Все эти четыре года она работала вместе с Денни и пришла к выводу, что характеристика, данная ему сестрой, была абсолютно верной: он работал не покладая рук, обладал легким характером, имел воображение, у него был нюх на деньги. А к тому же он уже раз обжегся и теперь был крайне осторожен.
– Я взяла тебя на работу только по просьбе сестры, в виде личного ей одолжения, – сказала как-то Софи Денни, когда он уже проработал у нее в «Блумингдейле».
– А кто твоя сестра?
– Лилиан де Витт.
– Не слышал такого имени, – Денни озадаченно пожал плечами. – А я ее знаю?
– Ты знаешь ее фамилию по мужу, – сказала Софи. – Лилиан Фрейнер… она свекровь Шерри Фрейнер. Бывшая свекровь. Она никогда не питала особой любви к Шерри, а то, как Шерри обошлась с тобой, ее просто возмутило. Когда я рассказала ей, что мой заместитель переходит в другую фирму, она предложила твою кандидатуру. Я не хотела – после того, как я с тобой встретилась. Ты мне показался каким-то недотепой. Лилиан чуть не силой заставила меня все-таки дать тебе эту работу. Она сказала, что с моей стороны было бы величайшей глупостью тебя упустить. Словом, как тебе известно, я приняла тебя на работу, – усмехнулась Софи, – чтобы ублажить сестру.
– Я вполне понимаю, что тебе не хотелось меня принимать, – сказал Денни. Действительно, полгода назад он не мог выйти из состояния подавленности и унылого отупения после внезапного открытия, что его обманом лишили принадлежащих ему акций. Он тогда не знал, что будет делать дальше, и пока работал у матери, однако очень скоро убедился, что сыновьям – по крайней мере одному сыну – не стоит работать у собственной матери. Между ним и Элен постоянно возникали трения, совсем как у Элен с Брендой, когда Бренда была моложе.
После приобретения Тамариных филиалов Денни увидел в «А Ля Карт» способ нажить состояние для всей семьи. Элен же смотрела на «А Ля Карт» теми же глазами, что и прежде: она рассматривала эту фирму как частное предприятие, в котором она ощущала глубокую личную заинтересованность. Ее заботило лишь одно: чтобы это была фирма высокого класса – лучше всех.
– На «А Ля Карт» мы могли бы разбогатеть, – сказал матери Денни. Он иногда напоминал Элен Фила своими сумасбродными фантазиями – фантазиями, которые, даже несмотря на пришедший к Элен успех, все же казались неосуществимыми и нереальными.
– Я и без того достаточно богата, – ответила Элен. – Я забочусь о том, чтобы «А Ля Карт» была лучшей в своем роде, чтобы там подавали лучшую еду, предлагали лучшее обслуживание, и все это по приемлемым ценам.
– Одно другому не мешает, – стоял на своем Денни. – Обеспечивая лучшее качество, как раз и можно разбогатеть.
– Денни, – сказала Элен, давая понять, что разговор на этом закончен, – я вполне довольна тем, что у меня есть.
Когда Софи предложила Денни работать у нее заместителем, и Денни, и Элен испытали облегчение. А когда Софи предложила Денни уйти из «Блумингдейла» и помогать ей в работе над проектом «Все для кухни» – такое название она выбрала для своей вновь создаваемой компании, – Элен посоветовала Денни принять предложение.
– Софи – это не Шерри Фрейнер, – сказала Элен, и то, как она выговаривала имя Шерри, ясно показывало, что Элен о ней думает. – Тебе, безусловно, надо воспользоваться этой возможностью. Впрочем, решай сам…
– Я доверяю маминому чутью, – сказала Бренда. Она считала, что у Денни мужское начало иногда оказывается сильнее, чем здравый смысл, – слабость, которой так ловко воспользовалась Шерри Фрейнер. Бренда не судила Денни слишком строго. В конце концов, почему он должен быть лучше, чем другие представители рода человеческого? – Если ей нравится Софи, значит, и мне тоже.
Тони была наготове с практическими советами:
– Не доверяй обещаниям. Обещания в банк не положишь, – сказала она: не случайно ведь ее сделали компаньоном фирмы «Эддер и Стерн». – Все должно быть оформлено на бумаге. И первым делом надо получить эти бумаги… до того, как ты уйдешь с теперешней работы.
И Тони сформулировала для Денни несколько очень конкретных предложений.
– Помни, – сказала она, – если в тебе нуждаются, лучше всего вести переговоры до того, как тебя уже заполучили. В этот момент большинство козырей оказывается у тебя на руках.
– Я тут обдумывал твое предложение, которое гроша ломаного не стоит, – сказал Денни спустя несколько недель Софи. – Возможно, оно меня и заинтересует. Но есть некоторые условия.
– Какие, например?
