Я не чувствую себя настоящим продюсером, это роль Агустина. «Эль Десео» – наша общая идея, и как режиссер я наслаждаюсь свободой, которую дает мне роль продюсера. Когда мы получаем проекты извне, я читаю их и отбираю, но, строго говоря, продюсированием я не занимаюсь.
Ты приходишь в офис «Эль Десео», чтобы писать свои сценарии?
Я часто прихожу туда, но практически только ради того, чтобы исполнять обязанности публичной персоны, а также представлять свои фильмы, то есть ради того, что касается непосредственно меня. Это большая работа. Но пишу я только дома.
Ты рассказываешь свои сценарии Агустину, ты делишься с ним замыслами перед тем, как начать писать?
Агустин всегда был моим первым зрителем. Как только у меня появляется идея, прежде чем я ее разовью, Агустин уже ее знает. Он всегда со мной. Агустин – тот человек… я могу сказать нечто нелепое, но не знаю, насколько это нелепо, так вот, он тот, кто лучше всего меня понимает и кто всегда очень глубоко понимал все, что я делаю. Я не знаю, является это испытанием или привилегией, мы никогда об этом не говорим. Агустин – единственный свидетель всей моей жизни. Мои первые воспоминания об Агустине связаны с ребенком, который смотрит на меня. У нас пять лет разницы, и он помнит меня с возраста трех лет. Иногда он напоминает мне то, о чем я уже забыл.
Как Агустин реагирует на сценарии, которые ты ему рассказываешь, – как брат, как будущий зритель или как продюсер?
Как привилегированный собеседник, не как продюсер, скорее как читатель романа, что интересует меня гораздо больше. В этот период зарождения сценария Агустин особенно бережно ко мне относится, он не стал бы высказывать свое мнение как продюсер. Он бы побоялся меня отвлечь.
Значит, вы можете говорить как режиссер и продюсер, только когда сценарий завершен.
Да, только тогда.
«Эль Десео» часто представляли, особенно в испанской прессе, как «фабрику Альмодоваров». Это выражение оправдано?
– Не знаю. Людям действительно нравится так называть «Эль Десео». Правда, мы работаем все время с одними и теми же людьми. Эстер Гарсиа, наш директор производства, Пепе Сальседо, мой монтажер, Хуан Гатти, дизайнер, и это немного похоже на семью, к тому же мы, два брата, возглавляем «Эль Десео». Но мы не «фабрика», которая собирает артистов и их продвигает, этот термин средства массовой информации используют в Испании потому, что все, что я делаю, стало уже отчасти мифом. Тогда говорят о «Factory Almodovar», как говорят об «Almodovar's Girls». Мне бы хотелось использовать структуру «Эль Десео», чтобы поддерживать людей, которые мне нравятся, певиц или художников, но на настоящий момент я делаю это исключительно от своего имени. На самом деле, если мы не функционируем как уорхоловская «Фабрика», то лишь из-за отсутствия времени, поскольку всем занимаемся только мы с братом. Мы продолжаем продюсировать фильмы молодых режиссеров, например «Операцию „Мутанты"» Алекса де ла Иглесиа, но «Эль Десео» никогда не будет обычным продюсерским домом, в котором одновременно реализуется несколько проектов. Мы работаем тщательно над каждым фильмом и можем это делать лишь поочередно.

Агустин Альмодовар
БРАТСТВО
Мои отношения с кино и с Педро как режиссером начались в 1972 году, когда я приехал в Мадрид. Мне было шестнадцать лет, и я приехал из провинции, где учился у кюре, а в Мадриде я открыл для себя новый мир. Это был конец диктатуры, и Педро делал многое в этом мадридском мире, куда я рискнул отправиться и где у меня были привилегии, потому что Педро был знаком с людьми, владеющими ключами от самых интересных мест. Мой брат одновременно был моим защитником и моим наставником. В то время он баловался с кино и кинематографическим повествованием, снимая короткометражные ленты на «Супер-8». Я сопровождал его на показах, которые он проводил почти повсюду, и у меня такое чувство, что сегодня я продолжаю заниматься тем же. Я сопровождаю Педро там, где показывают его фильмы, просто друзья уже другие, и места теперь стали престижными, наш вид также изменился, мы носим смокинг, но наша мотивировка и наши отношения остались теми же.
Вначале, как и моя мать, я думал, что кино для Педро – это времяпрепровождение и таковым останется. Ибо его манера снимать фильмы вызывала у нас чувство, что он всегда будет маргиналом в хорошем смысле слова: свободным, не вписанным в систему. Но, к нашему великому изумлению, система признала Педро. И сегодня основанное нами продюсерское общество «Эль Десео» стало тем странным и парадоксальным местом, которое удалось найти Педро: мы стали частью индустрии, но мы в ней атипичны. Я не особенно увлекаюсь клише, обычно описывающими отношения между продюсером и режиссером. Естественно, это делает нашу работу особенной.
