– А ты о чем думал? – спросил он.
– О, это было просто… Да нет, это глупо.
– Выкладывай.
– Я подумал, – сказал Ноготь, – что мы можем притвориться почтальонами.
Лицо Боамунда помрачнело.
– Почтальонами, – произнес он.
– Вот именно, – подтвердил Ноготь. Он выждал надлежащую психологическую паузу и продолжал: – Разве ты не заметил почтового ящика?
– Почтового ящика?
– На воротах, – простодушно сказал Ноготь. – Нет-нет, не на главных воротах, разумеется. На тех небольших боковых воротах, мимо которых мы проходили, когда пытались найти подходящее место для переправы через ров.
– А-а, – протянул Боамунд. – На боковых воротах!
– Ну да, – легко продолжал Ноготь. – Ну, ты же помнишь. Я все пытался показать их тебе, а ты говорил мне, чтобы я заткнулся, так что я решил, что ты, должно быть, заметил их сам. Так вот, на этих воротах висел почтовый ящик, так что мне пришло в голову…
– Ну, разумеется, – сказал Боамунд. – Я все жду, когда же ты наконец доберешься…
– Конечно, – продолжал карлик, – меня прежде всего озадачило, каким образом почтальон добирается до почтового ящика, – там ведь ров, и пираньи, и все такое. Мне было над чем подумать, уверяю тебя.
– Не сомневаюсь!
– Но потом я увидел то же, что, без сомнения, увидел и ты.
– Ага.
– Лодку, – великодушно объяснил Ноготь, – лодку, привязанную под плакучей ивой. Конечно, тебе, с твоим натренированным взглядом, она сразу бросилась в глаза.
Боамунд попытался изобразить самодовольство.
– И тогда я задумался: почему же он заставил нас плыть через ров на этом чертовом бревне, если в нашем распоряжении была вполне пригодная лодка с веслами? Я не очень-то быстро соображаю, не правда ли?
– Ну, не знаю, – слабым голосом проговорил Боамунд. – Для таких вещей нужен особый склад ума, мне всегда так казалось.
– Как бы то ни было, – сказал Ноготь, – до меня дошло только когда мы уже перебрались через ров и были в этом сарае, и я накладывал пластырь на те места, где пираньи…
– Хмм…
– Только тогда, – продолжал карлик, – я понял. Ну конечно, сказал я себе, мы не могли взять лодку, иначе молочник не нашел бы ее под деревом и поднял бы шум, и…
– Ага, – сказал Боамунд. – А просто ради любопытства, что натолкнуло тебя на мысль, что есть еще и молочник?
– То же, что и тебя, я полагаю, – коварно ответил Ноготь.
– Молодец!
– Я имею в виду пустые молочные бутылки, которые стояли за боковыми воротами.
– Замечательно, – сказал Боамунд, рассмеявшись. – Когда-нибудь я сделаю тебя генералом, ей-богу!
– Благодарю, – отвечал Ноготь. – Как, должно быть, чудесно думать о вещах так, как ты.
– Это у меня от природы.
– Так вот, – продолжал Ноготь, – моя идея заключалась в том, чтобы подождать утра, когда обычно приходит почтальон, – это должно быть уже после того, как придет и уйдет молочник, разумеется, – а потом один из нас постучит в дверь, как будто принес посылку…
– Или заказное письмо, – возбужденно прервал Боамунд.
– Да, так даже лучше, – решительно кивнул Ноготь. – А потом, когда кто-нибудь подойдет и откроет дверь, мы ударим его по голове и войдем внутрь. – Он сделал паузу. – Но это, конечно, довольно глупая идея.
– Ну, я не знаю… – медленно произнес Боамунд. – То есть, если подумать…
– Ты вроде бы говорил что-то насчет стены.
– О, я просто думал вслух, – отвечал Боамунд. – Надо рассмотреть все возможности, ты же понимаешь. Честно говоря, я как раз сам подходил к варианту с почтальоном. Довольно неплохо, мне кажется.