– Ну, например, ты мне предложила пакет акций в компании «Все для кухни». Я хочу иметь эти акции на руках до того, как уйду от «Блуми». Во-вторых, мне нужен полный доступ ко всем финансовым документам в любое время. И я бы хотел, чтобы все это было письменно оформлено – до того, как я надумаю переменить работу. В-третьих, поскольку здесь я твой заместитель, я бы хотел им быть и на новом месте. Мне бы хотелось, чтобы моя должность называлась «помощник президента». И это должно быть письменно оформлено.
– До того, как ты уйдешь от «Блуми», – докончила Софи.
– До того, как я уйду от «Блуми», – подтвердил Денни. – Сообразительный мальчик, – одобрительно сказала Софи. Ей нравилось, когда человек мог сам о себе позаботиться. В этом случае было гораздо меньше вероятности, что впоследствии возникнут недоразумения и обиды. – Сообразительный мальчик, молодец!
Денни как-то сказал матери, что ради Софи де Витт он в огонь пойдет, и в первый год существования фирмы «Все для кухни» он действительно прошел через огонь. В буквальном смысле слова.
Фабрика в Висконсине, выпускавшая бокалы для самых разных напитков, разрекламированные в первом номере «Каталога праздничного стола», летом семьдесят пятого года сгорела дотла. В день пожара, дышавший августовским раскаленным зноем, Денни вместе с Софи вылетел в Шебойган. Ступая по еще не остывшей золе, они вместе прошли во всему выгоревшему остову фабрики, пытаясь собрать как можно больше коробок с уцелевшими бокалами, а затем сами грузили эти коробки на грузовики, которые должны были доставить их в Лонг-Айленд-Сити, на склад компании. Бокалы уже привлекли внимание клиентов. Софи не могла допустить, чтобы клиенты, уже сделавшие на них заказ, были разочарованы.
За пожаром последовало наводнение. Небольшой кооператив, расположенный к северо-востоку от Дублина, который изготавливал, как считала Софи, лучший апельсиновый джем, с изумительным горьковатым привкусом цедры, оказался залит водой, когда лопнули трубы, подающие воду к промывочным чанам, и весь квартальный запас джема, предназначенного специально для компании «Все для кухни», оказался испорченным.
– По-видимому, – сказала Софи, мужественно готовясь к испытаниям и бедствиям в библейском духе, – следующее, что нас ожидает – это голод…
– Вот этого уж никак не может быть! – заявил Денни и широким взмахом руки обвел пирамиды сыров, картонки с джемами и желе, коробки конфет, ящики, заполненные бутылками растительного масла и уксуса и банками маслин и маринованных огурцов, мешки с зерном и башни из коробок и банок с разными сортами чая и кофе, которыми был битком набит склад.
Софи улыбнулась. Вернее, это было подобие улыбки. Не в ее правилах было шутить по поводу бизнеса.
* * *
В первый год существования компании «Все для кухни» ее помещения ограничивались снятым внаем офисом на Восточной 26-й улице и арендованными в Лонг-Айленд-Сити складами, а ее суммарная стоимость составляла триста пятьдесят тысяч долларов.
На второй год компании стало тесно в прежних помещениях, и в том же семьдесят шестом году, как раз перед тем, как цены на недвижимость в Манхэттене резко пошли вверх и достигли заоблачных высот, Софи приобрела заброшенное здание на Мерсер-стрит, в котором когда-то размещалась фабрика по производству швейных машинок. Смахивавший на пещеру цокольный этаж был превращен в склад, а верхний этаж, просторный, со светом, поступающим через застекленную крышу, был отдан под административные помещения. В том же году каталог, ранее включавший семьдесят наименований товаров, увеличил количество наименований до ста двадцати. Объем торговых сделок за этот год был вдвое выше, чем за первый.
На третий год каталог «Все для кухни» включал почти двести наименований товаров, многие из которых поставлялись исключительно по этому каталогу, общая стоимость компании оценивалась в миллион долларов, и Софи отклонила первое предложение купить у нее «Все для кухни». Предложение это поступило от огромной компании по производству замороженных продуктов питания, и Софи сказала: «Я не позволю им наложить свою ледяную лапу на мое тепленькое дельце».
Она столь же пренебрежительно отвергла финансовые домогательства компании с центром в Теннесси, владеющей сетью кафе быстрого обслуживания, которые специализировались на курах-гриль, и попытки к сближению со стороны фирмы по производству плавленых сыров из Милуоки, которая стремилась разнообразить способы вложения капитала.
– Но ведь, насколько я знаю, ты собиралась продавать, – сказал Денни.
Софи с самого начала говорила ему, что ее цель – заработать приличную сумму денег, а лучший способ этого добиться, по рекомендациям специалистов, – это создать собственное дело, а потом продать его.
– Я и собираюсь, – ответила Софи. – Но только подходящему покупателю.
