Но еще через четыре дня в шесть сорок пять, когда Бренда закончила работу, он ждал у здания компании «Ол-Кем».
– То, что с нами случилось, необыкновенно, – сказал он ей. – Такие чувства пробуждаются не каждый день. Я знаю, что рискую. Ты, конечно, можешь меня прогнать. Но я не собираюсь уходить. Я не собираюсь тебя терять.
Он открыл ей дверцу, и Бренда, словно притянутая магнитом, села в машину.
– Я не должна этого делать, – сказала она.
– Не должна, – ответил Сэнди, направляя машину в поток движения, – это то слово, которым ты не должна пользоваться.
Они поехали к Сэнди в гостиницу, и как только он закрыл за собой дверь номера, Бренда очутилась в его объятиях, прижимаясь губами к его губам, отвечая на его страстные поцелуи. Она отдавала всю себя, растворяясь в нем и в нем вновь обретая себя. Они стали любовниками, а потом проговорили ночь напролет, слишком взволнованные, чтобы спать, слишком взволнованные, чтобы остановиться.
– Я не знала, что так может быть, – сказала Бренда, понимая, что это избитые слова, но не зная других, с помощью которых она могла бы передать свои чувства.
– А я знал, – ответил Сэнди. – Я знал, что может быть именно так – с тобой. Вот почему я вернулся. Вот почему я не собираюсь уходить.
– Но как же… – Бренда не закончила вопроса. Сэнди, конечно, знал о Джефе. – Что же будет дальше?
– Не знаю, – сказал Сэнди. – Это ты должна решать. Тебе придется выбирать между нами, и я сделаю все возможное, чтобы ты выбрала меня.
В этот уик-энд Бренда поехала домой в Бостон и ходила за Джефом по пятам, не расставаясь с ним ни на минуту.
– Ты, должно быть, очень без меня соскучилась за эту неделю, – сказал он, тронутый ее нежностью.
Сначала то, что она была влюблена сразу в двух мужчин, было захватывающим переживанием, и Бренда находилась постоянно в приятном возбуждении. Как только Сэнди мог вырваться в Питтсбург, она встречалась с ним, а на уик-энды ездила домой к Джефу. Она как будто и не нуждалась в сне, а работа и связанные с ней проблемы решались как-то сами собой, без труда. Не прилагая к тому никаких усилий, она похудела на те самые пять фунтов, потеря которых означала превращение просто неплохой фигуры в действительно эффектную. Умственная деятельность приобрела остроту и отточенность, а чувства стали ясными и незамутненными, как горное озеро.
Сэнди постоянно побуждал ее к новым действиям: он хотел, чтобы она не останавливалась на достигнутом, чтобы она становилась лучше. Джеф согревал и успокаивал ее: он хотел, чтобы она поступала так, как было лучше для нее самой. Сэнди видел ее огромные возможности и поощрял ее честолюбие. Он хотел, чтобы она шла на риск, даже если это затрудняло ей жизнь; Джеф видел ее нежность, ее потребность дарить любовь и получать любовь взамен; он хотел, чтобы она оставалась такой, какой она есть, какой она была, когда он влюбился в нее. Джеф считал, что она само совершенство такая, как есть; Сэнди все время твердил ей, что она замечательная, но может стать еще лучше.
Бренде даже в голову не приходило задать себе вопрос, почему она не может совместить эти качества и иметь и то, и другое: любовь и честолюбие, счастье и готовность идти на риск. Вместо этого она медлила почти три месяца, откладывая решение, которого требовал Сэнди, не решаясь сказать о Сэнди Джефу.
– Я хочу на неделю повезти тебя на Бермудские острова, – сказал Сэнди. – Мне нужен ответ, Бренда: да или нет.
Она опять просила его подождать.
– Ты какая-то сама не своя, – сказал Джеф. – Вся на взводе. Сядь, посиди спокойно. Ты меня нервируешь.
В своем блаженстве Бренда плыла по течению, но вскоре ее способность обходиться почти без сна обернулась мучительной бессонницей. Ночи напролет она лежала в постели не в силах заснуть, ворочаясь с боку на бок, снова и снова воспроизводя в памяти обрывки разговоров с Джефом и Сэнди, будто они прокручивались на кассете, которая включалась самопроизвольно и выключить которую было не в ее власти.
И ее волшебным образом приобретенная стройность исчезла, а взамен пришло непреходящее, неутолимое чувство голода. Махнув рукой на сон, Бренда среди ночи вылезала из постели и шла на кухню, где варила себе большие порции овсянки, обильно сдобренной маслом, густыми сливками и сахаром, а потом поедала их столовой ложкой. Она снова набрала те пять фунтов, которые спустила, а потом еще пять. У нее было такое чувство, что она одновременно и переедает, и истощена до предела. Она была так голодна! У нее было отвратительное ощущение, будто она объелась, но перестать есть она не могла. На работе она ела шоколадки, а по пути с работы домой – мороженое в стаканчиках. Она не могла удержаться и все время поглощала какую-нибудь еду.
