо ещё кое-что сделать. Керри, я уверен, что доктор Хатч хотел бы побольше разузнать о вашей с доктором Сен-Джон работе над шифрами Макаллана. Малин, увидимся позже, на палубе.
С этими словами Найдельман покинул каюту, закрыв за собой дверь.
Вопнер вернулся к клавиатуре, и вновь принялся бешено отстукивать по клавишам. Хатч с минуту раздумывал, не собирается ли тот игнорировать его и дальше. Затем, даже не отвернувшись от терминала, Вопнер вытащил из-под стола мяч и запустил его в дальнюю переборку. Следом полетел толстенный том под названием "Написание сетевых подпрограмм на C++ ".
– Эй, Крис! – заорал Вопнер. – Время для представления!
Хатч догадался, что Керри, должно быть, целится в небольшую дверь на переборке.
– Дай я попробую, – предложил он, направляясь к ней. – У тебя прицел сбился.
Открыв дверь, Хатч увидел ещё одну каюту, точную копию в размерах, но абсолютно непохожую во всех остальных отношениях: ярко освещённую, чистую и аккуратную. Англичанин, Кристофер Сен-Джон, сидел у деревянного стола в центре каюты и медленно отстукивал по клавишам печатной машинки «Роял».
– Приветствую, – сказал Хатч. – Капитан Найдельман попросил несколько минут вашего времени.
Сен-Джон поднялся на ноги и взял со стола несколько древних томов. По выражению его гладкого, пухлого лица было видно, что историк нервничает: оно покрылось складками.
– Рад, что заглянули к нам, доктор Хатч, – сказал он, пожимая Малину руку.
По нему нельзя было сказать, что он так уж рад вторжению.
– Можете обращаться ко мне Малин, – ответил Хатч.
Сен-Джон слегка поклонился и проследовал за доктором в каюту Вопнера.
– Вытащи-ка стул, Малин, – произнёс Вопнер. – Я расскажу о настоящем деле, которым занимаюсь, а Крис – о всех этих пыльных фолиантах, которые он без конца поднимает и роняет в своей каюте. Мы работаем совместно. Ведь так, старикашка?
Сен-Джон плотно сжал губы. Даже здесь, в море, Хатч почувствовал атмосферу пыли и паутины, что окружила историка. Его место – в букинистическом магазине, а не в команде золотоискателей , – подумал он.
Отбросив мусор в сторону, Хатч пододвинул стул к Вопнеру, который указал на один из мониторов, на котором в данный момент ничего не было. Несколько быстрых команд – и на экране возникла оцифрованная картинка трактата Макаллана и зашифрованные строчки, оставленные на полях.
– Герр Найдельман чует, что во второй половине журнала – архиважная информация о сокровищах, – сказал Вопнер. – Поэтому мы подходим к расшифровке с двух сторон. Я занимаюсь компьютерами, а Крис – историей.
– Капитан упомянул сумму в два миллиарда долларов, – заявил Хатч. – Как вы к ней подобрались?
– Ну, – кашлянув, будто в приготовлениях к лекции, заговорил Сен-Джон. – Подобно большинству пиратов, флот Окхэма являл собой коллекцию различных кораблей, которые были им захвачены: пара галеонов, несколько бригантин, быстроходный шлюп и, полагаю, крупное судно Ост-Индской компании. В общем и целом, девять кораблей. Мы знаем, что они были загружены таким количеством трофеев, что совершенно потеряли маневренность. Поэтому просто складываешь их грузоподъёмность и принимаешь во внимание грузовые декларации тех кораблей, которые были взяты Окхэмом на абордаж. Например, мы знаем, что Окхэм захватил четырнадцать тонн золота лишь на одном-единственном испанском корабле, и в десять раз больше серебра. С остальных судов он награбил запасы лазури, жемчуга, янтаря, бриллиантов, рубинов, сердолика, амбры, нефрита, слоновой кости и гваякового дерева. И это – не упоминая уже о святынях, награбленных в прибрежных городах «испанского материка» the Spanish Main (англ.) – «испанский материк», территория Южной Америки и прилегающие моря, захваченные испанскими завоевателями. – прим. пер .
.
Непроизвольным жестом он поправил галстук-бабочку, а его лицо сияло от удовольствия, пока он перечислял сокровища.
– Прошу прощения, но… вы сказали, «четырнадцать тонн» золота? – ошеломлённо спросил Хатч.
