Трудно становиться хорошим, хотя это и возможно, но быть хорошим - невозможно.
Быть человеку хорошим, то есть постоянно хорошим, невозможно, стать же хорошим можно; но тот же самый человек способен стать и дурным.
Мужественные бывают смелыми, но не все смелые мужественны.
Никто (…) не выберет большего [зла], если есть возможность выбрать меньшее.
Как раз философу свойственно испытывать (…) изумление. Оно и есть начало философии.
Число составляет всю суть каждой вещи.
[Время] - движущееся подобие вечности.
Время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно.
Поэт - если только он хочет быть настоящим поэтом - должен творить мифы, а не рассуждения.
Есть люди, которым лучше умереть, чем жить, и, размышляя о них, (…) ты будешь озадачен, (…) почему они обязаны ждать, пока их облагодетельствует кто-то другой.
Те, кто подлинно предан философии, заняты на самом деле только одним - умиранием и смертью.
Истинные философы много думают о смерти, и никто на свете не боится ее меньше, чем эти люди.
Если иные (…) мужественно встречают смерть, то не из страха ли перед еще большим злом? (…) Стало быть, все, кроме философов, мужественны от боязни, от страха.
[Знание - это своего рода припоминание. (…) Те, о ком мы говорим, что они познают, на самом деле только припоминают, и учиться в этом случае означало бы припоминать.
Нужно достигнуть одного из двух: узнать истину от других или отыскать ее самому либо же, если ни первое, ни второе не возможно, принять самое лучшее и самое надежное из человеческих учений и на нем, точно на плоту, попытаться переплыть через жизнь; если уже не удается переправиться на более устойчивом и надежном судне - на каком-нибудь божественном учении.
Я рискую показаться вам не философом, а завзятым спорщиком, а это уже свойство полных невежд. Они, если возникнет разногласие, не заботятся о том, как обстоит дело в действительности; как бы внушить присутствующим свое мнение - вот что у них на уме.
Когда кто влюблен, он вреден и надоедлив, когда же пройдет его влюбленность, он становится вероломным.
Кто (…) без неистовства, посланного Музами, подходит к порогу творчества в уверенности, что он благодаря одному лишь искусству станет изрядным поэтом, тот еще далек от совершенства: творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых.
Во влюбленном, словно в зеркале, он [любимый] видит самого себя.
… Во всей трагедии и комедии жизни (…) страдание и удовольствие смешаны друг с другом.
Платон увидел одного человека за игрой и кости и стал его корить. «Это же мелочь», - ответил тот. «Но привычка не мелочь», - возразил Платон.
Однажды, когда к нему вошел Ксенократ, Платон попросил его выпороть раба: сам он не мог этого сделать, потому что был в гневе. А какому-то из рабов он и сам сказал: «Не будь я в гневе, я бы тебя выпорол!»
Платон, говорят, (…) сказал: «Аристотель меня брыкает, как сосунок-жеребенок свою мать».
[Кинику Диогену:]
Какую же ты обнаруживаешь спесь, притворяясь таким смиренным!
Платон, умирая, восхвалял своего гения и свою судьбу за то, что, во-первых, родился человеком, во-вторых, эллином, а не варваром и не бессловесным животным, а также и за то, что жить ему пришлось во времена Сократа.
Стараясь о счастье других, мы находим свое собственное.
В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и все что угодно, но только не себя самих.
Бог в нас самих.
Кто не совершает несправедливости - почтенен; но более чем вдвое достоин почета тот, кто и другим не позволяет совершать несправедливостей.
Крайняя несправедливость - казаться справедливым, не будучи таким.
Сократ - друг, но самый близкий друг - истина.
Хорошее начало - половина дела.
Никто не становится хорошим человеком случайно.
Разумный наказывает не потому, что был совершен проступок, а для того, чтобы он не совершался впредь.
Очень плох человек, ничего не знающий, да и не пытающийся что-нибудь узнать. Ведь в нем соединились два порока.
Невежественными бывают только те, которые решаются такими оставаться.
Круглое невежество - не самое большое зло: накопление плохо усвоенных знаний еще хуже.
Глупца можно узнать по двум приметам: он много говорит о вещах, для него бесполезных, и высказывается о том, про что его не спрашивают.
Ничто не является более тягостным для мудрого человека и ничто не доставляет ему большего беспокойства, чем необходимость тратить на пустяки и бесполезные вещи больше времени, чем они того заслуживают.
Основа всякой мудрости есть терпение.
Чтобы речь вышла хорошей, прекрасной, разве разум оратора не должен постичь истину того, о чем он собирается говорить?
Красиво сказанная речь о прекрасных деяниях остается в памяти слушающих, к чести и славе тех, кто эти дела совершил.
