Я и представить себе не могу, чтобы мой муж жил в такой халупе. – Она говорила так, словно находилась в родстве с самой английской королевой, а Элен была не более, чем пустым местом.
– Оранжевые обои в комнате мальчика. Какая безвкусица! – фыркнула другая покупательница, увидев обои с футболистами, которые Денни выбрал сам и очень любил. Она тоже вела себя так, словно Элен не было рядом, словно Элен была глухая или тупая, или ей платили за то, чтобы выслушивать гадости.
– Мне ужасно нравится! Дом такой чистенький, и в нем так много воздуха! И потом, вид на лес просто изумительный, – восклицала молоденькая женщина. – Я знаю, Джек тоже будет в восторге!
Джек пришел посмотреть дом на следующее утро.
– Мне нравится, – сказал он Элен. – Дом отличный. Как раз то, что мы искали.
Через день он позвонил и предложил двадцать восемь тысяч.
– Нет, – отказала Элен маклеру-домохозяйке, которой не терпелось заключить сделку. – За эту сумму я не продам. Подождем, пока Джек набавит цену.
– Забудем об этом, – сказал Джек, и больше Элен его не видела.
Были и другие предложения.
Покупатели, уверявшие, что непременно внесут задаток, исчезали с концами. Те, кто обещал вернуться, никогда не показывались снова. Однажды Элен почти удалось подписать все документы, но в последний момент покупательница передумала.
Продажа недвижимости была для Элен ненавистна. Элен терпеть не могла, когда маклеры говорили о «продаже дома». Ее раздражал подтекст этой фразы. Она продавала не дом, а недвижимость. И точка.
На поприще поиска работы ее тоже ждали неудачи и огорчения.
Юрист по делам о разводе предложил Элен работу регистратора, но его взгляд и руки ясно говорили о том, что одновременно ей придется играть роль девушки на ночь. В конторе, занимающейся продажей земельных участков, был нужен секретарь на телефоне. Сначала Элен с надеждой ухватилась за эту работу, тем более, что помимо жалованья были обещаны комиссионные. Но, увы, работа потеряла привлекательность, когда оказалось, что Элен должна быть прикована к телефону в течение двенадцати часов в день. Она попыталась устроиться официанткой, но часы наплыва посетителей в ресторанах совпадали с теми часами, когда дети больше всего нуждались в ее обществе. Ее почти приняли регистратором стоматолога, но она потеряла место, потому что молоденькая девушка согласилась работать за меньшую плату. Наконец, она нашла работу корректора в компании, издающей телефонные справочники. Работа казалась идеальной во всех отношениях, но, к сожалению, компания разорилась за три дня до того, как Элен приступила к своим обязанностям.
Элен не понимала, как женщины, попавшие в такое же положение, как она, умудряются выжить без мужчины. Но, оглядываясь вокруг, она не видела женщин, оказавшихся в подобной ситуации. Наверное, если они и существовали, то были такими же незаметными, как она, ведь всем ее знакомым было не до нее. Замужние дамы были поглощены заботами о доме, мужьях и детях. Женщины из телесериалов, кино, светской хроники тоже были за спиной у мужчин. У Люси был Дези, у Мэмми – Ив, у Симоны Синьоре, игравшей в «Пути наверх» стареющую женщину, был Лоренс Харви. Единственная героиня, которая, подобно Элен, осталась одна без средств к существованию, была Скарлетт, но ведь и у Скарлетт был в конце концов Ретт.
С сожалением Элен осознала, что ей придется ездить на работу в город. В Нью-Йорке было много вакансий, к тому же жалованье в Манхэттене было значительно выше, чем в Уэстчестере. Элен подвернулась работа клерка в страховой компании. Для начала ей предлагали сорок пять долларов в неделю и повышение зарплаты через каждые шесть месяцев. Довольно заманчиво выглядели и дополнительные льготы: медицинское и социальное страхование и оплачиваемый отпуск.
Элен колебалась. Ей придется выходить из дома в половине восьмого утра, а возвращаться не раньше половины седьмого. Что станет с детьми? Кто будет за ними присматривать? Целыми днями они будут предоставлены самим себе.
– Вы должны принять решение до десяти часов завтра утром, – сказал начальник отдела, толстый, рыхлый, весьма неприятный мужчина, от которого почему-то пахло бананами. – В противном случае, мы найдем другого человека. Мы не можем дожидаться, пока вы, девушки, так называемо, думаете.
– Сорок пять долларов в неделю? – переспросил Эл, когда Элен рассказала ему о своей работе. Она пришла к нему в офис подписать документы: страховые полисы, бланки оценки имущества, налоговые декларации. За десять лет замужества Элен приходилось подписывать только рождественские открытки. Теперь, когда Фил умер, мир обрушился на нее лавиной бумаг, требующих ее подписи.
