Когда оба достигли экстаза, он повернул ее лицом к себе.
– Рейчел, милая, обещаю, что в следующий раз мы будем смотреть друг другу в глаза.
Она устремила на него затуманенный взгляд.
– Тиран. Ты ведь не жалеешь, что овладел мной сзади?
Он попытался спрятать улыбку.
– А ты жалеешь?
Она возмущенно фыркнула:
– Не жалею. Хоть ты и тиран.
Рейчел задремала, положив голову ему на плечо.
Тиран! Лукас улыбнулся и крепче прижал ее к себе. Они буквально прилипли друг к другу. Это был не пот. Это было его семя.
Второй раз в жизни он попытался зачать ребенка – еще одно маленькое существо, которое может погибнуть по его неосторожности…
Он побледнел. Его сковал леденящий ужас. Он уже готов был отстраниться от Рейчел и потребовать, чтобы она сделала спринцевание.
За стенами, у них под окном, кто-то засвистел «Милашку Кэтлин». Этот мотив люди «Донована и сыновей» часто использовали как пароль. Поставленные им часовые несли охрану на тот случай, если Коллинз снова попытается напасть на Рейчел. Единственной защитой для нее было рождение ребенка, который унаследует состояние Дэвисов, и Коллинз потеряет опекунские права. Лукас женился на ней и поклялся ее защищать, а для этого у них должен родиться ребенок.
Лукас положил ладонь ей на живот – возможно, она уже зачала.
«Клянусь тебе, малыш, что буду защищать твою маму ценой собственной жизни. Я выучил этот урок. И не подведу тебя, чего бы мне это ни стоило».
Он судорожно сглотнул и заставил себя расслабиться.
Туман накрыл все депо, тяжелый и влажный. Двигатель локомотива терпеливо пыхтел, металл дребезжал и звенел, сообщая о том, что формируется состав. Гудок еще одного локомотива донесся издалека.
Коллинз ждал у путей. Мейтленд медленно спустился из арендованного ими пульмана, рывком подняв воротник как можно выше, чтобы прикрыть свои повязки.
Взглянув на него, Коллинз глухо зарычал и провел большим пальцем по кинжалу у себя в кармане. Эту сучку мало убить за то, что она сделала с его единственным сыном. Мейтленд чуть было не остался без глаза.
Военный хирург тщательно зашил раны, но заявил, что шрам останется на всю жизнь, что из-за инфекции он может ослепнуть и жить ему осталось недолго.
Сразу же после ухода хирурга Коллинз стал точить кинжал, доставшийся ему от отца и деда. Рейчел Дэвис нужно преподать урок. Он воспользуется этим кинжалом, чтобы изуродовать ее так же, как она изуродовала его сына.
– А я думал, п-поезд уходит в одиннадцать, – заметил Мейтленд, подходя к отцу.
Коллинз сжал губы. Мейтленд говорил невнятно из-за швов, которые были так близко от его губ. И от настойки опия, которую хирург использовал» чтобы его обездвижить. «Будь она проклята, проклята, эта сучка!»
– Главная часть поезда не уходит. Но мы отправляемся с этим грузовым составом, чтобы успеть на рабочий поезд. Это снегоочиститель, который идет перед пассажирским поездом, освобождая путь. Мы сэкономим меньше часа.
Здоровый глаз Мейтленда сверкнул.
– Достаточно, чтобы причинить неприятности.
– Или что-либо похуже, – согласился Коллинз. – Не сомневаюсь, Хамфрис устроит все на «Синей птице» именно так, как нам надо. Донован с самого начала раздражал его своими требованиями точной отчетности.
Мейтленд кивнул.
– Т-телеграфируй ему указания с п-поезда, чтобы он знал, что д-делать.
Сначала ему необходимо разделаться с этим ирландским выскочкой, а не с Рейчел Дэвис, как это ни печально. Крайне обидно, что поспешное нападение на ее убежище в личном вагоне Грейнджеров провалилось и стоило ему слишком большого количества его самых надежных людей – тем более что он узнал, что на самом деле она в тот момент находилась в шикарном частном отеле. Теперь у него не осталось ресурсов, чтобы открыто соперничать с Грейнджером.
Но у Донована есть возможность отдать его под суд за мошенничество или обрушить на его голову гнев банкиров Калифорнии и их весьма влиятельных союзников. Как бы то ни было, ему необходимо сначала уничтожить его, а потом уже сучку.
– Ты уверен, что Донован ничего не узнает?
Похоже, Мейтленд стал чувствовать себя лучше, раз способен принимать во внимание подобные моменты.
– Этот корабль прибудет в Сан-Франциско только через несколько дней. Но и потом подкупленный мной телеграфист не станет передавать ему обо мне никакой информации. Значит, Донован должен отправиться с корабля прямо на поезд, ни о чем не подозревая.
– Ты подкупил личного телеграфиста богача, который находится на другом конце страны? Отличная работа, отец!
Коллинз позволил себе быструю усмешку. Судя по звуку, двигатель паровоза стал работать мощнее.