Недобросовестные ораторы стремятся представить плохое хорошим.
Кто в верности не клялся никогда, тот никогда ее и не нарушит.
В шутку, а не всерьез.
Речь истины проста.
Книга - немой учитель.
Человек, поглупевший от суеверия, есть презреннейший из людей.
Угождать во имя добродетели прекрасно в любых случаях.
Тесная дружба бывает у сходных меж собою людей.
Чтобы приобрести расположение друзей и приятелей при житейских сношениях с ними, следует оценивать их услуги, оказываемые нам, выше, чем это делают они сами; наоборот, наши одолжения друзьям надо считать меньшими, чем это полагают наши друзья и приятели.
Сколько рабов, столько врагов.
Любимое часто ослепляет любящего.
Относительно всякого брака пусть соблюдается одно предписание: каждый человек должен заключать брак, полезный для государства, а не только наиболее приятный для самого себя.
Не прибавляй огонь к огню.
Быть обманываемым самим собою - хуже всего, потому что в таком случае обманщик постоянно присутствует при обманываемом.
Для соразмеренности, красоты и здоровья требуется не только образование в области наук и искусства, но и занятия всю жизнь физическими упражнениями, гимнастикой.
Гимнастика есть целительная часть медицины.
Время уносит все; длинный ряд годов умеет менять и имя, и наружность, и характер, и судьбу.
Изменчивей хамелеона.
Плутарх
(ок. 46 - ок. 127 гг.)
философ, писатель и историк, из Херонеи (Беотия)
Высшая мудрость - философствуя, не казаться философствующим и шуткой достигать серьезной цели.
Беседа должна быть столь же общим достоянием пирующих, как и вино.
Начальником пьющих должен быть надежнейший из пьющих. А таковым он будет, если и опьянению нелегко поддается, и не лишен вкуса к выпивке.
Старики скорее подвергаются опьянению, чем молодые, впечатлительные - скорее, чем спокойные, грустные и озабоченные - скорее, чем беззаботные и веселые.
Самое приятное в мореплавании - близость берега, а в сухопутном хождении - близость моря.
Нам приятно, когда нас спрашивают о том, о чем мы склонны рассказать и без чьей-либо просьбы.
Старикам, готовым говорить по всякому поводу, хотя бы и не к делу, доставит удовольствие любой вопрос, идущий навстречу этой их склонности.
Подшучиванье иной раз сильнее задевает, чем брань. (…) Кто попрекает человека, назвав его торговцем соленой рыбой, тот попросту выразит пренебрежение к его ремеслу; а кто скажет: «Знаем, что ты локтем нос утираешь», - добавит к этому издевку. (…) Острота насмешки сообщает длительность ее действию, как зазубрина на стреле, и чем больше она забавляет окружающих, тем больше уязвляет того, против кого направлена: восхищаясь сказанным, слушатели как бы присоединяются к содержащемуся в нем поношению. (…) Всякий насмешник как бы косвенно призывает окружающих сочувственно присоединиться к содержащемуся в его словах уязвлению.
Что родилось раньше, курица или яйцо?
Пение, смех и пляска свойственны умеренно выпившему; а болтать, о чем не следовало, - признак перепившего и пьяницы.
Совместная выпивка помогает лучше узнать друг друга. (…) Вино показывает каждого таким, каков он есть.
Старческой природе самой по себе присущи явные признаки опьянения: дрожание членов, косноязычие, излишняя болтливость, раздражительность, забывчивость, рассеянность. (…) Нет ничего более похожего на старика, чем пьяный молодой человек.
Дети любят в рассказываемом им некоторую загадочность, а из игр предпочитают такие, которые содержат в себе нечто сложное и трудное.
В начале обеда гостям бывает тесно, а позднее - просторно.
[Некий римлянин], пообедав в одиночестве, (…) сказал: «Сегодня я поел, но не пообедал».
Истинные цари боятся за подданных, а тираны - подданных, и поэтому вместе с могуществом возрастает у них боязливость: чем больше людей им подвластно, тем больше у них оснований для страха.
Поэзии нет дела до правды.
Многие цари и властители, которым недостает ума, подражают неумелым ваятелям: как те воображают, будто их колоссы будут казаться исполненными величия и мощи, если они их изваяют с широко расставленными ногами, напряженными мышцами и разверзнутым ртом, так и они думают посредством сурового голоса, мрачного взгляда, грубого обращения, нелюдимого поведения придать достоинство и значительность своей власти.
Знаки доверия порождают обратное доверие и проявления любви - такую же любовь.
