Философия есть нечто не побочное, а основное.
Досуг без занятий наукой - это смерть и погребение живого человека.
Ученому нетрудно быть незаносчивым и независтливым.
Не бывало великого ума без примеси безумия.
Для мудрости нет ничего ненавистнее мудрствования.
Человек не заблуждается один. Заблуждаясь, всякий распространяет свое заблуждение между окружающими.
Научись сперва добрым нравам, а затем мудрости, ибо без первых трудно научиться последней.
От мелких неисправимых ошибок легко перейти к крупным порокам.
Тяжелая ошибка часто приобретает значение преступления.
Полезнее знать несколько мудрых правил, которые всегда могли бы служить тебе, чем выучиться многим вещам, для тебя бесполезным.
Следует спокойно выслушивать поправки невежд.
Если бы мудрость дарилась природою с обязательным условием держать ее в себе и ни с кем не делиться ею, я бы от нее отказался.
Мудрость освобождает умы от тщеславия.
Один только разум может обеспечить безмятежный покой.
Избыток пищи мешает тонкости ума.
У заблуждения нет предела.
Люди верят больше глазам, чем ушам.
Трех слов связать не может.
Чаще пользуйся ушами, чем языком.
Больше пользы приносит речь, которая малыми долями прокрадывается в душу. В пространных же рассуждениях, написанных заранее и прочитанных при народе, шуму много, а доверительности нет.
Если хочешь, чтобы о чем-то молчали, молчи первый.
Речь - убранство души: если она старательно подстрижена, и подкрашена, и отделана, то ясно, что и в душе нет ничего подлинного, а есть некое притворство.
Кто просит робко, напросится на отказ.
Замолчи, не давай безрассудным речам
Свободно течь из смятенной души.
Правдивая речь проста.
Речь людей такова, какой была их жизнь.
Малые печали словоохотливы, глубокая скорбь безмолвна.
Прежде чем сказать что-либо другим, скажи это себе.
Кто молчать не умеет, тот и говорить не способен.
Тот, кто в беде дает совет неясный, отказывает в нем.
В словесности, как и во всем прочем, мы страдаем невоздержанностью.
Давайте говорить то, что думаем; думать то, что говорим; пусть слова будут в согласии с жизнью.
Больше звону, чем смысла.
Хорошо учит говорить тот, кто учит хорошо делать.
Что у кого болит, тот о том, естественно, и говорит.
Польза не во многих, но в хороших книгах.
Если прочтешь что-либо, то из прочитанного усвой себе главную мысль. Так поступаю и я: из того, что я прочел, я непременно что-нибудь отмечу.
Что приобретается при чтении посредством пера - превращается в плоть и кровь.
Большая библиотека скорее рассеивает, чем поучает читателя. Гораздо лучше ограничиться несколькими авторами, чем необдуманно читать многих.
Чрезмерное обилие книг распыляет мысли.
Закон должен быть краток, чтобы его легко могли запомнить и люди несведущие.
Осуждение невинного - есть осуждение самих судей.
Щадя преступников, вредят честным людям.
Одни преступления открывают путь другим.
Задуманное, хотя и не осуществленное преступление есть все же преступление.
Кто, имея возможность предупредить преступление, не делает этого, тот ему способствует.
Преступник может иногда избежать наказания, но не страха перед ним.
Некоторые неписаные законы тверже всех писаных.
Чего не запрещает закон, то запрещает стыд.
Необходимость ломает все законы.
Разбить оковы рабства.
Кто раскаивается в своем прегрешении, тот уже почти и невиновен.
Кто нуждается в снисхождении, пусть и сам в нем не отказывает.
Интересуйся не количеством, а качеством твоих почитателей: не нравиться дурным - для человека похвально.
Первое условие исправления - сознание своей вины.
Чистая совесть - есть постоянный праздник.
Величие души должно быть свойством всех людей.
Деятельная добродетель многого добивается.
Ценность добродетели в ней самой.
Большая разница - не хотеть или не уметь согрешить.
Несчастье - удобное время для добродетели.
Без борьбы и доблесть увядает.
Мужество есть презрение страха. Оно пренебрегает опасностями, грозящими нам, вызывает их на бой и сокрушает.
Мужество без благоразумия - только особый вид трусости.
Бедствие дает повод к мужеству.
Не чувствовать страданий не свойственно человеку, а не уметь переносить их не подобает мужчине.
Ничего на свете не заслуживает такого уважения, как человек, умеющий мужественно переносить несчастья.
Жить - значит бороться.
Доблесть жаждет опасности.
Мы на многое не отваживаемся не потому, что оно трудно; оно трудно именно потому, что мы на него не отваживаемся.
Никогда счастье не ставило человека на такую высоту, чтобы он не нуждался в друге.
Дружба кончается там, где начинается недоверие.