– Похоже, наш транспорт готов. Завтрак тоже должны были приготовить. Ну что, уезжаем из этого жалкого городишки, сын мой?
Мейтленд кивнул.
– Когда будем возвращаться д-домой, давай поедем морем, как п-подобает Коллинзам, минуя эту клоаку, – сказал он.
У Коллинза болезненно сжалось сердце. Проклятие! Его сын должен был бы говорить с такой же уверенностью в себе, какая была у него неделю назад, до того, как Рейчел Дэвис его покалечила.
– Конечно, морем, – согласился Коллинз. – Триумф семьи всегда следует отмечать согласно традициям.
Первые лучи солнца осветили вестибюль, когда Рейчел спустилась туда, опираясь на руку Лукаса. Все с любопытством смотрели на них. Молодые люди приехали в город порознь и поспешно заключили брак.
Лукас гневно осмотрелся, вид у него был далеко не дружелюбный. Поэтому все перестали смотреть на молодоженов, притворившись, будто никого не интересует эта супружеская пара.
Рейчел удивленно на него посмотрела. Он раздражен и потому предостерег взглядом людей, чьим единственным преступлением было любопытство? Им грозит опасность? А может быть, у него есть для этого какая-то личная причина?
Хорошо хоть, что он устроил ей долгую горячую ванну и массаж, так что она способна идти, а не ковылять, словно древняя старуха. Прошло больше года с тех пор, как она спала с Элиасом, но даже и тогда ее страсть не бывала так полно утолена. Если бы Лукас не позаботился о ней с такой нежностью, тщанием и умением, она с трудом волочила бы ноги.
Темноволосый мужчина открыл перед ними входную дверь. Кожаная куртка красноречивее всяких слов говорила о том, кто он такой.
– Доброе утро, мэм, Грейнджер, – проговорил Митчелл по-виргински нараспев. Он держался также услужливо, как в тот момент, когда спас их от громил Коллинза. – У крыльца ждет кеб.
От холода у Рейчел перехватило дыхание. Воздух здесь был гораздо суше, чем в Бостоне с его морскими ветрами. Лукас привлек ее к себе и накрыл ее руки своими. Она была тронута его заботой, а вот примириться с тесной близостью к его пистолетам ей было гораздо труднее.
В этот ранний час улицы был пустынны. Несколько лавочников подметали тротуары перед своими магазинами или выкладывали образцы товаров. Один-единственный прохожий, явно не в лучшем состоянии, медленно плелся вверх по крутой улице к гостинице.
Лукас все время был настороже, ведя Рейчел вниз по ступеням крыльца. Она удивлялась его странной реакции на обычную уличную сценку.
Когда он стал осматривать крыши, Рейчел хотела спросить его, в чем дело, но первым заговорил Митчелл:
– Наши люди заняли господствующие позиции, но беспокоиться о снайперах нет особой нужды: Коллинз утром уехал.
Лукас пристально посмотрел на него, но промолчал. Лишь когда они сели в кеб и направились к железнодорожному вокзалу, спросил:
– Уехал? Но пассажирский поезд уходит только после полудня!
– Он прицепил свой личный вагон к грузовому составу.
Рейчел изумилась:
– Они идут очень медленно и сходят на запасные пути всякий раз, когда надо проехать пассажирскому поезду!
Митчелл пожал плечами:
– Мне это тоже показалось странным, потому что ему вряд ли удастся сохранить разрыв достаточно долго.
– Как долго ему это удастся? – спросил Лукас. Он обнимал Рейчел за плечи и использовал свое тело как амортизатор, оберегая ее от рывков и ударов наемной кареты. – Ты помогал Гиллеспи отправлять грузы через Скалистые горы. Что скажешь?
– Если принять во внимание расписание поездов и погоду? Один день, если погода не ухудшится.
– Что позволит ему добраться до Шайенна первым. Или даже до Ларами, – в раздумье проговорил Лукас. – И тогда он сможет успеть на рабочий поезд со снегоочистителем.
– А мы поедем с главным составом, несколькими милями дальше, – подтвердил Митчелл.
Наступившее молчание было мрачным.
– О чем вы говорите? Разве снегоочиститель не прицепляют прямо к пассажирскому поезду? – удивилась Рейчел.
Лукас посмотрел на нее – и его черты стали намного суровее, чем этим утром в спальне их гостиничного номера.
– Нет, зимой «Юнион Пасифик» делит свои большие поезда, идущие с востока на запад, на три части. Сначала рабочий поезд со снегоочистителем и теплушкой с людьми, которые будут отгребать снег.
– А спустя примерно час идет главный состав с пассажирами первого класса. Еще через шесть часов – состав для эмигрантов, – сказал Митчелл.
Рейчел кивнула, мысленно представляя себе разницу в вагонах. Пассажиры первого класса едут в условиях, которые соответствуют уровню лучших отелей. А вот составы для эмигрантов еще хуже тех перенаселенных нищих трущоб, которые сгорели в Бостоне несколько месяцев назад.