Ловля с помощью отравы позволяет легко и быстро добыть рыбу, но портит ее, делая несъедобной; так и жены, которые ворожбою и приворотными зельями стараются удержать при себе мужей, чувственными наслаждениями пленяют их, но живут потом с умалишенными и безумными. Даже Кирке [Цирцее] никакой не было пользы от заколдованных ею, и не знала она, что с ними делать, превращенными в ослов и свиней, зато в Одиссея, который оставался в здравом уме и держался с нею осмотрительно, влюбилась до беспамятства.
Эллинам, служившим в войске у Кира, военачальники приказали встречать врага молча, если он нападет с криком, и, наоборот, бросаться на него с криками, если враг молчит. Умная жена, пока разгневанный муж кричит и бранится, хранит молчание, и лишь когда он умолкает, заводит с ним разговор, чтобы смягчить его и успокоить.
Есть люди, которые оттого, что не имеют, чем им заняться всерьез, бросаются в общественные дела, превращая их в некий род препровождения времени.
[Об афинянах:] Едва ли кому можно доставить так много удовольствия похвалами, но так мало огорчения насмешками. Начальников своих они заставляют трепетать, а врагам являют милость.
Придворные льстецы (…), словно птицеловы, подражают голосам и перенимают повадки тех, на кого охотятся.
[Совет государственному мужу:]
Спеши развить и украсить собственный характер, затем что тебе предстоит жить, словно в театре, на глазах у зрителей.
Беременных женщин подчас тянет поесть камней, а страдающие морской болезнью требуют соленой воды или еще чего-нибудь в этом роде - а чуть позже взятое в рот выплюнуто и смотреть на него не хочется. Вот так и народ по легкомыслию, или по надменности, или по недостатку в более достойных вождях может прибегнуть к услугам кого попало, но не перестает выказывать им презрение и отвращение и всегда рад услышать насмешки над ними.
В Лакедемоне, когда некий человек дурных нравов внес однажды дельное предложение, народ его отверг, а эфоры велели одному из старейшин, выбранному для этого по жребию, повторить предложение от своего лица, как бы перенеся его из нечистого сосуда в чистый и тем сделав приемлемым для сограждан. Такую силу имеет в государственных делах доверие или недоверие к личной порядочности деятеля.
Пословица говорит, что волка за уши не удержишь, но граждан и государство только за уши и следует вести, не подражая тем, кто, по невежеству и неспособности в искусстве слова, прибегает к приемам пошлым и низменным, обращается вместо слуха к утробам и кошелькам.
Непристойные речи [политика] позорят больше того, кем, чем того, про кого они говорятся.
Если одна нога закована в колодку, то не надо просовывать в колодку и голову.
С народом (…) надо обращаться как с влюбленным, держась от него подальше и заставляя тосковать о своем отсутствии.
[Греку, решившему заняться политической деятельностью:]
Попроще надо шить хламиду (…) и не возлагать непомерно горделивых украшений на свой венок, видя римский сапог над головой. Подражай лучше актерам, которые влагают в представление свою страсть, свой характер, свое достоинство, но не забывают прислушиваться к подсказчику, чтобы не выйти из меры и границ свободы, данной им руководителем игр. Если ты собьешься, тебя ждет не свист, не смех, не пощелкиванье языком; многих уже постиг «Топор-головосек, судья безжалостный».
Государственный муж обязан считать предпочтительнее поражение от сограждан, нежели победу ценой насилия и урона для городских установлений.
Умение повелевать и умение повиноваться связаны между собою. (…) При демократическом устройстве человек недолгое время приказывает, но всю остальную жизнь слушается.
Благороднейшее и полезнейшее искусство - повиноваться тому, кто над тобой законно поставлен, даже если ему по случайности недостает могущества и славы. Принято же на сцене, чтобы актер для первых ролей, будь то хоть сам Феодор или Пол, представал перед исполнителем третьих ролей как служитель и почтительно к нему обращался, если у того венец и скипетр.
Кто способен извлекать корысть из общественных дел, способен и на окрадывание могил.
Ни на одну из трехсот статуй [тирана] Деметрия Фалерского не успела сесть ни ржавчина, ни грязь, потому что все они были уничтожены еще при его жизни.
Говорят, что погубил народ тот, кто первым его подкупил; (…) толпа теряет свою силу, когда ставит себя в зависимость от подачек. Но подкупающим стоит поразмыслить над тем, что себя они тоже губят, когда тщатся ценой великих затрат приобрести продажную славу и этим делают толпу уверенной и дерзкой, ибо ей кажется, что в ее власти что угодно дать и что угодно взять.
Болтуны никого не слышат, ибо сами говорят беспрерывно.
Два главнейших и величайших [блага] - слушать и быть выслушану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204