Сенат единогласно принял закон, запрещающий при совершении кредитных сделок проводить какую-либо дискриминацию по признаку пола или семейного положения, – закон, который для Элен вошел в силу слишком поздно, а для Эдвина Гаррена слишком рано.
Не забудем и о спорте: Билли Джин Кинг выбила Бобби Риггза с корта «Астродом». И без дополнительного времени!
В семьдесят четвертом Бейсбольная лига допустила к участию в играх девушек, президент Форд настаивал на принятии поправки к Конституции о равных правах мужчин и женщин. Естественно, что его супруга тоже немало способствовала этому. Опрос общественного мнения, проведенный Институтом Гэллапа, показал, что в поддержку поправки о равных правах выступают пятьдесят восемь процентов опрошенных, а против – только двадцать четыре. Количество женщин на медицинских факультетах с начала десятилетия удвоилось, профсоюзные организации отмечали явно выраженную тенденцию к увеличению числа женщин–членов профсоюзов, и каждые три из пяти президентов корпораций заявляли, что планируют в ближайшие пять лет увеличить количество руководящих работников–женщин. В семьдесят четвертом году три тысячи женщин выдвинули свои кандидатуры на выборах в местные и федеральные органы управления и в органы управления штатов – в три раза больше, чем в семьдесят втором.
1975 год был объявлен Международным годом женщин. В 1976 году Барбара Уолтерс первая из женщин стала наравне с мужчинами отвечать за подготовку и выпуск сетевых программ новостей. А в семьдесят седьмом Джилл Уолнер стала юрисконсультом Министерства сухопутных сил, Роуз Берд – новым председателем Верховного суда Калифорнии, Элла Грассо заняла пост губернатора штата Коннектикут, а Патрисия Харрис первой из чернокожих женщин вошла в кабинет министров.
Бренда, которая одевалась в хорошо сшитые костюмы строгого покроя, носила гладкий кожаный портфель и умело пользовалась косметикой, была живым воплощением женщины нового поколения, поднимающейся по служебной лестнице, женщины, на которую мечтали походить другие, одной из тех, кто выражал надежды и устремления женщин новой эпохи. У нее было все – ум и красота, карьера и муж, – и при взгляде на нее создавалось впечатление, что всего этого можно достигнуть безо всяких усилий.
– Я такая, потому что для меня образцом была мать, – говорила Бренда. – Такие женщины, как она, проложили нам дорогу.
А Элен, которой к тому времени было около сорока пяти лет, наконец-то сама вела свое дело, распоряжалась собой и своей жизнью. Многие считали, что она никогда так хорошо не выглядела, никогда не была такой привлекательной, никогда не производила такого сногсшибательного впечатления.
6
Эд Сэломэй хотел показать, как хорошая хозяйка может принять гостей дома. И ему для этого нужна была женщина, хорошо готовившая, яркая индивидуальность, но не тип шикарной звезды экрана. Ему нужна была женщина, с которой другие женщины могли бы сравнить самих себя. Эд Сэломэй был продюсером компании АМ/США. Компания занимала по рейтингу первое место, и то, чего хотел Эд Сэломэй, он всегда получал.
Он хотел пригласить Полу Уолферт, но Пола вела занятия на побережье Тихого океана. Ему бы подошла Барбара Кафка, но Барбара была в Хьюстоне, где занималась разработкой меню для нового ресторана. Он хотел пригласить Эйлин Уайнберг из ресторана «Тонкий вкус», и, по счастью, она оказалась на месте и согласилась сниматься. Она должна была показать, как работающая женщина может принять у себя дома гостей после трудного рабочего дня.
Эйлин, жизнерадостная, не склонная к нервозности, практичная, прекрасно готовившая острые кушанья, которые подавались без особых ухищрений, была как раз то, что нужно! Все устроилось наилучшим образом. Но вечером, как раз накануне того дня, когда должны были начаться съемки и машина компании должна была заехать за ней в шесть часов утра и отвезти ее гримироваться, Эйлин, совсем не в соответствии с образом светской женщины, упала, когда выносила мусор. В двенадцать часов ночи она позвонила Эду Сэломэю из отделения «скорой помощи» в больнице «Ленокс Хилл» и сказала, что ей придется все отменить. Ее подруга, Кристи, могла бы ее заменить, но, к сожалению, она была в отпуске.
– Что же теперь делать? – спросил Эд у Уилсона Хобэка в час ночи. Уилсон к тому времени был крестным отцом всей мафии ресторанных заведений. – Времени уже нет. Мне надо кого-нибудь найти. Ты знаешь всех. Как ты думаешь, кто бы мог меня выручить?
В два часа ночи Элен сказала «да».
В три часа ночи она стала раздумывать, какого черта ей понадобилось ввязываться в эту аферу.
В четыре часа ночи она решила, что ей все это приснилось.