Верность друга нужна и в счастье, в беде же она совершенно необходима.
Без товарища никакое счастье не радует.
Сколько рабов, столько врагов.
Золото пробуют огнем, женщину - золотом, а мужчин - женщиной.
Если хочешь быть любимым, люби.
Уродство до сих пор лучшее средство для сохранения женщиной ее добродетели.
Власть над собой - самая высшая власть, порабощенное, своими страстями - самое страшное рабство.
Цезарю многое непозволительно именно потому, что ему дозволено все.
Что естественно, то не постыдно.
Часто бывает так, что лучше не заметить оскорбления, чем потом мстить за него.
Раздор пусть исходит от других, от тебя же примирение.
Тому, кем овладевает гнев, лучше повременить с принятием решения.
Тот, кто делает добро другому, делает добро самому себе, не в смысле последствий, но самим актом делания добра, так как сознание сделанного добра само по себе дает уже большую радость.
Есть приличие и в горе. И в слезах должно знать меру. Только неразумные люди бывают неумеренны в выражениях как радости, так и скорби.
Страсти придают ума самым глупым людям и делают глупыми самых умных.
Об услуге пусть рассказывает не оказавший, а получивший ее.
Ты возмущаешься тем, что есть на свете неблагодарные люди. Спроси у совести своей, нашли ли тебя благодарным все, кто оказывал тебе одолжения.
С кем поведешься, от того и наберешься.
Доверие, оказанное вероломному, дает ему возможность вредить.
Всякое зло легко подавить в зародыше.
Кто собирается причинить обиду, тот уже причиняет ее.
Пьяный делает много такого, от чего, протрезвев, краснеет.
Почему человек не признается в своих пороках? Потому что он все еще погружен в них. Это все равно что требовать от спящего человека рассказать его сон.
Утраченный стыд не вернется.
Каждое зло как-то компенсируется. Меньше денег меньше забот. Меньше успехов - меньше завистников. Даже в тех случаях, когда нам не до шуток, нас угнетает не неприятность сама по себе, а то, как мы ее воспринимаем.
Пьянство - это добровольное сумасшествие.
Пить вино так же вредно, как принимать яд.
Жестокость всегда проистекает из бессердечия и слабости.
Кто громоздит злодейство на злодейство, свой множит страх.
Всякое излишество есть порок.
Никто не записывает благодеяний в календарь.
Люди в чужом деле видят больше, чем в своем собственном.
Вы сами, покрытые множеством язв, высматриваете чужие волдыри.
Нет места лекарствам там, где то, что считалось пороком, становится обычаем.
Порицание со стороны дурных людей - та же похвала.
Высшее богатство - отсутствие жадности.
Поздно быть бережливым, когда все растрачено.
Довольствующийся немногим желудок освобождает от очень многого.
Кто хорошо сжился с бедностью, тот богат.
Они нуждаются, обладая богатством, а это самый тяжкий вид нищеты.
Не тот беден, кто мало имеет, а тот, кто хочет многого.
Деньгами надо управлять, а не служить им
Высшее богатство - отсутствие прихотей.
Худший из недугов - быть привязанным к своим недугам.
Одно из условий выздоровления - желание выздороветь.
Некоторые лекарства опаснее самих болезней.
Ничто так не препятствует здоровью, как частая смена лекарств.
Пока мы откладываем жизнь, она проходит.
Если присмотреться, то окажется, что наибольшая часть жизни многих растрачивается на дурные дела, немалая часть - на безделье, а вся жизнь в целом вообще не на то, что нужно.
Кого ты мне назовешь, кто хоть сколько-нибудь умел бы ценить время?
Береги время.
Только время принадлежит нам.
Скупость благородна только в расходовании времени.
Сначала мы расстаемся с детством, а затем - с юностью.
Никто не ощущает, как уходит молодость, но всякий чувствует, когда она уже ушла.
И старость полна наслаждений, если только уметь ею пользоваться.
Нет ничего безобразнее старика, который не имеет других доказательств пользы его продолжительной жизни, кроме возраста.
Смерть мудреца есть смерть без страха смерти.
Глупо умирать из страха перед смертью.
После смерти нет ничего.
Первый же час, давший нам жизнь, укоротил ее.
До старости я заботился о том, чтобы хорошо жить, в старости забочусь о том, чтобы хорошо умереть.
Старость - неизлечимая болезнь.
Мы дорого ценим умереть попозднее.
Смерть - разрешение и конец всех скорбей, предел, за который не преступают наши горести.
Никто не опаздывает прийти туда, откуда никогда не сможет вернуться.
Всякое искусство есть подражание природе.
Искусства полезны лишь в том случае, если они развивают ум, а не отвлекают его.
И после плохого урожая надо сеять.
Идти с шилом на льва.
Приятно иногда и подурачиться.