– Одна из твоих лучших идей?
– Ну, это не так сложно, – скромно проговорил Боамунд. – Как ты думаешь?
Ноготь улыбнулся.
– Как это только у тебя получается, босс! – воскликнул он.

Сани со свистом рассекали ночное небо; дребезжание колокольчиков тонуло в вое ветра.
Клаус фон Вайнахт, перегнувшись через поручень, чтобы уменьшить коэффициент торможения, всматривался в летящий снег, пытаясь разглядеть очертания своей твердыни. Стрелка компаса на приборной доске прекратила свое бешеное вращение и застыла, как приклеенная.
Почти дома. Прекрасно.
Он еще раз просчитал в уме время. Если допустить, что они все вышли из Замка Грааля одновременно, то, даже принимая во внимание паковый лед в Нарском проливе и лобовой ветер над Пермией, у него остается еще два или три дня до того, как они могут подойти. Времени полно. Он хрипло рассмеялся.
Северные олени, гремя копытами, неслись над облаками.

– Готовы?
Ноготь, укрывшийся в кустах, кивнул; Галахад зевнул и начал обдирать кору с ветки, которую они подобрали в качестве дубинки. Боамунд набрал в грудь воздуха и постучал в ворота.
– Повторим еще разок, – прошипел он. – Привратник открывает; я отвлекаю внимание. Галахад, ты бьешь его по голове. Ноготь…
Тяжелый засов загремел, отодвигаясь, и ворота распахнулись.
– Привет.
Галахад покрепче сжал дубинку и двинулся вперед. Потом он остановился.
– Э-э… здравствуйте, – проговорил Боамунд. Он весьма заметно порозовел.
– Вам что-нибудь нужно? – приветливо спросила девушка.
Секунды четыре Боамунд просто стоял на месте, распространяя розовое свечение. Затем на его лице появилась идиотская улыбка.
– Почта, – сказал он.
– О, прекрасно! – сказала девушка. – Надеюсь, там что-нибудь хорошее. Только не эти ужасные счета! Папа всегда так выходит из себя, когда приносят счета!
Ноготь спрятал лицо в ладонях. Хуже всего было то, что ничего нельзя было сделать.
– Письмо, – прожурчал Боамунд. – Заказное. Вам надо расписаться…
– Как замечательно! – воскликнула девушка. – Интересно, от кого бы это?
Последовал момент совершенного равновесия; а затем до Боамунда дошло, что у него нет при себе ничего, что хотя бы отдаленно напоминало заказное письмо.
Ноготь должен был признать, что в сложившейся ситуации рыцарь действовал на удивление неплохо. Разыграв убедительную пантомиму, с похлопыванием себя по всем карманам и рытьем в своей заплечной сумке, он наконец произнес:
– Проклятье, кажется, я оставил его в фургоне!
Что ж, могло быть и хуже, сказал себе карлик.
– Ничего, – сказала девушка. – Я подожду вас здесь.
Впоследствии, вспоминая этот эпизод, Ноготь осознал, что на ее лице тоже было довольно странное выражение. В тот момент, однако, он приписал его абсолютному отсутствию мозгов.
– Прекрасно, – сказал Боамунд, не двигаясь с места. – Тогда я пойду и… э-э… принесу его, хорошо?
– Отлично.
Несколько мгновений они стояли, воззрившись друг на друга. Потом Боамунд начал медленно пятиться назад. Прямо в кусты.
– Осторожно! – воскликнула девушка, но было уже поздно. – О боже, надеюсь, вы не ушиблись?
Ноготь, который приложил немало усилий, чтобы подстраховать его падение, мог бы подтвердить, что он не ушибся. Но этот идиот продолжал лежать, распростершись на земле. И было только естественно, что девушка подошла взглянуть…
– О! – произнесла она.
Боамунд слабо улыбнулся. Галахад помахал ей рукой и попытался спрятать за спиной дубинку.