Педро – это сложная и многогранная личность, это видно из его фильмов, и когда мы начинаем подготовку к съемке, мы все входим в некий лабиринт, не зная, куда идти, постоянно рискуя. Хотя в этот лабиринт мы входим очень основательно подготовленными: «Эль Десео» – это великолепная команда, а сценарии Педро очень полные, тщательно разработанные, строгие. Но никогда нельзя знать заранее, удастся ли нам найти сотрудников, которые смогут понять Педро, и какое направление примет работа. Никогда не знаешь, как это закончится. Вот почему мы никогда не занимаемся предварительными продажами фильмов Педро. Рынок устроен иначе, ведь если что-нибудь имеет успех, то это сразу же автоматически покупают, а все знают, что таким будет любой фильм Педро. Но мы не хотим вникать в эту логику. Каждый раз, когда мы делаем фильм, все как будто впервые, и вот это-то и приятно. Точно так же мы знаем, что когда снимаем фильм на четыре или пять миллионов долларов, как сегодня, то пресекаем действие страха, который вызывают деньги в кино. Мы не хотим вникать в ситуацию, которая возникает все чаще, когда деньги диктуют свои правила. Опыт научил нас, где нужно тратить и где этого не нужно делать, и мы с Педро умеем работать, ни в чем себе не отказывая. Секрет заключается в том, чтобы работать без продюсера.
«Эль Десео» родилось из неудовлетворенности Педро работой с продюсерами, которая часто заканчивалась пустой тратой творческой энергии, ибо в одном фильме обычно соревнуются два проекта, проект режиссерский и продюсерский. В нашей работе с Педро в «Эль Десео» этой неразберихи не существует. Вся творческая энергия вкладывается в фильм. Мы не являемся традиционной продюсерской организацией, скорее командой, объединившейся вокруг художника. Мы работаем профессионально в смысле ремесленном, домашнем. Я не хочу сказать, что продюсеры в основном играют в кино негативную роль, ведь некоторым фильмам и режиссерам продюсер необходим. Но с Педро у нас очень сильный личный проект, и наша работа заключается в том, чтобы воплотить в жизнь эту мечту о кино, уравновесив ее. Это напоминает мне о том, что мы делали в самом начале. Мы звали друзей, одного просили быть техником, другого сыграть ангела и сразу начинали съемки.
Когда Педро снимал свой первый профессиональный фильм, я время от времени приходил на съемки, не для того, чтобы работать, а чтобы повидаться с братом. И сегодня все происходит так же, я не чувствую себя продюсером Педро, наши отношения – это отношения двух братьев, речь идет о взаимной помощи, о взаимной защите. Это отношения трогательные, основанные на таинственных, иррациональных вещах, связанных с братством. В тот день, когда завершится изучение человеческого генокода, точно найдут ген братства, тогда и откроют тайну близости братьев.


Педро Альмодовар
БРАТСТВО
Когда Вим Вендерс решил завоевать сердца американцев и кинозрителей, он снял мелодраму, фильм о семье, в которой не было матери, присутствовали брат-искупитель и маленький взъерошенный мальчик. Семья никогда вас не бросит. Я понял это, когда снимал «За что мне это?». Публика посмотрела на меня иными глазами и подумала: «Он изменился, он вовсе не бесчувственный». Семья всегда остается лучшим драматическим материалом. В «За что мне это?» я сосредоточился на персонаже матери. Теперь в «Законе желания» я делаю то же самое с братьями. Когда я начал сценарий, я не знал, какой вид братства выберу: музыкальную комедию с близнецами, такими как сестры Кесслер, или Пили и Мили, или же наподобие «Ловушки для родителей» с моей любимой Хейли Миллз?
Но для близнецов нужно найти хороших актеров. Впрочем, сама идея полного сходства уже подходит для неловких интерпретаций с точки зрения психологической, а я хотел, чтобы эти два брата были совсем непохожими и совершенно независимыми.
Другой возможностью было братство в духе братьев Маркс, но можно ли представить этих братьев в фильме, в центре которого тема желания? Во всяком случае, я не смог этого написать и очень об этом сожалею!
Учитывая свой темперамент, я выбрал в качестве отсылки персонажей Уоррена Битти и Барбары Идеи На самом деле имеется в виду Барбара Лоден.

из «Великолепия в траве» ( Splendor in the Grass, 1961). Они такие разные, но оба такие несчастные и такие дружные в этой невыносимой Америке.