Тяжело не перенести горе, а переносить его все время.
Луций Анней Сенека (старший)
(ок. 55 до н.э. - 40 гг. н.э.)
ритор, историк, отец Сенеки Младшего родился в Кордубе (Испания)
Бесчеловечно не протянуть руку помощи падающему.
Любовь легче умертвить, чем умерить.
Друзья попросили Овидия исключить из его книги три стиха, на которые они укажут. Он согласился, при условии сохранить три, на которые укажет он. Стихи, которые они предложили для исключения, а Овидий для сохранения, оказались одни и те же.
Женщина может сохранить лишь ту тайну, которой она не знает.
Уметь говорить [для оратора] менее важное достоинство, нежели уметь остановиться.
Молчание равносильно признанию.
Изучи лишь красноречие, от него легко перейти к любой науке.
Никогда подражателю не сравниться со своим образцом. (…) Копия всегда ниже оригинала.
Марку Антонию Цицерон не враг, а угрызение совести.
Пусть мы молчим, однако дела наши говорят.
Ошибаться - человеческое свойство.
В остальном пусть судьба решает, как ей угодно.
Всякое благо делает счастливым того, кто им обладает.
Стаций Публий Папиний
(ок. 40 - ок. 96 гг.)
поэт, продолжатель Вергилия
Первых на свете богов создал страх.
Публий Корнелий Тацит
(ок. 55 - ок. 120 гг.)
государственный деятель, историк
Деяния Тиберия и Гая [Калигулы], а также Клавдия и Нерона, покуда они были всесильны, из страха перед ними были излагаемы лживо, а когда их не стало - под воздействием оставленной ими по себе еще свежей ненависти.
Без гнева и пристрастия. (Девиз историка).
Со временем [дурные] толки теряют свою остроту, а побороть свежую ненависть чаще всего не под силу и людям, ни в чем не повинным.
Громче всех оплакивают смерть Германика те, кто наиболее обрадован ею.
Превознося старину, мы недостаточно любопытны к недавнему прошлому.
Правители смертны - государство вечно.
Большие события всегда остаются загадочными, ибо одни, что бы им ни довелось слышать, принимают это за достоверное, тогда как другие считают истину вымыслом, а потомство еще больше преувеличивает и то и другое.
Больше всего законов было издано в дни наибольшей смуты в республике.
Я считаю главнейшей обязанностью анналов сохранить память о проявлениях добродетели и противопоставить бесчестным словам и делам устрашение позором в потомстве.
Медленно, но зато верно.
Страх ослабляет даже искушенное красноречие.
Во главе погребальной процессии несли изображения двенадцати знатнейших родов (…). Но ярче всех блистали Кассий и Брут - именно потому, что их изображений не было видно.
В век порчи нравов чрезмерно льстить и совсем не льстить одинаково опасно.
Благодеяния приятны лишь до тех пор, пока кажется, что за них можно воздать равным; когда же они намного превышают такую возможность, то вызывают вместо признательности ненависть.
Оставленное без внимания забывается, тогда как навлекшее гнев [правителя] кажется справедливым.
Потомство воздаст каждому по заслугам. (…) Тем больше оснований посмеяться над недомыслием тех, которые, располагая властью в настоящем, рассчитывают, что можно отнять, память даже у будущих поколений.
Толпе свойственно приписывать всякую случайность чьей-либо вине.
Непреклонными были требования закона вначале, [но], как это почти всегда бывает (…), под конец никто не заботился об их соблюдении.
Все, (…) что почитается очень старым, было когда-то новым. (…) И то, что мы сегодня подкрепляем примерами, также когда-нибудь станет примером.
Единственное средство против нависших опасностей - сами опасности.
Тем, кто ни в чем не повинен, благоразумие не во вред, но явные бесчинства могут найти опору лишь в дерзости.
Мысль о браке [при живом муже] (…) привлекла ее [Мессалину] своей непомерной наглостью, в которой находят для себя последнее наслаждение растратившие все остальное.
[Об Агриппине, матери Нерона:] Она желала доставить сыну верховную власть, но терпеть его властвования она не могла.
Все запретное слаще.
[К Аникету, убийце его матери, Нерон] проявлял мало расположения, а в дальнейшем проникся глубокою ненавистью, ибо пославшие на преступления видят в их исполнителях живой укор для себя.
Добытая домогательствами хвала должна преследоваться с не меньшей решительностью, чем злокозненность, чем жестокость.
Наше старание нравиться часто влечет за собой более пагубные последствия, нежели возбуждение нами неудовольствия.
Жажда господства (…) берет верх над всеми остальными страстями.
Ожидание несметных богатств стало одной из причин обнищания государства.
[Одни и] те же люди (…) любят безделье и (…) ненавидят покой.
Добрые нравы имеют (…) большую силу, чем хорошие законы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204