– Сорок пять долларов в неделю! – воскликнула Гейл. – Это неслыханно! – Сама она зарабатывала девяносто пять. Это было меньше, чем за ту же работу получали мужчины, служащие в фирме, но больше, чем другие женщины, и Гейл этим гордилась.
– Я знаю, что это не много, но это лучшее, что я могла найти, – развела руками Элен. – Вам повезло, что вы знаете делопроизводство. Я вам искренне завидую.
– Этой осенью Гейл собирается сдавать экзамен на повышение квалификации, – с гордостью объявил Эл. По тому, как он глядел на Гейл, Элен поняла, что он влюблен в свою помощницу и почему-то почувствовала себя еще более одинокой и покинутой.
– Говорят, это совершенно зверский экзамен, – озабоченно сказала Гейл. – Он похлеще всех других тестов.
Гейл боялась предстоящего экзамена. Она с удовольствием оставалась бы делопроизводителем до тех пор, пока не выйдет замуж и не обзаведется детьми. Она надеялась (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), что, очевидно, уже скоро Эл сделает ей предложение.
– Конечно, это нелегко, – согласился Эл, – но у тебя почти самые высокие баллы в группе. Думаю, тебе нечего бояться.
Гейл не разделяла уверенности Эла и с облегчением вздохнула, когда Эл переменил тему разговора и снова обратился к Элен.
– Элен, если вы возьметесь за эту работу, то попадете в налоговые тиски, – сказал он, просматривая подсчеты, которыми был испещрен лежавший перед ним листок. – Если учесть все, что Фил заработал в этом году, вам придется еще приплачивать к своей зарплате, чтобы расквитаться с налогами.
Вдруг Элен поняла, почему графиня Тамара подчеркивала, что платит «наличными без ведомостей».
– Но я уже согласилась принять их предложение, – пробормотала Элен.
– А теперь дайте им отбой, – посоветовал Эл.
Вечером, перед тем, как Элен накрыла на стол, Денни появился на кухне в одном из отцовских кардиганов бежевого цвета с кожаными пуговицами. Рукава и полы волочились по линолеуму. Бренда была вне себя от возмущения.
– Это папин! – истерично закричала она на брата. – Как ты посмел его надеть! Ты запачкаешь его! Сними сейчас же!
Бренда потянула за свитер, пытаясь стащить его с Денни силой.
– Оставь меня в покое! – завопил в ответ Денни и стукнул Бренду, чтобы она не лезла.
– Дети! – прикрикнула Элен, пытаясь разнять дерущихся ребят.
– Он не смеет его надевать! Это папин! – кричала Бренда.
– Нет, смею! Нет, смею! – Брат с сестрой осыпали друг друга тумаками.
Думая, что это игра, Ирвин тоже принял участие в потасовке, вцепившись зубами в полу жакета.
– Ирвин! Отпусти! Сейчас же отпусти! – завизжала Бренда.
Услышав свою кличку, Ирвин еще крепче зажал кардиган в пасти. Вдруг Бренда увидела, что несколько петель поползли.
– Ирвин! Прекрати! – взвизгнула Бренда, и видя, что пес продолжает трепать жакет, с размаху ударила его.
Ошарашенный агрессивностью Бренды, не понимая, что происходит, Ирвин, оскалившись, зарычал на девочку. Все произошло в долю секунды. Испугавшись, что Ирвин укусит Бренду, Элен распахнула входную дверь и, взяв поводок, позвала пса.
– Ирвин, ко мне!
Она решила посадить собаку на привязь во дворе возле большого дуба, в который Фил вделал специальное кольцо. Ирвин бросился на зов Элен, пулей проскочил мимо нее и прежде, чем она успела надеть на него ошейник, перемахнул через забор и помчался по улице.
Опомнившись, Бренда побежала вслед за псом, окликая его по имени.
Обед был забыт.
Элен сходила в полицейский участок и оставила заявление о пропавшей собаке. Весь вечер она с детьми прочесывала окрестности, пытаясь отыскать Ирвина. Они звали его, стучали в каждую дверь. В машине они проехали по всем улицам Нью-Рошели, не переставая выкрикивать: «Ирвин! Ирвин!»
«Это моя вина, – с горечью думала Элен. – Зачем я открыла дверь так широко и почему прежде не одела ошейник с поводком?»
Они не спали всю ночь. Ирвин домой так и не вернулся.
На следующий день Элен позвонила в страховую компанию, чтобы сообщить начальнику отдела, что за работу не возьмется.
– Хорошо хоть позвонили, – неприветливо проворчал он. – У многих свистушек даже на это не хватает ума.
Ирвин не вернулся ни в тот день, ни на следующий.
День рождения Фила, который последовал за исчезновением Ирвина, вывел Элен из состояния самопогруженности и внутренней изоляции. По-разному оба эти события заставили Элен осознать до конца, что Фил мертв. Точка. Он никогда не вернется обратно. Точка. Она никогда не сможет перед ним извиниться. Точка. Она стала вдовой, двадцатидевятилетней вдовой. Она осталась одна. Совсем одна. Никому не нужная, никому не интересная, даже самой себе она стала противна.