– Честно говоря, – сказал Боамунд, прерывая молчание, грозившее затянуться навечно, – мы совсем не почтальоны.
– Вы… не почтальоны?
Бог мой, подумал карлик, и я думал, что это он здесь идиот! Он поерзал, пытаясь убрать поясницу с самых острых корней.
– Нет, – сказал Боамунд, – это была хитрость.
– Правда?
– На самом деле мы…
– Рыцари, – прервал его Галахад. – Рыцари Святого Грааля. К вашим услугам, – добавил он.
Боамунд окинул его подозрительным взглядом.
– Рыцари! – воскликнула девушка. – О, это потрясающе!
Черт с ним, сказал себе карлик, ситуация уже не станет хуже, хуже уже просто некуда. Отчаянно извернувшись, он высвободился из-под Боамунда, стряхнул с себя листья и палочки и подергал хозяина за рукав.
– Босс, – сказал он.
Боамунд оглянулся.
– Что?
– План, босс. Ты не забыл?
– Отстань, Ноготь.
Карлики, разумеется, не могут не подчиниться прямому приказу. Он пожал плечами и тихо удалился под сень побитого ветром тернового куста; там он сел, скрестил ноги и насупился.
Глаза девушки сияли.
– Это невероятно, – промолвила она. – А что вы делаете здесь? Или это секрет?
– Мы… – небольшая искорка здравого смысла проскользнула в Боамундовы мозги. – Это секрет, – сказал он. – У нас квест, – добавил он.
– Да что вы!
– И вы не должны никому говорить об этом.
– Не скажу.
– Обещаете?
– Обещаю.
Последовала долгая пауза: девушка смотрела на Боамунда, Боамунд и Галахад смотрели на девушку, а Ноготь штопал носок. Это могло бы продолжаться вечно, если бы молчание не было прервано звуком хлопнувшей двери.
Девушка испуганно взвизгнула и обернулась. Створку ворот захлопнуло ветром.
– Ах, боже мой! – вскричала она. – А я опять забыла ключи!
Ноготь закрыл глаза и вполголоса начал считать. Один, два…
– Не беспокойтесь, прекрасная дева, – сказал Боамунд. – Мы в два счета вернем вас обратно, правда, Галли?
(…три, сказал Ноготь, открыл глаза и снова занялся носком.)
– Разумеется, – сказал Галахад. – Без проблем.
Ноготь устало поднялся на ноги, аккуратно отложил носок в сторону и подошел к ним. Он не торопился. Зачем спешить? Какой смысл?
– Вам теперь, наверное, понадобится веревка, – сказал он.
Глаза Боамунда не отрывались от девушки.
– Веревка? – переспросил он.
– Веревка, которую я, к счастью, положил в свой вещмешок, – покорно продолжал Ноготь. – И – боже мой, а это что? Смотрите-ка, это же крюк и кошки! Вот и говорите после этого о совпадениях!
Боамунд кивнул с воодушевлением охотящегося трупа.
– Прекрасно, – сказал он, – это не отнимет у нас и пары минут. Вот, смотрите, мы берем крюк вот так, проводим бечевку позади крюка, чтобы она не запуталась, а потом раскачиваем крюк – раз, два, три, и…
Крюк взмыл в воздух, на мгновение завис подобно некоему странному стальному ястребу – и обрушился назад, в точности на то место, где стояла бы девушка, если бы Галахад не оттащил ее.
– Идиот! – заорал Галахад. – Дай мне крюк!
– Не дам.
Началась драка. Рыцари полетели на землю и стали кататься, таская друг дружку за волосы. Ноготь закончил один носок и принялся за другой.
Наконец Галахад завладел крюком, поднялся на ноги и отряхнулся.
– Вот как это делается, – произнес он. – Смотрите.
Он кинул крюк, и высоко над их головами сталь тихо звякнула о камень. Ноготь с изумлением воззрился на него.
– Надо же, – выговорил он.