– Разве этого недостаточно, чтобы проехать при любой погоде?
– Да, если имеется снегоочиститель и если все три состава идут достаточно близко друг к другу, – подтвердил Лукас.
– Это нелепо! – воскликнула Рейчел. – Конечно же, снегоочиститель должен быть! Трансконтинентальная железная дорога – это одно из чудес света!
Лукас рассмеялся и чуть выше натянул на нее бизонью шкуру.
– Железная дорога не только должна быть рассчитана на капризы погоды: это доходное предприятие группы корыстолюбивых людей, которые не всегда нанимают умных и исполнительных подчиненных.
– Что ты имеешь в виду?
– При сильном ветре путь может занести снегом за считанные минуты, так что любой пассажирский поезд вынужден будет остановиться, если даже он находится очень близко к снегоочистителю, – своим протяжным говором сообщил ей Митчелл.
– Но на весь Вайоминг есть всего один снегоочиститель, – продолжил список опасностей Лукас. – В прошлом году главный управляющий разобрал его почти на всю зиму – просто для того, чтобы посмотреть, как он устроен.
Рейчел изумленно уставилась на него.
– Известны случаи, когда рабочие поезда продолжали двигаться на запад, когда их пассажирский состав отстал, и даже не пытались с ним воссоединиться, – добавил он.
– Боже правый! – прошептала Рейчел. – Мы можем застрять!
– Это случилось во время очень суровой зимы, когда запасы продуктов таяли на глазах. – Голос Лукаса звучал очень мягко, а широкополая шляпа скрывала от нее выражение его лица. – В это время года путешествовать очень опасно, моя дорогая.
– В таком случае, джентльмены, нам следует поспешить к нашему поезду, – решительно проговорила Рейчел. – Чтобы ехать с главным составом.
– Кто сейчас управляющий в Ларами? – обратился Лукас к Митчеллу.
– Кинкейд. Но после прошлой зимы он взял отпуск на январь и февраль.
Лукас возмущенно хмыкнул:
– Вполне в его духе. А как насчет его заместителя?
– Левенторп всегда готов предоставить любые услуги последнему из тех, кто предложил ему самые крупные деньги, – ответил Митчелл и после паузы добавил: – Но только золотом. Он южанин и не желает иметь дела с банковскими чеками или купюрами.
– Ты уверен, что он не янки – при таком-то упрямстве? Ну что ж, телеграфируй ему и попробуй договориться с ним, как южанин с южанином.
– Хорошо.
– И телеграфируй Малышу в Денвер. Попроси его отправиться в Шайенн и узнать о Коллинзе как можно больше.
– Думаю, к нему присоединится Лоуэлл, хотя бы для того, чтобы избавиться от скуки.
Лукас застонал.
– Ну, у Малыша, наверное, больше шансов удержать Лоуэлла от глупостей, чем у кого бы то ни было, особенно если они будут вдали от цивилизации. Может, они временно присоединятся к рабочим, отгребающим снег, чтобы оказаться на этом рабочем поезде.
– Я немедленно отправлю каблограмму, сэр.
Митчелл постучал по крыше кеба. Карета остановилась, и, попрощавшись, Митчелл исчез.
– Было бы проще, если бы мы могли предупредить самого Донована, – сказал Лукас.
– А почему мы не можем?
– Он сейчас плывет из Сиэтла в Сан-Франциско.
Рейчел досадливо поморщилась.
– К тому же у нас пока нет доказательств того, что Коллинз совершил что-то незаконное. Так что власти нам помогать не станут.
– Придется действовать самим, – согласился Лукас. – Но возможно, нет нужды бить непосредственно по Коллинзу.
– Что ты хочешь сказать?
– Как твой муж, я могу стать твоим опекуном, не так ли?
Рейчел расплылась в улыбке. Ох, как хорошо иметь своим союзником Лукаса, который не только блокирует все мошеннические шаги Коллинза, но и, возможно, станет ее главным опекуном! Чего бы она ни дала, чтобы увидеть лицо Коллинза в тот момент, когда он об этом узнает!
– Конечно, можешь.
– Тогда я телеграфирую отцу, чтобы он подал иск.
Лукас собирается приказать отцу обратиться в суд? Рейчел представила себе, как она велит собственному отцу сделать нечто подобное или как батюшка Дэвис покорно повинуется приказам Элиаса.
– Ты уверен, что он выполнит твою просьбу?
– Конечно, выполнит, когда поймет, какие деньги сможет получить семья.
Рейчел нахмурилась. Неужели обогащение, а не любовь может быть единственным побуждением помочь собственному сыну?
И почему тогда Лукас на ней женился? Судя по его словам, он презирает меркантильные соображения.
– И нет никаких других доводов, которые ты смог бы упомянуть?
– Никаких, к которым он прислушался бы.
По тону Лукаса чувствовалось, что он не желает новых вопросов.
Рейчел содрогнулась, с ужасом представив себе, сколько раз Лукас должен был пытаться получить отцовское благословение. Однако другого отца у Лукаса нет, и она не станет причинять ему боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29