– Именно так, – подтвердил Сен-Джон.
– Плавучий Форт-Нокс, – облизнувшись, заметил Вопнер.
– А ещё он захватил Меч Святого Михаила, – добавил Сен-Джон. – Сам по себе неоценимый артефакт. Мы имеем дело с величайшими сокровищами пирата, когда-либо награбленными. Окхэм был умён и одарён. Кроме того, он был образованным человеком, и оттого ещё более опасным.
Историк снял с полки тонкую пластиковую папку и подал её Малину.
– Здесь выдержки из его биографии, которые подготовил один из наших исследователей. Полагаю, вы поймёте, что на этот раз легенды не преувеличивают. Он обладал жуткой репутацией – всё, что ему оставалось – войти на флагмане в порт, поднять «Весёлого Роджера» и дать залп бортовых пушек, после чего все – от обычных горожан до священников – хватали свои ценности и сломя голову неслись к берегу.
– А девственницы? – молящим тоном спросил Вопнер, широко распахивая глаза в притворном интересе. – Что с ними было?
Сен-Джон помолчал, наполовину прикрыв глаза.
– Керри, может, не надо? – спросил он.
– Нет, правда, – заявил Керри, весь превратившись в озорную невинность. – Я хочу знать.
– Ты прекрасно знаешь, что происходило с девственницами, – огрызнулся Сен-Джон и снова повернулся к Малину. – На девяти кораблях Окхэма находилось две тысячи мужчин. Ему требовалось много народу, чтобы брать суда на абордаж и вести огонь из больших пушек. И этим людям обычно давалось двадцать четыре часа… э-э-э… свободы в несчастном городе. Результаты были жуткими.
– Видишь ли, двенадцатидюймовики были не только у кораблей, если ты понимаешь, что я хочу сказать, – ехидно промолвил Вопнер.
– Видите, что мне приходится терпеть? – пробормотал Сен-Джон, обращаясь к Малину.
– Я ужасно, ужасно сожалею об этом, старикашка, – ответил Вопнер, пародируя английский акцент. – У некоторых людей напрочь отсутствует чувство юмора.
Последнюю фразу он адресовал доктору.
– Успех Окхэма, – бодро продолжил Сен-Джон, – стал его ахиллесовой пятой. Он не знал, как захоронить настолько громадное сокровище. Это вам не какая-нибудь сотня фунтов золотых монет, которые можно тихо упрятать под скалой. И здесь на сцену вышел Макаллан. И, опосредованно, здесь на сцену выходим мы. Потому что Макаллан вёл свой журнал шифром.
Историк похлопал по тем книгам, что держал подмышкой.
– Здесь – книги по криптологии, – заявил он. – Вот " Polygraphiae " Иоганна Тритемиуса, опубликованная в конце тысяча пятисотых. Первый трактат по расшифровке кодов, который появился на Западе. А это – " De Furtivus Literarum Notis " Порта, книга, которую все шпионы эпохи Елизаветы знали практически назубок. У меня имеется ещё с полдюжины других, а все вместе они целиком охватывают искусство шифрования эпохи Макаллана.
– Звучит страшнее, чем медицинские учебники для второкурсников.
– Они просто очаровательны, честно, – сказал Сен-Джон, и в его голосе на мгновение прозвучала нотка энтузиазма.
– Ведение шифрованных записей в те дни было обычным делом? – с любопытством спросил Хатч.
Историк рассмеялся смехом, подобным лаю тюленя, от которого его румяные щёки затряслись.
– Обычным? Это было практически всеобщим и жизненно необходимым в дипломатии и войнах. И в британском, и в испанском правительствах существовали отделы, которые специализировались на шифровании записей и их взломе. Даже у некоторых пиратов были люди, которые могли взламывать коды. В конце концов, в судовых бумагах попадались интересные зашифрованные документы.
– Но каким образом зашифрованные?
– Обычно это были номенклатурные шифры – длинные списки слов-заместителей. К примеру, в сообщении слово «орёл» могло заменять «короля Георга», а «нарциссы» – «дублоны», и всё такое прочее. Иногда они включали в себя простые заместители алфавитов, в которых буква, цифра или символ заменяет собой букву алфавита, один к одному.
– А код Макаллана?
– Первая часть журнала записана довольно хитрым монофоническим шифром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54