Как-то утром Сэнди потянулся к ней в постели. Бренда думала, что он хочет заняться любовью. Но вместо этого он ущипнул ее за мягкое бедро.
– Сочно, – сказал он и встал с постели. Это не было комплиментом.
– У тебя все в порядке? – спросил Джеф в следующий уик-энд.
– Конечно, – беззаботно ответила Бренда. – А что?
– Ты поправилась, – ответил Джеф. – Ты никогда раньше не набирала вес.
– Я в последнее время постоянно ем и не могу остановиться, – призналась Бренда. Самое смешное во всем этом было то, что большую часть своей профессиональной деятельности она посвятила разработке безвредного и эффективного средства для похудения. Если бы такое средство уже существовало! Те же, которые уже были в продаже, обязательно содержали какой-нибудь вид амфетамина. Если Бренда начинала их принимать, у нее появлялось такое чувство, что она может – буквально – вылезти из кожи вон. – У меня все время чувство голода. Сколько бы я ни съела.
– Может, тебе надо провериться у врача, – предложил Джеф.
– Может быть, – согласилась Бренда. – Но не сейчас, через некоторое время. Посмотрим, что будет дальше.
Эмоциональный термометр Бренды показывал возбуждение, жар и лихорадку. То она была на седьмом небе от счастья, потому что ей льстила мысль о том, что ее любят сразу двое привлекательных мужчин; то она впадала в уныние, сознавая, что обманывает, и в конечном итоге сама окажется обманутой. Чем дольше она откладывала решение, тем труднее было его принять.
– Я уже в четвертый раз спрашиваю тебя насчет Бермудских островов, – сказал Сэнди. – Я тебя люблю, и ты тоже говоришь, что любишь меня. Но я по натуре собственник, Бренда. И терпение мое кончается. Тебе придется выбирать: Джеф или я. Так кто же, Бренда? Я ведь не могу ждать вечно.
– Поедем, – сказала Бренда, и у нее перехватило дыхание. Это было похоже на прыжок в воду с большой высоты. – Я хочу поехать.
Она сказала Джефу, что «Ол-Кем» проводит конференцию в Сарасоте. В тот уик-энд, на коралловом пляже с белым песком, Сэнди просил Бренду развестись и выйти за него замуж.
– Пожалуйста, скажи «да», – попросил он и прижал ее к себе.
В следующий уик-энд Джеф напомнил Бренде, что со времени свадьбы Тони и Така они больше не говорили о ребенке.
– Я знаю, – сказала Бренда. – Но…
– Нам уже не стоит откладывать, – сказал Джеф. – Тебе уже двадцать семь. Время идет.
Как выведенный из равновесия маятник, Бренда качалась от Сэнди к Джефу и обратно. С Сэнди любовь состояла из искр и вспышек пламени; с Джефом любовь была само спокойствие и нежность. Теперь Бренда стала задавать себе вопрос, почему бы ей не иметь и то и другое. Но у нее не было ответа, и она никак не могла решиться на выбор.
Развязка наступила однажды вечером, в четверг, когда Джеф, к ее изумлению, прилетел в Питтсбург на уик-энд.
– Вы, должно быть, Джеф, – учтиво сказал Сэнди, открывая дверь квартиры Бренды. – А я Сэнди. Сэнди Тобиас…
Джеф перевел взгляд с Сэнди на Бренду – увидел выражение ужаса у нее на лице и мгновенно понял, и почему она набрала вес, и ее бессонницу, и даже необычайную страстность в постели.
– Бренда, – сказал он. – О, Бренда…
Слезы застилали ему глаза, и выбор Бренды был сделан. Ей даже не пришлось думать и размышлять. Она действовала, исходя из гораздо более глубоких понятий, чем выбор, или страсть, или даже любовь. Она действовала, исходя из своей самой глубоко запрятанной потребности, – потребности в опоре, потребности в человеке, который ее никогда не оставит.
– О, Джеф, я не хотела… – Она подошла к нему и обняла его. – Джеф, я никогда не хотела сделать тебе больно. Никогда…
Она крепко прижала его к себе, сознавая яснее, чем когда-либо прежде, что она может потерять свою любовь, и виновата в этом будет она сама. Одно дело, когда ее отец погиб в результате несчастного случая; совсем другое дело – самой оттолкнуть свою любовь.
Сэнди все это прочел у нее на лице. Он ушел, дверь за ним захлопнулась. Бренда не слышала ни звука. Она молча стояла, прислушиваясь к себе и ощущая, как перестает существовать та Бренда, которая нуждалась в том, чтобы ее подстегивали, бросали ей вызов, та половина, которая сознавала, что может взмыть высоко. И Бренда спряталась в объятиях Джефа. Укрылась в его надежности и любви. Выбор. Выбор определяет схему жизни человека. А ведь так часто мы делаем выбор, не представляя его последствий. Не из-за того, что не можем или не хотим понять, а потому что наши потребности и слепой диктат чувств предопределяют наш выбор, который, с этой точки зрения, вообще не является выбором, а властно диктуется самой жизнью.