Истории братьев, сестер или же братьев и сестер всегда очень меня трогали, и даже в фильмах, в центре которых прекрасная история любви, я оставался им верен. На «Клубе „Коттон"» я плакал как ребенок, когда два черных брата встречаются в клубе и принимаются вместе танцевать, как в то время, когда они еще не были знаменитыми. А в «Бойцовой рыбке» я мечтал сыграть несуществующую сестру Рурка и Диллона, чтобы суметь оправдать способ, которым Диллон подражает Рурку. Я чувствую себя на седьмом небе, когда младший брат в качестве примера для подражания выбирает старшего.
Мне удалось отказаться от проекта близнецов, но я также избавился от инцеста, ибо это было слишком очевидно. К счастью, братским отношениям не нужен секс, чтобы развиваться. Обычно секс упрощает истории, в которых присутствует, и «Закон желания» предстает в совершенно ином виде: пустыня, таящая все опасности джунглей.
Пабло и Тина – это тип брата и сестры (как сестры Кесслер), которые входят в мир шоу-бизнеса, которых (как Вивьен Ли и Ким Хантер) привлекают одинаковые мужчины и которые (как Гарри Дин Стэнтон и Дин Стокуэлл) поддерживают друг друга в минуты депрессии. Один находится со стороны «орла», а другой со стороны «решки» одной и той же монетки.

Эстер Гарсиа, твой главный продюсер, вдохновила тебя на персонажа, которого играет Лолес Леон в «Свяжи меня!», и поскольку я ее видел, то понимаю, что сложно не поддаться ее очарованию и прямому характеру, которые свойственны всем женщинам из твоих фильмов. Если у вас нет «Фабрики», то все же есть фирменный стиль.
Да, это фирменный стиль. Роль Лолес Леон действительно подсказала Эстер, во всех ее проявлениях: кокетство молодой женщины, которому поддается вся съемочная группа, и тот факт, что она не только мать, но также и отец семейства. Главному продюсеру нужно быть больше мужчиной, чем все мужчины, с которыми она работает. Технические группы в Испании формируются в основном почти исключительно из мужчин, и хотя это постепенно меняется, мужчины с трудом принимают власть женщины. Так что Эстер должна показать, что она такой же мужчина, как и они, но ее женское очарование тоже надо принимать в расчет. Женщины обладают большими способностями работать в производстве. Именно они несут на своих плечах организацию семейной жизни, а продюсирование фильма имеет много общего с искусством управлять домом.
Формально «Закон желания» очень близок к твоей настоящей работе, в частности, в плане использования декораций, цвета и света. Это, наверное, тоже было связано с тем, что фильм произведен в «Эль Десео»?
Да, без всякого сомнения, это дало мне больше свободы, хотя мы и сделали фильм с очень маленьким бюджетом. Но факт, что эта история и эти персонажи были мне очень близки, позволил мне углубиться в суть и развить визуальный аспект, декорации, каждый эпизод. В то же время я думаю, что интерес, который я проявляю ко всем этим элементам кино – цвета, костюмы, декорации, – уже есть в «Матадоре». Именно с этого фильма я действительно начал осознавать свой интерес к визуальным возможностям кино и понимать, что кинематографический язык меня зачаровывает. Может быть, потому, что это более абстрактный фильм, где стилизация имеет большое значение.
Не пытался ли ты через режиссера в «Законе желания» придать фильму твои личные черты, или же тебя просто интересовал этот герой?
И то и другое. Есть некоторые вещи, например, желание, о которых можно говорить лишь со своей точки зрения и рассказывая также о себе. Но в этом персонаже режиссера в первую очередь меня интересовало то, что меньше всего связано с автобиографией, даже если эти элементы и являются частью моей жизни и работы. Когда я начал писать, мне хотелось поговорить о процессе творчества, о том, как жизнь режиссера полностью проникает в его творчество. Как он отказывается от своей жизни и, кажется, живет только ради того, чтобы писать истории. И как в этом процессе работы союз между его жизнью и его пишущей машинкой становится чем-то почти чудовищным, в том смысле, что может даже стать опасным для него и для других. Процесс работы для Пабло Кинтеро, режиссера, которого играет Эусебио Понсела, является фатальным для персонажей Антонио Бандераса и Кармен Мауры. В одной сцене это выразилось совершенно явно: когда Кармен упрекает Пабло, что она служит для него источником вдохновения, он ей отвечает: «Ты становишься мной». Это один из элементов, больше всего связывающих меня с персонажем. Я бы хотел более точно вспомнить «Закон желания», ибо для моей карьеры и моей жизни это ключевой фильм. Он рассказывает о вещах очень жестоких и в то же время очень человечных, каковым и является мое представление о желании. Мне хотелось бы поведать о том, что каждый ощущает сильнейшую необходимость чувствовать себя желанным, и тот факт, что в этом круге желания очень редко два желания встречаются и соответствуют друг другу, является одной из самых больших трагедий человеческого бытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42