По прошествии недолгого времени ворота были открыты, и все четверо вошли внутрь. Но они, однако, не прошли незамеченными. Зеленый огонек на главном охранном мониторе в стойле Радульфа зловеще замигал. Старый олень нахмурился, вгляделся в экран и затряс головой так, что фольга на его рогах закачалась.
А потом он нажал кнопку тревоги.

– Передай мне соль.
– Что?
– Я сказал: передай мне соль, будь так добр.
– Пожалуйста. Прошу прощения, я задумался.
Аристотель пожал плечами, посолил свою селедку и снова углубился в спортивный раздел. Есть разница, он всегда это говорил, между тем, чтобы чувствовать себя не лучшим образом по утрам (к чему он относился с пониманием) и тем, чтобы спать на ходу. Его настроение ничуть не улучшилось, когда он прочел, что Австралия проиграла «Всем Черным» со счетом тридцать семь к трем.
– Ну естественно! – воскликнул он.
Симон Маг, сидевший по левую руку от него, поднял голову от письма, которое читал, и переспросил:
– Что?
– А?
– Ты сказал, что что-то естественно.
– А-а. – Аристотель сложил газету. – Проклятые новозелы опять поплясали на наших костях, только и всего. Наши не стоят и выеденного яйца с тех пор, как приняли в команду этого идиота Вестерманна.
Симон Маг посмотрел на своего соседа поверх очков.
– Под «нашими», я полагаю, ты подразумеваешь австралийцев, – сказал он. – Никогда не думал, что ты родом из тех краев, Ари.
– Разумеется, нет, – холодно отвечал Аристотель. – Как философ, я стою выше национализма. С другой стороны, я придерживаюсь логики. Нет смысла интересоваться регби, если не болеешь за какую-то определенную команду. И с чисто рациональных позиций я выбрал австралийцев.
Симон Маг усмехнулся.
– Я как-то тоже сделал это. Они проиграли пять к одному. Больше не буду.
Аристотель мрачно взглянул на него поверх своего великолепного носа и потянулся за тостом.
– Я не могу понять, зачем тебе вообще интересоваться спортом, – продолжал Симон Маг. – По моему мнению, это совершенно напрасная трата времени – смотреть, как куча идиотов бегают толпой, охотясь за мячом. Когда я работал учителем, нам по очереди приходилось судить. Как я ненавидел это!
– Ты не философ. Если человек хочет постигнуть философию, он должен воспитывать в себе понимание. Я изучаю людей. Люди сходят с ума по спорту. Следовательно, если я хочу понимать людей, я должен изучать спорт. Как видишь, чисто научный подход.
– Он не был таким уж научным пару месяцев назад, – ухмыльнулся Симон Маг, – когда из-за тебя в общей комнате целыми днями был включен ящик, потому что передавали Уимблдон. Мне отдаленно помнится, как ты, стоя на столе, размахивал над головой здоровенным флагом и скандировал «Никто, кроме Бориса Бекера» каждый раз, когда его противник спотыкался. Это было довольно странно видеть.
– Исследование, – пробормотал Аристотель с полным ртом. – Это было просто исследование, только и всего.
– А помнишь, как, когда закончился Кубок Мира, ты слепил из воска здоровенную статую, назвал ее Марадоной и швырял в нее посуду? На стене до сих пор остались отметины.
– Надо же пытаться постигнуть дух…
– Дух, конечно, дело святое, – согласился Симон Маг, – но зачем же было швырять кирпичи в окно кабинета Данте только потому, что он болеет за Италию?
У Аристотеля на скулах проступили маленькие красные пятнышки.
– Это был офсайд, – рявкнул он. – У меня есть видеозапись, можешь сам посмотреть. А Данте, с его… с его инфернальным упрямством утверждает, что…
Симон Маг захихикал.
– Знаешь, что я тебе скажу, – проговорил он, – ты действительно сумел постигнуть дух этого дела. Хочешь еще кофе?
Аристотель, оскорбленный, отмахнулся от кофейника и опять вернулся к своей газете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41