Для Бренды решение выйти замуж за Джефа было не самым важным выбором в жизни, так же, как и выбор карьеры. Выбор же между Сэнди и Джефом стал, пожалуй, самым важным решением в ее жизни. Этот выбор – между двумя мужскими индивидуальностями, ярко высветил две потребности ее натуры, которые она не могла совместить в своей прошлой жизни. И только теперь Бренда поняла, как глубоко в ней живет желание свести их воедино.
Ей была необходима защищенность и надежность, ей нужен был поиск и новые горизонты. Выбор между хорошим человеком, который всегда будет с ней рядом, и человеком, возбуждающим сильные чувства, который вдохновит ее на осуществление всех ее возможностей, на достижение всего, чего она может добиться.
Но Бренда не знала, что в ее жизни когда-то существовал человек, который был для нее и тем и другим. Человек, который побуждал ее к действиям и заставлял использовать все свои возможности и в то же время давал ей уверенность и спокойствие и всегда был с ней рядом. Этим человеком был ее отец.
– За счастливое число семь! – воскликнул Денни, поднимая бокал шампанского во время небольшого приема, который в июне семьдесят седьмого года устроила Элен в честь седьмой годовщины свадьбы Джефа и Бренды.
– Это я счастливый! – ответил Джеф. – У меня есть Бренда, – сказал он и посмотрел на нее взглядом, в котором сочетались страстность пылкого возлюбленного и собственнический инстинкт мужа.
– И я счастливая, – Бренда благодарно улыбнулась мужу. – Джеф терпит меня уже семь лет.
Элен перехватила взгляд, которым они обменялись, и задала себе вопрос, как же в действительности сложилась их семейная жизнь. Семейная жизнь людей, подумала она, относится к числу самых сокровенных тайн.
– Ну, не только вы такие везучие, – сказал Денни через некоторое время. – У меня тоже есть кое-какие успехи. Софи только что повысила меня в должности. Я теперь не помощник по снабжению, а ответственный за снабжение. – Софи де Витт, хозяйка фирмы, где работал Денни, стала вести торговлю по каталогу под названием «Все для кухни»: у нее по почтовым заказам продавалось кухонное оборудование и все необходимое для приготовления деликатесов.
– Это не везение, – сказала брату Бренда, обнимая его. – Это талант!
– Она права! – подхватила Тони. – Денни талантлив… и Софи это хорошо понимает. Она тебя повысила, потому что ты это заслужил!
Никто не вспоминал о неудаче, которую потерпел Денни на своей первой после колледжа работе у Шерри Фрейнер. И, уж конечно, об этом не вспоминал сам Денни.
Но в тот день отмечалась не только годовщина свадьбы Бренды и повышение Денни. Когда первые поздравления были произнесены, Элен поделилась и своими новостями.
– Мне звонила графиня Тамара, – сказала она.
– И заказала цыпленка по-киевски или бефстроганов, – пошутил Денни.
– Ты у нас сообразительный! – отозвалась на шутку Элен. – Тамара собирается уйти от дел. Опять. Она хочет продать свою фирму. Опять. Нам, «А Ля Карт». Опять. В последний раз она мне сказала, что наше предложение было просто оскорбительным!
– Тамара, кажется, преуспела в делах? – спросила Бренда.
– Мало сказать – преуспела, – ответила Элен. – Помимо филиала в Скарсдейле у нее теперь филиалы в Гринвиче, Уэстпорте и Рае.
– Ну и что ты собираешься делать? – спросила Тони.
– Хочу поговорить с Лью и Элом. Опять. Если это имеет какой-нибудь смысл. Я хотела бы выйти со своим предложением.
Все пожелали Элен удачи. Особенно Тони и Бренда, которым доставляло большую радость видеть, как еще одна женщина добивается успеха в делах, потому что за какой-нибудь десяток лет с их двадцатилетия мир мужчин, в котором выросла Элен, превратился в далекую уже историю. И был интересен разве что узким специалистам. Семидесятым годам предстояло стать свидетелями рождения мира женщин.
В середине семидесятых годов двадцатого века женщинам начали открываться те сферы деятельности, которые прежде были исключительной собственностью мужчин. Теперь стали принадлежать также и женщинам: финансы, дипломатия, религия, работа по найму, спорт, медицина, право, профсоюзное движение и политика.
В семьдесят третьем появились сообщения о планах создания первого женского банка, о первых юридических фирмах, в которых работали только женщины; из Денвера в Сент-Луис совершил перелет «Боинг-737» с экипажем, в составе которого была первая женщина офицер авиации Эмили Хауэлл. В это же время были пересмотрены требования при приеме женщин в Госдепартамент и в армию; и была приведена к присяге первая военная священник-женщина в Вооруженных силах США. Отель «Уолдорф-Астория» принял на работу первую женщину шеф-повара за сорок два года, а колледж Сары Лоуренс впервые предложил программу подготовки аспирантов по проблемам женского движения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46