В пять зазвонил телефон. Какая-то женщина – ее имя Элен так толком и не разобрала – задала ей множество вопросов. Как называется фирма Элен? Сколько времени она ею владеет? Как она решила начать собственное дело? Обслуживала ли она шикарные приемы? Какой запомнился ей больше всего? А какой вспоминать не хочется? Что она думает показать, когда ее будут снимать? Разговор оказался очень приятным – все равно что поболтать по телефону с близкой приятельницей, а когда он закончился, Элен отправилась в кухню.
В шесть утра она села в лимузин компании, нагруженная корзинами с провизией и предметами сервировки стола. В десять минут восьмого, загримированная, она была в Зеленом зале. С десяти минут восьмого до восьми двадцати пяти она десять раз побывала в туалетной комнате. И не она одна. Туалетная комната была совсем рядом с Зеленым залом, и Элен пришла к выводу, что тот, кто проектировал помещения за кулисами, знал свое дело.
А в половине девятого утра очень хорошенькая молодая женщина, перешагивая через толстые кабели, протянувшиеся по всему полу, повела ее в помещение, оборудованное под кухню-столовую, где должна была происходить съемка.
– Вы – следующая, – сказала женщина. – Все будет прекрасно! – И она исчезла, оставив Элен одну в неярко освещенной комнате. Все камеры, вся суета, все действие было сосредоточено на главной съемочной площадке, на которой ведущий простуженным голосом давал сводку новостей по стране. Элен следила за ним, волнуясь так, что когда она хотела нажать кнопку и включить свет в духовке, чтобы посмотреть, как ведет себя муссака, то ей не сразу удалось найти нужную кнопку.
А потом свет направили на нее.
Борясь с приступами волнения, от которых у нее ладони стали влажными, а горло пересохло, Элен услышала вступительные слова ведущего и, точно глядя на всю ситуацию откуда-то издалека, вдруг поняла, что речь идет о ней!
– Работающая женщина приглашает гостей на обед! – из-за простуды слегка в нос и с хрипотцой произнес ведущий. – Обед, который и вы можете приготовить без посторонней помощи после долгого рабочего дня. И он не подорвет ваш бюджет! Элен Дурбан, которой принадлежит фирма «А Ля Карт», обслуживающая званые обеды и приемы, покажет вам, как это сделать! – Затем, повернувшись к Элен, которую он никогда в жизни прежде не видел, он сказал таким тоном, как будто они были знакомы целую вечность: – Ну, Элен, что у нас на закуску?
– Стручковая фасоль в чесночном соусе, – ответила Элен неестественно высоким и дрожащим от волнения голосом. – Утром, перед уходом на работу сварите фасоль, обдайте ее холодной водой, дайте воде стечь и просушите фасоль на бумажном полотенце, а потом в закрытой посуде поставьте в холодильник. Когда вы вернетесь с работы, соус можно приготовить в считанные минуты, прямо перед тем, как подавать на стол.
И Элен показала, как приготовить чесночный соус для фасоли, смешивая горчицу с уксусом и растительным маслом и энергично взбивая все это. Когда она добавляла мелко нарезанный чеснок, у нее дрожали руки, и она была в полной уверенности, что все зрители заметили, как она волновалась, заправляя соусом ярко-зеленую фасоль.
– А как пахнет муссака – что-то невероятное! – сказал ведущий. – Я это даже с насморком чувствую!
– Муссаку обычно готовят из рубленого мяса молодого барашка и баклажанов, сверху заливают йогуртом, яйцами и посыпают сыром. Все блюдо можно приготовить накануне, с вечера, а за час до обеда его останется только запечь, – объяснила Элен, вынимая из духовки подрумянившуюся муссаку. К этому времени она была так увлечена тем, что ей нужно было говорить и делать, что почти не обращала внимания на огромную камеру, которая в этот момент наезжала на нее, чтобы показать блюдо крупным планом. – Подайте его на стол с горячим мексиканским хлебом – заодно и его можно подогреть в духовке, – сделайте очень простой салат из огурцов с луком, и у вас получится обед на восемь человек, вкусный, не требующий много усилий и денег.
Элен внесла блюдо с муссакой в ту часть съемочной площадки, которая служила столовой. Она еще раньше накрыла на стол, расставив недорогие сине-белые фаянсовые тарелки, ярко-синие салфетки и букетик синих и белых васильков.
– Есть очень хорошие и сравнительно недорогие греческие вина, – сказала Элен, накладывая на тарелку порцию муссаки. – Например, розовое вино нравится практически всем. А для тех, кто посмелее, можно предложить рецину.
– Своим обедом, – напомнил ведущий программы, – Элен накормит восемь человек примерно за двадцать пять долларов. А в наше время, когда инфляция исчисляется двузначными цифрами, это совсем неплохо.