Ясное осознание, что ее муж умер, погиб, нанесло новую травму Элен. Это был как бы прямой удар, после которого она почувствовала головокружение, тошноту и ужас! У нее было ощущение пустоты, она была не в состоянии думать и действовать. Она постоянно злилась на Бренду и Денни, не могла выносить их бесконечные вопросы, на которые не было ответов, их слезы, их требования, и в то же время осуждала себя за то, что сердилась на детей.
Теперь она уже могла вспоминать похороны Фила. Почему она не умерла тогда вместе с ним?! А что будет, если она уйдет из жизни сейчас?!
Со дня гибели Фила прошло пять месяцев.
– Вы и Томми позаботитесь о детях? – Элен спросила однажды Каролину. – Если что-нибудь случится со мной?
– Оставь эти мрачные мысли! – воскликнула Каролина. – С тобой ничего не может случиться!
– Я то же самое думала о Филе, – негромко сказала Элен. – Вы позаботитесь о них, Каролина? – Она ждала, ей просто было необходимо услышать ответ свекрови.
– Конечно, дорогая, мы позаботимся о них, – мягко ответила Каролина. Она давно уже заметила, что с течением времени Элен становится все грустнее, ее депрессия все углублялась по мере того, как проходило больше времени со дня смерти Фила. – Настало время, – продолжала Каролина, – подумать о будущем и перестать жить прошлым. Тебе следует быть более терпимой с Брендой и Денни. И самое главное, тебе нужно подумать о себе!
– Но это же просто эгоизм, – возразила Элен. Многие годы она сначала думала о Филе, потом о Бренде и Денни, и только потом о себе, если она вообще думала о себе.
– Черт возьми! – Своим возгласом Каролина испугала Элен. – Если ты не будешь заботиться о себе, ты не сможешь заботиться о детях! Вспомни, ты ведь раньше была такой напористой. Фил рассказывал мне, что ты была одной из самых хорошеньких и привлекательных девушек в колледже. Он так тобой гордился! Он говорил, что ты можешь многого добиться!
– Он и вправду так считал? – безучастно спросила Элен. Казалось, что она училась в колледже столетия назад. Она в тот период своей жизни – она не могла вспомнить себя в эти годы.
– Да он всегда так говорил! – резко сказала Каролина.
Элен попыталась улыбнуться, но это была улыбка какой-то другой женщины; девушки, о которой говорила Каролина, не существовало. Ту девушку Элен не только не помнила, она не могла даже узнать ее!
Элен училась в университете Пенсильвании и получала неполную стипендию. Ее будущей специальностью была экономика страны, кроме того она серьезно занималась французским и получала по языку самые высокие баллы. Кроме того, она подрабатывала официанткой в приличной загородной гостинице. Она мечтала в будущем иметь такую же работу, как и ее тетка Салли, которая была заместителем шефа службы питания в компании, обслуживающей морские суда, занятые в круизных рейсах.
Салли, младшая сестра ее матери, планировала и составляла меню, занималась поставками и закупками огромного количества продуктов. Она всегда возвращалась домой с подарками из экзотических портов Южной Америки, Европы, Карибского моря и Дальнего Востока. Салли всегда носила большие золотые серьги причудливой формы и нитки крупных цветных бус. Когда она смеялась, в этом как бы принимало участие все ее тело, она смеялась так, что слезы выступали у нее на глазах. Элен обожала свою тетку, хотя отец Элен всегда называл Салли чокнутой!
Салли частично оплачивала обучение Элен, и именно она заставила племянницу поступить в колледж, хотя ее отец твердо сказал, что девушке образование совсем ни к чему!
Салли убеждала Элен, что она сможет достичь всего, к чему стремится. И Элен твердо решила следовать советам тетки, она была уверена, что добьется всего – так было пока она не встретила Фила.
Фил… Красавец Фил, Фил, который пользовался бешеным успехом. Фил, который всех к себе притягивал. Фил – всегда в центре внимания. Фил– победитель! Фил, о котором мечтали все девушки! И он сам влюбился в нее! Элен никак не могла поверить, что Самый Великий Человек из всех студентов студенческого городка, сам Фил Дурбан, обратил внимание на нее – скромную девицу, тихую, как мышка! На самом деле все было не так, эту версию Элен придумала, в последние годы их семейной жизни.
В годы учебы никто из товарищей не считал Элен серой мышкой. Фил, несомненно, был самым популярным юношей среди студентов, но и Элен была самой обаятельной девушкой на младших курсах университета. Она была не просто хорошенькой. У нее были блестящие рыжеватые волосы, которые светились на солнце и эти экзотические, широко расставленные кошачьи глаза, которые словно притягивали к себе. Журнал «Мадемуазель» поместил ее фотографию в свитере и бермудах в ежегодном августовском выпуске, посвященном их колледжу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46