Ее слова оживили в памяти Денни далекое воспоминание: рассказ матери о том, как в свое время в глазах Эйлберга подходящим покупателем был Рейнхарт Эстес, а в глазах Эстеса подходящим покупателем был Лью Сван.
Это навело его на одну мысль.
– Софи хочет продать «Все для кухни» на своих условиях, – сказал Денни матери. – Но она далеко не всякому согласна продать, она очень привередлива. Так же привередлива, как когда-то, по твоим словам, был Рейнхарт Эстес. Она непременно хочет оставить у себя часть пакета акций и утверждает, что собирается жить широко – очень широко – только на дивиденды и прибыль с капитала. На ее взгляд, подходящим покупателем будет человек, который сумеет выжать максимально возможное из «Все для кухни».
– И таким человеком, надо полагать, окажешься ты? – не дав ему докончить, спросила Элен.
– Как это ты догадалась? – спросил Денни, у которого в глазах плясали озорные огоньки, а на губах играла пиратская улыбка.
– Но это же будет стоить миллион долларов! – воскликнула Элен.
– Мыслишь без размаха, – ответил Денни. – Миллион как минимум.
Благодаря тому, что Элен выкупила у графини Тамары фирмы по обслуживанию банкетов и приобрела особняк на 50-й улице, она привыкла оперировать довольно большими суммами денег; благодаря своему успеху на телевидении она привыкла зарабатывать большие деньги. Но как ни говори, миллион – это все-таки не тысячи.
– Миллион как минимум мне не по карману, – сказала она Денни, давая понять, что хочет на этом закончить разговор. – Совсем не по карману.
– Кто бы это говорил? Я помню, как ты впервые заработала сто долларов, – сказал Денни, сделав вид, что не понял намека. – Ты нас подняла с постели среди ночи, чтобы показать чек. Помнишь?
Элен кивнула.
– Помню, – сказала она. Она уже очень давно не вспоминала о том случае. Сейчас заказ на сумму в сто долларов был редкостью. И сказать по правде, досадной мелочью, требовавшей возни. Она внимательно посмотрела на Денни. Она уже поднялась от разряда сотен к разряду тысяч. Зачем же теперь самой ставить себе барьеры? – Дай мне время подумать. Я поговорю с Элом и Лью…
Переговоры о покупке компании «Все для кухни» фирмой «А Ля Карт», отделением компании «Декор», начались весной семьдесят восьмого. И Элен обнаружила, что миллионная сделка вовсе не предполагала необходимости срочно мчаться в банк и снимать со счета миллион долларов. Это просто означало, что акции засчитываются как часть продажной цены, потому что Софи настаивала на том, чтобы за ней сохранился пакет акций, с выплатой разницы в течение определенного времени в виде ежемесячных взносов, в основном за счет доходов компании «Все для кухни».
Хотя сумма в миллион долларов все равно была очень велика, ко времени завершения переговоров – на условиях, которые устраивали и Софи и «А Ля Карт», – она уже не казалась невероятно, ошеломляюще огромной. Ведь в первые годы существования «А Ля Карт», постоянно твердила себе Элен, когда порой у нее физически не было денег, чтобы заплатить по счетам, положение было куда более напряженным и устрашающим.
Возможно, главное отличие между «тогда» и «теперь» состояло в приобретенном опыте; возможно, оно состояло в уверенности в своих силах. Возможно, главное отличие крылось в самой Элен, той, какой она была тогда и какой стала теперь.
Сделка была окончательно оформлена почти через год после начала переговоров.
– Ну вот, мама, ты и стала миллионером, – сказал Денни.
– Ты оптимист – совсем как твой отец, – ответила Элен и подумала, что различие между ней и Денни – это различие в подходах: одному из них стакан, в котором до половины налита вода, кажется наполовину пустым, другому – наполовину полным. – Я-то просто сказала бы, что мне принадлежит миллион.
Денни засмеялся и покачал головой.
– В один прекрасный день ты проснешься и почувствуешь себя настоящим миллионером, и стиль мышления у тебя изменится, – сказал он. – Я бы только обязательно хотел при этом присутствовать.
– И я тоже! – сказала Элен и засмеялась, настолько сама мысль об этом показалась ей невероятной.
– Так или иначе, – уже серьезно сказал Денни, – я хочу тебя поблагодарить. Я обещаю, что тебе никогда не придется об этом пожалеть.
– Я знаю, Денни, – ответила Элен, которая нежно любила Денни и знала ему цену. Денни, который вырос без отца, всегда был ей надежной опорой. – Я знаю…
И ей не пришлось ни в чем раскаиваться.
Денни переполняли новые замыслы. Он заказал фотографии для каталога у самого модного фотографа, а оформление обложки поручил признанному королю поп-арта. Каталог «Все для кухни» стал предметом коллекционирования, и в первый же год после того, как Денни начал вести дела компании, объем сделок составил более полутора миллиона долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46