Пока Элен готовила еду и хлопотала на съемочной площадке, она успела забыть свое недавнее волнение, и яркие лампы, и неприятное ощущение от толстого слоя грима на лице. И когда ведущий, попробовав муссаку и от души ее похвалив, спросил Элен, в чем, по ее мнению, причина того, что в одном случае званый вечер проходит удачно, а в другом – нет, теперь уже она ответила ему так свободно, как будто знала его много лет.
– Все дело в самих людях, – сказала Элен, демонстрируя для камеры аппетитно запеченные баклажаны с бараниной и приправами под румяной, пышущей жаром корочкой. – У вас может быть прекрасная еда, необыкновенно красивые цветы, самые дорогие вина, и все-таки только люди определяют успех вечера. Будут люди скучные – и прием пройдет скучно, а с интересными людьми все получится интересно.
– Это вы правильно говорите! Мне самому частенько доводилось быть гостем на разных приемах – на одних бывает и шампанское, и икра, и все прямо изнывают от скуки, а на других вся еда – спагетти, которые ешь, сидя на полу, а удовольствие все получают огромное, – согласился ведущий. – И еще я хочу у вас кое-что спросить. Когда мне приходится принимать гостей, я страшно нервничаю – дома, конечно, не в студии, – добавил он и улыбнулся в камеру обезоруживающе мальчишеской улыбкой. – Я всегда так и жду, что все пройдет хуже некуда. А вы? Хотя, конечно, у вас-то неудач в этом смысле никогда не было.
– Это у меня-то не было?! – воскликнула Элен и впервые улыбнулась, вспомнив Рейнхарта Эстеса. Улыбка ее была искренней и естественной. – Как раз была неудача, и в первый же раз, когда мне пришлось обслуживать по-настоящему важный прием. Я тогда была молода, и опыта у меня не было никакого, и волновалась я больше, чем сейчас. Сломалась духовка, и мне не на чем было готовить. Я была просто в ужасе. Пока я с грехом пополам соорудила какой-то обед – а качество его, естественно, оставляло желать лучшего, – гостям пришлось целых полтора часа довольствоваться коктейлями, они были несколько навеселе и ужасно проголодались, и у меня не хватило еды!
Когда не хватает еды, это худшее, что может случиться в нашем деле. Теперь-то я понимаю, что мне надо было подогреть небольшие порции цыпленка, который шел как основное блюдо, разрезать на кусочки и подать как горячую закуску на поджаренном хлебе, а тем временем разыскать ближайший ресторан и послать туда кого-нибудь за припасами. Можно было бы сделать вид, что это все мы приготовили, и подать не моргнув глазом. Гостям не пришлось бы так долго пить, они бы так не проголодались, и еды хватило бы на всех! Но беда в том, что мне страшно хотелось произвести впечатление, а когда стараешься во что бы то ни стало произвести впечатление, то провал практически неизбежен.
– Великолепный обед, приготовленный работающей женщиной! Великолепная муссака! Великолепный салат! Члены нашей съемочной группы сегодня вкусно поедят! – с подъемом провозгласил ведущий, а затем объявил рекламную паузу. Яркий свет в студии погас, ведущий поблагодарил Элен и быстро ушел брать очередное интервью. Элен, растерянная, осталась в одиночестве, не зная, что ей делать теперь.
– Надеюсь, моя жена вас смотрела, – сказал один из телеоператоров. – Она всегда ужасно волнуется, когда принимает гостей. По правде говоря, мы даже редко приглашаем к себе гостей, так она волнуется из-за этого.
– А как вы думаете, было заметно, что я волновалась? – с тревогой спросила Элен.
– Только вначале, – ответил оператор. – Потом вы успокоились.
– То, что вы волновались, как раз хорошо, – сказала молодая женщина, которая привела Элен на съемку. – Когда зрители видят, что вы волнуетесь, они вам сочувствуют. Они знают, что на вашем месте они бы тоже волновались. И мне понравилось то, что вы сказали о желании произвести впечатление.
Она повела Элен обратно, предупреждая ее, чтобы та не споткнулась о витки кабеля, то и дело попадавшиеся под ноги. Скоро один из рабочих принес тщательно упакованную посуду и приборы Элен. А еще через несколько минут она вновь оказалась на улице. Корзинки стояли рядом на тротуаре, а сама она пыталась остановить машину, отчаянно размахивая рукой.
Ее уже не ждал длинный лимузин, она уже не была в центре внимания. И никто больше не расспрашивал ее с интересом, что она думает по тому или иному поводу. Она была просто рядовой жительницей Нью-Йорка, одной из многих, кто также в этот час ловил такси на улицах города.
Когда Элен пришла домой, телефон звонил как сумасшедший. Это звонила Бренда из Феникса, куда она ездила в командировку. Потом из Чикаго позвонил Денни – он представлял там свою фирму на выставке-продаже кухонных приспособлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46